Я стояла у кассовой стойки кафе, чтобы расплатиться за чай и воду, сама тем временем оглядывая небольшой, но просторный и достаточно уютный зал. До часа пик, когда начнется время обеда, было еще далеко, к тому же сейчас разгар лета, пора отпусков и дачный сезон, и город словно вымер, улицы опустели. Даже в обед народу бывает не так много, как зимой, а сейчас, когда заведение только-только начало свой рабочий день, в помещении находилось совсем немного посетителей.
Около окошка расположилась женщина с семилетним мальчиком, который страшно капризничал, требуя еще мороженного. Ближе к центру зала устроилась пожилая супружеская пара, которая осуждающе погладывала как на ребенка, осмелившегося нарушить привычный размеренный уклад жизни пенсионеров, так и на его мать, которая позволяла вольности своему сыну, даже не пытаясь его урезонить. И практически около выхода сидела парочка студентов, не понятно, каким образом все еще не покинувшая города на летние каникулы.
Я же нашла глазами самый темный угол помещения, где с хмурым видом, разложив по столу стопку бумаг, располагался мужчина, похоже, именно тот, кого я и собиралась здесь встретить. Я быстро отвела от него взгляд, чтобы он не заметил моего интереса к своей персоне раньше времени, хотя должна признать, невольно все же мое внимание он так и притягивал, и я то и дело поглядывала на него, рассуждая, тот ли это человек, который мне нужен. Больше в кафе подходящих индивидов не находилось, а значит, это именно он, тот, ради кого я сюда и явилась. Я медлила на кассе, делая вид, что никак не могу определиться с выбором сорта чая, а сама исподтишка рассматривала мужчину.
Симпатичный, даже очень…. И сидит себе спокойно, серьезный…. И чего, интересно, Машку в нем не устроило?! Хотя разве можно судить только по внешности? И будь он даже самым отъявленным маньяком, он же не стал бы сразу бросаться на свою жертву, прямо здесь, при свидетелях…. Что ж, ладно…. Посмотрим…. Разберемся….
Вид, конечно, у него несколько небрежный, лицо насупленное, коротко стриженные русые волосы несколько взлохмачены. Одет он был в простую темную футболку, на подбородке небольшая щетина, но как ни странно, его она нисколечко не портила. И еще он так забавно морщил нос и сдвигал брови на переносице, что я невольно улыбнулась, совершенно забыв, что он является моей «новой жертвой». И вообще от него веяло мужественностью, уверенностью и силой. Я поймала себя на том, что любуюсь данным представителем мужского пола, одернула себя, напомнив, что я здесь не за этим.
Но тут раздался громкий телефонный звонок. У меня. Басы тяжелого рока никак не вписывались в тоскливую обстановку кафе и его посетителей, создавая диссонанс. Давно хотела сменить рингтон, да все руки никак не добрались, то работа, то дела. Звонила Машка.
— Ну как? Ты уже на месте? — в голосе девушки явно звучала тревога и волнение.
— Да, тут я, тут, не переживай. Сейчас все будет сделано.
— Ну, ладно. Позвони тогда потом, хорошо?!
Я побыстрее завершила разговор под осуждающие взгляды пенсионеров. Ну, уж извините, все-таки тут не библиотека, чтобы так из-за громких звуков переживать. И тут я заметила, что интересующий меня индивид тоже на меня сердито посматривает. И ему я, видите ли, мешаю…. Они что, сговорились?! Ну, ничего, сейчас угощу его чашечкой чая, и посмотрим, как его взгляд будет меняться, потеплеет, станет таким масляным и ласковым, как у кота.
На кассе появилась Маришка, управляющая данного заведения и по совместительству моя близкая подруга. Она подмигнула мне, уже догадываясь по нескольким услышанным фразам, зачем я здесь. Я уже давно облюбовала данное заведение для своих ведьмовских делишек именно потому, что здесь работала моя подруга и могла мне помочь. А заодно здесь можно было вкусно пообедать или чаю с утра выпить перед тяжелым рабочим днем. Маринка сама как-то обращалась ко мне с подобной просьбой.
— «Новую жертву» ждешь? — понизив голос, чтобы посетители, пусть немногочисленные, но все же, не приняли нас за каких-нибудь сектантов, зашептала мне подруга.
Я усмехнулась. Мы с Маринкой, шутя, говорили «новая жертва», хотя на самом деле, кто тут являлся жертвой, нужно было еще разобраться. Вот у Маринки был друг, она недолго с ним встречалась, когда поняла, что это не ее мужчина. Но тот не хотел принимать данного факта. К тому же оказался очень ревнивым, все нервы подруге вымотал — поджидал ее около дома, караулил, изводил звонками и смс, проходу не давал. А самое плохое, начал приходить на работу, в это кафе, и устраивать скандалы, угрожая клиентам, которых он принимал за ухажеров Маринки. И это обстоятельство стало угрожать самому факту наличия хорошей работы. Маришка так радовалась, когда ее сделали управляющим, и место удобное, добираться из дома хорошо, и коллектив дружный, и со мной могли часто встречаться без отрыва от работы. Практично, одним словом. Очень. И даже шефом подруга довольна была. Как она говорила, хоть шеф был и строгий, но справедливый, да и лично редко посещал именно это заведение, не самое большое кафе из нескольких, образующих сеть. А тут такие скандалы, практически ежедневные….
— Анют, неужели ты ничего не можешь сделать? Ты же ведьма! Заговори его как-нибудь….
Маришка искала выход из положения. Она хотела избавиться от упрямого и назойливого жениха, который мог поставить крест на ее карьере. Долго терпеть его выходки никто не стал бы. Ведьмой подруга называла меня тоже шутя. Ну, какая я ведьма. Просто у меня в роду были цыгане, во всяком случае, так мне говорила бабушка. Причем, не простые, а обладающие даром. Глядя на мои светло русые волосы и голубые глаза, которые достались мне от моей матери, сложно было поверить в какие-то цыганские корни. Но бабушка утверждала, что внешние признаки — это не главное, главное — дар, который передается в нашем роду по женской линии. У бабули был единственный сын, и она очень переживала, что на ней и закончатся в нашей семье «ведьмы». Но нет, у отца появилась я, и бабушка воспряла духом, принялась учить меня всему, что сама знала, как только я, наверное, научилась говорить и ходить. Травы, заговоры…. — все это я осваивала вместе с букварем. Но сами по себе отвары и слова, может быть, и интересны, но не имеют такой силы, какую обретают благодаря дару.
Так вот, возвращаюсь к Маришке и ее просьбе. Вот что можно было сделать в такой непростой ситуации? Пробовала я на ее бывшем ухажере отворот, только он почему-то не работал. Хотя как это почему-то — здесь все как раз было ясно, как белый день. Бывший ухажер Маринки чистых и светлых чувств безответной любви к подруге моей если когда-то и испытывал, то они давно канули в лету, ничего от них не осталось. А все, что он вытворял, являлось следствием мерзкого характера и врожденного упрямства, стремлением оставить за собой последнее слово, получить девушку любой ценой. Как говорится, главное — победить, а зачем — потом разберемся…. И если бы характер возможно было травками и заговорами изменить, то все люди на земле сейчас были бы счастливы! Уж я бы не пожалела времени и сил, чтобы приготовить им подобное зелье. Но, увы, для корректировки характера зелья не существует, не поддается он подобным воздействиям. Только сам человек и жизнь могут как-то способствовать изменениям. Отворот же существует, чтобы помочь с безответными чувствами. На самом деле, если чувство безответно — то оно означает лишь то, что этот человек не твоя судьба, а раз так, то чем быстрее успокоишься, тем быстрее будешь открыт новым чувствам, чтобы встретить именно то, что тебе нужно. А если чувство взаимно, то делай не делай отворот — ничего не выйдет.
Кое-каких положительных изменений характера, конечно, можно было добиться. Можно, например, упрямцу дать что-нибудь кишечник прочищающее, большинству это помогает немного расслабиться и подобреть, или какие-то витамины дать попить для поднятия настроения. Только в данном случае мы боялись, что данному упертому индивиду данные меры пойдут только на укрепление намерений, придадут сил, которые тот направит в Маринко-уничтожительное русло.
Однако же выход я все-таки придумала. Он заключался в следующем. Неугомонного кавалера следовало к кому-нибудь приворожить. Ненадолго, на время, чтобы затуманенное любовью сердце позабыло всю свою подлость по отношению к другим женщинам, воспылало страстью к той, которая с момента приворота будет занимать все мысли упрямого ухажера. Вообще, приворот — страшная вещь, особенно, если его будет проводить кто-то, подобный мне, обладающий даром. «Жертва» приворота забывает о том, чем он жил раньше, о своих жизненных целях и мечтаниях, теперь она живет только объектом своей неестественной привязанности. Именно поэтому мы с Маришкой называли между собой тех, над кем собирались совершить сие действо — приворот — «жертвою». Как говорила мне бабушка, и я была с ней в этом абсолютно согласна, приворот — это очень серьезно, очень опасно, а потому я никогда не бралась за подобные просьбы и заказы, не хотела причинять вреда «жертвам», да и брать грех на свою душу не хотела. Да и не нужно все это, ведь как бы не казалась «жертва» влюбленной, эти чувства были не настоящими, а сама «жертва» уже не была собой.
Но с Маринкиным ухажером выхода другого я не видела. Да и не собирались мы его долго мучить. Решение было следующим. Сделать приворот. Дать время «жертве» переключиться на объект своей нежданной страсти, забыть все свои старые увлечения, а потом сделать отворот. И вот «жертва» уже потеряла все свои мерзкие цели, какие в ней жили до появления объекта влюбленности, а теперь и сам объект страсти пропал. Некоторое время «жертва» будет находиться в растерянности, но быстро придет в себя и вернется к своим насущным делам и задачам. И всем хорошо. «Жертва» оставит свои преследования, и весь вред приворота я потом сниму. Просто обезвредили настырного кавалера и все.
Оставалось только выбрать, на кого переключить настырного бывшего жениха. Добровольцев чего-то под рукой не оказалось. Пришлось стать самой этим объектом страсти, а заодно и весь процесс держать под контролем. Все получилось, как и задумывалось. Кавалер воспылал ко мне страстью, забыл про Маришку, оставил ее в покое. Затем я сделала отворот, и жених просто охладел и ко мне. И подругу он с тех пор больше не доставал. Что и требовалось.
Прознав про удачный опыт отваживания неугодных ухажеров, с подобной проблемой ко мне обращались еще пару раз. В целом, у меня получилась отлаженная схема действий, которая не подводила и давала всегда прекрасный результат.
И вот недавно мне позвонила Машка Зотова, моя одноклассница, которую я не видела вот уже лет десять. Как окончили школу, так и не встречались с девушкой. И Машка слезно молила меня помочь ей решить проблему с агрессивным женихом. Одноклассница говорила сумбурно, то и дело захлебываясь рыданиями. Из ее бессвязной речи я поняла, что она устала, измучилась. «Все нервы он мне вытрепал своей ревностью…» — причитала девушка. Терпение Машки закончилось, когда ее ненаглядный начал распускать руки, что подтверждал расплывающийся на скуле девушки синяк, который та продемонстрировала при встрече со мной, и ссадины, расположившиеся не только на лице Машки, но и на руках. Чувствовалось, битва была серьезная, не на жизнь.
Оценивая потрепанный вид Зотовой и ее отчаянное состояние, я решила, что случай как раз по моей части. Агрессивный самовлюбленный кавалер, который всеми правдами и неправдами стремится подчинить себе несчастную девушку, наплевав как на ее, так и на свои настоящие чувства. Упрямство — чистой воды, и ничего более….
Я объяснила Машке действующую, и уже испытанную, схему «приворота-отворота». Девушка, недолго думая, согласилась. И вот я здесь.
Я еще раз кинула взгляд на «новую жертву». А что? Вид такой насупленный и мрачный. Пусть не похож на отъявленного негодяя. Но уж проверять, как мужчина будет кидаться на меня с кулаками, если его разозлить или сделать что-то неугодное, я не буду, не та у меня цель. Поверю однокласснице на слово. И хотя мужчина, на мой взгляд, излучал скорее мужественность и силу, а никак не агрессию, был не похож на нервного и неуравновешенного психа, я оттолкнула от себя эти мысли, велев себе не увлекаться. Маньяки тоже с первого взгляда не выделяются из толпы и даже бывают очень привлекательными.
— Ну, так что? Кого ждешь на этот раз? — слишком громко, чем следовало, произнесла Маришка.
— Тише ты, не жду. Уже дождалась, — и я аккуратно кивнула в темный угол с сидящим там за столиком мужчиной.
У Маринки отчего-то округлились глаза, и она, сбавив тон на порядок и заикаясь, переспросила:
— Ты уверенна?
И что-то было в голосе подруги такое, что я на миг засомневалась. Слишком красноречивое удивление повисло на лице Маришки, выдавая ее знакомство с «новой жертвой». Я никак не могла разобрать, что за чувства отразились на лице подруги. Какие-то сомнения и то ли жалость, то ли сочувствие…. И, похоже, что не ко мне…. С чего бы это — сопереживать «жертве»? Или все же Маринка за меня испугалась, и этот тип и правда такой агрессивный и опасный, может мне что-то сделать, и подруга знает это не понаслышке?! Я быстрее, пока подруга не бросилась спасать меня или «жертву», кого именно, я так точно и не разобралась, уточнила у Маришки:
— Ты его знаешь? — а потом, видя осознанный утвердительный ответ во взгляде подруги, продолжила. — Это же Александр?
Та медленно кивнула, напряженно поглядывая на мужчину, а я, получив подтверждение, двинулась в сторону «новой жертвы», не желая слушать дополнительных подробностей, которые могли бы повлиять на мое решение. Поздно уже что-то менять, справлюсь я с этим делом, и не такое проходили. Да и Машке Зотовой я обещала, и схема вполне отработанная и не давала осечек. Не должна «жертва» кидаться на объект своей страсти. Главное, напоить его приворотным «зельем».
В руках я держала два стакана, один для себя с водой, а второй с чаем для Саши. Думаю, можно уже «жертву» и по имени называть, как-никак скоро влюбится меня, и на какое-то время не чужие люди будем друг другу. Отойдя немного от кассы, я прошептала на чай простой и незамысловатый заговор: «Пойду я, раба Божия, в чисто поле, к могучему дубу, сдеру с того дуба кору и брошу ее в жаркую печь. Как та кора в огне горит и тлеет, так бы и сердце Александра горело бы и тлело всякий день и всякий час, и каждый миг. Уста мои — замок». (Примечание: слова придуманы). Я чувствовала, как рука, которая держит чашку чая, подрагивает, а из ладоней струится энергия, перетекая в стакан и наполняя чай силой.
Нацепив на лицо дежурную улыбку, я присела за столик к Александру и аккуратно пододвинула к нему чашечку с заговоренным чаем. Мужчина исподлобья хмуро взглянул на меня и, удивленно приподняв одну бровь, сухо спросил:
— Новая официантка?
А Машкин ухажер, похоже, тут частый гость, всех официанток в лицо знает, а возможно и по имени. И скорее всего, не только по имени. Вот ведь какой наглец — у самого девок куча, а он несчастной Машке жизни не дает. Я усилием воли остановила полет фантазии, пока меня не успела захлестнуть волна презрения и отразиться на моем лице.
Около окошка расположилась женщина с семилетним мальчиком, который страшно капризничал, требуя еще мороженного. Ближе к центру зала устроилась пожилая супружеская пара, которая осуждающе погладывала как на ребенка, осмелившегося нарушить привычный размеренный уклад жизни пенсионеров, так и на его мать, которая позволяла вольности своему сыну, даже не пытаясь его урезонить. И практически около выхода сидела парочка студентов, не понятно, каким образом все еще не покинувшая города на летние каникулы.
Я же нашла глазами самый темный угол помещения, где с хмурым видом, разложив по столу стопку бумаг, располагался мужчина, похоже, именно тот, кого я и собиралась здесь встретить. Я быстро отвела от него взгляд, чтобы он не заметил моего интереса к своей персоне раньше времени, хотя должна признать, невольно все же мое внимание он так и притягивал, и я то и дело поглядывала на него, рассуждая, тот ли это человек, который мне нужен. Больше в кафе подходящих индивидов не находилось, а значит, это именно он, тот, ради кого я сюда и явилась. Я медлила на кассе, делая вид, что никак не могу определиться с выбором сорта чая, а сама исподтишка рассматривала мужчину.
Симпатичный, даже очень…. И сидит себе спокойно, серьезный…. И чего, интересно, Машку в нем не устроило?! Хотя разве можно судить только по внешности? И будь он даже самым отъявленным маньяком, он же не стал бы сразу бросаться на свою жертву, прямо здесь, при свидетелях…. Что ж, ладно…. Посмотрим…. Разберемся….
Вид, конечно, у него несколько небрежный, лицо насупленное, коротко стриженные русые волосы несколько взлохмачены. Одет он был в простую темную футболку, на подбородке небольшая щетина, но как ни странно, его она нисколечко не портила. И еще он так забавно морщил нос и сдвигал брови на переносице, что я невольно улыбнулась, совершенно забыв, что он является моей «новой жертвой». И вообще от него веяло мужественностью, уверенностью и силой. Я поймала себя на том, что любуюсь данным представителем мужского пола, одернула себя, напомнив, что я здесь не за этим.
Но тут раздался громкий телефонный звонок. У меня. Басы тяжелого рока никак не вписывались в тоскливую обстановку кафе и его посетителей, создавая диссонанс. Давно хотела сменить рингтон, да все руки никак не добрались, то работа, то дела. Звонила Машка.
— Ну как? Ты уже на месте? — в голосе девушки явно звучала тревога и волнение.
— Да, тут я, тут, не переживай. Сейчас все будет сделано.
— Ну, ладно. Позвони тогда потом, хорошо?!
Я побыстрее завершила разговор под осуждающие взгляды пенсионеров. Ну, уж извините, все-таки тут не библиотека, чтобы так из-за громких звуков переживать. И тут я заметила, что интересующий меня индивид тоже на меня сердито посматривает. И ему я, видите ли, мешаю…. Они что, сговорились?! Ну, ничего, сейчас угощу его чашечкой чая, и посмотрим, как его взгляд будет меняться, потеплеет, станет таким масляным и ласковым, как у кота.
На кассе появилась Маришка, управляющая данного заведения и по совместительству моя близкая подруга. Она подмигнула мне, уже догадываясь по нескольким услышанным фразам, зачем я здесь. Я уже давно облюбовала данное заведение для своих ведьмовских делишек именно потому, что здесь работала моя подруга и могла мне помочь. А заодно здесь можно было вкусно пообедать или чаю с утра выпить перед тяжелым рабочим днем. Маринка сама как-то обращалась ко мне с подобной просьбой.
— «Новую жертву» ждешь? — понизив голос, чтобы посетители, пусть немногочисленные, но все же, не приняли нас за каких-нибудь сектантов, зашептала мне подруга.
Я усмехнулась. Мы с Маринкой, шутя, говорили «новая жертва», хотя на самом деле, кто тут являлся жертвой, нужно было еще разобраться. Вот у Маринки был друг, она недолго с ним встречалась, когда поняла, что это не ее мужчина. Но тот не хотел принимать данного факта. К тому же оказался очень ревнивым, все нервы подруге вымотал — поджидал ее около дома, караулил, изводил звонками и смс, проходу не давал. А самое плохое, начал приходить на работу, в это кафе, и устраивать скандалы, угрожая клиентам, которых он принимал за ухажеров Маринки. И это обстоятельство стало угрожать самому факту наличия хорошей работы. Маришка так радовалась, когда ее сделали управляющим, и место удобное, добираться из дома хорошо, и коллектив дружный, и со мной могли часто встречаться без отрыва от работы. Практично, одним словом. Очень. И даже шефом подруга довольна была. Как она говорила, хоть шеф был и строгий, но справедливый, да и лично редко посещал именно это заведение, не самое большое кафе из нескольких, образующих сеть. А тут такие скандалы, практически ежедневные….
— Анют, неужели ты ничего не можешь сделать? Ты же ведьма! Заговори его как-нибудь….
Маришка искала выход из положения. Она хотела избавиться от упрямого и назойливого жениха, который мог поставить крест на ее карьере. Долго терпеть его выходки никто не стал бы. Ведьмой подруга называла меня тоже шутя. Ну, какая я ведьма. Просто у меня в роду были цыгане, во всяком случае, так мне говорила бабушка. Причем, не простые, а обладающие даром. Глядя на мои светло русые волосы и голубые глаза, которые достались мне от моей матери, сложно было поверить в какие-то цыганские корни. Но бабушка утверждала, что внешние признаки — это не главное, главное — дар, который передается в нашем роду по женской линии. У бабули был единственный сын, и она очень переживала, что на ней и закончатся в нашей семье «ведьмы». Но нет, у отца появилась я, и бабушка воспряла духом, принялась учить меня всему, что сама знала, как только я, наверное, научилась говорить и ходить. Травы, заговоры…. — все это я осваивала вместе с букварем. Но сами по себе отвары и слова, может быть, и интересны, но не имеют такой силы, какую обретают благодаря дару.
Так вот, возвращаюсь к Маришке и ее просьбе. Вот что можно было сделать в такой непростой ситуации? Пробовала я на ее бывшем ухажере отворот, только он почему-то не работал. Хотя как это почему-то — здесь все как раз было ясно, как белый день. Бывший ухажер Маринки чистых и светлых чувств безответной любви к подруге моей если когда-то и испытывал, то они давно канули в лету, ничего от них не осталось. А все, что он вытворял, являлось следствием мерзкого характера и врожденного упрямства, стремлением оставить за собой последнее слово, получить девушку любой ценой. Как говорится, главное — победить, а зачем — потом разберемся…. И если бы характер возможно было травками и заговорами изменить, то все люди на земле сейчас были бы счастливы! Уж я бы не пожалела времени и сил, чтобы приготовить им подобное зелье. Но, увы, для корректировки характера зелья не существует, не поддается он подобным воздействиям. Только сам человек и жизнь могут как-то способствовать изменениям. Отворот же существует, чтобы помочь с безответными чувствами. На самом деле, если чувство безответно — то оно означает лишь то, что этот человек не твоя судьба, а раз так, то чем быстрее успокоишься, тем быстрее будешь открыт новым чувствам, чтобы встретить именно то, что тебе нужно. А если чувство взаимно, то делай не делай отворот — ничего не выйдет.
Кое-каких положительных изменений характера, конечно, можно было добиться. Можно, например, упрямцу дать что-нибудь кишечник прочищающее, большинству это помогает немного расслабиться и подобреть, или какие-то витамины дать попить для поднятия настроения. Только в данном случае мы боялись, что данному упертому индивиду данные меры пойдут только на укрепление намерений, придадут сил, которые тот направит в Маринко-уничтожительное русло.
Однако же выход я все-таки придумала. Он заключался в следующем. Неугомонного кавалера следовало к кому-нибудь приворожить. Ненадолго, на время, чтобы затуманенное любовью сердце позабыло всю свою подлость по отношению к другим женщинам, воспылало страстью к той, которая с момента приворота будет занимать все мысли упрямого ухажера. Вообще, приворот — страшная вещь, особенно, если его будет проводить кто-то, подобный мне, обладающий даром. «Жертва» приворота забывает о том, чем он жил раньше, о своих жизненных целях и мечтаниях, теперь она живет только объектом своей неестественной привязанности. Именно поэтому мы с Маришкой называли между собой тех, над кем собирались совершить сие действо — приворот — «жертвою». Как говорила мне бабушка, и я была с ней в этом абсолютно согласна, приворот — это очень серьезно, очень опасно, а потому я никогда не бралась за подобные просьбы и заказы, не хотела причинять вреда «жертвам», да и брать грех на свою душу не хотела. Да и не нужно все это, ведь как бы не казалась «жертва» влюбленной, эти чувства были не настоящими, а сама «жертва» уже не была собой.
Но с Маринкиным ухажером выхода другого я не видела. Да и не собирались мы его долго мучить. Решение было следующим. Сделать приворот. Дать время «жертве» переключиться на объект своей нежданной страсти, забыть все свои старые увлечения, а потом сделать отворот. И вот «жертва» уже потеряла все свои мерзкие цели, какие в ней жили до появления объекта влюбленности, а теперь и сам объект страсти пропал. Некоторое время «жертва» будет находиться в растерянности, но быстро придет в себя и вернется к своим насущным делам и задачам. И всем хорошо. «Жертва» оставит свои преследования, и весь вред приворота я потом сниму. Просто обезвредили настырного кавалера и все.
Оставалось только выбрать, на кого переключить настырного бывшего жениха. Добровольцев чего-то под рукой не оказалось. Пришлось стать самой этим объектом страсти, а заодно и весь процесс держать под контролем. Все получилось, как и задумывалось. Кавалер воспылал ко мне страстью, забыл про Маришку, оставил ее в покое. Затем я сделала отворот, и жених просто охладел и ко мне. И подругу он с тех пор больше не доставал. Что и требовалось.
Прознав про удачный опыт отваживания неугодных ухажеров, с подобной проблемой ко мне обращались еще пару раз. В целом, у меня получилась отлаженная схема действий, которая не подводила и давала всегда прекрасный результат.
И вот недавно мне позвонила Машка Зотова, моя одноклассница, которую я не видела вот уже лет десять. Как окончили школу, так и не встречались с девушкой. И Машка слезно молила меня помочь ей решить проблему с агрессивным женихом. Одноклассница говорила сумбурно, то и дело захлебываясь рыданиями. Из ее бессвязной речи я поняла, что она устала, измучилась. «Все нервы он мне вытрепал своей ревностью…» — причитала девушка. Терпение Машки закончилось, когда ее ненаглядный начал распускать руки, что подтверждал расплывающийся на скуле девушки синяк, который та продемонстрировала при встрече со мной, и ссадины, расположившиеся не только на лице Машки, но и на руках. Чувствовалось, битва была серьезная, не на жизнь.
Оценивая потрепанный вид Зотовой и ее отчаянное состояние, я решила, что случай как раз по моей части. Агрессивный самовлюбленный кавалер, который всеми правдами и неправдами стремится подчинить себе несчастную девушку, наплевав как на ее, так и на свои настоящие чувства. Упрямство — чистой воды, и ничего более….
Я объяснила Машке действующую, и уже испытанную, схему «приворота-отворота». Девушка, недолго думая, согласилась. И вот я здесь.
Я еще раз кинула взгляд на «новую жертву». А что? Вид такой насупленный и мрачный. Пусть не похож на отъявленного негодяя. Но уж проверять, как мужчина будет кидаться на меня с кулаками, если его разозлить или сделать что-то неугодное, я не буду, не та у меня цель. Поверю однокласснице на слово. И хотя мужчина, на мой взгляд, излучал скорее мужественность и силу, а никак не агрессию, был не похож на нервного и неуравновешенного психа, я оттолкнула от себя эти мысли, велев себе не увлекаться. Маньяки тоже с первого взгляда не выделяются из толпы и даже бывают очень привлекательными.
— Ну, так что? Кого ждешь на этот раз? — слишком громко, чем следовало, произнесла Маришка.
— Тише ты, не жду. Уже дождалась, — и я аккуратно кивнула в темный угол с сидящим там за столиком мужчиной.
У Маринки отчего-то округлились глаза, и она, сбавив тон на порядок и заикаясь, переспросила:
— Ты уверенна?
И что-то было в голосе подруги такое, что я на миг засомневалась. Слишком красноречивое удивление повисло на лице Маришки, выдавая ее знакомство с «новой жертвой». Я никак не могла разобрать, что за чувства отразились на лице подруги. Какие-то сомнения и то ли жалость, то ли сочувствие…. И, похоже, что не ко мне…. С чего бы это — сопереживать «жертве»? Или все же Маринка за меня испугалась, и этот тип и правда такой агрессивный и опасный, может мне что-то сделать, и подруга знает это не понаслышке?! Я быстрее, пока подруга не бросилась спасать меня или «жертву», кого именно, я так точно и не разобралась, уточнила у Маришки:
— Ты его знаешь? — а потом, видя осознанный утвердительный ответ во взгляде подруги, продолжила. — Это же Александр?
Та медленно кивнула, напряженно поглядывая на мужчину, а я, получив подтверждение, двинулась в сторону «новой жертвы», не желая слушать дополнительных подробностей, которые могли бы повлиять на мое решение. Поздно уже что-то менять, справлюсь я с этим делом, и не такое проходили. Да и Машке Зотовой я обещала, и схема вполне отработанная и не давала осечек. Не должна «жертва» кидаться на объект своей страсти. Главное, напоить его приворотным «зельем».
***
В руках я держала два стакана, один для себя с водой, а второй с чаем для Саши. Думаю, можно уже «жертву» и по имени называть, как-никак скоро влюбится меня, и на какое-то время не чужие люди будем друг другу. Отойдя немного от кассы, я прошептала на чай простой и незамысловатый заговор: «Пойду я, раба Божия, в чисто поле, к могучему дубу, сдеру с того дуба кору и брошу ее в жаркую печь. Как та кора в огне горит и тлеет, так бы и сердце Александра горело бы и тлело всякий день и всякий час, и каждый миг. Уста мои — замок». (Примечание: слова придуманы). Я чувствовала, как рука, которая держит чашку чая, подрагивает, а из ладоней струится энергия, перетекая в стакан и наполняя чай силой.
Нацепив на лицо дежурную улыбку, я присела за столик к Александру и аккуратно пододвинула к нему чашечку с заговоренным чаем. Мужчина исподлобья хмуро взглянул на меня и, удивленно приподняв одну бровь, сухо спросил:
— Новая официантка?
А Машкин ухажер, похоже, тут частый гость, всех официанток в лицо знает, а возможно и по имени. И скорее всего, не только по имени. Вот ведь какой наглец — у самого девок куча, а он несчастной Машке жизни не дает. Я усилием воли остановила полет фантазии, пока меня не успела захлестнуть волна презрения и отразиться на моем лице.
