*Порой, случайные знакомства сильно меняют маленького человека внутри тебя.
**Этот рассказ является художественным вымыслом и ситуации сильно гиперболизированы, однако этот вымысел основан на моем реальном опыте общения с к окружающими и их восприятии. Личности самих окружающих в рассказе являются собирательными образами личностей реальных людей. Так что, если вам показалось, что вы узнали в ком-то из персонажей себя… вам не показалось….
Когда переезжаешь в новое место искренне веришь, что сможешь начать новую жизнь
Они переехали в новый город июльским утром.
Аделина и ее семья часто переезжали, потому что работа отца Аделины подразумевала разъездной характер. Кем работал отец Аделины абсолютно не важно для нашего рассказа, как и его имя, но ради порядка назовем его - Рудольф.. Да именно Рудольф, потому что от рождения его нос всегда был красным, как будто кто-то только что интенсивно его потер.
Мама у Аделины тоже имелась, назовем ее Тереза, потому что она вечно стремилась всем помочь (всем вокруг, кроме домашних), а еще она работала, готовила, убирала и гордилась тем, что воспитала такую умную и самостоятельную дочь как Аделина. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что когда ребенок предоставлен сам себе, то вырасти не самостоятельным он просто не может. Аделина с семи лет (к слову в момент переезда ей было двенадцать) сама заботилась о том, что надеть, чем пообедать (мамин суп, наваренный на неделю, обычно есть совсем не хотелось), виртуозно придумывала что наврать учителям, чтобы ее не на ругали за несделанную домашнюю работу.
О да, врать Аделина умела так, что аж сама в это верила. Она этим нисколько не гордилась, но незамедлительно пользовалась при первой возможности. Аделина приукрашивала действительность, добавляла себе навыков которых нет и тем самым была очень интересна для всех новых знакомых. В каждом новом городе все восхищались Аделиной, в каждом новом городе она несомненно становилась звездой. Но… все это длилось не долго, так как слова Аделины - это были только слова и люди быстро начинали замечать нестыковки в ее рассказах от чего Аделина очень злилась, а в ругалась со всеми. Поэтому она была очень рада каждому переезду, так с новыми людьми можно попробовать все заново и снова стать ненадолго самой интересной.
Конечно, мы то понимаем, что не будь родители нашей героини так заняты и уделяй они ей хоть немного внимания, то ей не пришлось бы выманивать это внимание обманным путем у окружающих. И не пришлось бы каждый раз переживать горечь утраты, когда она лишалась этого внимания. Но Аделина-то этого не понимала: взаимоотношения в семье ей казались абсолютно нормальными, даже, пожалуй, лучше, чем у большинства, а вот общество…. Общество ей виделось как сборище врагов, троллей и вурдалаков.
Конечно, Адель (так звала ее мама) не глупа и понимала, что ее вранье должно быть хоть чем-то подкреплено. Поэтому понемногу развивалась в необходимых ей областях. Так, например, сходив пару раз на урок вокала и прочитав пару статей о музыке, она всем рассказывала, что была солисткой в хоре, ловко жонглируя музыкальными терминами. А чтобы ее не попросили спеть, чего она совсем не умела, Аделина дополняла историю трагедией, несчастным случаем, который привел к повреждению связок. О-о-о, несчастные случаи это был ее конек. Ведь тогда люди тебя жалеют, восхищаются тем какая ты сильная, что все так стойко перенесла. От людей, наполненных жалостью можно получить намного больше, чем от людей, переполненных восторгом и, как довесок, завистью. Как только Адель чувствовала, что внимание общества к ней остывает, она моментально придумывала себе болезнь. Если ей удавалось реально попасть в больницу, например с подозрением на аппендицит (это самый простой вариант, проверенный в каждом городе, надо просто притвориться, что у тебя болит правый бок и тебя кладут в стационар для наблюдения и ожидания результатов анализов), так вот выйдя из стационара она рассказывала истории про переливание крови и о том что врачи ей вкололи лекарство на которое у нее аллергия и она чуть не умерла, а сейчас вот абсолютна обессиленная сидит и рассказывает все эти ужасы открывшим рты слушателям. Естественно такие истории (плюс болезненно бледная кожа Адель от природы) делали свое дело. Еще почти месяц все крутились вокруг нее и старались максимально ей угодить.
Но не надо думать, что наша героиня все это делала из злого умысла или потехи ради. Нет Аделина никогда не была злой девочкой, а вот неуверенной в себе - да. До такой степени, что ей казалось, что без всех этих историй, без всего этого вранья она не может быть никому интересна. Она считала себя настолько заурядной, что не понимала, как вообще таким человеком, какой она была на самом деле, может хоть кто-то заинтересоваться.
Стоит ли говорить, что при таком подходе к людям и жизни у Аделины не было ни одного настоящего друга. Были те, кого она раздражала, те кому она была не интересна, те кто был, по мнению самой Адель, еще более ничтожным созданием и лишь поэтому ей восхищался, были те, кто считал ее странной, а некоторые даже ее боялись. А вот настоящих друзей не было. Может она и сама была к ним не готова. Что с ними делать то? Друзьям врать нельзя, а общаться по-другому она не умела. Да и не доверяла она никому, ей казалось, что среди ее знакомых нет ни одного надежного человека, что если рассказать любому хоть какой-то секрет, то завтра уже все будут обсуждать его за спиной Адель и гнусно хихикать.
Но приезд в новый город (назовем его Последний), так вот приезд в Последний город на редкость не сулил новой волны внимания, потому что пребывание в Последнем планировалось крайне недолгое, а для завоевания сердец, окружающих требовалось время. Поэтому в этот раз Адель планировала отсидеться дома с книжкой, и насобирать базу для новых баек.
Порой, Аделина вообще не видела смысла «пребывания в реальном мире» (вы не подумайте, не смысла жить, а смысла выходить на улицу и в принципе с кем-то общаться), потому что внутренний мир Адель, по ее мнению, был куда богаче и красочнее… Аделина была излишне эмоциональна, не обделена фантазией и склонна к спорам с самой собой, поэтому ей всегда было с кем поспорить на повышенных тонах или от души порадоваться придуманной затее. Это были не просто слепые диалоги, это были разговоры внутри целого мира – Мира Адель. И каждое ее настроение олицетворяло существо, живущее в этом мире. И у каждого этого существа было свое мнение о жизни. Поэтому, порой, она даже не была уверенна есть ли у нее свои собственные настроение и мнение.
Мир Адель был детально прорисован, он даже мог менять цвет, это были практически чертоги разума, в которых хранились все важные моменты или идеи (или обиды). Мир наполняли то бескрайние равнины, то высокие горы. Чаще всего он был в сине-коричневых оттенках. Практически всегда в Мире Адель был закат, реже рассвет и уж точно никогда не встречалось полуденное солнце.
В Мире Адель часто шли дожди, сильные, сопровождающиеся порывистым ветром, но они очень быстро заканчивались и дарили после себя эмоциональную свежесть.
Адель не умела руководить этим Миром, скорее он руководил ей. Когда в Мире начиналась буря, то в реальности Аделина орала на всех и громила свою комнату. Если выдавался спокойный вечер с лиловым закатом, то Аделина смирно сидела в уголочке и загадочно улыбалась.
Хотя, бывали случаи внешнего воздействия на Мир Адель. Так, например, когда она в очередном городе становилось временной звездой, в Мире, на каждом шагу, расцветали ярко красные розы (тут надо упомянуть, что Аделина, во-первых, не любила розы, а, во-вторых, не любила красный цвет). И, вроде бы, Мир превращался в красивый благоухающий палисадник, но Адель этот палисадник безумно раздражал. Она видела в каждом цветке мерзкие неискренние улыбки на красных лицах, а запах роз всегда оставлял неприятное гнилое послевкусие.
И, рано или поздно, но обязательно в один момент Адель брала огромные зеленые садовые ножницы с вырезала эти уродливые, по ее мнению, кусты. Если куст, по какой-то причине, раздражал ее больше остальных, то она вырывала его с корнем не жалея рук. Раны и боль, которые ей причиняли шипы, только больше убеждали ее в правильности совершаемых действий – «Нет, это определенно адские цветы – думала Адель. – Они не приносят удовольствия ни когда их поливаешь, ни когда их убиваешь!»
Стоит ли говорить, что в и реальном мире в этот момент с ней творилось что-то жуткое. Аделина начинала хамить своим обожателям-лизоблюдам (так она сама их называла), строила интриги, подставляла, предавала. И она ничего не могла с этим поделать, никак не могла остановить это безумие, ведь розы отвратительны и существовать с внутренним миром полным роз она просто была не в силах.
В горах в Мире Адель были сделаны хранилища. Почти во всех хранилищах аккуратно, как на складах в мегамаркетах, были разложены обиды. И одно хранилище она использовала для срезанных кустов роз. В хранилище роз стояли огромные контейнеры, наполненные розовыми кустами. Добавив очередную партию кустов, Аделина заливала все средством для компостных куч и розы гнили. В каждом контейнере внизу было сделано отверстие, из которого медленно вытекала густая черная жутко пахнущая жидкость. Потоки из всех контейнеров устремлялись к центру хранилища, где было проделано отверстие для стока. Куда вело это отверстие Аделина не знала. Сгрузив свежеуничтоженные кусты, Аделина закрывала огромные ворота хранилища на амбарный замок и старалась побыстрее вернуться к привычному ритму жизни.
Через пару дней после переезда Аделина сидела на ступеньках у входной двери. Стоял прекрасный солнечный день и «погулять на ступеньках» ей казалось оптимальным времяпровождением. Аделина любила проводить дни на ступеньках, особенно в выходные, когда ее мама ожесточенно натирала и без того чистые полы во всем доме.
Адель только что решила, что ей не мешало бы пополнить знания в физике, химии и биологии, чтобы врать всем, что ее отец нейробиолог и ставит опыты над крысами и обезьянами, конечно же не без помощи самой Адель, которая, в свою очередь, может организовать всем экскурсию по папиной работе. Так вот только она записала в свой блокнот слова «Папа – нейробиолог», как ее отец возник перед ней как из не от куда.
Рудольф был очень доволен. Его глаза так и сверкали, а нос казался краснее, чем обычно.
- Бегом в дом! У меня есть новости! – крикнул Рудольф, и немного помявшись заговорчески добавил - Сюрприз… - и скрылся за входной дверью.
«М-да…» - подумала Аделина – «От слова «сюрприз» добра не жди, вряд ли он притащил подарки от Санты» - мммм.. сарказм.. Аделина обожала замечания подобного рода. За сарказм в ее Мире отвечал отдельный человек – Марго. Адель и Марго всегда ладили. Если быть точнее – Аделина обожала Марго, а Марго обожала, когда ее обожают. Марго была всегда одета в черное, на голове у нее были дреды, связанные в пучок, а на длинных тонких пальцах надета куча колец с черепами, пауками и прочей нечестью. Ухмылка никогда не сходила с лица Марго, постоянно слегка растягивая ее тонкие губы (немного больше в левую сторону, чем в правую). Именно Марго проговорила фразу про Санту, от чего Аделина даже в реально мире ухмыльнулась, ухмыльнулась и поплелась в дом, вслед за отцом, гадая «что же там за сюрприз такой».
А сюрприз и правда оказался знатным.
- Мистер Бёртман оказался на столько доволен моей работой… - начал Рудольф, жадно глотая воздух после каждого слова, - что предложил мне остаться работать до конца сезона, т.е. на три месяца, а не на две недели, как панировалось изначально!! Вы представляете три месяца стабильной работы!!!! – Рудольф аж дрожал от возбуждения.
«Интересно, кем же он все-таки работает» - подумала Аделина, и тут до нее дошел смысл папиных слов – «Как три месяца?! Какие, к черту, три месяца!!! У меня нет ни единого плана по пребываю здесь!! Как мне жить эти три месяца? Что я буду делать?»
Рудольф, как будто услышав вопросы Аделины продолжил: - А еще… мистер Бертман сказал, что Аделина, чтобы не скучать, может все лето ходить в местную летнюю школу! Правда здорово Ади?! – отец называл Аделину – Ади, что обычно ее бесило, поскольку напоминало собачью кличку, но в этот раз оцепеневшая от новостей Ади этого даже не заметила.
Аделина медленно перевела взгляд на мать, надеясь увидеть там хоть какое-то сопротивление перспективам, озвученным отцом, но Тереза была счастлива, практически так же, как и Рудольф. Конечно, ведь наличие постоянной работы (а три месяца для отца – это постоянная работа) означало то, что Тереза может хоть какое-то время работать только на одной работе, а может быть получится и вовсе отдохнуть месяцок.
Аделина поняла, что чуда не случиться – они, всей семьей, остаются тут на три месяца и ей придется ходить в какую-то дурацкую летнюю школу, с местными детишками для которых у нее не заготовлена ни одна байка, а значит придется или придумывать на ходу (а это не профессионально, считала Аделина) или быть отшельником (идея тоже не радовала Адель, однако она казалась более реальной в реализации). «Три месяца отшельничества – да я умру.» И ровно после того, как эта фраза пронеслась у нее в голове, Аделина почувствовала что-то новое внутри своего Мира. В реальности это было похоже на прокол шпагой насквозь: резкая точечная боль где-то в районе груди, эхом разносящаяся по всему телу и страх, много страха. В Мире же с этот момент произошло землетрясение, резкий толчок из-под земли в районе гор с обидами, повлекший за собой разлом в коре Мира. Трещина в земле была совсем не большая, сантиметров двадцать в ширину, и все же данное событие очень напугало всех жителей Мира и саму Адель в том числе – раньше такого не было.
Дальше Аделина уже не следила за разговором отца с матерью, они радовались, отец рассказывал подробности своей работы (вот сейчас то и можно было наконец узнать кем он работает), но все это было как будто на заднем плане. Аделина молча села на стул в прихожей и просидела там минут пятнадцать, смотря в одну точку не моргающим взглядом.
- …да, Аделина? Аделина?! – звонкий голос Терезы выдернул Аделину из анабиоза. – То синее платье отлично подойдет для первого дня в школе! Не так ли? Поглажу тебе его на завтра!
- М?.. Да.. – Аделине было плевать на то, что она наденет в школу, ее больше интересовало слово «завтра» - «Этот ужас начнется уже завтра» - эта мысль крутилась в голове как назойливый пищащий комар. – Я, пожалуй, пойду лягу пораньше – еле ворочая языком проговорила Адель и направилась в свою комнату - «Этот ужас начнется уже завтра»….
-Да, правильно, дорогая, завтра будет день полный новых впечатлений и знакомств – с вызовом проговорила ей вслед Тереза. Аделина даже не обернулась: «Этот ужас начнется уже завтра»…
Стоит ли говорить, что той ночью Адель долго не могла сомкнуть глаз, она тысячи раз прокручивала в своей голове возможные сценарии завтрашнего дня и каждый был хуже предыдущего. В круге на земле прям возле трещины сидело несколько человек: сама Аделина, Марго (которая по большей части молчала, что очень пугало Адель), Тиша – человек негатив, Кэтрин – паника, Кира – ненависть и еще несколько заплаканных девочек.
**Этот рассказ является художественным вымыслом и ситуации сильно гиперболизированы, однако этот вымысел основан на моем реальном опыте общения с к окружающими и их восприятии. Личности самих окружающих в рассказе являются собирательными образами личностей реальных людей. Так что, если вам показалось, что вы узнали в ком-то из персонажей себя… вам не показалось….
Глава 1. Переезд
Когда переезжаешь в новое место искренне веришь, что сможешь начать новую жизнь
***
Они переехали в новый город июльским утром.
Аделина и ее семья часто переезжали, потому что работа отца Аделины подразумевала разъездной характер. Кем работал отец Аделины абсолютно не важно для нашего рассказа, как и его имя, но ради порядка назовем его - Рудольф.. Да именно Рудольф, потому что от рождения его нос всегда был красным, как будто кто-то только что интенсивно его потер.
Мама у Аделины тоже имелась, назовем ее Тереза, потому что она вечно стремилась всем помочь (всем вокруг, кроме домашних), а еще она работала, готовила, убирала и гордилась тем, что воспитала такую умную и самостоятельную дочь как Аделина. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что когда ребенок предоставлен сам себе, то вырасти не самостоятельным он просто не может. Аделина с семи лет (к слову в момент переезда ей было двенадцать) сама заботилась о том, что надеть, чем пообедать (мамин суп, наваренный на неделю, обычно есть совсем не хотелось), виртуозно придумывала что наврать учителям, чтобы ее не на ругали за несделанную домашнюю работу.
О да, врать Аделина умела так, что аж сама в это верила. Она этим нисколько не гордилась, но незамедлительно пользовалась при первой возможности. Аделина приукрашивала действительность, добавляла себе навыков которых нет и тем самым была очень интересна для всех новых знакомых. В каждом новом городе все восхищались Аделиной, в каждом новом городе она несомненно становилась звездой. Но… все это длилось не долго, так как слова Аделины - это были только слова и люди быстро начинали замечать нестыковки в ее рассказах от чего Аделина очень злилась, а в ругалась со всеми. Поэтому она была очень рада каждому переезду, так с новыми людьми можно попробовать все заново и снова стать ненадолго самой интересной.
Конечно, мы то понимаем, что не будь родители нашей героини так заняты и уделяй они ей хоть немного внимания, то ей не пришлось бы выманивать это внимание обманным путем у окружающих. И не пришлось бы каждый раз переживать горечь утраты, когда она лишалась этого внимания. Но Аделина-то этого не понимала: взаимоотношения в семье ей казались абсолютно нормальными, даже, пожалуй, лучше, чем у большинства, а вот общество…. Общество ей виделось как сборище врагов, троллей и вурдалаков.
Конечно, Адель (так звала ее мама) не глупа и понимала, что ее вранье должно быть хоть чем-то подкреплено. Поэтому понемногу развивалась в необходимых ей областях. Так, например, сходив пару раз на урок вокала и прочитав пару статей о музыке, она всем рассказывала, что была солисткой в хоре, ловко жонглируя музыкальными терминами. А чтобы ее не попросили спеть, чего она совсем не умела, Аделина дополняла историю трагедией, несчастным случаем, который привел к повреждению связок. О-о-о, несчастные случаи это был ее конек. Ведь тогда люди тебя жалеют, восхищаются тем какая ты сильная, что все так стойко перенесла. От людей, наполненных жалостью можно получить намного больше, чем от людей, переполненных восторгом и, как довесок, завистью. Как только Адель чувствовала, что внимание общества к ней остывает, она моментально придумывала себе болезнь. Если ей удавалось реально попасть в больницу, например с подозрением на аппендицит (это самый простой вариант, проверенный в каждом городе, надо просто притвориться, что у тебя болит правый бок и тебя кладут в стационар для наблюдения и ожидания результатов анализов), так вот выйдя из стационара она рассказывала истории про переливание крови и о том что врачи ей вкололи лекарство на которое у нее аллергия и она чуть не умерла, а сейчас вот абсолютна обессиленная сидит и рассказывает все эти ужасы открывшим рты слушателям. Естественно такие истории (плюс болезненно бледная кожа Адель от природы) делали свое дело. Еще почти месяц все крутились вокруг нее и старались максимально ей угодить.
Но не надо думать, что наша героиня все это делала из злого умысла или потехи ради. Нет Аделина никогда не была злой девочкой, а вот неуверенной в себе - да. До такой степени, что ей казалось, что без всех этих историй, без всего этого вранья она не может быть никому интересна. Она считала себя настолько заурядной, что не понимала, как вообще таким человеком, какой она была на самом деле, может хоть кто-то заинтересоваться.
Стоит ли говорить, что при таком подходе к людям и жизни у Аделины не было ни одного настоящего друга. Были те, кого она раздражала, те кому она была не интересна, те кто был, по мнению самой Адель, еще более ничтожным созданием и лишь поэтому ей восхищался, были те, кто считал ее странной, а некоторые даже ее боялись. А вот настоящих друзей не было. Может она и сама была к ним не готова. Что с ними делать то? Друзьям врать нельзя, а общаться по-другому она не умела. Да и не доверяла она никому, ей казалось, что среди ее знакомых нет ни одного надежного человека, что если рассказать любому хоть какой-то секрет, то завтра уже все будут обсуждать его за спиной Адель и гнусно хихикать.
Но приезд в новый город (назовем его Последний), так вот приезд в Последний город на редкость не сулил новой волны внимания, потому что пребывание в Последнем планировалось крайне недолгое, а для завоевания сердец, окружающих требовалось время. Поэтому в этот раз Адель планировала отсидеться дома с книжкой, и насобирать базу для новых баек.
Глава 2. Мир Адель
Порой, Аделина вообще не видела смысла «пребывания в реальном мире» (вы не подумайте, не смысла жить, а смысла выходить на улицу и в принципе с кем-то общаться), потому что внутренний мир Адель, по ее мнению, был куда богаче и красочнее… Аделина была излишне эмоциональна, не обделена фантазией и склонна к спорам с самой собой, поэтому ей всегда было с кем поспорить на повышенных тонах или от души порадоваться придуманной затее. Это были не просто слепые диалоги, это были разговоры внутри целого мира – Мира Адель. И каждое ее настроение олицетворяло существо, живущее в этом мире. И у каждого этого существа было свое мнение о жизни. Поэтому, порой, она даже не была уверенна есть ли у нее свои собственные настроение и мнение.
Мир Адель был детально прорисован, он даже мог менять цвет, это были практически чертоги разума, в которых хранились все важные моменты или идеи (или обиды). Мир наполняли то бескрайние равнины, то высокие горы. Чаще всего он был в сине-коричневых оттенках. Практически всегда в Мире Адель был закат, реже рассвет и уж точно никогда не встречалось полуденное солнце.
В Мире Адель часто шли дожди, сильные, сопровождающиеся порывистым ветром, но они очень быстро заканчивались и дарили после себя эмоциональную свежесть.
Адель не умела руководить этим Миром, скорее он руководил ей. Когда в Мире начиналась буря, то в реальности Аделина орала на всех и громила свою комнату. Если выдавался спокойный вечер с лиловым закатом, то Аделина смирно сидела в уголочке и загадочно улыбалась.
Хотя, бывали случаи внешнего воздействия на Мир Адель. Так, например, когда она в очередном городе становилось временной звездой, в Мире, на каждом шагу, расцветали ярко красные розы (тут надо упомянуть, что Аделина, во-первых, не любила розы, а, во-вторых, не любила красный цвет). И, вроде бы, Мир превращался в красивый благоухающий палисадник, но Адель этот палисадник безумно раздражал. Она видела в каждом цветке мерзкие неискренние улыбки на красных лицах, а запах роз всегда оставлял неприятное гнилое послевкусие.
И, рано или поздно, но обязательно в один момент Адель брала огромные зеленые садовые ножницы с вырезала эти уродливые, по ее мнению, кусты. Если куст, по какой-то причине, раздражал ее больше остальных, то она вырывала его с корнем не жалея рук. Раны и боль, которые ей причиняли шипы, только больше убеждали ее в правильности совершаемых действий – «Нет, это определенно адские цветы – думала Адель. – Они не приносят удовольствия ни когда их поливаешь, ни когда их убиваешь!»
Стоит ли говорить, что в и реальном мире в этот момент с ней творилось что-то жуткое. Аделина начинала хамить своим обожателям-лизоблюдам (так она сама их называла), строила интриги, подставляла, предавала. И она ничего не могла с этим поделать, никак не могла остановить это безумие, ведь розы отвратительны и существовать с внутренним миром полным роз она просто была не в силах.
В горах в Мире Адель были сделаны хранилища. Почти во всех хранилищах аккуратно, как на складах в мегамаркетах, были разложены обиды. И одно хранилище она использовала для срезанных кустов роз. В хранилище роз стояли огромные контейнеры, наполненные розовыми кустами. Добавив очередную партию кустов, Аделина заливала все средством для компостных куч и розы гнили. В каждом контейнере внизу было сделано отверстие, из которого медленно вытекала густая черная жутко пахнущая жидкость. Потоки из всех контейнеров устремлялись к центру хранилища, где было проделано отверстие для стока. Куда вело это отверстие Аделина не знала. Сгрузив свежеуничтоженные кусты, Аделина закрывала огромные ворота хранилища на амбарный замок и старалась побыстрее вернуться к привычному ритму жизни.
Глава 3 Не по плану
Через пару дней после переезда Аделина сидела на ступеньках у входной двери. Стоял прекрасный солнечный день и «погулять на ступеньках» ей казалось оптимальным времяпровождением. Аделина любила проводить дни на ступеньках, особенно в выходные, когда ее мама ожесточенно натирала и без того чистые полы во всем доме.
Адель только что решила, что ей не мешало бы пополнить знания в физике, химии и биологии, чтобы врать всем, что ее отец нейробиолог и ставит опыты над крысами и обезьянами, конечно же не без помощи самой Адель, которая, в свою очередь, может организовать всем экскурсию по папиной работе. Так вот только она записала в свой блокнот слова «Папа – нейробиолог», как ее отец возник перед ней как из не от куда.
Рудольф был очень доволен. Его глаза так и сверкали, а нос казался краснее, чем обычно.
- Бегом в дом! У меня есть новости! – крикнул Рудольф, и немного помявшись заговорчески добавил - Сюрприз… - и скрылся за входной дверью.
«М-да…» - подумала Аделина – «От слова «сюрприз» добра не жди, вряд ли он притащил подарки от Санты» - мммм.. сарказм.. Аделина обожала замечания подобного рода. За сарказм в ее Мире отвечал отдельный человек – Марго. Адель и Марго всегда ладили. Если быть точнее – Аделина обожала Марго, а Марго обожала, когда ее обожают. Марго была всегда одета в черное, на голове у нее были дреды, связанные в пучок, а на длинных тонких пальцах надета куча колец с черепами, пауками и прочей нечестью. Ухмылка никогда не сходила с лица Марго, постоянно слегка растягивая ее тонкие губы (немного больше в левую сторону, чем в правую). Именно Марго проговорила фразу про Санту, от чего Аделина даже в реально мире ухмыльнулась, ухмыльнулась и поплелась в дом, вслед за отцом, гадая «что же там за сюрприз такой».
А сюрприз и правда оказался знатным.
- Мистер Бёртман оказался на столько доволен моей работой… - начал Рудольф, жадно глотая воздух после каждого слова, - что предложил мне остаться работать до конца сезона, т.е. на три месяца, а не на две недели, как панировалось изначально!! Вы представляете три месяца стабильной работы!!!! – Рудольф аж дрожал от возбуждения.
«Интересно, кем же он все-таки работает» - подумала Аделина, и тут до нее дошел смысл папиных слов – «Как три месяца?! Какие, к черту, три месяца!!! У меня нет ни единого плана по пребываю здесь!! Как мне жить эти три месяца? Что я буду делать?»
Рудольф, как будто услышав вопросы Аделины продолжил: - А еще… мистер Бертман сказал, что Аделина, чтобы не скучать, может все лето ходить в местную летнюю школу! Правда здорово Ади?! – отец называл Аделину – Ади, что обычно ее бесило, поскольку напоминало собачью кличку, но в этот раз оцепеневшая от новостей Ади этого даже не заметила.
Аделина медленно перевела взгляд на мать, надеясь увидеть там хоть какое-то сопротивление перспективам, озвученным отцом, но Тереза была счастлива, практически так же, как и Рудольф. Конечно, ведь наличие постоянной работы (а три месяца для отца – это постоянная работа) означало то, что Тереза может хоть какое-то время работать только на одной работе, а может быть получится и вовсе отдохнуть месяцок.
Аделина поняла, что чуда не случиться – они, всей семьей, остаются тут на три месяца и ей придется ходить в какую-то дурацкую летнюю школу, с местными детишками для которых у нее не заготовлена ни одна байка, а значит придется или придумывать на ходу (а это не профессионально, считала Аделина) или быть отшельником (идея тоже не радовала Адель, однако она казалась более реальной в реализации). «Три месяца отшельничества – да я умру.» И ровно после того, как эта фраза пронеслась у нее в голове, Аделина почувствовала что-то новое внутри своего Мира. В реальности это было похоже на прокол шпагой насквозь: резкая точечная боль где-то в районе груди, эхом разносящаяся по всему телу и страх, много страха. В Мире же с этот момент произошло землетрясение, резкий толчок из-под земли в районе гор с обидами, повлекший за собой разлом в коре Мира. Трещина в земле была совсем не большая, сантиметров двадцать в ширину, и все же данное событие очень напугало всех жителей Мира и саму Адель в том числе – раньше такого не было.
Дальше Аделина уже не следила за разговором отца с матерью, они радовались, отец рассказывал подробности своей работы (вот сейчас то и можно было наконец узнать кем он работает), но все это было как будто на заднем плане. Аделина молча села на стул в прихожей и просидела там минут пятнадцать, смотря в одну точку не моргающим взглядом.
- …да, Аделина? Аделина?! – звонкий голос Терезы выдернул Аделину из анабиоза. – То синее платье отлично подойдет для первого дня в школе! Не так ли? Поглажу тебе его на завтра!
- М?.. Да.. – Аделине было плевать на то, что она наденет в школу, ее больше интересовало слово «завтра» - «Этот ужас начнется уже завтра» - эта мысль крутилась в голове как назойливый пищащий комар. – Я, пожалуй, пойду лягу пораньше – еле ворочая языком проговорила Адель и направилась в свою комнату - «Этот ужас начнется уже завтра»….
-Да, правильно, дорогая, завтра будет день полный новых впечатлений и знакомств – с вызовом проговорила ей вслед Тереза. Аделина даже не обернулась: «Этот ужас начнется уже завтра»…
Стоит ли говорить, что той ночью Адель долго не могла сомкнуть глаз, она тысячи раз прокручивала в своей голове возможные сценарии завтрашнего дня и каждый был хуже предыдущего. В круге на земле прям возле трещины сидело несколько человек: сама Аделина, Марго (которая по большей части молчала, что очень пугало Адель), Тиша – человек негатив, Кэтрин – паника, Кира – ненависть и еще несколько заплаканных девочек.
