ПОД МАСКОЙ, ИЛИ СТРАШИЛКА В АКАДЕМИИ МАГИИ
Из-за наследства попала в другой мир? Получила в нагрузку алчного опекуна? Значит, тебе прямая дорога в академию магии! И плевать, что ради этого придется стать самой настоящей страшилкой. Где наша не пропадала? А дракон? Что дракон? Ему просто не повезло встретиться на твоем пути!
— Ну что, страшилка, уже решилась выйти за меня замуж?
— Рано пока, ваше сиятельство! Учусь ведь! — в очередной раз пришла я в ужас от подобного предложения. Уж лучше страшилкой ходить, чем замуж за этого!
— Так я необученного мага держать рядом все равно не собираюсь! Будешь себе учиться и дальше сколько нужно, только в статусе моей жены. — У меня от такой перспективы аж мурашки по спине пробежали и дыхание сперло. Но, видимо, мое замешательство поняли как-то не так. — Ты ведь знаешь, я не только верну тебе настоящее лицо, но и дам приличное содержание, чтобы ты смогла, наконец, купить себе что-нибудь поприличнее этих обносок! — оглядывая меня, скривил он брезгливую мину, благополучно забывая, что лично распорядился выдать мне эти, как он выразился, обноски. В то время как сам свободно пользуется деньгами, что оставил на мое содержание отец.
У меня от возмущения даже в глазах потемнело, но я прекрасно понимала, что спорить с этим человеком и что-то доказывать бесполезно!
— Премного благодарна за столь щедрое предложение, но как же вы? — На лице мужчины появилось озадаченное выражение. — Вам ведь при молодой жене придется на любовниц деньги тратить, нужду с ними справля…эээ… удовлетворять! — Мужчина удивился еще больше. — Или вам не нужно ее справля… то есть удовлетворять? Что? Не нужно? Совсем-совсем? — Лицо мужчины начало багроветь. — Нет? Все-таки нужно? Но если что, только скажите! Нет, конечно же, вам ничего такого не нужно! Но я знаю неплохого специалиста! Он мигом сделает так, чтобы этот ваш, ну… этот, который призван удовлетворять… В общем, специалист поднимет все: и иммунитет, и общий тонус, и этот… ну…
— Вон! — наконец, возопил он.
— Но как же… Мы же еще не договорили…
— Вон из моего дома, я сказал!
— Ага, — я уже поворачивала ручку двери его кабинета, — но если что — вы не стесняйтесь! Только скажите! — прокричала я в уже закрытую дверь и бросилась вниз к арке портала, пока этот неадекват не передумал.
Я лучше в академии праздничные недели одна прокукую на сухом пайке, чем останусь в этом доме еще хоть на минуту! Тем более разрешение получено! К тому же нужно радоваться, что в запале злости его убогая фантазия забуксовала, и он просто не успел придумать еще какой-нибудь способ испортить мне жизнь.
А ведь еще полгода назад я даже представить не могла, что она совершит такой крутой вираж и повернется ко мне своей филейной частью…
6 месяцев назад
— Аля, доченька, я безумно за тебя рада и горжусь тобой! — обняла меня мама и расцеловала в обе щеки. — Ты у меня настоящая умничка! Сама поступила в самый престижный университет!
— А уж как я рада! — выдохнула я счастливо и облегченно.
Все-таки последние два года перед поступлением выдались особенно напряженными, и, пожалуй, только сейчас я, наконец, начала расслабляться, пребывая на седьмом небе от счастья, что все было не зря.
— У тебя впереди почти целое лето. Отдохни хорошенько.
— Мам, а тебе точно нужно ехать? — спросила я расстроенно, переживая, что она так и не передумала уезжать. Родительница уже несколько лет увлекалась духовными практиками и что-то искала.
— Алечка, но это же мечта всей моей жизни! Я уверена, что в Тибете наконец смогу достичь просветления! — ее лицо приобрело одухотворенное выражение, будто она уже купается в священных водах своей Сансары. — А ты уже выросла. Вон, поступила, будешь учиться, скоро встретишь какого-нибудь хорошего парня… — она погладила меня по голове и, будто решившись на что-то, внезапно спросила: — Может, поедешь со мной?
Я бы, наверное, и поехала, но как-то сомневалась, что за оставшееся до учебы время мы с мамой успеем вернуться. Она запланировала не просто поездку в Тибет, а целое духовное путешествие. А чем и когда оно окончится, предсказать не мог никто. Сейчас же у меня в жизни стояли другие цели, и потому мечталось вовсе не о мифическом просветлении, хотя я бы от него тоже не отказалась.
А на следующий день я уже провожала ее в путешествие.
— Солнышко, я не знаю, как часто смогу выходить на связь. Мой путь не подразумевает использование различных гаджетов. А потому могу пропасть надолго, но ты не переживай.
Конечно, остаться одной в собственной квартире, когда тебе почти восемнадцать — круто. Только мне почему-то именно сейчас жутко не хотелось отпускать маму куда бы то ни было. У меня на глазах навернулись слезы, отчего-то стало жутко обидно.
— А за меня? За меня ты не переживаешь? — наконец, вырвалось.
Мама грустно и бесконечно любяще погладила меня по щеке и, заглянув в глаза, ответила:
— Я в тебя верю… — после чего словно ушла куда-то внутрь себя, прислушиваясь. А я подумала о том, что эти ее духовные практики приносят только вред. Ведь они отнимают у меня мать! Да, я уже большая, но кто сказал, что она мне не нужна именно сейчас? — Моя дорога меня зовет. Прошу, дай возможность ее пройти…
Промелькнувшая в этот момент в ее взгляде тоска пристыдила. Какая же я все-таки эгоистка! Мама посвятила мне всю свою жизнь: сама, без отца, вырастила, дала замечательное образование, водила на танцы, в музыкальную школу, присутствовала на всех соревнованиях и выступлениях. Делала все, чтобы я чувствовала себя маленькой принцессой. И вот когда пришло время ее отпустить, дать ей право жить так, как требует ее душа, я включаю махровую эгоистку и пытаюсь ее остановить!
— Мамочка, прости меня, — расплакалась. — Езжай! Обязательно езжай! И найди там свое долбаное просветление и стань, наконец, по-настоящему счастливой!
Вот так я и осталась в нашей квартире одна. Некоторое время тоска не отпускала, а потом целую неделю я с подружками развлекалась так, как давно мечтала. И лишь мамино «Я в тебя верю» останавливало от совсем уж неосмотрительных поступков.
А потом прямо в парке, где мы с девчонками гуляли и ели мороженое, к нам подошел довольного странного вида субъект. По крайней мере, черный глухой плащ, в который он был одет посреди лета, навевал дикие ассоциации. Почему-то казалось, что сейчас он его резко распахнет, а там… Но распахивать он ничего не собирался, а, оглядев нас сосредоточенным взглядом, остановил его на мне и спросил:
— Алевтина Серганииловна Спицына?
Как же я не любила свое полное имя! Во-первых, имя Алевтина в моем воображении имело стойкий запах нафталина, потому что так сейчас не называют, потому я упорно всегда называла себя просто Алей. Ну а во-вторых, покажите мне, пожалуйста, того субъекта, по недоразумению называемого моим отцом, имя которого Серганиил! Я у мамы не раз спрашивала, почему бы просто не дать мне отчество Сергеевна? На что получала простой лаконичный ответ: «Потому что твоего отца зовут Серганиил». Больше, правда, мне ничего о нем узнать так и не удалось.
А потому, невольно скривившись, все же подозрительно ответила:
— Ну… я. А вы кто такой?
— Я поверенный вашего батюшки.
Это его «батюшка» было из той же оперы, что и мое имя. А потому, отвлекшись на свои ассоциации, я не сразу осознала смысл сказанных им слов.
— Что вы сказали?
— Я поверенный вашего батюшки. — Повторил он спокойно и предложил: — Давайте куда-нибудь отойдем, и я расскажу вам все подробнее.
Обескураженно оглянувшись на подруг, я неуверенно пожала плечами:
— Ну, давайте… Только недалеко.
Мне не хотелось, чтобы девчонки потеряли меня из виду. Все-таки этот мужчина слишком странный, чтобы ему доверять, и я опасалась оставаться с ним наедине. Но узнать что-то, хоть и таким странным образом, о своем биологическом отце хотелось очень. Отошли мы и правда недалеко — к парапету, который окружал речушку, протекавшую через парк.
— Как уже говорил, я поверенный вашего батюшки и уже долгое время веду его дела. Дело в том, что не так давно истек срок ожидания, когда по нашим законам человека можно считать живым. А потому теперь ваш отец считается не просто пропавшим без вести, а погибшим. Приношу вам свои соболезнования. — Мужчина склонил голову в знак своей скорби, а у меня в груди как-то разом образовалась пустота. Я бы в этом никогда никому не призналась, но я всю жизнь надеялась встретиться с отцом, хотя бы увидеть его издалека, а тут… Тем временем мужчина откуда-то извлек папку и открыл ее, просматривая лежавшие в ней листы. — Так вот… он оставил завещание, по которому все, что ему принадлежит, должно перейти к вам, его единственному ребенку. Однако произойти это должно только при условии окончания вами Роствудской академии магии. Деньги за вашу учебу уже внесены, но некоторые вступительные экзамены вам все же придется сдать. А так как по законам Реорданского королевства вы еще несовершеннолетняя, то король определил вам опекуна — лейра Бурингила Крахта. С перечнем переходящих вам титулов, собственности и материальных ценностей при выполнении выше озвученного условия вы можете ознакомиться вот здесь... — он протянул мне несколько листков.
Я переводила очумелый взгляд с незнакомца на документ в своих руках и прикидывала, как бы поскорее, не привлекая внимания, смыться от этого сумасшедшего. Король? Академия магии? Наследство? Буринг… бурёнк… бур-бур… в общем, опекун? Мне? При живой матери?
Я нервно рассмеялась.
— Какие-то у вас тупые шутки.
— Шутки? — искренне удивился мужчина. — Поверьте, я очень редко шучу, и это не тот случай.
Этот человек говорил так серьезно и убежденно, что у меня невольно закралось подозрение, что мы друг друга как-то не так поняли.
— Но ведь вы только что упоминали про какую-то Академию магии! — вычленила я самую вопиющую дичь из его рассказа.
Он снова заглянул в свою папочку, будто сверяясь.
— Да, так и есть.
— А ничего, что в нашем мире магии нет? — я уже не знала, что и думать, поглядывая по сторонам и примеряясь, куда бы рвануть в следующий момент.
Однако прозвучавшие следом слова меня огорошили настолько, что я застыла на месте:
— Все верно. В вашем мире нет, а в нашем есть. Хотите посмотреть?
Из моего горла сам собой вырвался нервный смешок, а потом до меня, наконец, начало доходить: это розыгрыш! Вон как девчонки на нас хитро поглядывают и посмеиваются! Только уж больно жестокий розыгрыш. Так с подругами не поступают. Я жутко разозлилась и на них, и на этого ряженого, и на себя саму.
«Хотите, значит, надо мной посмеяться? Что ж, еще посмотрим, кто посмеется последним!»
— А хочу! Где там ваш портал? Или как вы там меня в свой мир доставлять собираетесь? Только учтите: ни в какие подворотни я с вами не пойду. Так что предоставляйте портал прямо сюда.
Мужчина явно обрадовался моей сговорчивости и засуетился, доставая что-то из кармана. Мне даже интересно стало, что он там достанет из своих широких штанин. А достал он довольно большие старинные часы на цепочке. Честно говоря, меня удивил их размер: они больше походили на будильник, чем на его карманный эквивалент.
— Вы готовы? — деловито спросил мужчина.
Я округлила глаза в притворном удивлении:
— А ничего, что вокруг нас люди? Что они скажут, когда увидят портал?
Мужчина пожал плечами:
— В немагических мирах с этим просто: уже через несколько минут их мозг сам придумает, как правдоподобно и без ущерба для их психики объяснить то, что они увидят...
…и что-то провернул в своих часах.
Выраставший прямо передо мной мерцающий овал заставил мой мозг лихорадочно искать правдоподобные объяснения аномалии, но ничего внятного, кроме того, что я сошла с ума, так и не придумал. А оказавшийся прямо за спиной мужчина мягко, но настойчиво подтолкнул меня вперед.
— А? Не-е-ет! Нет-нет-нет-нет! — пришла я в себя и попыталась отойти подальше от непонятного овала.
Но хватка мужчины на моей талии внезапно стала стальной.
— Вы уже дали свое согласие на переход, лейра Спицына, — он с неожиданной силой втолкнул меня в непонятное марево и шагнул следом.
На миг перед глазами все завертелось, я почувствовала, что кувырком падаю в неизвестность. Захотела закричать, но изо рта не вылетело ни звука, не хватало воздуха, но вдохнуть оказалось нечего. А потом мои ноги вдруг почувствовали под собой опору, и, не устояв, я упала, делая глубокий судорожный вдох.
Проснулась от скрипа открывающейся двери. Этот противный звук будил меня каждое утро уже почти полтора месяца подряд! Я в который раз пообещала себе выпросить на кухне масло, чтобы ее смазать, но не была уверена, что мне это действительно нужно, потому что успела уяснить, что очень полезно знать, когда в мою комнату кто-то решит наведаться. В этом доме я находилась в довольно странном положении: вроде бы и гостья, но все же пленница. Потому что за его пределы меня упорно никто не выпускал, мотивируя это опасностью, которая якобы поджидает, если кто-то заинтересуется и узнает, что я дочь графа Россельмейра. Верить я в это не торопилась, но пока все шло так, как было выгодно и мне, и я решила играть по правилам своего опекуна.
Когда я сюда попала, испытала шок. Потому что весь тот бред, что нес поверенный, отказался правдой. И вот так, по своей дурости и неосмотрительности, я очутилась в другом мире. С собой у меня была только небольшая сумочка с мобильником и прочими мелочами . Сотовый разрядился уже к вечеру.
Лейр Крахт — лейрами и лейрисами тут звали неженатых господ и незамужних дам соответственно — встречал нас в той комнате, в которой я упала. Невысокий щуплый мужчина с излишне впалыми щеками и глазами навыкате — стоило ему немного удивиться, как они делались круглыми. Даже не задумываясь, я про себя окрестила его Лягухом. Так вот этот Лягух даже не дернулся, чтобы помочь мне встать, но продолжал наблюдать, с интересом разглядывая мои голые ноги, выглядывавшие из-под летнего платья. Подняться мне помог поверенный, который появился следом.
— Лейр Крахт, рад вас видеть, — тут же поздоровался он.
— Где вас носило столько времени? — вместо приветствия возмутился Лягух. — Это она?
— Да, позвольте вас представить, — совершенно не обращая внимания на грубость, ответил мужчина. — Лейриса, это лейр Бурингил Крахт.
Я, несмотря на полную растерянность, постаралась запомнить это имя. Судя по всему, это мой опекун. Хотя какой, к черту, опекун? Верните меня обратно! Остановите Землю, я сойду! И вообще, куда я попала?!
— Драсте, — только и смогла выдавить я.
— Лейр, это лейриса Алевтина Спицына.
— Как-то не так я ее себе представлял… Да и манер бы этой куколке побольше. В какой глуши вы ее откопали?
— Ее не откопали, — почти прорычала я, задетая за живое и его отношением, и всей ситуацией в целом. — Она сама, как дура, пришла.
— Оу, так языковой комплекс у тебя уже установлен! Как интересно… — оскалился этот субъект. А я только сейчас поняла, что он говорил вовсе не на русском, и ответила я ему на том же певучем языке. — Это вы ее снабдили? — обратился он к поверенному.
— Нет, ваше сиятельство. Но могу предположить, что данный арканный комплекс был установлен еще в первый год жизни, как и всем детям.
АННОТАЦИЯ:
Из-за наследства попала в другой мир? Получила в нагрузку алчного опекуна? Значит, тебе прямая дорога в академию магии! И плевать, что ради этого придется стать самой настоящей страшилкой. Где наша не пропадала? А дракон? Что дракон? Ему просто не повезло встретиться на твоем пути!
ГЛАВА 1
— Ну что, страшилка, уже решилась выйти за меня замуж?
— Рано пока, ваше сиятельство! Учусь ведь! — в очередной раз пришла я в ужас от подобного предложения. Уж лучше страшилкой ходить, чем замуж за этого!
— Так я необученного мага держать рядом все равно не собираюсь! Будешь себе учиться и дальше сколько нужно, только в статусе моей жены. — У меня от такой перспективы аж мурашки по спине пробежали и дыхание сперло. Но, видимо, мое замешательство поняли как-то не так. — Ты ведь знаешь, я не только верну тебе настоящее лицо, но и дам приличное содержание, чтобы ты смогла, наконец, купить себе что-нибудь поприличнее этих обносок! — оглядывая меня, скривил он брезгливую мину, благополучно забывая, что лично распорядился выдать мне эти, как он выразился, обноски. В то время как сам свободно пользуется деньгами, что оставил на мое содержание отец.
У меня от возмущения даже в глазах потемнело, но я прекрасно понимала, что спорить с этим человеком и что-то доказывать бесполезно!
— Премного благодарна за столь щедрое предложение, но как же вы? — На лице мужчины появилось озадаченное выражение. — Вам ведь при молодой жене придется на любовниц деньги тратить, нужду с ними справля…эээ… удовлетворять! — Мужчина удивился еще больше. — Или вам не нужно ее справля… то есть удовлетворять? Что? Не нужно? Совсем-совсем? — Лицо мужчины начало багроветь. — Нет? Все-таки нужно? Но если что, только скажите! Нет, конечно же, вам ничего такого не нужно! Но я знаю неплохого специалиста! Он мигом сделает так, чтобы этот ваш, ну… этот, который призван удовлетворять… В общем, специалист поднимет все: и иммунитет, и общий тонус, и этот… ну…
— Вон! — наконец, возопил он.
— Но как же… Мы же еще не договорили…
— Вон из моего дома, я сказал!
— Ага, — я уже поворачивала ручку двери его кабинета, — но если что — вы не стесняйтесь! Только скажите! — прокричала я в уже закрытую дверь и бросилась вниз к арке портала, пока этот неадекват не передумал.
Я лучше в академии праздничные недели одна прокукую на сухом пайке, чем останусь в этом доме еще хоть на минуту! Тем более разрешение получено! К тому же нужно радоваться, что в запале злости его убогая фантазия забуксовала, и он просто не успел придумать еще какой-нибудь способ испортить мне жизнь.
А ведь еще полгода назад я даже представить не могла, что она совершит такой крутой вираж и повернется ко мне своей филейной частью…
***
6 месяцев назад
— Аля, доченька, я безумно за тебя рада и горжусь тобой! — обняла меня мама и расцеловала в обе щеки. — Ты у меня настоящая умничка! Сама поступила в самый престижный университет!
— А уж как я рада! — выдохнула я счастливо и облегченно.
Все-таки последние два года перед поступлением выдались особенно напряженными, и, пожалуй, только сейчас я, наконец, начала расслабляться, пребывая на седьмом небе от счастья, что все было не зря.
— У тебя впереди почти целое лето. Отдохни хорошенько.
— Мам, а тебе точно нужно ехать? — спросила я расстроенно, переживая, что она так и не передумала уезжать. Родительница уже несколько лет увлекалась духовными практиками и что-то искала.
— Алечка, но это же мечта всей моей жизни! Я уверена, что в Тибете наконец смогу достичь просветления! — ее лицо приобрело одухотворенное выражение, будто она уже купается в священных водах своей Сансары. — А ты уже выросла. Вон, поступила, будешь учиться, скоро встретишь какого-нибудь хорошего парня… — она погладила меня по голове и, будто решившись на что-то, внезапно спросила: — Может, поедешь со мной?
Я бы, наверное, и поехала, но как-то сомневалась, что за оставшееся до учебы время мы с мамой успеем вернуться. Она запланировала не просто поездку в Тибет, а целое духовное путешествие. А чем и когда оно окончится, предсказать не мог никто. Сейчас же у меня в жизни стояли другие цели, и потому мечталось вовсе не о мифическом просветлении, хотя я бы от него тоже не отказалась.
А на следующий день я уже провожала ее в путешествие.
— Солнышко, я не знаю, как часто смогу выходить на связь. Мой путь не подразумевает использование различных гаджетов. А потому могу пропасть надолго, но ты не переживай.
Конечно, остаться одной в собственной квартире, когда тебе почти восемнадцать — круто. Только мне почему-то именно сейчас жутко не хотелось отпускать маму куда бы то ни было. У меня на глазах навернулись слезы, отчего-то стало жутко обидно.
— А за меня? За меня ты не переживаешь? — наконец, вырвалось.
Мама грустно и бесконечно любяще погладила меня по щеке и, заглянув в глаза, ответила:
— Я в тебя верю… — после чего словно ушла куда-то внутрь себя, прислушиваясь. А я подумала о том, что эти ее духовные практики приносят только вред. Ведь они отнимают у меня мать! Да, я уже большая, но кто сказал, что она мне не нужна именно сейчас? — Моя дорога меня зовет. Прошу, дай возможность ее пройти…
Промелькнувшая в этот момент в ее взгляде тоска пристыдила. Какая же я все-таки эгоистка! Мама посвятила мне всю свою жизнь: сама, без отца, вырастила, дала замечательное образование, водила на танцы, в музыкальную школу, присутствовала на всех соревнованиях и выступлениях. Делала все, чтобы я чувствовала себя маленькой принцессой. И вот когда пришло время ее отпустить, дать ей право жить так, как требует ее душа, я включаю махровую эгоистку и пытаюсь ее остановить!
— Мамочка, прости меня, — расплакалась. — Езжай! Обязательно езжай! И найди там свое долбаное просветление и стань, наконец, по-настоящему счастливой!
Вот так я и осталась в нашей квартире одна. Некоторое время тоска не отпускала, а потом целую неделю я с подружками развлекалась так, как давно мечтала. И лишь мамино «Я в тебя верю» останавливало от совсем уж неосмотрительных поступков.
А потом прямо в парке, где мы с девчонками гуляли и ели мороженое, к нам подошел довольного странного вида субъект. По крайней мере, черный глухой плащ, в который он был одет посреди лета, навевал дикие ассоциации. Почему-то казалось, что сейчас он его резко распахнет, а там… Но распахивать он ничего не собирался, а, оглядев нас сосредоточенным взглядом, остановил его на мне и спросил:
— Алевтина Серганииловна Спицына?
Как же я не любила свое полное имя! Во-первых, имя Алевтина в моем воображении имело стойкий запах нафталина, потому что так сейчас не называют, потому я упорно всегда называла себя просто Алей. Ну а во-вторых, покажите мне, пожалуйста, того субъекта, по недоразумению называемого моим отцом, имя которого Серганиил! Я у мамы не раз спрашивала, почему бы просто не дать мне отчество Сергеевна? На что получала простой лаконичный ответ: «Потому что твоего отца зовут Серганиил». Больше, правда, мне ничего о нем узнать так и не удалось.
А потому, невольно скривившись, все же подозрительно ответила:
— Ну… я. А вы кто такой?
— Я поверенный вашего батюшки.
Это его «батюшка» было из той же оперы, что и мое имя. А потому, отвлекшись на свои ассоциации, я не сразу осознала смысл сказанных им слов.
— Что вы сказали?
— Я поверенный вашего батюшки. — Повторил он спокойно и предложил: — Давайте куда-нибудь отойдем, и я расскажу вам все подробнее.
Обескураженно оглянувшись на подруг, я неуверенно пожала плечами:
— Ну, давайте… Только недалеко.
Мне не хотелось, чтобы девчонки потеряли меня из виду. Все-таки этот мужчина слишком странный, чтобы ему доверять, и я опасалась оставаться с ним наедине. Но узнать что-то, хоть и таким странным образом, о своем биологическом отце хотелось очень. Отошли мы и правда недалеко — к парапету, который окружал речушку, протекавшую через парк.
— Как уже говорил, я поверенный вашего батюшки и уже долгое время веду его дела. Дело в том, что не так давно истек срок ожидания, когда по нашим законам человека можно считать живым. А потому теперь ваш отец считается не просто пропавшим без вести, а погибшим. Приношу вам свои соболезнования. — Мужчина склонил голову в знак своей скорби, а у меня в груди как-то разом образовалась пустота. Я бы в этом никогда никому не призналась, но я всю жизнь надеялась встретиться с отцом, хотя бы увидеть его издалека, а тут… Тем временем мужчина откуда-то извлек папку и открыл ее, просматривая лежавшие в ней листы. — Так вот… он оставил завещание, по которому все, что ему принадлежит, должно перейти к вам, его единственному ребенку. Однако произойти это должно только при условии окончания вами Роствудской академии магии. Деньги за вашу учебу уже внесены, но некоторые вступительные экзамены вам все же придется сдать. А так как по законам Реорданского королевства вы еще несовершеннолетняя, то король определил вам опекуна — лейра Бурингила Крахта. С перечнем переходящих вам титулов, собственности и материальных ценностей при выполнении выше озвученного условия вы можете ознакомиться вот здесь... — он протянул мне несколько листков.
Я переводила очумелый взгляд с незнакомца на документ в своих руках и прикидывала, как бы поскорее, не привлекая внимания, смыться от этого сумасшедшего. Король? Академия магии? Наследство? Буринг… бурёнк… бур-бур… в общем, опекун? Мне? При живой матери?
Я нервно рассмеялась.
— Какие-то у вас тупые шутки.
— Шутки? — искренне удивился мужчина. — Поверьте, я очень редко шучу, и это не тот случай.
Этот человек говорил так серьезно и убежденно, что у меня невольно закралось подозрение, что мы друг друга как-то не так поняли.
— Но ведь вы только что упоминали про какую-то Академию магии! — вычленила я самую вопиющую дичь из его рассказа.
Он снова заглянул в свою папочку, будто сверяясь.
— Да, так и есть.
— А ничего, что в нашем мире магии нет? — я уже не знала, что и думать, поглядывая по сторонам и примеряясь, куда бы рвануть в следующий момент.
Однако прозвучавшие следом слова меня огорошили настолько, что я застыла на месте:
— Все верно. В вашем мире нет, а в нашем есть. Хотите посмотреть?
Из моего горла сам собой вырвался нервный смешок, а потом до меня, наконец, начало доходить: это розыгрыш! Вон как девчонки на нас хитро поглядывают и посмеиваются! Только уж больно жестокий розыгрыш. Так с подругами не поступают. Я жутко разозлилась и на них, и на этого ряженого, и на себя саму.
«Хотите, значит, надо мной посмеяться? Что ж, еще посмотрим, кто посмеется последним!»
— А хочу! Где там ваш портал? Или как вы там меня в свой мир доставлять собираетесь? Только учтите: ни в какие подворотни я с вами не пойду. Так что предоставляйте портал прямо сюда.
Мужчина явно обрадовался моей сговорчивости и засуетился, доставая что-то из кармана. Мне даже интересно стало, что он там достанет из своих широких штанин. А достал он довольно большие старинные часы на цепочке. Честно говоря, меня удивил их размер: они больше походили на будильник, чем на его карманный эквивалент.
— Вы готовы? — деловито спросил мужчина.
Я округлила глаза в притворном удивлении:
— А ничего, что вокруг нас люди? Что они скажут, когда увидят портал?
Мужчина пожал плечами:
— В немагических мирах с этим просто: уже через несколько минут их мозг сам придумает, как правдоподобно и без ущерба для их психики объяснить то, что они увидят...
…и что-то провернул в своих часах.
Выраставший прямо передо мной мерцающий овал заставил мой мозг лихорадочно искать правдоподобные объяснения аномалии, но ничего внятного, кроме того, что я сошла с ума, так и не придумал. А оказавшийся прямо за спиной мужчина мягко, но настойчиво подтолкнул меня вперед.
— А? Не-е-ет! Нет-нет-нет-нет! — пришла я в себя и попыталась отойти подальше от непонятного овала.
Но хватка мужчины на моей талии внезапно стала стальной.
— Вы уже дали свое согласие на переход, лейра Спицына, — он с неожиданной силой втолкнул меня в непонятное марево и шагнул следом.
На миг перед глазами все завертелось, я почувствовала, что кувырком падаю в неизвестность. Захотела закричать, но изо рта не вылетело ни звука, не хватало воздуха, но вдохнуть оказалось нечего. А потом мои ноги вдруг почувствовали под собой опору, и, не устояв, я упала, делая глубокий судорожный вдох.
ГЛАВА 2
Проснулась от скрипа открывающейся двери. Этот противный звук будил меня каждое утро уже почти полтора месяца подряд! Я в который раз пообещала себе выпросить на кухне масло, чтобы ее смазать, но не была уверена, что мне это действительно нужно, потому что успела уяснить, что очень полезно знать, когда в мою комнату кто-то решит наведаться. В этом доме я находилась в довольно странном положении: вроде бы и гостья, но все же пленница. Потому что за его пределы меня упорно никто не выпускал, мотивируя это опасностью, которая якобы поджидает, если кто-то заинтересуется и узнает, что я дочь графа Россельмейра. Верить я в это не торопилась, но пока все шло так, как было выгодно и мне, и я решила играть по правилам своего опекуна.
Когда я сюда попала, испытала шок. Потому что весь тот бред, что нес поверенный, отказался правдой. И вот так, по своей дурости и неосмотрительности, я очутилась в другом мире. С собой у меня была только небольшая сумочка с мобильником и прочими мелочами . Сотовый разрядился уже к вечеру.
Лейр Крахт — лейрами и лейрисами тут звали неженатых господ и незамужних дам соответственно — встречал нас в той комнате, в которой я упала. Невысокий щуплый мужчина с излишне впалыми щеками и глазами навыкате — стоило ему немного удивиться, как они делались круглыми. Даже не задумываясь, я про себя окрестила его Лягухом. Так вот этот Лягух даже не дернулся, чтобы помочь мне встать, но продолжал наблюдать, с интересом разглядывая мои голые ноги, выглядывавшие из-под летнего платья. Подняться мне помог поверенный, который появился следом.
— Лейр Крахт, рад вас видеть, — тут же поздоровался он.
— Где вас носило столько времени? — вместо приветствия возмутился Лягух. — Это она?
— Да, позвольте вас представить, — совершенно не обращая внимания на грубость, ответил мужчина. — Лейриса, это лейр Бурингил Крахт.
Я, несмотря на полную растерянность, постаралась запомнить это имя. Судя по всему, это мой опекун. Хотя какой, к черту, опекун? Верните меня обратно! Остановите Землю, я сойду! И вообще, куда я попала?!
— Драсте, — только и смогла выдавить я.
— Лейр, это лейриса Алевтина Спицына.
— Как-то не так я ее себе представлял… Да и манер бы этой куколке побольше. В какой глуши вы ее откопали?
— Ее не откопали, — почти прорычала я, задетая за живое и его отношением, и всей ситуацией в целом. — Она сама, как дура, пришла.
— Оу, так языковой комплекс у тебя уже установлен! Как интересно… — оскалился этот субъект. А я только сейчас поняла, что он говорил вовсе не на русском, и ответила я ему на том же певучем языке. — Это вы ее снабдили? — обратился он к поверенному.
— Нет, ваше сиятельство. Но могу предположить, что данный арканный комплекс был установлен еще в первый год жизни, как и всем детям.
