Люди по всему миру нередко зарекались о красоте Лондона, при этом по их словам его великолепие частенько превосходило не самую ласковую погоду, однако такое говорили лишь туристы или приезжие, коренной же лондонец никогда не станет жаловаться вам на туман или дождь, даже если его это и совсем не радует. Особенно город обретает некое очарование в вечерних сумерках, когда очертания домов принимают огненный оттенок, а листья, словно окутанные язычками пламени, подрагивают от невесомых прикосновений прохладного вечернего ветерка. С улиц пропадают дамы, предпочитающие дневные прогулки, дабы понежиться в неловких солнечных лучах, осторожно пробирающихся сквозь тучи. Так же исчезают простые зеваки и бродяги, потеряв какой-либо интерес оставаться на улице, когда господа, то и дело проходящие по своим делам мимо и иногда подающие монетку, пропали уж вовсе. Но нельзя сказать, что улицы были пусты. Если в присутствии истинного лондонца назвать этот город пустынным по вечерам, он с не присущей англичанину возмущенностью в голосе назовет это вздором. Однако за столько лет никто так и не смог сказать, что же такого удивительного в вечернем Лондоне. Да, нельзя скрыть, что были попытки подобрать простые слова, как это делали поэты, или же незаурядные писатели, однако настоящую магию этого города невозможно передать ни словами, ни стихами, ни даже дымчатой пеленой, которую так любят присваивать Лондону художники. Именно художники открыли те самые знаменитые туманы, до них такое интересное погодное явление, словно не существовало. Однако именно в такие моменты он и кажется каким-то зыбким, словно нереальным, в моменты, когда Лондон зажигает свои огни.
В пустынном проулке, окутанном лишь моргающим светом фонарей, настолько блеклом, что с трудом возможно было разглядеть собеседника, если вам посчастливилось такового повстречать, в этом окутанном мраком и тенями проезжавших мимо экипажей, пляшущими подобно дьяволам, и раздался необычный звук. Спросите любого горожанина, и он ответит, что в Лондоне не бывает ничего нового, однако этот вечер обещал быть особенным, опровергающим эти слова абсолютно. Под необычные звуки средь того же проулка появилась неизвестное приспособление, которое простые люди без промедления назвали бы проделкой дьявола.
Что-то старое, что-то новое, но самое-самое синее.
Этот странный шум, исходящий от полицейской будки, моментально прекратился, и кошка, чье спокойствие было потревожено, до этого беззаботно выискивающая среди свалки объедков что-то поаппетитнее, в миг перестала шипеть на странное творение. Издав характерный скрип, от которого хозяин будки абсолютно отказывался избавляться, дверь открылась, и в момент оттуда появилась высокая худощавая фигура, в момент ступившая на землю, которая, словно в знак приветствия, хлюпнула под его ногами.
– Вот видишь, Эми, как и говорил, 1648 год, -– странно одетый мужчина вовсе отошел, нет, скорее отпрыгнул от будки, освобождая проход для своей спутницы с ярко-рыжими волосами. – Вот теперь то и посмотрим, кто лучше водит ТАРДИС, я или Ривер.
– Однозначно Ривер, – тяжело выдохнув, девушка постаралась минуть любые жидкие грязевые пятна на земле, по которым с таким спокойствием прогуливался мужчина.
– Ну так у нее же был гениальный и лучший в мире учитель, – мужчина однозначно был доволен собой, это можно было заметить по выражению его лица, с которым он поправлял нелепую бабочку, которую, видимо, очень любил. – Так, что же мы имеем? Семнадцатый век, который, – он на мгновение замер, достав из внутреннего кармана пиджака интересное устройство, носящее название «звуковая отвертка», и принялся с ее помощью исследовать то саму почву, то дома, что как раз и создавали этот проулок, после чего вновь убрал отвертку в карман, и на каблуках развернулся к своей спутнице. – судя по данным, и вовсе не семнадцатый. Скорее даже восемнадцатый.
– А если быть совсем точным, то конец девятнадцатого, – Амелия, так звали эту рыжую девушку, бросила многозначительный взгляд в сторону мужчины. – Доктор, мы в 1887.
– Не умничай, Эми, здесь умничать могу только я, ведь я среди нас двоих единственный повелитель времени, и вообще, видишь, у меня отвертка, – вновь по неизвестным причинам достав отвертку, помахав ей, вновь убрал, скорее комично, нежели серьезно, чем совсем уж закреплял свой образ, и обратился к девушке. – И откуда ты это знаешь? Вы что-то с Ривер задумали против меня? Прямо как в тот раз с Мириндорианцами? Ты же стояла рядом, когда я выводил дату, значит, это ты все подстроила, я прав? Скажи в чем подвох, я люблю подвохи. Подвохи – это хорошо. Конечно, кроме тех случаев, когда эти подвохи плохие, но в остальных случаях подвохи хороши.
– Нет, нет никакого заговора, а про тот случай ты мне что, будешь до конца моих лет напоминать? – девушка подняла из одной лужи двумя пальчиками газету, и показала указанную на ней дату Доктору, в тот же миг, отпустив эту мерзкую вещь. – Иногда не нужно быть девятисотлетним гением с двумя сердцами, чтобы догадаться о такой глупости.
– Лет. Вот почему же всегда люди говорят об этих самых «летах»? Почему же не заменять это примитивное и скучное на «осень», например? Или тех же «зим»? Почему же люди используют такое предсказуемое время года как лето? Неужели вас не привлекает другие, которые не такие глупые и однообразные? – его мысли вновь пошли не в нужную степь, однако девушка вовремя его окрикнула, и он мгновенно переключил пластинку. – Конечно, буду напоминать. Чем же, по-твоему, мне еще заниматься целую вечность, пока я живу? Точно! Газета!
Он схватил кинутую Эми газету и моментально развернул ее, стараясь минимально обрызгать себя и спутницу, что, честно говоря, вышло у него не слишком удачно. Что-то пробормотав себе под нос, он быстро пробежался глазами по более-менее читабельным страницам и с характерным цоканьем кинул газету через плечо, не найдя ничего интересного.
– Почему же именно в это время? Это не может быть ошибкой, я никогда не ошибаюсь, а если и ошибаюсь, то на самом деле это все четко продуманный план, настолько гениальный, что даже я его не знаю. Так, о чем это я? Год! В этот год ничего такого, что может нас заинтересовать, не произошло. Ну, провозгласила себя королева Виктория императрицей Индии, и что с того? Никогда не любил эту Индию, там все какое-то слишком индийское.
– О, Доктор, а ты мне покажешь Джека Потрошителя? – внезапно оживилась девушка, до этого молча наблюдая да действиями мужчины.
– Нет, Понд, дружище Джек появился в конце 1888, вот бедолага, старался предотвращать убийства одних инопланетных сумасшедших, а сам попал под трибунал. Все-таки несправедливый у вас суд всегда был, вот например куда более действенный способ сердце виновного взвешивать на весах против какой-нибудь определяющей повинность штуковины.
– Так в Древнем Египте в загробном мире поступали, по легендам, я помню, эту тему в школе не прослушала из-за каких-то таблеток, что мне выписывали психиатры тогда. Но не думаю, что с живыми такое можно проделать, верно?
– Вот, действенный же способ! – он вновь развернулся на каблуках, направляясь прочь из проулка, на большую улицу, что была вовсю освещена огнями, и казалась словно нарисованной. – Так до сих под делают на одной из планет системы G. Но может быть все дело в том, у тех жителей все органы легко извлекаемы и заменяемы? Хотя кто знает, все равно суд у вас какой-то неправильный.
– Да, может быть дело как раз в этом, – выразительно посмотрела на него Эми, пожимая плечами, однако ее эмоции не были замечены и хоть как-то восприняты, ведь сейчас Доктора интересовало совсем другое, а именно – что они тут делают.
***
– Доктор, а еще в это время жил Шерлок Холмс. Ты же покажешь мне Шерлока Холмса, и не смей говорить, что он очередной пришелец! Слышишь? Не смей!
Бурно жестикулируя, Эми вот уже три часа бродила с мужчиной по Лондону, который из вечернего плавно перешел в ночной, однако не потерял своего шарма. Пока девушка любовалась архитектурой и теми единственными людьми, что еще не покинули улицы города, Доктор всюду совел свой нос на пару с отверткой, то и дела недовольно хмыкая. Ему все вокруг казалось слишком простым и нормальным, что было еще более подозрительным, ведь по его теории, проверенной на практике все самое нормальное обычно и является самым подозрительным и страшным.
– Не хочу тебя разочаровывать, Эми, но Шерлока Холмса просто нет. Он просто сказка, фантазия, история – называй как угодно. Я-то знаю, через несколько лет, ну для этих людей в будущем, а для меня уже в прошлом, буду пить чай с самим Сэром Артуром Конан Дойлем, – он уже в пятый раз за десять минут убрал отвертку в карман, на этот раз учудив еще больше, стараясь принюхаться к какому-то дому, что попался им на пути.
– Вот так и ломаются подростковые мечты бывшей фанатки детективов, – протянула Амелия, приближаясь к тому самому дому, стараясь заметить то же, что заинтересовало Доктора.
Для своего необычного занятия они выбрали довольно подходящее время суток, тем самым не особо привлекая к собственным персонам внимания, однако все же несколько раз они не смогли остаться без внимания служащих Скотланд-Ярда, которым вполне хватило психической бумаги, чтобы поскорее откланяться и уйти подальше. Что они увидели на той, осталось загадкой, однако резво же он сменили место дислокации.
– Так, я знаю в чем дело, точнее не знаю, но догадываюсь, если и не верно, то неверная догадка приведет нас к верной догадке, и тогда мы поймем, где кошка зарыта.
– Где собака зарыта, – поправила его девушка, в который раз наблюдая за махинациями галифрейца с отверткой, которой он продолжал тыкать все стороны, и вот, наконец, видимо, что-то заметив, они дружно направились к одному столбу с красующимся на нем объявлением.
– Где зарыта темная собака тайн, зарыта хорошая догадка от плохой в облике собаки, – как обычно бросался теориями Доктор, практически вплотную приближаясь к объявлению. – Твой вариант как всегда лучше звучит. И где ты их только берешь?
Только девушка собралась ответить, как Доктор жестом попросил ее промолчать, видимо, сканируя то самое объявление. Эми оно не показалось странным ни в коей степени. И правда, таких объявлений о пропаже людей по Лондону висит множество, однако это все же имело свое отличие. Изображенный на нем мужчина явно был человеком состоятельным, а такие просто так точно не пропадают, подобно каким-то пьяницам, которых уже через несколько дней находят где-то во внутренних дворах их любимых пабов. Скуластое лицо, темные волосы аккуратно зачесаны по объявлению тридцать восемь лет, зовут Кристофер Далтон.
– С ним что-то не так? – не смогла удержаться от вопроса Эми, переводя взгляд то на Доктора, то на объявление.
– Посмотри получше, приглядись, Понд. С ним все не так. Да оно абсолютно неправильное и безумно подозрительное. Как же я этого сразу не заметил! – восклицая эти и подобные фразы, галифреец отскочил от столба, и начал довольно комично ходить пятиугольниками, да, не кругами совсем, а пятиугольниками, что сказать, этот инопланетянин ни в чем не обычен.
– Да что с ним не так, Доктор? – совершенно не понимая его радости, впрочем, как и много раз до этого, Амелия вновь начала всматриваться в объявление, словно это не просто старая потертая бумажка на столбе, а ценная картина в галерее как минимум.
– Все не так, все. Оно настолько не такое, что это просто невозможно было не заметить. Даже ТАРДИС все поняла раньше нас, высадив тут.
– Итак, все дело в этом объявлении? Серьезно? – уже совсем ничего не понимала девушка. – Так скажи, наконец, что с ним не так.
– Само объявление, Понд. Дело не в какой-то малюсенькой детали, что привыкли искать люди, когда им даешь такую головоломку. Все намного масштабнее, – вновь заметив разозленный взгляд Эми, он продолжил уже спокойнее, продолжи орудовать во время объяснения отверткой. – Вновь внимательно посмотри на объявление, запомни все хорошенько, а теперь повернись ко мне и попробуй хоть что-то из того, что запомнила, мне сказать.
Девушка минуту собиралась с мыслями, поняв, что только так, наконец, сможет понять причину такой бурной реакции Доктора, заучила, чуть ли не каждое словечко с этой бумажки. Приготовившись, повернулась к нему.
– Я готова.
– Хорошо, Эми, тогда скажи мне, для начала, как его зовут. Назови мне имя мужчины из объявления, – не знала бы девушка Доктора так хорошо, возможно, его взгляд показался бы ей зловещим.
– Эм-м-м-м, ну-у-у-у-у, – она думала, что моментально все скажет, но неожиданно замялась, вспоминая. – Доктор, что происходит? Я не помню!
– Нет, ты все помнишь, просто эта информация растворилась среди множества другой, и поэтому ты не можешь ее найти. Пора бы вам – людям, научиться разбирать свалку в своей голове.
– Так все дело в этом? Сама бумажка или человек?
– Абсолютно уверен, что несчастная бумажка тут не причем, а ты ее вот так прям уже осудила. Я же говорил, что ваша судебная система несправедлива. Нет, тут дело вовсе не в объявлении, а в его содержании. Это человек – Кристофер Далтон – всему виной. Именно из-за него мы тут. Он каким-то способом любые воспоминания о себе скрывает, от чего мне даже хуже чем тебе, если вспомнить что у меня на девятьсот лет больше воспоминаний. Возьми ручку и запиши его адрес, нам нужно туда наведаться, тогда точно сможем понять, как поскорее справиться с такой маленькой проблемой, которой хватило сил остановить ТАРДИС.
Девушка взяла ручку, что Доктор опять же извлек из внутреннего кармана пиджака, и быстро написала на внутренней стороне ладони номер дома и улицу. Сейчас, после подобного потрясения лучше не задавать ему никаких глупых вопросов, для ее же блага, и для блага дела. С подозрением продолжая оглядываться на столб, девушка поспешила за удаляющимся галифрейцем, в который раз поражаясь случаю с путаницей в памяти.
***
– И что, мы вот просто так войдем посреди ночи? – буквально засыпала его вопросами рыжеволосая, когда они оказались прямо перед дверью нужного дома. – Как мы осмотрим его изнутри, при этом, не разбудив семью этого мужчины?
– Элементарно, Понд! – поправив бабочку, Доктор важно направился к двери, в которую незамедлительно постучал. – Лучший способ не быть пойманными – это прийти открыто.
Вновь пораженная логикой мужчины, девушка просто стояла рядом, ожидая результата, который последовал незамедлительно. Дверь открыла молодая женщина, с заметно припухшими глазами, словно плакала дня два под ряд как минимум. Конечно, Эми совсем не обратила внимания на отсутствие прислуги, которую хозяйка на сегодня отпустила, ввиду визита одного важного гостя. Поправив выбившиеся из прически русые пряди, она осторожно, практически незаметно сглотнула, и спросила у ночных визитеров о том, кто они, и с какой целью тут находятся. В очередной раз сработала психическая бумага, и Доктор, подобно урагану влетел внутрь. Картину, что он узрел в гостиной, было сложно предугадать, даже с его умом.
В пустынном проулке, окутанном лишь моргающим светом фонарей, настолько блеклом, что с трудом возможно было разглядеть собеседника, если вам посчастливилось такового повстречать, в этом окутанном мраком и тенями проезжавших мимо экипажей, пляшущими подобно дьяволам, и раздался необычный звук. Спросите любого горожанина, и он ответит, что в Лондоне не бывает ничего нового, однако этот вечер обещал быть особенным, опровергающим эти слова абсолютно. Под необычные звуки средь того же проулка появилась неизвестное приспособление, которое простые люди без промедления назвали бы проделкой дьявола.
Что-то старое, что-то новое, но самое-самое синее.
Этот странный шум, исходящий от полицейской будки, моментально прекратился, и кошка, чье спокойствие было потревожено, до этого беззаботно выискивающая среди свалки объедков что-то поаппетитнее, в миг перестала шипеть на странное творение. Издав характерный скрип, от которого хозяин будки абсолютно отказывался избавляться, дверь открылась, и в момент оттуда появилась высокая худощавая фигура, в момент ступившая на землю, которая, словно в знак приветствия, хлюпнула под его ногами.
– Вот видишь, Эми, как и говорил, 1648 год, -– странно одетый мужчина вовсе отошел, нет, скорее отпрыгнул от будки, освобождая проход для своей спутницы с ярко-рыжими волосами. – Вот теперь то и посмотрим, кто лучше водит ТАРДИС, я или Ривер.
– Однозначно Ривер, – тяжело выдохнув, девушка постаралась минуть любые жидкие грязевые пятна на земле, по которым с таким спокойствием прогуливался мужчина.
– Ну так у нее же был гениальный и лучший в мире учитель, – мужчина однозначно был доволен собой, это можно было заметить по выражению его лица, с которым он поправлял нелепую бабочку, которую, видимо, очень любил. – Так, что же мы имеем? Семнадцатый век, который, – он на мгновение замер, достав из внутреннего кармана пиджака интересное устройство, носящее название «звуковая отвертка», и принялся с ее помощью исследовать то саму почву, то дома, что как раз и создавали этот проулок, после чего вновь убрал отвертку в карман, и на каблуках развернулся к своей спутнице. – судя по данным, и вовсе не семнадцатый. Скорее даже восемнадцатый.
– А если быть совсем точным, то конец девятнадцатого, – Амелия, так звали эту рыжую девушку, бросила многозначительный взгляд в сторону мужчины. – Доктор, мы в 1887.
– Не умничай, Эми, здесь умничать могу только я, ведь я среди нас двоих единственный повелитель времени, и вообще, видишь, у меня отвертка, – вновь по неизвестным причинам достав отвертку, помахав ей, вновь убрал, скорее комично, нежели серьезно, чем совсем уж закреплял свой образ, и обратился к девушке. – И откуда ты это знаешь? Вы что-то с Ривер задумали против меня? Прямо как в тот раз с Мириндорианцами? Ты же стояла рядом, когда я выводил дату, значит, это ты все подстроила, я прав? Скажи в чем подвох, я люблю подвохи. Подвохи – это хорошо. Конечно, кроме тех случаев, когда эти подвохи плохие, но в остальных случаях подвохи хороши.
– Нет, нет никакого заговора, а про тот случай ты мне что, будешь до конца моих лет напоминать? – девушка подняла из одной лужи двумя пальчиками газету, и показала указанную на ней дату Доктору, в тот же миг, отпустив эту мерзкую вещь. – Иногда не нужно быть девятисотлетним гением с двумя сердцами, чтобы догадаться о такой глупости.
– Лет. Вот почему же всегда люди говорят об этих самых «летах»? Почему же не заменять это примитивное и скучное на «осень», например? Или тех же «зим»? Почему же люди используют такое предсказуемое время года как лето? Неужели вас не привлекает другие, которые не такие глупые и однообразные? – его мысли вновь пошли не в нужную степь, однако девушка вовремя его окрикнула, и он мгновенно переключил пластинку. – Конечно, буду напоминать. Чем же, по-твоему, мне еще заниматься целую вечность, пока я живу? Точно! Газета!
Он схватил кинутую Эми газету и моментально развернул ее, стараясь минимально обрызгать себя и спутницу, что, честно говоря, вышло у него не слишком удачно. Что-то пробормотав себе под нос, он быстро пробежался глазами по более-менее читабельным страницам и с характерным цоканьем кинул газету через плечо, не найдя ничего интересного.
– Почему же именно в это время? Это не может быть ошибкой, я никогда не ошибаюсь, а если и ошибаюсь, то на самом деле это все четко продуманный план, настолько гениальный, что даже я его не знаю. Так, о чем это я? Год! В этот год ничего такого, что может нас заинтересовать, не произошло. Ну, провозгласила себя королева Виктория императрицей Индии, и что с того? Никогда не любил эту Индию, там все какое-то слишком индийское.
– О, Доктор, а ты мне покажешь Джека Потрошителя? – внезапно оживилась девушка, до этого молча наблюдая да действиями мужчины.
– Нет, Понд, дружище Джек появился в конце 1888, вот бедолага, старался предотвращать убийства одних инопланетных сумасшедших, а сам попал под трибунал. Все-таки несправедливый у вас суд всегда был, вот например куда более действенный способ сердце виновного взвешивать на весах против какой-нибудь определяющей повинность штуковины.
– Так в Древнем Египте в загробном мире поступали, по легендам, я помню, эту тему в школе не прослушала из-за каких-то таблеток, что мне выписывали психиатры тогда. Но не думаю, что с живыми такое можно проделать, верно?
– Вот, действенный же способ! – он вновь развернулся на каблуках, направляясь прочь из проулка, на большую улицу, что была вовсю освещена огнями, и казалась словно нарисованной. – Так до сих под делают на одной из планет системы G. Но может быть все дело в том, у тех жителей все органы легко извлекаемы и заменяемы? Хотя кто знает, все равно суд у вас какой-то неправильный.
– Да, может быть дело как раз в этом, – выразительно посмотрела на него Эми, пожимая плечами, однако ее эмоции не были замечены и хоть как-то восприняты, ведь сейчас Доктора интересовало совсем другое, а именно – что они тут делают.
***
– Доктор, а еще в это время жил Шерлок Холмс. Ты же покажешь мне Шерлока Холмса, и не смей говорить, что он очередной пришелец! Слышишь? Не смей!
Бурно жестикулируя, Эми вот уже три часа бродила с мужчиной по Лондону, который из вечернего плавно перешел в ночной, однако не потерял своего шарма. Пока девушка любовалась архитектурой и теми единственными людьми, что еще не покинули улицы города, Доктор всюду совел свой нос на пару с отверткой, то и дела недовольно хмыкая. Ему все вокруг казалось слишком простым и нормальным, что было еще более подозрительным, ведь по его теории, проверенной на практике все самое нормальное обычно и является самым подозрительным и страшным.
– Не хочу тебя разочаровывать, Эми, но Шерлока Холмса просто нет. Он просто сказка, фантазия, история – называй как угодно. Я-то знаю, через несколько лет, ну для этих людей в будущем, а для меня уже в прошлом, буду пить чай с самим Сэром Артуром Конан Дойлем, – он уже в пятый раз за десять минут убрал отвертку в карман, на этот раз учудив еще больше, стараясь принюхаться к какому-то дому, что попался им на пути.
– Вот так и ломаются подростковые мечты бывшей фанатки детективов, – протянула Амелия, приближаясь к тому самому дому, стараясь заметить то же, что заинтересовало Доктора.
Для своего необычного занятия они выбрали довольно подходящее время суток, тем самым не особо привлекая к собственным персонам внимания, однако все же несколько раз они не смогли остаться без внимания служащих Скотланд-Ярда, которым вполне хватило психической бумаги, чтобы поскорее откланяться и уйти подальше. Что они увидели на той, осталось загадкой, однако резво же он сменили место дислокации.
– Так, я знаю в чем дело, точнее не знаю, но догадываюсь, если и не верно, то неверная догадка приведет нас к верной догадке, и тогда мы поймем, где кошка зарыта.
– Где собака зарыта, – поправила его девушка, в который раз наблюдая за махинациями галифрейца с отверткой, которой он продолжал тыкать все стороны, и вот, наконец, видимо, что-то заметив, они дружно направились к одному столбу с красующимся на нем объявлением.
– Где зарыта темная собака тайн, зарыта хорошая догадка от плохой в облике собаки, – как обычно бросался теориями Доктор, практически вплотную приближаясь к объявлению. – Твой вариант как всегда лучше звучит. И где ты их только берешь?
Только девушка собралась ответить, как Доктор жестом попросил ее промолчать, видимо, сканируя то самое объявление. Эми оно не показалось странным ни в коей степени. И правда, таких объявлений о пропаже людей по Лондону висит множество, однако это все же имело свое отличие. Изображенный на нем мужчина явно был человеком состоятельным, а такие просто так точно не пропадают, подобно каким-то пьяницам, которых уже через несколько дней находят где-то во внутренних дворах их любимых пабов. Скуластое лицо, темные волосы аккуратно зачесаны по объявлению тридцать восемь лет, зовут Кристофер Далтон.
– С ним что-то не так? – не смогла удержаться от вопроса Эми, переводя взгляд то на Доктора, то на объявление.
– Посмотри получше, приглядись, Понд. С ним все не так. Да оно абсолютно неправильное и безумно подозрительное. Как же я этого сразу не заметил! – восклицая эти и подобные фразы, галифреец отскочил от столба, и начал довольно комично ходить пятиугольниками, да, не кругами совсем, а пятиугольниками, что сказать, этот инопланетянин ни в чем не обычен.
– Да что с ним не так, Доктор? – совершенно не понимая его радости, впрочем, как и много раз до этого, Амелия вновь начала всматриваться в объявление, словно это не просто старая потертая бумажка на столбе, а ценная картина в галерее как минимум.
– Все не так, все. Оно настолько не такое, что это просто невозможно было не заметить. Даже ТАРДИС все поняла раньше нас, высадив тут.
– Итак, все дело в этом объявлении? Серьезно? – уже совсем ничего не понимала девушка. – Так скажи, наконец, что с ним не так.
– Само объявление, Понд. Дело не в какой-то малюсенькой детали, что привыкли искать люди, когда им даешь такую головоломку. Все намного масштабнее, – вновь заметив разозленный взгляд Эми, он продолжил уже спокойнее, продолжи орудовать во время объяснения отверткой. – Вновь внимательно посмотри на объявление, запомни все хорошенько, а теперь повернись ко мне и попробуй хоть что-то из того, что запомнила, мне сказать.
Девушка минуту собиралась с мыслями, поняв, что только так, наконец, сможет понять причину такой бурной реакции Доктора, заучила, чуть ли не каждое словечко с этой бумажки. Приготовившись, повернулась к нему.
– Я готова.
– Хорошо, Эми, тогда скажи мне, для начала, как его зовут. Назови мне имя мужчины из объявления, – не знала бы девушка Доктора так хорошо, возможно, его взгляд показался бы ей зловещим.
– Эм-м-м-м, ну-у-у-у-у, – она думала, что моментально все скажет, но неожиданно замялась, вспоминая. – Доктор, что происходит? Я не помню!
– Нет, ты все помнишь, просто эта информация растворилась среди множества другой, и поэтому ты не можешь ее найти. Пора бы вам – людям, научиться разбирать свалку в своей голове.
– Так все дело в этом? Сама бумажка или человек?
– Абсолютно уверен, что несчастная бумажка тут не причем, а ты ее вот так прям уже осудила. Я же говорил, что ваша судебная система несправедлива. Нет, тут дело вовсе не в объявлении, а в его содержании. Это человек – Кристофер Далтон – всему виной. Именно из-за него мы тут. Он каким-то способом любые воспоминания о себе скрывает, от чего мне даже хуже чем тебе, если вспомнить что у меня на девятьсот лет больше воспоминаний. Возьми ручку и запиши его адрес, нам нужно туда наведаться, тогда точно сможем понять, как поскорее справиться с такой маленькой проблемой, которой хватило сил остановить ТАРДИС.
Девушка взяла ручку, что Доктор опять же извлек из внутреннего кармана пиджака, и быстро написала на внутренней стороне ладони номер дома и улицу. Сейчас, после подобного потрясения лучше не задавать ему никаких глупых вопросов, для ее же блага, и для блага дела. С подозрением продолжая оглядываться на столб, девушка поспешила за удаляющимся галифрейцем, в который раз поражаясь случаю с путаницей в памяти.
***
– И что, мы вот просто так войдем посреди ночи? – буквально засыпала его вопросами рыжеволосая, когда они оказались прямо перед дверью нужного дома. – Как мы осмотрим его изнутри, при этом, не разбудив семью этого мужчины?
– Элементарно, Понд! – поправив бабочку, Доктор важно направился к двери, в которую незамедлительно постучал. – Лучший способ не быть пойманными – это прийти открыто.
Вновь пораженная логикой мужчины, девушка просто стояла рядом, ожидая результата, который последовал незамедлительно. Дверь открыла молодая женщина, с заметно припухшими глазами, словно плакала дня два под ряд как минимум. Конечно, Эми совсем не обратила внимания на отсутствие прислуги, которую хозяйка на сегодня отпустила, ввиду визита одного важного гостя. Поправив выбившиеся из прически русые пряди, она осторожно, практически незаметно сглотнула, и спросила у ночных визитеров о том, кто они, и с какой целью тут находятся. В очередной раз сработала психическая бумага, и Доктор, подобно урагану влетел внутрь. Картину, что он узрел в гостиной, было сложно предугадать, даже с его умом.
