— То есть сейчас ты за него замуж не собираешься?
— Нет. Вы знаете, это против правил корпуса.
— Знаю. И?
— Я хочу, чтобы кер Ишшер и дальше оставался моим личным учителем.
— Вот как? Позволь узнать почему?
— А позвольте узнать, почему вы мне не оставили выбора как такового? Почему так категорично — да или нет? К чему такая спешка? — задав вопрос, я искренне сомневалась, что он на него ответит.
А вдруг?
— Ничуть не категорично, я ведь не говорил, что ты не можешь предложить свой вариант. Что ты успешно мне и продемонстрировала... — погладив рукой подбородок, мужчина прищурился. — У него ночевала?
— Да.
Как же всем интересна чужая жизнь! Это же просто невозможно!
— У меня к тебе единственная просьба... Точнее даже три.
— Да? — озадачившись, прищурилась в ответ. Это что ещё за новость? Обычно от ректора исходили приказы, а никак не просьбы. — Я вас слушаю.
— Первая: решите разбежаться или поругаться — имущество и сотрудников корпуса не портить. Идёшь как можно дальше в лес и там вымещаешь свою агрессию. — Мои глаза стали идеально круглыми, но ректор словно не замечал этого и продолжал. — Вторая: решишь прекратить обучение в корпусе — прежде всего сообщаешь мне. И третья... Не приведи Хаш, забеременеешь — в первую очередь сообщаешь мне. Поняла?
Его взгляд был настолько серьёзным и сосредоточенным, словно от моего ответа зависело как минимум нечто грандиозное и я, конечно же, кивнула.
Вот так «просьбы»!
— Можешь идти.
— До свидания.
Не в силах сразу же адекватно воспринять «просьбы» ректора, вышла из учебки в каком-то ступоре. То есть они уже всё решили? Нет, я с них не могу! Забеременею! С ума посходили? Или сговорились? Дикость какая!
Прикидывая про себя эту мысль так и эдак, вдруг озадачилась. Хаш! А ведь я уже далеко не человек! И действует ли на меня этот укольчик, который противозачаточный?! А-а-а, фогхт! Застыв от такой неожиданной мысли, я уже через секунду бежала в лазарет к своему любимому доктору Ирвину.
— Ирвин, привет! — заскочив в медкабинет после символического стука, я чуть не снесла пожилого эльдива.
— И тебе не кашлять, ящерка. Что на этот раз? — чуть посторонившись, чтобы я села на свободный стул, мужчина вернулся за стол, хотя до этого похоже хотел уйти.
— Торопишься?
— Нет, ничего срочного, — отрицательно качнув головой, медик вопросительно приподнял брови. — Рассказывай.
— Ты в курсе местных сплетен?
— Смотря что ты имеешь в виду.
— Я и Ишшер.
— О... ну в целом, да. И?
— Я могу от него забеременеть, даже несмотря на стандартный укол? Я ведь не эльдив, как и он.
Надолго задумавшись, мужчина почесал нос, потеребил мочку уха, взлохматил волосы...
— Знаешь, ты меня сейчас озадачила. Ты ведь сама прекрасно знаешь, что таких, как ты, больше нет, по крайней мере я о таких не знаю. Так что... Но ведь от Кевина ты же не забеременела?
— Он эльдив. А Ишшер фрасх, — абсолютно не стесняясь разговаривать с Ирвином на подобные темы, я не находила в этом ничего странного. В первую очередь он был нашим медиком и иной раз лучше нас разбирался в наших болячках и всём прочем. — Это имеет значение?
— А Хаш его знает. Может, ты у Ишшера спросишь? Ему виднее.
— То есть ты ничего точного сказать не можешь?
— Ну, если ты ляжешь на обследование... Хотя это тоже не сильно поможет. У вас ведь почти всё на биополя завязано, а их взаимодействие исследовать очень сложно, всё зависит от каждой конкретной пары. Можно даже сказать, что всё абсолютно индивидуально.
— Вот Хаш! И как быть?
— Поговори с Ишшером, чего тут стесняться. Мужик он умный, с головой дружит — расскажет, что да как, — беспечно пожав плечами, Ирвин вдруг улыбнулся. — А что? Уже планируешь?
— Типун тебе на язык! Ты что?! Какие дети?
— Да ладно? А вот мне было бы интересно посмотреть, кто у вас родится... — мечтательно прикрыв глаза, медик улыбнулся ещё шире, на что я гневно фыркнула. — Да ладно, шучу я. Но ты с ним действительно поговори, а то мало ли что.
— Ясно, спасибо.
Распрощавшись, глянула на часы и, отметив, что время уже ближе к десяти утра, отправилась к своему хвостатому учителю — устраивать допрос с пристрастием. И вообще! Он мне ещё за вчера задолжал! Так что сегодня... Сегодня рассказчиком будет исключительно он!
— Ишшер?
— Секунду, — голос раздался из спальни и он действительно вышел именно оттуда через пару секунд, на ходу надевая футболку.
— А ты по дому без футболки ходишь? — ляпнув не подумав, запоздало прикусила язык.
Цыц гормоны!
— Хочешь?
— Нет. Это снова будет нечестно, — отрицательно качнув головой, сказала то, что думала: — У тебя очень... Очень соблазнительное тело.
— Ты не поверишь, но у тебя тоже, — ухмыльнувшись, мужчина надел и куртку, не став застегивать, и махнул рукой на выход. — Даже одетое.
— Да? С чего бы?
— А ты думаешь, почему первокурсницам так редко разрешают снимать куртки даже на занятиях?
— М? — Идя рядом с ним в сторону лесополосы, расположенной за стадионом, я внимательно слушала его откровения.
— Конкретно тебя эта стандартная майка обтягивает так, что воображение тут же улетает в заоблачные дали. А уж когда ты пришла ко мне в ней мокрая после пляжа... Я вообще удивляюсь, что дошла.
— Ишшер!
— А что? Зато честно, — косо ухмыльнувшись на мой прищур и поджатые губы, он пожал плечами. Затем чуть задумался и уточнил: — Ты задержалась. С капитаном проблемы?
— Нет. Но за завтраком зубами поскрипел. У меня знаешь, какая мысль... Может его с Фридой свести? А то, что он, что она... Страдают же.
— Милана! — возмущение было наигранным, и я увидела, что моё предложение его позабавило. — С чего такая доброта?
— А чего они? У нас в корпусе не менее пятисот учащихся и сотрудников! Пускай переключаются на других!
— Ревнуешь? — прищурившись, фрасх посмотрел на меня весьма оценивающим взглядом, причем я так поняла, что в первую очередь на ауру.
— Нет. Это право сильного хищника. Она зашла на мою территорию.
— И только?
— Пока да, — иронично приподняв бровь, тем самым показала, что он зря пытается выдавить из меня признание в ревности. — Это не ревность. Она женщина не того уровня, чтобы к ней ревновать. Но мне неприятно. Скажем так. Кстати, у меня к тебе вопрос весьма интимного характера...
— О-о-о?!
— Да-да, — усердно покивав, снова скосила на него взгляд. Мы уже вышли в лес и двигались по едва заметной неширокой тропе, так что шли очень близко.
— Ну, давай свой вопрос, — странно улыбнувшись, фрасх дал добро.
— У меня сейчас был разговор с ректором, и его весьма интересовало — до чего мы с тобой договорились, — решив начать издалека, чтобы было как можно более понятно, я снова посмотрела на мужчину.
— И?
— И когда он узнал, что ты остаешься моим учителем, но кроме всего прочего я сегодня ночевала в твоем коттедже, он заявил — в случае, если я вдруг забеременею, чтобы его я первым поставила в известность.
— Вот как? — изумленно приподняв брови, мужчина вдруг напрягся.
— Ага. Мило правда? — не акцентируя внимание на том, что заметила смену его настроения, я продолжила идти дальше.
— И в чём суть твоего вопроса?
— Я могу от тебя забеременеть? Вообще-то я ежегодно обновляю противозачаточный укол, но он ведь разработан для обычных рас. А я шайгосс, да и ты фрасх. Так как?
— Пока нет.
— Пока?
— Да. Всё зависит от тебя. Захочешь — забеременеешь, не захочешь — этого никогда не случится, — его ответ был очень напряженным, не объясняющим абсолютно ничего, так что я только больше озадачилась.
— Не поняла.
— Видишь ли, не всё так просто... — запустив пальцы в волосы, мужчина свернул на боковую тропинку, и через пару минут мы вышли на маленькую полянку. Всё это время он молчал и старательно обдумывал дальнейшие слова. — Давай присядем.
Внимательно осмотрев полянку, я села прямо на траву. Неплохо.
— Так вот. Никогда не думал, что мне придется разговаривать о подобных вещах с женщиной... — поморщив нос, словно ему действительно было неловко, мужчина продолжил: — Ты ведь знаешь, что на жене фрасха всегда стоит татуировка мужа?
— Да, знаю.
— И именно через неё муж может влиять на желания своей жены. Так что когда он решает, что женщине пора беременеть, то её организм через его влияние начинает вырабатывать определенные гормоны, подготавливающие её к беременности. Соответственно дальше следуют регулярные занятия сексом и через некоторое время женщина действительно беременеет.
— Что-то сложновато. То есть если муж не захочет, то жена никогда не забеременеет?
— Да, всё верно. Но такого обычно не происходит. Просто согласно традициям нашей расы именно муж решает, когда пора родиться ребенку.
— Дикость!
— Для кого-то дикость то, что человеческие женщины могут рожать каждый год. Такова наша природа.
— Ясно... — замолчав на некоторое время, я старательно переваривала услышанное. А на мне татуировки нет. — А я? Получается, у меня никогда не будет детей?
— Нет, с тобой всё не так просто. Ты сама можешь вырабатывать соответствующие гормоны даже без влияния мужа. Именно потому, что ты практически идеально владеешь своим биополем и именно потому, что ты шайгосс.
— А если я случайно запущу процесс?
— Нет, это невозможно. Это дело не одного дня и даже не одной недели. Уже хочешь?
— Конечно, нет! Ты что? У меня даже мужа нет! — бросив короткий взгляд на его резко сжавшиеся губы, я поняла, что он почему-то обиделся. — Я не о тебе. Ты мне еще не муж. Ишшер! Да в самом деле!
— Не кричи.
— А ты не дуйся, как дитё малолетнее!
— Милана... — тихо и немного угрожающе рыкнув на мои раздраженные выкрики, он неуловимо провёл захват и повалил меня на траву, устроившись сверху, но не давя, а просто контролируя, чтобы я не дергалась. — Что вопишь?
— А ты почему на меня обижаешься? Я ведь правду сказала! — поджав губы, я попыталась дернуться, но он похоже держал меня и плетями — сдвинуться не получилось. — Мне действительно очень рано иметь детей. И не против их в принципе, я против того, чтобы они появились неожиданно и не вовремя.
— Ясно. Правду ведь тоже можно сказать по-разному. Ты ведь должна знать, что фрасхи очень любят и ценят детей и твоё резкое заявление... — не торопясь меня отпускать, мужчина старательно объяснял своё отношение к детям. — Меня оно несколько покоробило.
Кто бы мог подумать?! Великий и ужасный фрасх хочет детей. Фантастика!
— А только мальчиков? — вспомнив рассказы Глюка о том, что чем больше сыновей, тем это считается престижней, я чуть прищурилась, стараясь поймать выражение его глаз.
— Нет. Я хочу и девочек. Маленьких чернокожих и зеленоглазых дочек.
— Ишшер! — смутившись от неловкости, облизнула губы, ставшие вдруг такими сухими...
— Слушаю тебя.
— А может, ты всё-таки с меня слезешь?
— Ты такая мягкая... — фыркнув на моё изумленное лицо, фрасх тут же откатился и спокойно сел, пока я пыталась прийти в себя.
Мягкая?! Это такой комплимент был?!
Фыркнув снова, Ишшер не удержался и расхохотался.
— Ну что ты как маленькая? Маленькая, забавная, надувшаяся ящерка. Давай садись, и начнем медитировать. Как тебе полянка?
Он так резко сменил тему, что я вообще перестала его понимать. Что он хочет скрыть? Ладно, разберусь чуть позже. А полянка и правда симпатичная. Сев, наконец, ровно, я прикрыла глаза и, улыбнувшись солнцу, раскрылась.
Я ящерка.
Я так люблю тепло солнца...
Следующие несколько дней прошли почти так же — единственное, что я больше не оставалась у него ночевать. Я до сих пор не была уверена в том, что хочу этого. Для начала мне необходимо действительно обрести полную уверенность, потому, что если мы вдруг, не приведи Хаш, с ним не сойдемся во взглядах на жизнь и действительно разбежимся, то боюсь, ректор окажется прав — мне будет слишком тяжело и тогда мало кто из окружающих выживет. Любовь ли это? Пока не знаю. Скорее привязанность к сильнейшему, умнейшему, мудрейшему... И прочая, и прочая.
Мы каждое утро уходили в лес и теперь общались не только на учебные темы. Теперь он рассказывал и о себе, о тех традициях фрасхов, которые в первую очередь оказывали влияние на отношения между мужчинами и женщинами — как это принято на Краше, и как он это видел для себя. Порой они разнились и немало. Допустим, то же многоженство. На четвертый день медитаций и общения обо всём, когда мы добрались и до этого вопроса, фрасх решительно заявил, что если я стану его женой, то буду единственной.
Лестно. Я даже смутилась. И тут же перевела тему на Нешесса — у него ведь тоже одна супруга. Почему так? Почему он не найдёт вторую?
— Видишь ли... опять же традиции. В первую очередь сильный воин обязан выбрать себе в супруги сильную жену, чтобы она родила ему сильных детей, способных выжить в хищных условиях планеты. О любви тут речи не идет — чистый расчет. Так что можно сказать, что женщина в данном конкретном случае просто является матерью его детей, а не «любимой», поэтому многие и не останавливаются на этом. Но поверь, мы не настолько отмороженные, чтобы совсем не обращать внимания на чувства — когда ты всем своим существом понимаешь, что она твоя единственная, то других уже не надо. Ни одной.
— Ясно, — не торопясь задавать иных вопросов, задумалась. Как же им наверное тяжело. Традиции велят одно, а хочется порой совсем иного. Спустя некоторое время снова продолжила расспросы. — А у тебя есть дом на Краше?
— Есть.
— Большой?
— Нет. Если ты имеешь в виду олзон, то нет, у меня его нет — не было необходимости. У меня самый обычный дом в одном из поселков, что-то вроде местного коттеджа, — вздернув бровь, мужчина улыбнулся краешком губ. — К чему вопрос? Хочешь собственный олзон?
— Нет, я вообще не хочу больше никогда возвращаться на Краш. Видишь ли в чём дело...
Старательно подбирая слова, начала ему рассказывать о маме и о том, каковы их правила — я буду обязана обзавестись своей охотничьей территорией, причем немалых размеров, а на тот момент, когда я покидала планету, свободных участков почти не было.
— Я хочу найти свою планету, которую я смогу назвать своим домом. Это снова на уровне инстинктов. Вот смотри, — стараясь показать, что именно я чувствую, потянулась к нему биополем и попыталась передать свои ощущения. — Мне нравится эта планета, но в ней чего-то не хватает. Я могу тут учиться, но долго жить не смогу, для абсолютного комфорта мне необходимо что-то иное. Понимаешь?
— С трудом, — внимательно прислушиваясь к ощущениям, фрасх ошеломленно покачал головой. — Ты действительно чувствуешь намного глубже, чем даже фрасхи. Поразительно! Это именно из-за того, что ты шайгосс?
— Да.
— Почему ты называешь её мамой?
— Потому, что это именно она дала мне жизнь. Именно она решала: буду я жить или умру, потому что олзон принца на её территории. После того, как я смогла сбежать, я жила с ней почти три недели...
Рассказав и об этом периоде своей жизни, когда жила с Эолисс, вспомнила, что мы так и не договорили о том — клон я или не клон. Неужели я могу и не быть клоном? А кем тогда?
— Пока не знаю, но брак в цепочке ДНК — это слишком невероятная вещь. Скорее ты можешь быть условно клоном.
— То есть?
— Искусственное оплодотворение с четко заданными характеристиками, но рождена женщиной, а не в лабораторных условиях.
— А тот факт, что я помню себя только с десяти лет?
— Нет. Вы знаете, это против правил корпуса.
— Знаю. И?
— Я хочу, чтобы кер Ишшер и дальше оставался моим личным учителем.
— Вот как? Позволь узнать почему?
— А позвольте узнать, почему вы мне не оставили выбора как такового? Почему так категорично — да или нет? К чему такая спешка? — задав вопрос, я искренне сомневалась, что он на него ответит.
А вдруг?
— Ничуть не категорично, я ведь не говорил, что ты не можешь предложить свой вариант. Что ты успешно мне и продемонстрировала... — погладив рукой подбородок, мужчина прищурился. — У него ночевала?
— Да.
Как же всем интересна чужая жизнь! Это же просто невозможно!
— У меня к тебе единственная просьба... Точнее даже три.
— Да? — озадачившись, прищурилась в ответ. Это что ещё за новость? Обычно от ректора исходили приказы, а никак не просьбы. — Я вас слушаю.
— Первая: решите разбежаться или поругаться — имущество и сотрудников корпуса не портить. Идёшь как можно дальше в лес и там вымещаешь свою агрессию. — Мои глаза стали идеально круглыми, но ректор словно не замечал этого и продолжал. — Вторая: решишь прекратить обучение в корпусе — прежде всего сообщаешь мне. И третья... Не приведи Хаш, забеременеешь — в первую очередь сообщаешь мне. Поняла?
Его взгляд был настолько серьёзным и сосредоточенным, словно от моего ответа зависело как минимум нечто грандиозное и я, конечно же, кивнула.
Вот так «просьбы»!
— Можешь идти.
— До свидания.
Не в силах сразу же адекватно воспринять «просьбы» ректора, вышла из учебки в каком-то ступоре. То есть они уже всё решили? Нет, я с них не могу! Забеременею! С ума посходили? Или сговорились? Дикость какая!
Прикидывая про себя эту мысль так и эдак, вдруг озадачилась. Хаш! А ведь я уже далеко не человек! И действует ли на меня этот укольчик, который противозачаточный?! А-а-а, фогхт! Застыв от такой неожиданной мысли, я уже через секунду бежала в лазарет к своему любимому доктору Ирвину.
— Ирвин, привет! — заскочив в медкабинет после символического стука, я чуть не снесла пожилого эльдива.
— И тебе не кашлять, ящерка. Что на этот раз? — чуть посторонившись, чтобы я села на свободный стул, мужчина вернулся за стол, хотя до этого похоже хотел уйти.
— Торопишься?
— Нет, ничего срочного, — отрицательно качнув головой, медик вопросительно приподнял брови. — Рассказывай.
— Ты в курсе местных сплетен?
— Смотря что ты имеешь в виду.
— Я и Ишшер.
— О... ну в целом, да. И?
— Я могу от него забеременеть, даже несмотря на стандартный укол? Я ведь не эльдив, как и он.
Надолго задумавшись, мужчина почесал нос, потеребил мочку уха, взлохматил волосы...
— Знаешь, ты меня сейчас озадачила. Ты ведь сама прекрасно знаешь, что таких, как ты, больше нет, по крайней мере я о таких не знаю. Так что... Но ведь от Кевина ты же не забеременела?
— Он эльдив. А Ишшер фрасх, — абсолютно не стесняясь разговаривать с Ирвином на подобные темы, я не находила в этом ничего странного. В первую очередь он был нашим медиком и иной раз лучше нас разбирался в наших болячках и всём прочем. — Это имеет значение?
— А Хаш его знает. Может, ты у Ишшера спросишь? Ему виднее.
— То есть ты ничего точного сказать не можешь?
— Ну, если ты ляжешь на обследование... Хотя это тоже не сильно поможет. У вас ведь почти всё на биополя завязано, а их взаимодействие исследовать очень сложно, всё зависит от каждой конкретной пары. Можно даже сказать, что всё абсолютно индивидуально.
— Вот Хаш! И как быть?
— Поговори с Ишшером, чего тут стесняться. Мужик он умный, с головой дружит — расскажет, что да как, — беспечно пожав плечами, Ирвин вдруг улыбнулся. — А что? Уже планируешь?
— Типун тебе на язык! Ты что?! Какие дети?
— Да ладно? А вот мне было бы интересно посмотреть, кто у вас родится... — мечтательно прикрыв глаза, медик улыбнулся ещё шире, на что я гневно фыркнула. — Да ладно, шучу я. Но ты с ним действительно поговори, а то мало ли что.
— Ясно, спасибо.
Распрощавшись, глянула на часы и, отметив, что время уже ближе к десяти утра, отправилась к своему хвостатому учителю — устраивать допрос с пристрастием. И вообще! Он мне ещё за вчера задолжал! Так что сегодня... Сегодня рассказчиком будет исключительно он!
— Ишшер?
— Секунду, — голос раздался из спальни и он действительно вышел именно оттуда через пару секунд, на ходу надевая футболку.
— А ты по дому без футболки ходишь? — ляпнув не подумав, запоздало прикусила язык.
Цыц гормоны!
— Хочешь?
— Нет. Это снова будет нечестно, — отрицательно качнув головой, сказала то, что думала: — У тебя очень... Очень соблазнительное тело.
— Ты не поверишь, но у тебя тоже, — ухмыльнувшись, мужчина надел и куртку, не став застегивать, и махнул рукой на выход. — Даже одетое.
— Да? С чего бы?
— А ты думаешь, почему первокурсницам так редко разрешают снимать куртки даже на занятиях?
— М? — Идя рядом с ним в сторону лесополосы, расположенной за стадионом, я внимательно слушала его откровения.
— Конкретно тебя эта стандартная майка обтягивает так, что воображение тут же улетает в заоблачные дали. А уж когда ты пришла ко мне в ней мокрая после пляжа... Я вообще удивляюсь, что дошла.
— Ишшер!
— А что? Зато честно, — косо ухмыльнувшись на мой прищур и поджатые губы, он пожал плечами. Затем чуть задумался и уточнил: — Ты задержалась. С капитаном проблемы?
— Нет. Но за завтраком зубами поскрипел. У меня знаешь, какая мысль... Может его с Фридой свести? А то, что он, что она... Страдают же.
— Милана! — возмущение было наигранным, и я увидела, что моё предложение его позабавило. — С чего такая доброта?
— А чего они? У нас в корпусе не менее пятисот учащихся и сотрудников! Пускай переключаются на других!
— Ревнуешь? — прищурившись, фрасх посмотрел на меня весьма оценивающим взглядом, причем я так поняла, что в первую очередь на ауру.
— Нет. Это право сильного хищника. Она зашла на мою территорию.
— И только?
— Пока да, — иронично приподняв бровь, тем самым показала, что он зря пытается выдавить из меня признание в ревности. — Это не ревность. Она женщина не того уровня, чтобы к ней ревновать. Но мне неприятно. Скажем так. Кстати, у меня к тебе вопрос весьма интимного характера...
— О-о-о?!
— Да-да, — усердно покивав, снова скосила на него взгляд. Мы уже вышли в лес и двигались по едва заметной неширокой тропе, так что шли очень близко.
— Ну, давай свой вопрос, — странно улыбнувшись, фрасх дал добро.
— У меня сейчас был разговор с ректором, и его весьма интересовало — до чего мы с тобой договорились, — решив начать издалека, чтобы было как можно более понятно, я снова посмотрела на мужчину.
— И?
— И когда он узнал, что ты остаешься моим учителем, но кроме всего прочего я сегодня ночевала в твоем коттедже, он заявил — в случае, если я вдруг забеременею, чтобы его я первым поставила в известность.
— Вот как? — изумленно приподняв брови, мужчина вдруг напрягся.
— Ага. Мило правда? — не акцентируя внимание на том, что заметила смену его настроения, я продолжила идти дальше.
— И в чём суть твоего вопроса?
— Я могу от тебя забеременеть? Вообще-то я ежегодно обновляю противозачаточный укол, но он ведь разработан для обычных рас. А я шайгосс, да и ты фрасх. Так как?
— Пока нет.
— Пока?
— Да. Всё зависит от тебя. Захочешь — забеременеешь, не захочешь — этого никогда не случится, — его ответ был очень напряженным, не объясняющим абсолютно ничего, так что я только больше озадачилась.
— Не поняла.
— Видишь ли, не всё так просто... — запустив пальцы в волосы, мужчина свернул на боковую тропинку, и через пару минут мы вышли на маленькую полянку. Всё это время он молчал и старательно обдумывал дальнейшие слова. — Давай присядем.
Внимательно осмотрев полянку, я села прямо на траву. Неплохо.
— Так вот. Никогда не думал, что мне придется разговаривать о подобных вещах с женщиной... — поморщив нос, словно ему действительно было неловко, мужчина продолжил: — Ты ведь знаешь, что на жене фрасха всегда стоит татуировка мужа?
— Да, знаю.
— И именно через неё муж может влиять на желания своей жены. Так что когда он решает, что женщине пора беременеть, то её организм через его влияние начинает вырабатывать определенные гормоны, подготавливающие её к беременности. Соответственно дальше следуют регулярные занятия сексом и через некоторое время женщина действительно беременеет.
— Что-то сложновато. То есть если муж не захочет, то жена никогда не забеременеет?
— Да, всё верно. Но такого обычно не происходит. Просто согласно традициям нашей расы именно муж решает, когда пора родиться ребенку.
— Дикость!
— Для кого-то дикость то, что человеческие женщины могут рожать каждый год. Такова наша природа.
— Ясно... — замолчав на некоторое время, я старательно переваривала услышанное. А на мне татуировки нет. — А я? Получается, у меня никогда не будет детей?
— Нет, с тобой всё не так просто. Ты сама можешь вырабатывать соответствующие гормоны даже без влияния мужа. Именно потому, что ты практически идеально владеешь своим биополем и именно потому, что ты шайгосс.
— А если я случайно запущу процесс?
— Нет, это невозможно. Это дело не одного дня и даже не одной недели. Уже хочешь?
— Конечно, нет! Ты что? У меня даже мужа нет! — бросив короткий взгляд на его резко сжавшиеся губы, я поняла, что он почему-то обиделся. — Я не о тебе. Ты мне еще не муж. Ишшер! Да в самом деле!
— Не кричи.
— А ты не дуйся, как дитё малолетнее!
— Милана... — тихо и немного угрожающе рыкнув на мои раздраженные выкрики, он неуловимо провёл захват и повалил меня на траву, устроившись сверху, но не давя, а просто контролируя, чтобы я не дергалась. — Что вопишь?
— А ты почему на меня обижаешься? Я ведь правду сказала! — поджав губы, я попыталась дернуться, но он похоже держал меня и плетями — сдвинуться не получилось. — Мне действительно очень рано иметь детей. И не против их в принципе, я против того, чтобы они появились неожиданно и не вовремя.
— Ясно. Правду ведь тоже можно сказать по-разному. Ты ведь должна знать, что фрасхи очень любят и ценят детей и твоё резкое заявление... — не торопясь меня отпускать, мужчина старательно объяснял своё отношение к детям. — Меня оно несколько покоробило.
Кто бы мог подумать?! Великий и ужасный фрасх хочет детей. Фантастика!
— А только мальчиков? — вспомнив рассказы Глюка о том, что чем больше сыновей, тем это считается престижней, я чуть прищурилась, стараясь поймать выражение его глаз.
— Нет. Я хочу и девочек. Маленьких чернокожих и зеленоглазых дочек.
— Ишшер! — смутившись от неловкости, облизнула губы, ставшие вдруг такими сухими...
— Слушаю тебя.
— А может, ты всё-таки с меня слезешь?
— Ты такая мягкая... — фыркнув на моё изумленное лицо, фрасх тут же откатился и спокойно сел, пока я пыталась прийти в себя.
Мягкая?! Это такой комплимент был?!
Фыркнув снова, Ишшер не удержался и расхохотался.
— Ну что ты как маленькая? Маленькая, забавная, надувшаяся ящерка. Давай садись, и начнем медитировать. Как тебе полянка?
Он так резко сменил тему, что я вообще перестала его понимать. Что он хочет скрыть? Ладно, разберусь чуть позже. А полянка и правда симпатичная. Сев, наконец, ровно, я прикрыла глаза и, улыбнувшись солнцу, раскрылась.
Я ящерка.
Я так люблю тепло солнца...
Глава 16
Следующие несколько дней прошли почти так же — единственное, что я больше не оставалась у него ночевать. Я до сих пор не была уверена в том, что хочу этого. Для начала мне необходимо действительно обрести полную уверенность, потому, что если мы вдруг, не приведи Хаш, с ним не сойдемся во взглядах на жизнь и действительно разбежимся, то боюсь, ректор окажется прав — мне будет слишком тяжело и тогда мало кто из окружающих выживет. Любовь ли это? Пока не знаю. Скорее привязанность к сильнейшему, умнейшему, мудрейшему... И прочая, и прочая.
Мы каждое утро уходили в лес и теперь общались не только на учебные темы. Теперь он рассказывал и о себе, о тех традициях фрасхов, которые в первую очередь оказывали влияние на отношения между мужчинами и женщинами — как это принято на Краше, и как он это видел для себя. Порой они разнились и немало. Допустим, то же многоженство. На четвертый день медитаций и общения обо всём, когда мы добрались и до этого вопроса, фрасх решительно заявил, что если я стану его женой, то буду единственной.
Лестно. Я даже смутилась. И тут же перевела тему на Нешесса — у него ведь тоже одна супруга. Почему так? Почему он не найдёт вторую?
— Видишь ли... опять же традиции. В первую очередь сильный воин обязан выбрать себе в супруги сильную жену, чтобы она родила ему сильных детей, способных выжить в хищных условиях планеты. О любви тут речи не идет — чистый расчет. Так что можно сказать, что женщина в данном конкретном случае просто является матерью его детей, а не «любимой», поэтому многие и не останавливаются на этом. Но поверь, мы не настолько отмороженные, чтобы совсем не обращать внимания на чувства — когда ты всем своим существом понимаешь, что она твоя единственная, то других уже не надо. Ни одной.
— Ясно, — не торопясь задавать иных вопросов, задумалась. Как же им наверное тяжело. Традиции велят одно, а хочется порой совсем иного. Спустя некоторое время снова продолжила расспросы. — А у тебя есть дом на Краше?
— Есть.
— Большой?
— Нет. Если ты имеешь в виду олзон, то нет, у меня его нет — не было необходимости. У меня самый обычный дом в одном из поселков, что-то вроде местного коттеджа, — вздернув бровь, мужчина улыбнулся краешком губ. — К чему вопрос? Хочешь собственный олзон?
— Нет, я вообще не хочу больше никогда возвращаться на Краш. Видишь ли в чём дело...
Старательно подбирая слова, начала ему рассказывать о маме и о том, каковы их правила — я буду обязана обзавестись своей охотничьей территорией, причем немалых размеров, а на тот момент, когда я покидала планету, свободных участков почти не было.
— Я хочу найти свою планету, которую я смогу назвать своим домом. Это снова на уровне инстинктов. Вот смотри, — стараясь показать, что именно я чувствую, потянулась к нему биополем и попыталась передать свои ощущения. — Мне нравится эта планета, но в ней чего-то не хватает. Я могу тут учиться, но долго жить не смогу, для абсолютного комфорта мне необходимо что-то иное. Понимаешь?
— С трудом, — внимательно прислушиваясь к ощущениям, фрасх ошеломленно покачал головой. — Ты действительно чувствуешь намного глубже, чем даже фрасхи. Поразительно! Это именно из-за того, что ты шайгосс?
— Да.
— Почему ты называешь её мамой?
— Потому, что это именно она дала мне жизнь. Именно она решала: буду я жить или умру, потому что олзон принца на её территории. После того, как я смогла сбежать, я жила с ней почти три недели...
Рассказав и об этом периоде своей жизни, когда жила с Эолисс, вспомнила, что мы так и не договорили о том — клон я или не клон. Неужели я могу и не быть клоном? А кем тогда?
— Пока не знаю, но брак в цепочке ДНК — это слишком невероятная вещь. Скорее ты можешь быть условно клоном.
— То есть?
— Искусственное оплодотворение с четко заданными характеристиками, но рождена женщиной, а не в лабораторных условиях.
— А тот факт, что я помню себя только с десяти лет?
