Сколько раз уже это было, но легче от этого не становится. Лучше представиться, что совсем скоро мучитель будет умирать, осознавая свою никчемность. Я стану свободной, а он ответит за все. От последних мыслей на лице появилась практически искренняя улыбка.
Я опустилась ниже и подняла глаза, через ресницы смотря на своего хозяина… И осторожно лизнула его член. Взяла его в рот и начала аккуратно скользить по нему губами вверх-вниз… Ему нравилось, когда я делала это, смотря прямо в его глаза, демонстрируя свою «любовь». Всего пару минут усиленной работы губами и языком, чтобы он кончил. Отстранив меня, сразу же придавил своим телом к кровати. Мужчина целовал меня, шепча, что я как никогда сладкая и вкусная. Он будто пытался съесть меня, облизывая грудь и живот…
Утолив первый голод, хозяин решил немного передохнуть и подкрепиться пирожными. Это было как нельзя кстати. Я услужливо принесла в постель чай и лакомства. После чего прижалась к его боку всем телом. Он глубоко вздохнул и отпил глоток чаю, в котором уже была «волшебная» травка.
Один, два, три, четыре… десять. Теперь я уже улыбалась искренне, поднимаясь c кровати и внимательно вглядываясь в его глаза. Взгляд мужчины был недоуменным. Он явно не понимал, что с ним происходит, а я же не торопилась объяснять.
Мну нужно было только вежливо попросить подарить мне все свое имущество, все деньги, драгоценности, рабов и титул. И конечно же признать меня свободной, ведь он так меня любит! Я же самая преданная и дорогая его игрушка, которая беспрекословно его сегодня слушалась, радовала и удовлетворяла целых полгода.
Он выполнял все мои желания с непониманием в глазах, заполнял бумаги… так кстати оказавшиеся на столе. Подписывал документ за документом, даже не проверяя, что в них. Дальше была записка с раскаянием в своей дрянной жизни, прегрешениях и злодеяниях. Он сетовал на то, что плохо поступал и больше не может так.
Потом мы пошли прогуляться. Конечно же наш путь лежал на крышу, с которой так красиво видеть закат. Солнце, уходящее за горизонт, так прекрасно. Голубое небо окрашено в алые и розовые тона. Мой господин подошел слишком близко к краю. Ему хотелось взлететь в этот невероятный миг. Он потянулся к солнцу всем телом… А дальше раздался мой полный страха крик.
Быть может, будь я сильнее, смогла бы удержать. Но я всего на всего маленькая девочка, не ожидавшая такой подлости от своего любимого хозяина. Именно так и подумали стражники, приехавшие на происшествие. Я плакала на крыше, захлебываясь слезами и дрожа. Они успокоили, а позже обнаружили бумаги на мое имя. Ни у кого не возникло и капли сомнений, что уважаемый господин покончил с собой, раскаявшись в прегрешениях и искренне полюбив свою игрушку. Хотя в какой-то мере это была правда. Этот больной урод любил меня, своей извращенной, садисткой и гадкой любовью. Ответить на которую юная и искренняя девочка не смогла.
Это было так давно… Хотя кажется, будто эти воспоминания навсегда впечатались в мою память. Мила и маленькая девочка, которая в тот день впервые убила человека, не испытала ни капли сожаления. В душе было только чувство удовлетворения и наслаждения.
С того же дня я стала ненавидеть рабов, которые так просто сдавались. Может и не совсем легко, но они отказывались от своей свободы, вызывая у меня только отвращение. Разве можно под каким бы то ни было напором сдаться? Мне это было не понятно… Избавившись от всех свидетелей и продав все свое наследство, я переехала как можно дальше на юг и стала работорговцем. Графиня Алисия, лучшая во всем мире по подчинению рабов, по превращению их в вещи. Которая когда-то давно сама была игрушкой, но сегодня никто кроме меня самой и старика Джоша не может даже подозревать об этом. Есть только прелестная леди, содержащая крупнейший питомник и ведущая жесточайшие живые бои.
- Теперь ты знаешь мою историю, Джинни, - криво улыбнулась я девочке, закончив рассказ. – Может быть ты меня осудишь, не поймешь… Но я бы поступила так же, дай мне жизнь вторую попытку в той ситуации. Хотя знаешь… Совсем недавно в моей жизни случилось необычное. И, могу сказать, не все рабы жалкие. У некоторых просто нет выхода и вариантов. И мне очень хочется подарить тебе этот выбор и жизнь, наполненную радостью, счастьем и уютом.
Джинни оказалась внимательной слушательницей и искренней девушкой. Она плакала, когда я закончила, обнимала меня и утешала. Хотя в последнем особой нужды не было. Впервые открывшись другому, мне неожиданно стало легче на душе. А когда девочка меня еще и смогла понять, то из глаз невольно потекли слезы. Она не осуждала, не критиковала, лишь по-настоящему сочувствовала и сопереживала.
Мы еще долго после этого разговаривали, делились переживаниями и наболевшим. С этого момента наши с ней отношения стали другими. Буквально, этот яркий и неугомонный ребенок стал моим другом. И пусть она была уже достаточно взрослой и пережила много боли, в ней сохранилась жизнерадостность и способность видеть мир в солнечных цветах. Этим она и пыталась поделиться со мной.
Как-то раз, на выходные ко мне приехал Николас. Я не ждала гостей, поэтому не сразу поняла, что случилось. Услышав мелодию магического звонка, потихоньку стала спускаться вниз. Там же, к своему удивлению, застала любопытную картину.
Двери открыла Джинни. Она уже уверенно чувствовала себя в доме, хозяйничая тут и там. Девочка даже не подумала, что посетить нас могут чужие. Мужчина за дверью ее немного удивил. Она, видимо, растерялась, не зная, приглашать незнакомца в дом или попросить подождать у порога.
Никола же выглядел шокированным. Ведь он отлично помнил рабыню, которую я купила и убила, по общему мнению. Теперь же сломанная игрушка стояла перед ним во всей красе и невинно улыбалась.
- Твою ж мать! Алисия, - очнулся друг, когда увидел меня на лестнице. – Такого коварства я не ожидал даже от тебя!
- Здравствуй, Ник, - подошла я ко входу в дом. – Знакомься, это Джинни, моя сестра, подруга и просто невероятно хороший свободный человечек.
Я приобняла девочку за плечи, показывая ей поддержку и защиту. Она сразу же пришла в себя от первого удивления и легкого испуга. Николас изучал ее уж слишком серьезным взглядом.
- Николааас, - позвала мужчину, немного смеясь. – Прояви хоть грамм вежливостиии.
- О боги! Простите меня, юная леди, - учтиво поклонился друг, уже улыбаясь. – Просто вы показались мне невероятным и прекрасным миражом!
Друг болтал красивые и странные вещи, стараясь развеселить и порадовать девочку. Честно говоря, я видела его таким впервые. Джинни преображала вокруг себя всех. Но именно Ник предстал передо мной озорным хулиганом, готовым выполнять любые капризы девчонки.
Я знала историю друга, который в прошлом потерял свою единственную любовь и ребенка. Маги, обладавшие истинным даром, устроили переворот. Пытаясь захватить власть, они перебили огромное количество невинных. Тогда Николас жил неподалеку от дворца, работая на императорскую охрану. Спасти власть имущих удалось, а вот те, кто были поблизости, пострадали. Мне известно только по наслышке, как одаренные крушили все на своей пути… Погибло много людей, многие потеряли близких и друзей… На некоторых сказалась остаточная сила.
Ведь дар – это более сильное воздействие, чем обычная магия. Он более древний, первичный, опасный… И оставляет после себя более серьезные последствия. Так, Николас больше никогда не сможет стать отцом… а долгие годы на нем стояла печать смерти, не позволяющая ему никого к себе подпустить. Любой человек, находящийся рядом с ним больше суток, заболевал. Именно так друг и узнал, что я одна из одаренных. Когда мы познакомились, и мне стало известна его проблема, сразу решила помочь. Мой дар слаб и незначителен, но Николаса я избавила от печати, взяв слово, хранить мою тайну.
В тот день, позже, в кабинете мне пришлось рассказывать Нику всю ситуацию с Джинни. Он на удивление все понял и даже похвалил меня. Девочку он воспринял еще даже до выяснения всей истории. Как потом рассказывал, малышка была невероятно похожа на его умершую жену в молодости. А по возрасту, она и вовсе… как его погибшая дочь. Друг сказал, что будет по возможности помогать девочке и заботиться. Это меня порадовало, ведь Николасу одному из немногих я могу доверять.
- Завтра я возвращаюсь в город, нужно к бойцам, давно там не была, - завершив обсуждение Джинни, сказала другу.
- Нет! – вскрикнул Ник, продолжив спокойнее. – Ты понимаешь, что вольник попытается убить тебя при первой возможности? Он сильный и упертый… А еще ты заставила его думать, что его любимая и единственная сестренка мертва. Это самоубийство, отправляться туда.
- Это не обсуждается, я поеду, это мой дом, в конце концов, - скривилась я.
- Тогда я пришлю к тебе двух своих ребят, будут круглые сутки с тобой, охранять, - сказал Ник, после минутной паузы. – И даже не думай возражать! Иначе, я лично буду тебя охранять.
- Ладно, - выставила вперед руки, принимая условия друга. Он всегда заботился обо мне и стался так или иначе защитить.
Дальше события пролетали стремительно. Я вернулась в город, хотя назвать особняк домом никак не могла. После тех дней с Реем, а теперь и с Джинни… Как говорится, дом там, где тебя ждут и любят. Определенно это так.
К бойцам я решилась пойти только на второй день пребывания в городе. Как только мы подошли к тренирующимся рабам, и вольник прекратил заниматься, уставившись на меня, двое ребят, присланных Николасом, сразу встали передо мной. Конечно, я удивилась тому, как оперативно меня задвинули за спину. Но при этом восхитилась, что бойцы даже в такой мелочной ситуации решили не рисковать моей безопасностью.
Как ни странно, за следующие дни вольник не попытался на меня напасть ни разу. Лишь единожды я оказалась к нему ближе, всего в паре шагов. Он одним шагом преодолел расстояние, разделяющее нас, и прошептал: «При первой возможности, я убью тебя». От его спокойного и уверенного шепота у меня мурашки по телу пробежали. Не было сомнений, что мужчина выполнит свою угрозу. Мои охранники оттолкнули бойца и увели меня практически сразу, но я еще долго не могла прийти в себя. Осознание, что в ненависти вольника виновата сама, никак не желало отступать.
За следующую неделю, я извела себя мыслями, что же совершила и как бы исправить свою оплошность. Депрессия все больше и больше меня захватывала. Оказалось, что все мои желания сводятся к тому, что просто хочется вновь оказаться в объятиях Рея… хотя бы просто прикоснуться к нему. Увидеть в его взгляде нежность, тепло, а не эту всепоглощающую ненависть.
На последнем бою Рей одержал свои последние победы. Это оказалось неожиданным. Я не готова его отпустить. Вечером, сославшись на занятость, скрылась в своем кабинете. Никаких вариантов оставить его уже не было… Даже сказать ему о Джинни не знаю как. Все, что касается нас с ним, рушится не начавшись. Может быть, стоит смириться? Как бы не так. Никогда не шла на поводу у судьбы. И теперь не хочу.
Он желает моей смерти?! Пусть. Напоследок, я хочу ощутить вкус его губ. Хочу провести с ним ночь, полную страсти и желания. Ведь тогда в доме, он был нежен и добр. Не могло все быть иллюзией и притворством. Волчонок выглядел искренним и открытым. Поверю ему… Забуду свои долбанные принципы. И пусть, я могу поплатиться за это жизнью. Хочу рискнуть и ощутить хоть немного той безумной реальности.
Заранее подписав документ об освобождение вольника, послала одного из своих охранников, за бойцом. На случай самого неудачного исхода, также составила завещание, в котором значились три имени: Джош, Николас и Джинни. Эти человечки были самыми близкими для меня во всем мире. И пусть малышка Джи пробыла рядом совсем немного, она смогла вызывать доверие и привязанность.
- Госпожа, - отвлек меня от раздумий голос одного из ребят, стоявших у дверей.
- Да, пусть входит.
Но вместо одного Рея в кабинет зашли сразу трое. Моя охрана упорно не желала оставлять нас наедине, уверяя, что никак не помешают. Конечно! Я тут решила довериться судьбе и подставить себя под удар, а они не повлияют на ситуацию. Так и поверила.
- Вон! – громко сказала, разозлившись. – И пока не разрешу, чтобы в кабинет ни ногой! Это приказ, рабы, не забывайте свое место.
Скривившись, бойцы выполнили приказ. В глазах вольника смешались ненависть, презрение и легкое удивление. Если честно, раньше для меня такое обращение с рабами было естественным. За последние же дни мое отношение к безвольным существам как-то изменилось. Самой от себя стало неприятно, но иначе никак. Проявлю слабость и выставить их из кабинета было бы нереально.
Как только двери кабинета захлопнулись, я почувствовала пристальный взгляд Рея. Еще мгновение, и мое тело прижато к стене за горло.
- Не боишься оставаться со мной наедине? – тихо и грозно спрашивает вольник.
- Ты же хочешь отомстить не только мне? – слабо говорю, улыбаясь. Воздуха мало, но я держусь гордо. – Мне нужно подписать бумаги о твоем освобождении.
- И не придумаешь ничего, чтобы оставить меня рабом? – вскидывает бровь боец.
- Ну как же, - уже хриплю я. – Есть последнее условие.
Рей смотри мне в глаза, продолжая удерживать. Перед взором темнеет, если он сейчас не отпустит, то я потеряю сознание. Видимо, поняв это, вольник отпускает меня.
- Говори, какое условие, - грубо бросает он, отворачиваясь. – И быстрее, пока я не передумал и не убил тебя.
- Будь со мной этой ночью, - говорю, потирая шею. В ответ он оборачивается и удивленно смотрит. Приходится уточнить. – Да, я хочу переспать с тобой.
- Серьезно?
- Еще как.
- Ты же не спишь с рабами.
- Уже сплю. Так ты согласен?
- Идет, - отвечает боец, проведя взглядом по мне от ног до глаз.
Я делаю шаг к нему на встречу, осторожно касаюсь рукой груди и смотрю в глаза. Вот только в них нет того, что мне так необходимо. Вновь опускаю взгляд, прижимаясь к вольнику всем телом. А потом целую, будто в последний раз. Может так оно и есть? Выпускаю все свои чувства, поцелуем передавая боль и нежность, надежду и безысходность, любовь и обиду… Наши губы сплелись, но я не ощущаю отдачи. Будто передо мной мумия… Даже мои любовники были более эмоциональные, чем тот, кто похитил мое сердце и слома душу.
Отстранившись, вглядываюсь в глаза Рею. Надеюсь увидеть там хоть маленький отголосок тех дней после похищения, но в них пустота. Даже пренебрежения больше нет. Такое чувство, что меня нет перед ним. Просто пустое место, никак не живой человек. Слезы наполняют глаза. Больно… Как же больно…
- Ничего не нужно, - шепчу, отворачиваясь. – На столе подписанная бумага о твоем освобождение. Ты больше не раб и волен делать все, что хочешь.
Рей подходит к столу, берет документу, пробегает глазами и разворачивается ко мне. Сейчас ему ничего не мешает меня убить и сбежать. И я вполне готова умереть… От его рук все что угодно. Он уже убил меня. Внутри рушатся все стены, все правила и установки. Мне не хочется жить, хотя это скорее существование. Нет больше смысла ни в чем...
Но вольник даже не пытается меня тронуть. Он просто направляется к выходу из кабинета, открывает двери и уходит. Вот и все. Больше нас ничего не держит вместе.
Я опустилась ниже и подняла глаза, через ресницы смотря на своего хозяина… И осторожно лизнула его член. Взяла его в рот и начала аккуратно скользить по нему губами вверх-вниз… Ему нравилось, когда я делала это, смотря прямо в его глаза, демонстрируя свою «любовь». Всего пару минут усиленной работы губами и языком, чтобы он кончил. Отстранив меня, сразу же придавил своим телом к кровати. Мужчина целовал меня, шепча, что я как никогда сладкая и вкусная. Он будто пытался съесть меня, облизывая грудь и живот…
Утолив первый голод, хозяин решил немного передохнуть и подкрепиться пирожными. Это было как нельзя кстати. Я услужливо принесла в постель чай и лакомства. После чего прижалась к его боку всем телом. Он глубоко вздохнул и отпил глоток чаю, в котором уже была «волшебная» травка.
Один, два, три, четыре… десять. Теперь я уже улыбалась искренне, поднимаясь c кровати и внимательно вглядываясь в его глаза. Взгляд мужчины был недоуменным. Он явно не понимал, что с ним происходит, а я же не торопилась объяснять.
Мну нужно было только вежливо попросить подарить мне все свое имущество, все деньги, драгоценности, рабов и титул. И конечно же признать меня свободной, ведь он так меня любит! Я же самая преданная и дорогая его игрушка, которая беспрекословно его сегодня слушалась, радовала и удовлетворяла целых полгода.
Он выполнял все мои желания с непониманием в глазах, заполнял бумаги… так кстати оказавшиеся на столе. Подписывал документ за документом, даже не проверяя, что в них. Дальше была записка с раскаянием в своей дрянной жизни, прегрешениях и злодеяниях. Он сетовал на то, что плохо поступал и больше не может так.
Потом мы пошли прогуляться. Конечно же наш путь лежал на крышу, с которой так красиво видеть закат. Солнце, уходящее за горизонт, так прекрасно. Голубое небо окрашено в алые и розовые тона. Мой господин подошел слишком близко к краю. Ему хотелось взлететь в этот невероятный миг. Он потянулся к солнцу всем телом… А дальше раздался мой полный страха крик.
Быть может, будь я сильнее, смогла бы удержать. Но я всего на всего маленькая девочка, не ожидавшая такой подлости от своего любимого хозяина. Именно так и подумали стражники, приехавшие на происшествие. Я плакала на крыше, захлебываясь слезами и дрожа. Они успокоили, а позже обнаружили бумаги на мое имя. Ни у кого не возникло и капли сомнений, что уважаемый господин покончил с собой, раскаявшись в прегрешениях и искренне полюбив свою игрушку. Хотя в какой-то мере это была правда. Этот больной урод любил меня, своей извращенной, садисткой и гадкой любовью. Ответить на которую юная и искренняя девочка не смогла.
Это было так давно… Хотя кажется, будто эти воспоминания навсегда впечатались в мою память. Мила и маленькая девочка, которая в тот день впервые убила человека, не испытала ни капли сожаления. В душе было только чувство удовлетворения и наслаждения.
С того же дня я стала ненавидеть рабов, которые так просто сдавались. Может и не совсем легко, но они отказывались от своей свободы, вызывая у меня только отвращение. Разве можно под каким бы то ни было напором сдаться? Мне это было не понятно… Избавившись от всех свидетелей и продав все свое наследство, я переехала как можно дальше на юг и стала работорговцем. Графиня Алисия, лучшая во всем мире по подчинению рабов, по превращению их в вещи. Которая когда-то давно сама была игрушкой, но сегодня никто кроме меня самой и старика Джоша не может даже подозревать об этом. Есть только прелестная леди, содержащая крупнейший питомник и ведущая жесточайшие живые бои.
- Теперь ты знаешь мою историю, Джинни, - криво улыбнулась я девочке, закончив рассказ. – Может быть ты меня осудишь, не поймешь… Но я бы поступила так же, дай мне жизнь вторую попытку в той ситуации. Хотя знаешь… Совсем недавно в моей жизни случилось необычное. И, могу сказать, не все рабы жалкие. У некоторых просто нет выхода и вариантов. И мне очень хочется подарить тебе этот выбор и жизнь, наполненную радостью, счастьем и уютом.
Глава 14
Джинни оказалась внимательной слушательницей и искренней девушкой. Она плакала, когда я закончила, обнимала меня и утешала. Хотя в последнем особой нужды не было. Впервые открывшись другому, мне неожиданно стало легче на душе. А когда девочка меня еще и смогла понять, то из глаз невольно потекли слезы. Она не осуждала, не критиковала, лишь по-настоящему сочувствовала и сопереживала.
Мы еще долго после этого разговаривали, делились переживаниями и наболевшим. С этого момента наши с ней отношения стали другими. Буквально, этот яркий и неугомонный ребенок стал моим другом. И пусть она была уже достаточно взрослой и пережила много боли, в ней сохранилась жизнерадостность и способность видеть мир в солнечных цветах. Этим она и пыталась поделиться со мной.
Как-то раз, на выходные ко мне приехал Николас. Я не ждала гостей, поэтому не сразу поняла, что случилось. Услышав мелодию магического звонка, потихоньку стала спускаться вниз. Там же, к своему удивлению, застала любопытную картину.
Двери открыла Джинни. Она уже уверенно чувствовала себя в доме, хозяйничая тут и там. Девочка даже не подумала, что посетить нас могут чужие. Мужчина за дверью ее немного удивил. Она, видимо, растерялась, не зная, приглашать незнакомца в дом или попросить подождать у порога.
Никола же выглядел шокированным. Ведь он отлично помнил рабыню, которую я купила и убила, по общему мнению. Теперь же сломанная игрушка стояла перед ним во всей красе и невинно улыбалась.
- Твою ж мать! Алисия, - очнулся друг, когда увидел меня на лестнице. – Такого коварства я не ожидал даже от тебя!
- Здравствуй, Ник, - подошла я ко входу в дом. – Знакомься, это Джинни, моя сестра, подруга и просто невероятно хороший свободный человечек.
Я приобняла девочку за плечи, показывая ей поддержку и защиту. Она сразу же пришла в себя от первого удивления и легкого испуга. Николас изучал ее уж слишком серьезным взглядом.
- Николааас, - позвала мужчину, немного смеясь. – Прояви хоть грамм вежливостиии.
- О боги! Простите меня, юная леди, - учтиво поклонился друг, уже улыбаясь. – Просто вы показались мне невероятным и прекрасным миражом!
Друг болтал красивые и странные вещи, стараясь развеселить и порадовать девочку. Честно говоря, я видела его таким впервые. Джинни преображала вокруг себя всех. Но именно Ник предстал передо мной озорным хулиганом, готовым выполнять любые капризы девчонки.
Я знала историю друга, который в прошлом потерял свою единственную любовь и ребенка. Маги, обладавшие истинным даром, устроили переворот. Пытаясь захватить власть, они перебили огромное количество невинных. Тогда Николас жил неподалеку от дворца, работая на императорскую охрану. Спасти власть имущих удалось, а вот те, кто были поблизости, пострадали. Мне известно только по наслышке, как одаренные крушили все на своей пути… Погибло много людей, многие потеряли близких и друзей… На некоторых сказалась остаточная сила.
Ведь дар – это более сильное воздействие, чем обычная магия. Он более древний, первичный, опасный… И оставляет после себя более серьезные последствия. Так, Николас больше никогда не сможет стать отцом… а долгие годы на нем стояла печать смерти, не позволяющая ему никого к себе подпустить. Любой человек, находящийся рядом с ним больше суток, заболевал. Именно так друг и узнал, что я одна из одаренных. Когда мы познакомились, и мне стало известна его проблема, сразу решила помочь. Мой дар слаб и незначителен, но Николаса я избавила от печати, взяв слово, хранить мою тайну.
В тот день, позже, в кабинете мне пришлось рассказывать Нику всю ситуацию с Джинни. Он на удивление все понял и даже похвалил меня. Девочку он воспринял еще даже до выяснения всей истории. Как потом рассказывал, малышка была невероятно похожа на его умершую жену в молодости. А по возрасту, она и вовсе… как его погибшая дочь. Друг сказал, что будет по возможности помогать девочке и заботиться. Это меня порадовало, ведь Николасу одному из немногих я могу доверять.
- Завтра я возвращаюсь в город, нужно к бойцам, давно там не была, - завершив обсуждение Джинни, сказала другу.
- Нет! – вскрикнул Ник, продолжив спокойнее. – Ты понимаешь, что вольник попытается убить тебя при первой возможности? Он сильный и упертый… А еще ты заставила его думать, что его любимая и единственная сестренка мертва. Это самоубийство, отправляться туда.
- Это не обсуждается, я поеду, это мой дом, в конце концов, - скривилась я.
- Тогда я пришлю к тебе двух своих ребят, будут круглые сутки с тобой, охранять, - сказал Ник, после минутной паузы. – И даже не думай возражать! Иначе, я лично буду тебя охранять.
- Ладно, - выставила вперед руки, принимая условия друга. Он всегда заботился обо мне и стался так или иначе защитить.
Дальше события пролетали стремительно. Я вернулась в город, хотя назвать особняк домом никак не могла. После тех дней с Реем, а теперь и с Джинни… Как говорится, дом там, где тебя ждут и любят. Определенно это так.
К бойцам я решилась пойти только на второй день пребывания в городе. Как только мы подошли к тренирующимся рабам, и вольник прекратил заниматься, уставившись на меня, двое ребят, присланных Николасом, сразу встали передо мной. Конечно, я удивилась тому, как оперативно меня задвинули за спину. Но при этом восхитилась, что бойцы даже в такой мелочной ситуации решили не рисковать моей безопасностью.
Как ни странно, за следующие дни вольник не попытался на меня напасть ни разу. Лишь единожды я оказалась к нему ближе, всего в паре шагов. Он одним шагом преодолел расстояние, разделяющее нас, и прошептал: «При первой возможности, я убью тебя». От его спокойного и уверенного шепота у меня мурашки по телу пробежали. Не было сомнений, что мужчина выполнит свою угрозу. Мои охранники оттолкнули бойца и увели меня практически сразу, но я еще долго не могла прийти в себя. Осознание, что в ненависти вольника виновата сама, никак не желало отступать.
За следующую неделю, я извела себя мыслями, что же совершила и как бы исправить свою оплошность. Депрессия все больше и больше меня захватывала. Оказалось, что все мои желания сводятся к тому, что просто хочется вновь оказаться в объятиях Рея… хотя бы просто прикоснуться к нему. Увидеть в его взгляде нежность, тепло, а не эту всепоглощающую ненависть.
На последнем бою Рей одержал свои последние победы. Это оказалось неожиданным. Я не готова его отпустить. Вечером, сославшись на занятость, скрылась в своем кабинете. Никаких вариантов оставить его уже не было… Даже сказать ему о Джинни не знаю как. Все, что касается нас с ним, рушится не начавшись. Может быть, стоит смириться? Как бы не так. Никогда не шла на поводу у судьбы. И теперь не хочу.
Он желает моей смерти?! Пусть. Напоследок, я хочу ощутить вкус его губ. Хочу провести с ним ночь, полную страсти и желания. Ведь тогда в доме, он был нежен и добр. Не могло все быть иллюзией и притворством. Волчонок выглядел искренним и открытым. Поверю ему… Забуду свои долбанные принципы. И пусть, я могу поплатиться за это жизнью. Хочу рискнуть и ощутить хоть немного той безумной реальности.
Заранее подписав документ об освобождение вольника, послала одного из своих охранников, за бойцом. На случай самого неудачного исхода, также составила завещание, в котором значились три имени: Джош, Николас и Джинни. Эти человечки были самыми близкими для меня во всем мире. И пусть малышка Джи пробыла рядом совсем немного, она смогла вызывать доверие и привязанность.
- Госпожа, - отвлек меня от раздумий голос одного из ребят, стоявших у дверей.
- Да, пусть входит.
Но вместо одного Рея в кабинет зашли сразу трое. Моя охрана упорно не желала оставлять нас наедине, уверяя, что никак не помешают. Конечно! Я тут решила довериться судьбе и подставить себя под удар, а они не повлияют на ситуацию. Так и поверила.
- Вон! – громко сказала, разозлившись. – И пока не разрешу, чтобы в кабинет ни ногой! Это приказ, рабы, не забывайте свое место.
Скривившись, бойцы выполнили приказ. В глазах вольника смешались ненависть, презрение и легкое удивление. Если честно, раньше для меня такое обращение с рабами было естественным. За последние же дни мое отношение к безвольным существам как-то изменилось. Самой от себя стало неприятно, но иначе никак. Проявлю слабость и выставить их из кабинета было бы нереально.
Как только двери кабинета захлопнулись, я почувствовала пристальный взгляд Рея. Еще мгновение, и мое тело прижато к стене за горло.
- Не боишься оставаться со мной наедине? – тихо и грозно спрашивает вольник.
- Ты же хочешь отомстить не только мне? – слабо говорю, улыбаясь. Воздуха мало, но я держусь гордо. – Мне нужно подписать бумаги о твоем освобождении.
- И не придумаешь ничего, чтобы оставить меня рабом? – вскидывает бровь боец.
- Ну как же, - уже хриплю я. – Есть последнее условие.
Рей смотри мне в глаза, продолжая удерживать. Перед взором темнеет, если он сейчас не отпустит, то я потеряю сознание. Видимо, поняв это, вольник отпускает меня.
- Говори, какое условие, - грубо бросает он, отворачиваясь. – И быстрее, пока я не передумал и не убил тебя.
- Будь со мной этой ночью, - говорю, потирая шею. В ответ он оборачивается и удивленно смотрит. Приходится уточнить. – Да, я хочу переспать с тобой.
- Серьезно?
- Еще как.
- Ты же не спишь с рабами.
- Уже сплю. Так ты согласен?
- Идет, - отвечает боец, проведя взглядом по мне от ног до глаз.
Я делаю шаг к нему на встречу, осторожно касаюсь рукой груди и смотрю в глаза. Вот только в них нет того, что мне так необходимо. Вновь опускаю взгляд, прижимаясь к вольнику всем телом. А потом целую, будто в последний раз. Может так оно и есть? Выпускаю все свои чувства, поцелуем передавая боль и нежность, надежду и безысходность, любовь и обиду… Наши губы сплелись, но я не ощущаю отдачи. Будто передо мной мумия… Даже мои любовники были более эмоциональные, чем тот, кто похитил мое сердце и слома душу.
Отстранившись, вглядываюсь в глаза Рею. Надеюсь увидеть там хоть маленький отголосок тех дней после похищения, но в них пустота. Даже пренебрежения больше нет. Такое чувство, что меня нет перед ним. Просто пустое место, никак не живой человек. Слезы наполняют глаза. Больно… Как же больно…
- Ничего не нужно, - шепчу, отворачиваясь. – На столе подписанная бумага о твоем освобождение. Ты больше не раб и волен делать все, что хочешь.
Рей подходит к столу, берет документу, пробегает глазами и разворачивается ко мне. Сейчас ему ничего не мешает меня убить и сбежать. И я вполне готова умереть… От его рук все что угодно. Он уже убил меня. Внутри рушатся все стены, все правила и установки. Мне не хочется жить, хотя это скорее существование. Нет больше смысла ни в чем...
Но вольник даже не пытается меня тронуть. Он просто направляется к выходу из кабинета, открывает двери и уходит. Вот и все. Больше нас ничего не держит вместе.
