ГЛАВА 1
Городские окраины Таруты ближе к осени переполнялись ароматами спелых яблок, груш и тыкв, пахли молоком и свежим хлебом. Крестьяне съезжались на ярмарку, чтобы обменяться товаром или подзаработать незамысловатым ремеслом. Деньжата утекали не только на налоги королю, но и на зимовку в суровые месяцы колючей зимы его верным рыцарям и слугам.
Шумные пестрые толпы гостей заполонили придорожные таверны. Гостиницы старого монастыря переполнились, как и многие дома, где сдавали угол.
Но ближе центру, а самого замка, жизнь шла неспешно и редко объявлялись торговцы и зеваки из соседних поселений и городков. Поговаривали, что правитель не выносит лишнего шума и готовится к долгой зиме, делая большие запасы и при этом умудряясь прятать золото по сундукам.
Возможно, связано это было с прошлогодними напастями, когда город настигла череда странных исчезновений. Пропадали взрослые, дети, младенцы... Пропадали самого до наступления оттепели, до момента, когда леса покрылись первой зеленью.
Местные жители опасались этих времен, но даже страх не заставил их отказаться от веселья, сладкого меда и вечерних спектаклей, представленных проезжими актерами, которым дали разрешение оставаться в Таруте не больше недели.
По вечерам с деревянных подмостков лились песни, игрались маленькие спектакли, и крестьяне аплодисментами и смехом встречали бедных музыкантов и артистов, чтобы потом веселыми компаниями разбрестись по питейным заведениям, чтобы почти до утра хвалиться разными байками, услышанными от путешественников или от знакомых, приукрашивать происходящее и добавлять деталей в старые сказки.
Одна из таких историй касалась подвалов старого замка, в котором жил теперь молодой король Вильгельм из рода Алмигейро. Отец его неожиданно скончался несколько лет назад.
Новый монарх редко появлялся перед народом, зато любил охоту и войну, и мзду на содержание армии собирал исправно, укрепляя границы и, как говаривали знатоки, намереваясь напасть на соседнее государство.
Была у Вильгельма и младшая сестра Карина, статью пошедшая в матушку, а характером - в батюшку. Выросла красивой, словно лебедь, с волосами золотистыми и невероятно густыми, с глазами карими, словно лесной орех, с профилем точеным, с голосом томным и сладким, точно у птицы в садах весенним и характером непредсказуемым, будто у ветра. Частенько стреляла из лука не хуже мужчин на охоте и усердному вышиванию предпочитала сочинение песен.
И любил король сестричку сильно и замуж не выдавал, словно от одной мысли могла беда случиться неминуемая. Власть железно в кулаке держал после смерти батюшки, которого в подвале нашел уже посиневшим и страшным, как кусок льда.
Люди утверждали, что находится под замком древнее капище. На всех оно действует. Даже из Вильгельма сделало жестокого деспота.
Карина слухи мимо ушей пропускала. Что может быть нелепее людских пересудов и сказках о гоблинах и вампирах? Первые давно сгинули, а вторые не смели совать нос в города без договора.
На уме юной принцессы же были только развлечения, охота и музыка. Сегодня, проснувшись поздним утром, девушка как истинная наследница Алмигейро, покровительствовавшего всяким искусствам, с королевским достоинством выдержала утренние переодевания и причесывания, после чего взяла в руки лютню и решила прогуляться по замку в поисках уединенного уютного местечка и перебора струн.
Ее сопровождала только тишина каменных узких коридоров, через бойницы которых ветер частенько гудел, как через военные трубы. Служанки отстали, испуганные своенравием госпожи, а снаружи слышался храп лошадей королевских рыцарей, отправившихся патрулировать столицу в неспокойные дни осенних ярмарок.
Из-за приоткрытой двери кабинета слышался голос казначея, который подсчитывал нужды маленького государства, чтобы представить цифры королю.
Вильгельм же сидел в огромном рыцарском зале на троне, склонив голову и с каменным выражением лица слушал докладчика о донесении с границ. Он поднял тяжелый взгляд при появлении принцессы на галерее. И тут же мутные зеленые глаза потеплели, а на лице загорелась улыбка, что появляется при солнечном свете, проникшем в подвалы темницы к узнику.
Карина тоже улыбнулась брату и, приложив правую руку груди, картинно поклонилась, отводя назад лютню и больше дурачась, чем соблюдая этикет. Она направилась к королю, ступая по мягкой алой ковровой дорожке сквозь вереницу солнечных лучей, то попадая в тень колонн, то снова входя в объятия утренней золотой дымки, сиянием обнимающей русые светлые волосы. Длинный шлейф зеленого платья тёк по полу, поблескивая серебром. И была похожа красавица сейчас на покойную мать, погибшую при таинственных обстоятельствах несколько лет назад.
– И не надоедают вам дела, ваше величество? – Карина перехватила лютню из одной руки в другую, тем самым выражая крайнее разочарование фактом, что брат вечно занят. – Может, нам прогуляться по саду, Вильгельм? Погода сегодня так прекрасна – словно и не осень вовсе.
Король благосклонно выслушал девушку и поманил приблизиться. В темной длинной рубахе, подпоясанной широким кожаным поясом, светлых штанах, заправленных в высокие сапоги, мужчина не выглядел таким устрашающим, как его рисовали на фамильных портретах - закованным в латы и со сверкающим дерзким взглядом.
Скорее, уверенный в себе, привыкший приказывать и не терпящий неподчинения. Вильгельм отдавал вассалам по заслугам, а честность и верность ставил выше чувств и любви, питая добрые чувства лишь к милой ласковой сестренке, к которой сильно изменился после смерти отца.
– Я могу идти, мой король? – спросил солдат, привезший донесение, низко кланяясь Карине.
– Иди, отдохни с дороги, – Вильгельм поднялся и, заложив руки за спину, окинул взглядом с головы до пят принцессу. – Если только вечером я смогу немного побыть с тобой. Надеюсь, ты не скучаешь? В городе полно чужаков. Мы могли бы пригласить труппу актеров, чтобы они повеселили нас.
– Ты, наверное, мысли мои читаешь, – улыбнулась девушка, заинтересованно поглядывая на донесение. Больше, чем бездельем, девушка страдала разве что любопытством. – Я и правда скучаю, Вильгельм. Придворные снобы все время мне льстят, стражники точно из камня сделаны – все стоять бы им по струнке. Только ты мои песни слушаешь с тем выражением благого умиления, которое я желала бы видеть в любом, кто любит музыку. Но я терпеливо вынуждена ждать, пока твои дела окончатся. Три дня вот скучаю, а тебе все письма приносят и приносят. – Карина взглядом указала на бумагу в руках короля. – Что там, кстати?
– Донесение с границ, ничего, что тебе было бы интересно. – Вильгельм обнял девушку ласково, обхватывая в области плеч и прижимая к себе. – Я бы тоже скучал, если бы не ты. Возможно, в твоих песнях мне только и радость. И сама знаешь, сколько врагов желает получить наши плодородные земли. Форты к зиме укрепляем, делаем рвы, чтобы лошади не прошли. Надеюсь, что и Таруту защитим до зимы. Здесь смогут укрыться, если придет напасть, крестьяне из ближайших деревень. Но тебе не интересно это, радость моя, – король поцеловал сестру в висок с нежностью. – А насчет театра можешь распорядиться, я разрешаю.
– Ты как всегда любезен. – Карина почувствовала, как зарделись щеки приятным теплом. Ей нравилось внимание брата и опека, догадки о капризах и внезапные подарки. – Что ж, я приглашу лучших музыкантов и лицедеев в замок.
– Только проследи, чтобы с ними не пришли и наши враги, – король посмотрел во двор, не замечая, как принцесса краснеет и что в ее глазах появилось предвкушение удовольствия.
Мужчину волновало укрепление стен замка, запасы провианта на долгие зимние месяцы и достаточная охрана для фортов и крепостей. Вчера охотники отправлялись за олениной, которую вскоре засолят и отправят в подвалы доходить до зрелости, когда вкус становится невероятно сочным и даже специй не требуется.
– Я пошлю горбуна тебе в помощь. Он выберет артистов, которых можно пустить. И если хочешь прогуляться по ярмарке, то будь осторожна, – советы Вильгельма походили на советы отца, который усердно остерегает ребенка от ошибок и глупостей.
Да, частенько принцесса вела себя своевольно, словно стремилась вырваться из замка и улететь птицей в поднебесье. К ней сватались знатные женихи, но всем им Вильгельм отказал под предлогом, что еще слишком рано девушке идти к алтарю.
И советникам приказал разворачивать послов, бурча, что нет столько денег на приданое, чтобы отпустить сестру и тем более, чтобы терпеть подле себя нахлебников. Вот и сидела Карина в золотой клетке, и сердилась, и даже порой бежать пыталась, но без толку...
– Я постараюсь, – принцесса изогнутой бровью повела, перекидывая ремень лютни через голову и руку, чтобы начать наигрывать веселую песенку. «Я в сердце не нашел любви... тарам-там-там». – Я прикажу начальнику стражи все проверить… Дважды. И горбун… Куда же без него! - добавила с легким ехидством.
Вильгельм только усмехнулся на дразнилку и головой покачал недовольно. Сестричка так и осталась безмятежным доверчивым ребенком, не боялась ни злых людей, ни ворожбы, ни опасностей. Король без утайки любовался Кариной, пока та перебирала струны, но все же велел позвать горбуна по имени Рауль.
Появился этот человек в замке прошлой осенью, легко втерся в доверие к хозяину. Исполнял поручения по изготовлению ядов, собак кормил, людей лечил, а еще за принцессой присматривал, если требовалось той покинуть стены крепостные.
Рыжий взгляд карлика не раз прожигал Карину. И даже последняя челядь знала, что облизывается мерзавец на красавицу, да только никогда не укусит сочное яблоко, потому что не по зубам такая добыча.
– Мой король! – Рауль явился по первому зову в двери, поклонился и довольно заулыбался, заприметив девушку.
– Проводишь сестру до ярмарки, – сразу приказал Вильгельм, отлично зная, как ловок и шустр горбун, какой силой обладает, если только случится опасность.
Карина перебрала струны и со скучающим видом встала у окна, ненавидя присутствие Борна, приставленного в качестве спутника. Возражать брату не имело смысла, а предстояло терпеть назойливую слежку.
– Борн, ты артистов любишь? - спросила с сомнением.
Рыжий Рауль только плечами передернул. Пройдохи и философы не были в чести у заядлого алхимика, потому что только и умели насмехаться и использовать чужое уродство для личных целей. Не зря же они держали на цепи в цирках несчастных калек и заставляли их работать за скудную еду, избивая и издеваясь. Горбун помнил времена плена слишком хорошо. И теперь умел защищаться, носил при себе ножи и отравленные иглы, которые прятал на запястьях под одеждой.
Но Карине он учтиво поклонился и не выразил никакого неудовольствия.
– Если это будет угодно моей принцессе, – Борн покосился на короля, считая прогулку по Таруте не слишком хорошей идеей. – Вы позволите взять еще несколько человек, мой государь?
– Конечно. – Вильгельм вновь обнял сестру. – Теперь уж до вечера, – улыбнулся тепло. – И слушайся Рауля. Я прикажу стражникам следить за вами.
– Чудесовато, – Борн подтянул пояс на коротком теле. – Изволите сейчас отправиться, моя принцесса? – Темные глаза вновь пожирали тонкую фигуру, и мысли у горбуна явно были не платоническими.
- На все ваша воля, ваше величество, – Карина передернула плечами и выскользнула из рук брата, понимая, что не сможет просто так погулять по золотым улочкам, усыпанным листвой, и не насладиться свободой. Куда уж? Карлик рядом. Вон, даже побежал следом, стоило только к дверям скользнуть. – Не отставай, Борн. Я уже хочу на ярмарку.
Горбун только зубами заскрипел: надменная девчонка знала о его нежных чувствах, но лишь смеялась и пользовалась своими преимуществами - шаг ее был длинным и быстрым, почти летящим. Приходилось поспевать, на ходу обдумывать, как поступать, если вражеские лазутчики нападут. Таких немало шляется по королевству в надежде узнать хоть что-то про планы короля и найти карты для того, чтобы прорвать оборону.
Карина уже вышла в двор, обогнула телегу и направилась к воротам командовать. Рауль не отставал ни на шаг.
– Вы спешите познакомиться с чернью? Хочу заметить, что вы забыли самое главное.
– Это что же? – отмахнулась принцесса, поглядывая на горбуна свысока. Конечно, она нравилась Борну – это читалась в наглых глазах, но странно было не любить такую красавицу! Любой мужчина, мальчишка и старик замирают, едва молодая девушка проявляет к ним внимание. Смотрят вслед, шепчутся... Мечтают... Карина поморщилась, презирая своего коротконогого спутника за нерасторопность.
– Несколько золотых и плащ. – Рауль достал свой кошелек и протянул спутнице, а та хмыкнула и топнула ногой, чтобы слуги поскорее за плащом отправились. – Отдадите потом, – сказал алхимик так, словно желал получить не деньги, а что-то совершенно иное.
Затем приказал повернуть колесо, поднимающее решетку, и опустить мост, который вел в город.
– Я не отстану ни на шаг, – предупредил Карину, которая уже укрывала голову капюшоном и ждала, чтобы мост опустился. - Не вздумайте от меня убегать.
– Не искушай меня, Рауль, проверять это. Я бы не прочь посмотреть, как ты за мной успевать будешь, если я решу побегать, – девушка засмеялась и весело направилась к воротам, игнорируя предлагаемую пегую лошадку, а там остановилась, ожидая, когда Борн организует сопровождение.
Но алхимик лукаво прищурился и рванул по мосту с такой прытью, что уже вскоре оказался на том берегу рва и сложил руки на груди.
– Идемте же, моя принцесса, у вас нет шансов, даже если вы помчитесь быстрее ветра, – уверил Рауль со смешком. – А люди короля нас найдут сами.
Карина нахмурилась, но спорить не стала. Ее манил город, спускавшийся, как лабиринт, вниз по склону, расписные улочки и музыка, которая лилась издалека, приглашая на ярмарку.
Навстречу все чаще попадались веселые гуляки, которые праздно шатались между лавками с кружками сладкого меда, чтобы вновь пополнять свои чарки. А затем и вовсе из ниоткуда наплыла та самая – большая и веселая, как балаган, торговля, с шумными кликами продаваемого товара, с корзинами привезенных фруктов и овощей, пахнущими сладко тыквами, птицами, певшими в клетках, многочисленными торговцами обуви, тканей, украшений, утвари и других приятных и ненужных мелочей.
Карина совала нос во все мало-мальски стоящие шатры, к которым можно было протиснутся, и совсем не думала об охране. О Рауле она тоже забыла и особо не волновалась, что попадет в неприятности. Принцесса наслаждалась мимолетной свободой и разнообразием товара.
– Борн, гляди-ка, какая красивая кукуруза! Постой, я куплю немного.
Девушка спросила у толстого крестьянина, сколько он желает получить за початок, и потянулась за деньгами на поясе.
– Сразу корзину берите, там за початок у него сдачи не найдется, – Рауль появился из ниоткуда, просочившись между корзинами и кинул медяк ошарашенному продавцу. – Сырую изволите есть? Отнесите корзину к замку короля, – приказал сурово. – Здесь рядом видел дикую ягоду. Черника еще не отошла совсем... – Он преподнес принцессе спелую горсть и улыбнулся.
Уж как Борн умел улыбаться, только девки и видали. Заискивающе, да так озорно, словно не угощение подает, а уже раздел и в постель приглашает.
