Она переступила через бесчувственные тела и уже через несколько секунд тьма поглотила её силуэт, словно кроме мужчин здесь никого и не было. А ведь и правда не было… это глюк.
Ледяное спокойствие сменилось небольшим мандражом, когда я наконец ступила во тьму храма. Как же всё-таки здорово быть самой собой! Раз, и препятствие - уже не препятствие! Хмыкнув, прислушалась к шепоту тумана, который состоял не из капель воды, а из капель Силы.
Этот шепот вновь был не реальным, а мысленным. Он возникал в моей голове и манил. Манил… Он был невнятным, словно никак не мог настроиться на мою волну, но он очень хотел, чтобы я шла дальше. С каждым шагом он становился всё четче, громче, увереннее.
Шептал сам воздух, шептали стены, шептала тьма.
Как так?
«Тш-ш-ш, не думай. Не думай так громко. Иди ко мне. Ты готова, ты достойна, ты мне нравиш-ш-шьс-с-ся…»
О как.
А вот это, если честно, мне уже не понравилось. Так охотятся хищники, заманивая и гипнотизируя, а потом безжалостно убивая. А порой и не убивая, порой лишь обездвиживая и поедая заживо. Странные ассоциации? Уже не уверена
«Дурочка, не бойс-с-ся…»
Согласна, дурочка. А вот кто ты?
«Заходи, узнаеш-ш-шь…» — мысль была определенно женской и чрезвычайно игривой.
Презрительно фыркнула и улыбнулась. Я не мужчина, меня таким не завлечешь. Я и сама так умею.
За странным разговором я быстро прошла тёмный и очень длинный коридор. Многочисленные боковые ответвления меня не интересовали, сейчас у меня не было на них времени, да и шепот звал меня к себе, на третий подземный этаж. Впрочем, нет. Не на третий. На пятый? Забавно. В голове возникла трехмерная голографическая картинка и я точно знала, что маленькая черная точка почти на её вершине это я, светящиеся переходы - это самый короткий путь, по которому как ни странно, но местные не ходили, а точнее она их не пускала, а вот то, что ждало меня внизу… от меня было пока скрыто.
«Так ведь намного интерес-с-снее… правда?»
Не уверена.
Она обиженно хмыкнула вместо ответа, а я уже подошла к дверям, за которыми начинался спуск на второй подземный этаж, во тьму. В настоящую тьму. Здесь, на первом этаже был всего лишь полумрак, к которому глаза привыкли почти сразу. Это контраст с солнечным утром давал подобный эффект непроглядной тьмы, но странное сияние, исходящее прямо от стен, позволяло рассмотреть, что они не такие уж и черные. Матовые, но на черном фоне порой проскальзывали и цветные прожилки. Как интересно…
«Они не для тебя, не отвлекайс-с-ся… Иди же!»
А вот не надо мне приказывать! Мысленно раздраженно рявкнула в ответ, а тьма настороженно и недоуменно отшатнулась, словно не ожидала, что я смогу огрызнуться. Что я посмею огрызнуться. А я смею! Ты сама видишь, кто я и почему я смею.
«Не злись, я ус-с-стала ждать. Прошу, поторопис-с-сь…»
А вот это совсем другой разговор. Потерпи, совсем скоро.
— Не-е-ет! Милана, стой! Не смей! — от входа раздался гневный и едва различимый окрик, но по голосу я узнала в нём Трейси. Трейси, вот уж что стало для меня неожиданностью. Она оказалась одной из Старейшин! Но она опоздала. Я уже ступила в храм и никто меня не остановит. — Не-е-ет!
Да.
Двери, больше похожие на люк, бесшумно закрылись за мной автоматически и я знала — она никого больше не пустит, пока я не выйду. Таковы правила. Её правила.
Коридоры, коридоры, коридоры. Лестницы и снова коридоры. Она вела меня, словно путеводная нить, порой открывая двери прямо в стенах. Действительно в стенах. Я не понимала, из чего были эти стены, но ниже первого этажа они были живыми. Огромная биомасса, которая сама решала, где быть коридору, а где дверям. Мило… Откуда я это узнала? Просто чувствовала. Все мои шайгоссьи чувства обострились до такого невероятного предела, что казалось ещё немного и мне станет больно. Мозг ещё пытался анализировать, а тело уже не могло вынести всего того, что ему давали. Ему всовывали, в него впихивали. Я шла уже больше часа и спустилась до четвертого этажа, пошатываясь и опираясь на стены, а моё тело корежило, словно его разрывали изнутри. Это не было физическим воздействием — это было воздействием исключительно энергетическим. Лишь одно я знала чётко — назад нельзя. У каждого, зашедшего сюда есть только один выход — дойти до цели. Кто ж знал, что моя цель так далека… Была бы она хотя бы на третьем — без проблем. А так слишком близко к эпицентру. Да что уж там — в сам эпицентр!
Почти так же я умирала, летя на свет мамы. Но тогда я умирала во сне, но неизменно просыпалась, с каждым разом становясь всё сильнее и подготавливая свой разум и тело к тому, чтобы принять свет шайгосс. Смогу ли я принять свет той, которая устала и хочет передать его мне? Слишком мало времени, слишком быстро… Увы, она устала ждать и не сможет, не захочет меня отпустить. Она скорее позволит умереть мне в своих коридорах, чем выпустит обратно. Дрянь! Так и знала же, что ловушка.
«Не злись, я рас-с-скажу тебе. Покажу. Мне так больно, мне так тос-с-скливо…»
Ой, вот только давай без нытья, пожалуйста? Какая ты бедная и несчастная. У меня, между прочим, планы на очень долгую и счастливую жизнь, а не на глупую смерть от облучения чужеродной энергией!
«Я не чужая тебе, ты не чужая мне. Мы почти идеальные симбионты»
Что? Какие к фогхту симбионты?!
Остановившись, как вкопанная, нервно передернулась всем телом. Это что еще за новость? Ты паразит?!
«Нет!» — отрицание было настолько гневным и болезненным, что я отшатнулась, а затем и вовсе упала на колени, не выдержав силу её ярости. — «Маленькая, вставай. Вставай! Прос-с-сти… Иди, всё хорош-ш-шо, я не злюс-с-сь. Ты поймешь, ты одна поймеш-ш-шь…»
Ох, лишь бы поздно не стало, когда я это пойму.
Злясь на свою слабость, пошатываясь, с трудом встала, опираясь на стену. Нет, я смогу! Дойду до неё, и у меня появится шанс выжить, а если я останусь здесь, то точно сдохну. Нет, в моих планах этого нет.
Шаг, другой, ещё, последняя дверь… Да, она действительно последняя. А за ней? Э?!
Абсолютно пустая комната. Хотя не совсем. Небольшая черная комната из того же материала, как и всё остальное в этом запутанном лабиринте, от силы четыре на четыре, а в её центре прямо в полу выдолблена купель, наполненная странной жидкостью. Черной, тягучей, но при этом призывно мерцающей.
«Раздевайся полностью и ложись»
Из шепота ушли все шипящие нотки и только теперь я поняла, что мы разговаривали с ней именно на том подобии фрасхеш, на котором со мной пытался говорить Арден. Хотя не совсем. Этот язык был намного ближе именно к тому фрасхеш, который знала я.
А без купания в этом «нечто» никак?
«Никак. Не упрямься, все будет хорошо»
Женский голос стал более эмоционально окрашенным, словно она могла говорить четко лишь в этой странной комнате без дверей. Без дверей?! Да, дверей уже не было. Идеальная камера! Ну ты и дрянь.
Ладно, будь по-твоему.
Рюкзак, глефа, обувь, одежда…
«Серьги»
Хм? Ладно, серьги…
«Расплети волосы»
А румбу тебе не станцевать?!
«Не злись, так будет легче»
И кому я верю?! Голосу в своей голове, которому несколько тысяч лет?
«Больше»
Во! Ну и как мы можем друг другу подойти?!
«Идеально. Ложись в купель и ничего не бойся. Я всё сделаю сама»
Да, убей меня нежно.
Нервно фыркнув, расплела волосы и, неуверенно шагнув в тягучую черную «воду», поняла, что она теплая. Такая же теплая, как и я. И пол теплый, и воздух. И совсем не спёртый.
«Ляг на спину и задержи дыхание. Всё твоё тело должно быть омыто»
Черной жидкости было примерно по колено, так что я сначала немного брезгливо села, а затем и легла. Глубоко вдохнула и целиком ушла под «воду».
Ещё несколько секунд на поверхности плавали последние волоски, но и они утонули, увлекаемые тяжестью остальной массы.
Минута, три…
Пузырек, другой…
Кто-то попытался вырваться из плена черной воды, но жидкость оказалась сильнее. Она не отпустит. Она слишком долго её ждала. Эта крошка достойна принять древнее наследие. Ей необходимо лишь выжить.
Спустя несколько минут вода успокоилась окончательно. О том, что совсем недавно здесь был кто-то живой, напоминала лишь сиротливая кучка вещей, аккуратно сложенных в углу.
Теперь всё решит лишь время… и её желание жить.
— Вы! Вы-ы-ы! Идиоты! Тупицы! Раздолбаи-и-и!!!
Уже устав от гневных проклятий, которыми так и сыпала их, конечно же, обожаемая бабуля, но сейчас больше похожая на раздраконенную кобру, мужчины, понурив блондинистые головы, молча сносили её ярость.
В гневе бабуля была ужасна и категорична.
На лице и кистях рук изредка пробегали ручейки перламутровой чешуи, а глаза горели изумрудным огнем, пугая вертикальным змеиным зрачком. Приличные слова у неё уже давно кончились и теперь она молча давила своей силой, показывая окружающим насколько она зла. Её внуки! Её опора и надежда! Не справились с мелкой, которой нет ещё и двадцати трех! Да она на планете всего неделю! И плевать, что им она говорила совсем иное! Её тело просто не готово к тому, что в неё попытается вложить Мать! Идио-о-оты… не-е-ет! Пожалела она в своё время для них ремня.
— Трейси, перестань. Остынь, ты им сейчас мозги поплавишь. Отправь их лучше бессменно караулить выход. Она вернется, я это чувствую, — черноволосый мужчина, со неприятно бесцветными глазами, когда-то бывшими голубыми, а теперь почти белыми, немного осуждающе наклонил голову на несдержанность своей коллеги. — Она справится, просто поверь в девочку. А парни действительно не могли ей ничего противопоставить. Ты ведь читала всё то, что рассказал её «отец». Она изначально иная. Она уже не была человеком, когда прилетела сюда. И поверь, Мать не станет зря рисковать, она и сама каждый раз переживает не меньше нас, когда дети не могут справиться.
— Ирго… — устало опустившись в кресло, женщина прикрыла глаза ладонью. — Она переживает… Но, тем не менее, каждый раз делает это. Ты знаешь, кого она ищет и как злится, когда не находит. Девочка сильна, но пошла слишком рано… Она снова её убьет.
— Не на этот раз, верь мне, — уверенность в тоне брюнета заставила Трейси отнять ладонь от лица и внимательно посмотреть в пугающие белесые глаза Ирго.
— Ты видел?
— Я видел вероятность, — ответив уклончив, он почти неуловимо поморщился. — Это будет непросто, но она… она просто обязана справиться! Не пойми меня неправильно, но я не могу просмотреть вероятности этой девочки с точностью, как обычно. Она слишком иная. Но именно поэтому я в ней уверен. Всё будет хорошо.
— Ну, дай Древние… — Старейшина выдохнула с ощутимым облегчением, но внукам снова достался суровый взгляд и они поняли — наказание неизбежно. И ерунда, что одному уже сорок три, а второму тридцать семь. Бабуля никому и никогда не спускала, не обращая внимания на родственные связи, а они действительно были виноваты. — В бессменный караул, слышали. И меня не волнует, насколько это затянется.
— А если… — поморщившись, Арден мимикой закончил мысль, не решившись произнести это вслух.
— Без «если»! — резко одернув посмевшего усомниться в решении Матери внука, Трейси едва уловимо поникла и, устало откинувшись на спинку кресла, закончила. — Крайний срок два месяца. Дольше всё равно ждать смысла нет. Всё, свободны.
Внуки ушли, а женщина снова закрыла глаза рукой. Бедная девочка. Как же она похожа на её пропавшую двадцать лет назад дочь… Увы, она не может быть ее внучкой. Как жаль. Как жаль…
На планете Нейон стояла глубокая ночь.
Курсанты эльдивианского корпуса наёмников были на практике, преподаватели спали кто в поселке, кто в лесу, а кто и на других континентах, контролируя прохождение практики, так что, когда в одном из преподавательских коттеджей раздался дикий и совсем не человеческий вопль боли, через мгновение перешедший в истинно звериный вой горя и отчаяния, его мало кто его услышал, а ещё меньше кто понял, что произошло. Вот только те, кто услышал, не забудут его никогда — он пробирал не только мурашками страха по коже, он пронзал и скручивал внутренности, да так, что хотелось свернуться в клубочек и тихонько поскуливать от страха, спрятав голову под одеяло. Что… Кто?! У кого из преподавателей случилось настолько невыразимое горе, что он потерял разумный облик?! И какое горе?! Ведь никто же не умер. Кажется…
Хмурое утро, даже не утро, а едва ли предрассветные сумерки, а в лесу, примыкающему к спортивной площадке корпуса, раздаются совсем не свойственные утру звуки. Треск ломающихся деревьев, злобное звериное рычание… На территории хищник? Видимо, да, но откуда?!
Нешесс, торопящийся по ночному вызову, выдернутый из постели своего коттеджа в поселке, уже давно понял, кто это мог быть. А ещё он понял, почему это могло случиться.
Но как это вообще могло произойти?! Ишшер ведь предчувствовал, что всё должно пройти гладко! Что же могло такого непредсказуемого случиться?! И самое главное - как?! Фрасхи не предсказатели, совсем нет, но они чувствовали нити жизни своих пар порой лучше, чем свои собственные. Кто посмел оборвать нити этой зеленоглазой ящерки?! Кому могла помешать маленькая девочка, колючая снаружи, но такая тёплая внутри, что сам генерал принца, получивший в своё время прозвище «Стальной» не только из-за силы в теле, сколько из-за стального характера и несгибаемой воли, не смог устоять и пошел против воли и желания своего сюзерена? Просто полюбил. Такое случалось даже со стальными фрасхами. Его тоже в своё время звали не много, ни мало, а «Ледяной кот». Вот только даже самый арктический лед из самых дальних и не отапливаемых уголков космоса может растопить та единственная, которая предназначена тебе мирозданием. Он своё солнышко встретил ещё тридцать лет назад и уже тридцать лет он счастлив и никогда не пожалеет о том, что нарушил традиции предков. Во всех правилах бывали исключения.
Но как теперь быть его племяннику? Каким же недолгим было их счастье. И если Ишшер сошел с ума от горя, то… Нет, он, его дядя, не сможет этого сделать. Не сможет!
Ещё шаг и старшего фрасха насторожила оглушительная тишина, вдруг наступившая за столь же оглушительным треском одного из деревьев-великанов. Что…
Ещё шаг и Нешесс вышел на огромную просеку. О, Праматерь! Ещё вчера здесь была поляна, на которой не так давно занимались Ишшер с Миланой, но сейчас… поляны не было в принципе. Выдернутые с корнем молодые деревца, в щепки переломанные взрослые деревья, огромная сосна накренилась и лишь чудом ещё не упала из последних сил цепляясь корнями за землю. Странные рытвины на земле, ужасающие борозды там, где совсем недавно зеленела молодая трава, а сейчас чернеет голая земля.
А в центре поляны, выплеснув всю свою боль и ярость от того, что он не смог защитить свою единственную, закрыв глаза, на спине лежал тёмно-синий фрасх. Неподвижно, почти не дыша. Не смог. Он собственными руками отправил её туда, откуда она уже никогда не вернется. Винить корпус? Глупо. Винить её? Никогда! Винить себя? Только и остается…
Он её мужчина, он её защита и опора, и он же… её палач. Самокопание никогда не было его сильной стороной, он ненавидел жалеть, он всегда шел только вперед, порой на годы вперед планируя операции и рассчитывая всё с точностью до шага… И почему же сейчас он так облажался?!
Её нити той самой невысказанной любви и нежности, в последний раз опутавшие его почти две недели назад, истончались и таяли одна за другой.
Ледяное спокойствие сменилось небольшим мандражом, когда я наконец ступила во тьму храма. Как же всё-таки здорово быть самой собой! Раз, и препятствие - уже не препятствие! Хмыкнув, прислушалась к шепоту тумана, который состоял не из капель воды, а из капель Силы.
Этот шепот вновь был не реальным, а мысленным. Он возникал в моей голове и манил. Манил… Он был невнятным, словно никак не мог настроиться на мою волну, но он очень хотел, чтобы я шла дальше. С каждым шагом он становился всё четче, громче, увереннее.
Шептал сам воздух, шептали стены, шептала тьма.
Как так?
«Тш-ш-ш, не думай. Не думай так громко. Иди ко мне. Ты готова, ты достойна, ты мне нравиш-ш-шьс-с-ся…»
О как.
А вот это, если честно, мне уже не понравилось. Так охотятся хищники, заманивая и гипнотизируя, а потом безжалостно убивая. А порой и не убивая, порой лишь обездвиживая и поедая заживо. Странные ассоциации? Уже не уверена
«Дурочка, не бойс-с-ся…»
Согласна, дурочка. А вот кто ты?
«Заходи, узнаеш-ш-шь…» — мысль была определенно женской и чрезвычайно игривой.
Презрительно фыркнула и улыбнулась. Я не мужчина, меня таким не завлечешь. Я и сама так умею.
За странным разговором я быстро прошла тёмный и очень длинный коридор. Многочисленные боковые ответвления меня не интересовали, сейчас у меня не было на них времени, да и шепот звал меня к себе, на третий подземный этаж. Впрочем, нет. Не на третий. На пятый? Забавно. В голове возникла трехмерная голографическая картинка и я точно знала, что маленькая черная точка почти на её вершине это я, светящиеся переходы - это самый короткий путь, по которому как ни странно, но местные не ходили, а точнее она их не пускала, а вот то, что ждало меня внизу… от меня было пока скрыто.
«Так ведь намного интерес-с-снее… правда?»
Не уверена.
Она обиженно хмыкнула вместо ответа, а я уже подошла к дверям, за которыми начинался спуск на второй подземный этаж, во тьму. В настоящую тьму. Здесь, на первом этаже был всего лишь полумрак, к которому глаза привыкли почти сразу. Это контраст с солнечным утром давал подобный эффект непроглядной тьмы, но странное сияние, исходящее прямо от стен, позволяло рассмотреть, что они не такие уж и черные. Матовые, но на черном фоне порой проскальзывали и цветные прожилки. Как интересно…
«Они не для тебя, не отвлекайс-с-ся… Иди же!»
А вот не надо мне приказывать! Мысленно раздраженно рявкнула в ответ, а тьма настороженно и недоуменно отшатнулась, словно не ожидала, что я смогу огрызнуться. Что я посмею огрызнуться. А я смею! Ты сама видишь, кто я и почему я смею.
«Не злись, я ус-с-стала ждать. Прошу, поторопис-с-сь…»
А вот это совсем другой разговор. Потерпи, совсем скоро.
— Не-е-ет! Милана, стой! Не смей! — от входа раздался гневный и едва различимый окрик, но по голосу я узнала в нём Трейси. Трейси, вот уж что стало для меня неожиданностью. Она оказалась одной из Старейшин! Но она опоздала. Я уже ступила в храм и никто меня не остановит. — Не-е-ет!
Да.
Двери, больше похожие на люк, бесшумно закрылись за мной автоматически и я знала — она никого больше не пустит, пока я не выйду. Таковы правила. Её правила.
Коридоры, коридоры, коридоры. Лестницы и снова коридоры. Она вела меня, словно путеводная нить, порой открывая двери прямо в стенах. Действительно в стенах. Я не понимала, из чего были эти стены, но ниже первого этажа они были живыми. Огромная биомасса, которая сама решала, где быть коридору, а где дверям. Мило… Откуда я это узнала? Просто чувствовала. Все мои шайгоссьи чувства обострились до такого невероятного предела, что казалось ещё немного и мне станет больно. Мозг ещё пытался анализировать, а тело уже не могло вынести всего того, что ему давали. Ему всовывали, в него впихивали. Я шла уже больше часа и спустилась до четвертого этажа, пошатываясь и опираясь на стены, а моё тело корежило, словно его разрывали изнутри. Это не было физическим воздействием — это было воздействием исключительно энергетическим. Лишь одно я знала чётко — назад нельзя. У каждого, зашедшего сюда есть только один выход — дойти до цели. Кто ж знал, что моя цель так далека… Была бы она хотя бы на третьем — без проблем. А так слишком близко к эпицентру. Да что уж там — в сам эпицентр!
Почти так же я умирала, летя на свет мамы. Но тогда я умирала во сне, но неизменно просыпалась, с каждым разом становясь всё сильнее и подготавливая свой разум и тело к тому, чтобы принять свет шайгосс. Смогу ли я принять свет той, которая устала и хочет передать его мне? Слишком мало времени, слишком быстро… Увы, она устала ждать и не сможет, не захочет меня отпустить. Она скорее позволит умереть мне в своих коридорах, чем выпустит обратно. Дрянь! Так и знала же, что ловушка.
«Не злись, я рас-с-скажу тебе. Покажу. Мне так больно, мне так тос-с-скливо…»
Ой, вот только давай без нытья, пожалуйста? Какая ты бедная и несчастная. У меня, между прочим, планы на очень долгую и счастливую жизнь, а не на глупую смерть от облучения чужеродной энергией!
«Я не чужая тебе, ты не чужая мне. Мы почти идеальные симбионты»
Что? Какие к фогхту симбионты?!
Остановившись, как вкопанная, нервно передернулась всем телом. Это что еще за новость? Ты паразит?!
«Нет!» — отрицание было настолько гневным и болезненным, что я отшатнулась, а затем и вовсе упала на колени, не выдержав силу её ярости. — «Маленькая, вставай. Вставай! Прос-с-сти… Иди, всё хорош-ш-шо, я не злюс-с-сь. Ты поймешь, ты одна поймеш-ш-шь…»
Ох, лишь бы поздно не стало, когда я это пойму.
Злясь на свою слабость, пошатываясь, с трудом встала, опираясь на стену. Нет, я смогу! Дойду до неё, и у меня появится шанс выжить, а если я останусь здесь, то точно сдохну. Нет, в моих планах этого нет.
Шаг, другой, ещё, последняя дверь… Да, она действительно последняя. А за ней? Э?!
Абсолютно пустая комната. Хотя не совсем. Небольшая черная комната из того же материала, как и всё остальное в этом запутанном лабиринте, от силы четыре на четыре, а в её центре прямо в полу выдолблена купель, наполненная странной жидкостью. Черной, тягучей, но при этом призывно мерцающей.
«Раздевайся полностью и ложись»
Из шепота ушли все шипящие нотки и только теперь я поняла, что мы разговаривали с ней именно на том подобии фрасхеш, на котором со мной пытался говорить Арден. Хотя не совсем. Этот язык был намного ближе именно к тому фрасхеш, который знала я.
А без купания в этом «нечто» никак?
«Никак. Не упрямься, все будет хорошо»
Женский голос стал более эмоционально окрашенным, словно она могла говорить четко лишь в этой странной комнате без дверей. Без дверей?! Да, дверей уже не было. Идеальная камера! Ну ты и дрянь.
Ладно, будь по-твоему.
Рюкзак, глефа, обувь, одежда…
«Серьги»
Хм? Ладно, серьги…
«Расплети волосы»
А румбу тебе не станцевать?!
«Не злись, так будет легче»
И кому я верю?! Голосу в своей голове, которому несколько тысяч лет?
«Больше»
Во! Ну и как мы можем друг другу подойти?!
«Идеально. Ложись в купель и ничего не бойся. Я всё сделаю сама»
Да, убей меня нежно.
Нервно фыркнув, расплела волосы и, неуверенно шагнув в тягучую черную «воду», поняла, что она теплая. Такая же теплая, как и я. И пол теплый, и воздух. И совсем не спёртый.
«Ляг на спину и задержи дыхание. Всё твоё тело должно быть омыто»
Черной жидкости было примерно по колено, так что я сначала немного брезгливо села, а затем и легла. Глубоко вдохнула и целиком ушла под «воду».
Ещё несколько секунд на поверхности плавали последние волоски, но и они утонули, увлекаемые тяжестью остальной массы.
Минута, три…
Пузырек, другой…
Кто-то попытался вырваться из плена черной воды, но жидкость оказалась сильнее. Она не отпустит. Она слишком долго её ждала. Эта крошка достойна принять древнее наследие. Ей необходимо лишь выжить.
Спустя несколько минут вода успокоилась окончательно. О том, что совсем недавно здесь был кто-то живой, напоминала лишь сиротливая кучка вещей, аккуратно сложенных в углу.
Теперь всё решит лишь время… и её желание жить.
— Вы! Вы-ы-ы! Идиоты! Тупицы! Раздолбаи-и-и!!!
Уже устав от гневных проклятий, которыми так и сыпала их, конечно же, обожаемая бабуля, но сейчас больше похожая на раздраконенную кобру, мужчины, понурив блондинистые головы, молча сносили её ярость.
В гневе бабуля была ужасна и категорична.
На лице и кистях рук изредка пробегали ручейки перламутровой чешуи, а глаза горели изумрудным огнем, пугая вертикальным змеиным зрачком. Приличные слова у неё уже давно кончились и теперь она молча давила своей силой, показывая окружающим насколько она зла. Её внуки! Её опора и надежда! Не справились с мелкой, которой нет ещё и двадцати трех! Да она на планете всего неделю! И плевать, что им она говорила совсем иное! Её тело просто не готово к тому, что в неё попытается вложить Мать! Идио-о-оты… не-е-ет! Пожалела она в своё время для них ремня.
— Трейси, перестань. Остынь, ты им сейчас мозги поплавишь. Отправь их лучше бессменно караулить выход. Она вернется, я это чувствую, — черноволосый мужчина, со неприятно бесцветными глазами, когда-то бывшими голубыми, а теперь почти белыми, немного осуждающе наклонил голову на несдержанность своей коллеги. — Она справится, просто поверь в девочку. А парни действительно не могли ей ничего противопоставить. Ты ведь читала всё то, что рассказал её «отец». Она изначально иная. Она уже не была человеком, когда прилетела сюда. И поверь, Мать не станет зря рисковать, она и сама каждый раз переживает не меньше нас, когда дети не могут справиться.
— Ирго… — устало опустившись в кресло, женщина прикрыла глаза ладонью. — Она переживает… Но, тем не менее, каждый раз делает это. Ты знаешь, кого она ищет и как злится, когда не находит. Девочка сильна, но пошла слишком рано… Она снова её убьет.
— Не на этот раз, верь мне, — уверенность в тоне брюнета заставила Трейси отнять ладонь от лица и внимательно посмотреть в пугающие белесые глаза Ирго.
— Ты видел?
— Я видел вероятность, — ответив уклончив, он почти неуловимо поморщился. — Это будет непросто, но она… она просто обязана справиться! Не пойми меня неправильно, но я не могу просмотреть вероятности этой девочки с точностью, как обычно. Она слишком иная. Но именно поэтому я в ней уверен. Всё будет хорошо.
— Ну, дай Древние… — Старейшина выдохнула с ощутимым облегчением, но внукам снова достался суровый взгляд и они поняли — наказание неизбежно. И ерунда, что одному уже сорок три, а второму тридцать семь. Бабуля никому и никогда не спускала, не обращая внимания на родственные связи, а они действительно были виноваты. — В бессменный караул, слышали. И меня не волнует, насколько это затянется.
— А если… — поморщившись, Арден мимикой закончил мысль, не решившись произнести это вслух.
— Без «если»! — резко одернув посмевшего усомниться в решении Матери внука, Трейси едва уловимо поникла и, устало откинувшись на спинку кресла, закончила. — Крайний срок два месяца. Дольше всё равно ждать смысла нет. Всё, свободны.
Внуки ушли, а женщина снова закрыла глаза рукой. Бедная девочка. Как же она похожа на её пропавшую двадцать лет назад дочь… Увы, она не может быть ее внучкой. Как жаль. Как жаль…
На планете Нейон стояла глубокая ночь.
Курсанты эльдивианского корпуса наёмников были на практике, преподаватели спали кто в поселке, кто в лесу, а кто и на других континентах, контролируя прохождение практики, так что, когда в одном из преподавательских коттеджей раздался дикий и совсем не человеческий вопль боли, через мгновение перешедший в истинно звериный вой горя и отчаяния, его мало кто его услышал, а ещё меньше кто понял, что произошло. Вот только те, кто услышал, не забудут его никогда — он пробирал не только мурашками страха по коже, он пронзал и скручивал внутренности, да так, что хотелось свернуться в клубочек и тихонько поскуливать от страха, спрятав голову под одеяло. Что… Кто?! У кого из преподавателей случилось настолько невыразимое горе, что он потерял разумный облик?! И какое горе?! Ведь никто же не умер. Кажется…
Хмурое утро, даже не утро, а едва ли предрассветные сумерки, а в лесу, примыкающему к спортивной площадке корпуса, раздаются совсем не свойственные утру звуки. Треск ломающихся деревьев, злобное звериное рычание… На территории хищник? Видимо, да, но откуда?!
Нешесс, торопящийся по ночному вызову, выдернутый из постели своего коттеджа в поселке, уже давно понял, кто это мог быть. А ещё он понял, почему это могло случиться.
Но как это вообще могло произойти?! Ишшер ведь предчувствовал, что всё должно пройти гладко! Что же могло такого непредсказуемого случиться?! И самое главное - как?! Фрасхи не предсказатели, совсем нет, но они чувствовали нити жизни своих пар порой лучше, чем свои собственные. Кто посмел оборвать нити этой зеленоглазой ящерки?! Кому могла помешать маленькая девочка, колючая снаружи, но такая тёплая внутри, что сам генерал принца, получивший в своё время прозвище «Стальной» не только из-за силы в теле, сколько из-за стального характера и несгибаемой воли, не смог устоять и пошел против воли и желания своего сюзерена? Просто полюбил. Такое случалось даже со стальными фрасхами. Его тоже в своё время звали не много, ни мало, а «Ледяной кот». Вот только даже самый арктический лед из самых дальних и не отапливаемых уголков космоса может растопить та единственная, которая предназначена тебе мирозданием. Он своё солнышко встретил ещё тридцать лет назад и уже тридцать лет он счастлив и никогда не пожалеет о том, что нарушил традиции предков. Во всех правилах бывали исключения.
Но как теперь быть его племяннику? Каким же недолгим было их счастье. И если Ишшер сошел с ума от горя, то… Нет, он, его дядя, не сможет этого сделать. Не сможет!
Ещё шаг и старшего фрасха насторожила оглушительная тишина, вдруг наступившая за столь же оглушительным треском одного из деревьев-великанов. Что…
Ещё шаг и Нешесс вышел на огромную просеку. О, Праматерь! Ещё вчера здесь была поляна, на которой не так давно занимались Ишшер с Миланой, но сейчас… поляны не было в принципе. Выдернутые с корнем молодые деревца, в щепки переломанные взрослые деревья, огромная сосна накренилась и лишь чудом ещё не упала из последних сил цепляясь корнями за землю. Странные рытвины на земле, ужасающие борозды там, где совсем недавно зеленела молодая трава, а сейчас чернеет голая земля.
А в центре поляны, выплеснув всю свою боль и ярость от того, что он не смог защитить свою единственную, закрыв глаза, на спине лежал тёмно-синий фрасх. Неподвижно, почти не дыша. Не смог. Он собственными руками отправил её туда, откуда она уже никогда не вернется. Винить корпус? Глупо. Винить её? Никогда! Винить себя? Только и остается…
Он её мужчина, он её защита и опора, и он же… её палач. Самокопание никогда не было его сильной стороной, он ненавидел жалеть, он всегда шел только вперед, порой на годы вперед планируя операции и рассчитывая всё с точностью до шага… И почему же сейчас он так облажался?!
Её нити той самой невысказанной любви и нежности, в последний раз опутавшие его почти две недели назад, истончались и таяли одна за другой.
