ПРОЛОГ
Год, когда мы впервые встретились на крыше одной из многоэтажек, оказался тяжелым для обоих. Пандемия. Экзамены. Затяжные конфликты с родственниками. Всё это неизгладимым отпечатком легло на нас и наши судьбы, сковывая по рукам и ногам. Понятие свободы для нас давно истлело, стерлось законами и жизнью, став чем-то эфемерным.
-Бесит! - я повернул голову в сторону Таи, которая зло швырнула свою сумку на пол. Металлические пряжки звонко брякнули о железные перила.
Порывистый ветер, неизменно составлявший нам компанию, растрепал темно-русые волосы девушки. Она нервным движением пыталась отбросить их назад.
-Всё надоело, - вздохнула Тая, облокотившись локтями на перила крыши. Её острый подбородок уперся в руки, а губы были обиженно надуты, словно она маленький ребенок.
Я усмехаюсь и делаю затяжку, почувствовав, как дым, обжигая горло, попадает в легкие и медленным ядом расходится по телу. Казалось, будто она не обращала на меня внимания, но я знал, что Тая только делает вид будто обращается ни к кому. Ей надо было выговориться, как во все предыдущие разы, когда по ней жестко прокатилась жизнь.
-Мать снова била тебя? - я не задаю прямой вопрос, опасаясь её реакции. Я облокотился на перила, встав рядом с ней. Коротким движением руки убрал за ухо волосы, обнажая её щеку, где уродливым пятном цвел синяк.
-Ерунда, - зло усмехается девушка. - Сама виновата.
Тая нервно дернула плечом, не отводя взгляда от ночного города, который, там внизу, жил своей собственной суетной жизнью, несмотря на поздний час.
Для Таи наказания были чем-то обыденным, как серые многоэтажки в маленьком российском городе, такое случалось, если не часто, то закономерно. Она всегда делала недостаточно по мнению её матери, и была неугодной по мнению всех её родственников. Девушка тщательно скрывала свою личную жизнь, держа её подробности "под семью замками" в тумбочке письменного стола под завалами школьной канцелярии.
-Ты снова сбежала? - спросил я, доставая из своей сумки мазь и протягивая ей тюбик.
-Типа того, - она слабо улыбнулась, наконец, повернувшись ко мне и впервые за вечер взглянув мне в глаза, - Спасибо, - поблагодарила девушка.
Безнадежность – первое что я заметил в ее болотном взгляде. Усталость - то, что жило там давно. И то, что она впервые молча приняла от меня помощь, говорило лишь о безграничной усталости от творящейся в её жизни херни.
Я поворачиваю голову навстречу холодному ветру, стараясь им оправдать свою излишнюю эмоциональность. Челка падает в глаза, но я словно не замечаю ее. Делаю еще одну затяжку в надежде получить очередную иллюзию успокоения.
-Они все ненавидят меня, - срывающимся голосом неожиданно произнесла Тая, когда закончила растирать синяк. -Да блять! - трясущимися руками она пыталась поджечь сигарету, которую только что достала. В её пачке оставалась последняя.
-Они ненавидят меня за моё существование, - уже спокойнее повторила девушка, выдыхая со сладостным наслаждением дым. - Лицемеры.
Она отвернулась, чтобы я не видел её слез. Тая мало кому открывалась настолько сильно, чтобы плакать. Это было её особенностью и правилом - будь сильной даже если вокруг тебя начнется апокалипсис. Но теперь в ней что-то надломилось - она всхлипывала, утирая нос рукавом белой кофточки.
Моя сигарета полетела в импровизированную урну, её отправилась следом.
-Иди сюда, - я развернул Таю, одним резким движением прижимая к себе.
Я не умел утешать, поэтому это единственное, что пришло мне в голову. Объятия ведь должны помогать? Или что-то типа того…
Тая не стала сопротивляться, она лишь плакала уткнувшись носом мне в грудь. Я гладил её по волосам, как маленького ребенка, терпеливо дожидаясь, когда она успокоится. В какой-то момент девушка затихла в моих руках, и лишь тяжело дышала после пережитого срыва.
-Однажды я умру, и им больше не придется играть в заботу, - приподняв голову и глядя мне в глаза, шепотом произнесла Тая. Я большим пальцем мягко стер слезинку с её щеки и оставил реплику без ответа. К сожалению.
Я докуриваю сигарету, бросаю окурок с моста, где тот тонет в темноте. Возвращаю закладку на место в толстом ежедневнике и бережно закрываю его, перетягивая резинкой. После чего разворачиваюсь и направляюсь в сторону дома, где до самого утра буду в тысячный раз перечитывать последнюю страницу, исписанную торопливым почерком.
Страница, которой Тая закончила свою историю, навсегда исчезнув из моей жизни, словно её и вовсе не существовало.
Глава 1
Октябрь 2019
Осень в этом году выдалась восхитительной, но слишком суровой. Пронизывающе холодный и сырой ветер с особым остервенением весь день рвал пожелтевшие листья на деревьях. Очередной поток воздуха хлестко ударил по щекам, заставив девушку поморщиться. Она посильнее запахнула ворот осеннего пальто, укутывая шарфом покрасневший от холода нос.
Неблагополучный район, расположенный на отшибе города, привычно встречал пустыми улицами. Двухэтажные дома с облупившейся краской устрашающе возвышались с правой стороны. Они располагались настолько близко к тротуару, что в квартирах на первом этаже можно было рассмотреть интерьер в мельчайших подробностях – занавески на окнах были редким явлением.
Фонари освещали путь мерзким, режущим глаза, желтым светом – в особо трудные времена это доводило почти до панического ужаса. Здесь Тая часто оборачивалась, вцепившись тонкими пальчиками в ремни рюкзака, сжимала в кармане пальто ключи от квартиры и шарахалась от длинных вытянутых теней случайных прохожих.
Тая завернула в темный двор. Утром кто-то разбил лампочку над её подъездом, и теперь он дверь была погружена в полумрак. Девушка надеялась, что сегодня она не встретит очередного бомжа, удачно проскользнувшего мимо бабки, живущей на первом, или пьяного Толика. Толик был мерзким. Как минимум по той причине, что залив в себя полбутылки водки, начинал лезть ко всем без разбора под юбки. А ещё от него воняло.
–Да хера ли ты выделываешь, домой я сказал! – послышалось со стороны третьего подъезда, пока Тая судорожно пыталась достать мобильник и включить фонарик. Мужчина лет тридцати еле стоял на ногах и тащил по асфальту брыкающуюся лохматую собачонку.
В такие моменты девушка искренне жалела питомцев, которым достались ограниченные хозяева, неспособные позаботиться даже о себе. Мужчина ввалился в подъезд, зло толкнув дверь, отчего та чуть не прихлопнула собаку насмерть.
–Ублюдок, – выдохнула Тая, наконец-то включив фонарик – в подъезде тоже отрубили свет.
–Ты снова сбежала, – прокуренный голос раздался за спиной девушки, когда входная дверь предательски скрипнула, – неблагодарная девка.
Медленно развернулась, окидывая мать равнодушным взглядом. Женщина почесала голову и сделала затяжку, выпуская густую струю дыма в потолок. Всё та же мятая футболка серого цвета с пятном от какого-то соуса, леопардовый халат, небрежно накинутый на плечи, и потрепанные розовые тапки-зайцы, которые год назад она отжала у дочери со словами “убогое дерьмо”.
–Иди спать, ма, – устало проговорила Тая, разуваясь.
–Не смей мне указывать, что делать, – она тыкала в её сторону тлеющей сигаретой и едва держалась на ногах. – Где шлялась?
Мать пила практически каждый день после того, как ей в руки попадались деньги. К счастью, тетя Лена – школьная подруга, по старой дружбе выписывала Людмиле Григорьевне больничный лист на две недели, которые последняя проводила в запоях. В такие дни для нее имел значение только собутыльник Толик из шестнадцатой квартиры и драгоценные годы, которые она потратила на неблагодарную дочь. Впрочем, неблагодарной Тая была всегда. Приступы нежности у Людмилы Григорьевны если и были, то дочь этого не помнила.
–Че молчишь?! Тебя спрашиваю! – процедила женщина сквозь зубы, подходя ближе. Сегодня девушка радовалась тому, что мама может связать хотя бы два слова.
Тая не отвечала. Любой ответ будет неверным и за него последует наказание – урок выученный еще в третьем классе. Она молча стянула с себя пальто и повесила на плечики.
–Сука! – хлесткий удар обжег щеку. На глаза предательски навернулись слёзы. Девушка подняла усталый взгляд на родительницу.
–Не забудь закрыть за дядей Толей дверь, когда он будет уходить. Спокойной ночи, мам.
Она быстро нырнула в темноту собственной комнаты. Если бы мама хотела её отлупить, то уже бы догнала. Видимо сегодня что-то пошло не по плану – женщина быстро потеряла к дочери интерес.
Тая бросила на пол рюкзак и села на пол прямо у двери, закрыв лицо руками. Крупные слезы катились по горевшей огнем правой щеке, плечи содрогались от рыданий, но с губ не сорвалось ни звука. Только рот был приоткрыт в беззвучном крике. Сердце щемило от боли. Становилось трудно дышать, а тело бросало в жар, от которого начинал потеть лоб. Она пнула невиновного плюшевого медведя – подарок отца. Этот жест сделал еще больнее. Она взяла игрушку и плюхнувшись на кровать уткнулась в него носом, глуша рыдания.
Меховая ткань всё ещё хранила приторный запах сладкой ваты, конфет и ванили. Он был настолько неуловимым и тонким, что Тая подумала, что она сходит с ума и ей это кажется.
–Нужно быть сильной, – прошептала девушка, садясь на кровати. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.
Она стянула с себя белый свитер и джинсы, надела старую растянутую пижамную футболку и черные лосины. Верхний свет девушка никогда не включала, отдавая предпочтение настольной лампе. Рюкзак улетел куда-то в угол – для подготовки домашнего задания на завтрашний день сил не осталось. Сначала она была на учебе, а потом сама преподавала пятиклашке русский язык. Подработка заматывала.
Тая плюхнулась на стул, который опасно пошатнулся, придвинула к себе замыленное зеркало и повернула голову немного влево. На щеке завтра расцветет синяк, и если побой заметят, то мать закопает ее где-нибудь рядом с домом под кустом. Короткое сообщение подруге улетело мгновенно, после чего Тая, выключив свет, залезла под одеяло.
Сон долго не шел.За годы жизни с матерью девушка привыкла к громкому смеху за стеной, мату Толика и к его громогласному “Людка, не дрейфь!”, но сегодня эти звуки мешали отправиться в объятья Морфея.
Зачем-то вспомнила, что не почистила перед сном зубы. Неохотно встала, аккуратно вышла в коридор и направилась к ванной комнате. Быстро умылась и закинула в стиралку мамино грязное белье, чтобы утром развешать.
–Чё выперлась, неблагодарная?! - рявкнула мать, разглядев дочь в полумраке коридора залитыми алкоголем глазами.
– Да отстань ты от девки. Люд, лучше выпьем.
Тая снова нырнула в темноту своей комнаты под веселый звон рюмок. Залезла с головой под одеяло, упрямо шмыгая носом.
***
Я ненавидел одиннадцатый класс. Меня буквально тошнило от всех репетиторов, которых мне нанимал отец. У меня была хорошая успеваемость, но ему было недостаточно. “Всегда есть куда стремиться” – его любимая фраза. Вот только в школе 5 – это высшая оценка. Поэтому меня запихнули ещё и на дополнительные для подготовки в вуз, с которых я периодически успешно сваливал.
Мне всё чаще казалось, что я действительно делаю недостаточно, из-за чего чувствовал что-то вроде укола совести. Я – урод, заброшенный судьбой в идеальный мир. Именно эту мысль я прокручивал в голове, спускаясь на первый этаж семейного особняка.
–Папа уехал, если тебе интересно, – бросила младшая сестра, в спешке пролетевшая мимо меня.
Вальяжно спустился в прихожую и, засунув руки в карманы, облокотился на стену. Я мог точно сказать, что Марк – наш водитель, уже припарковался около ворот и, нервно постукивая пальцами по рулю, ждал Крис.
-Поедешь со мной? - Кристина накинула утепленную дутую куртку до середины бедра и теперь завязывала шнурки белых брендовых кроссовок от американской компании DC. Это был подарок отца.
-Если хочешь.
-Тогда быстрее. Ты знаешь правила Марка,- Крис бросила в меня куртку и поспешно вышла из дома.
Я устало выдохнул, мелкая слишком быстро повзрослела и приняла правила игры. В отличии от меня. Провел рукой по волосам и накинул куртку поверх белого худи. Портфель был собран еще вчера.
Мама появилась в прихожей неожиданно, словно привидение, когда я завязывал шнурки. Я чуть вздрогнул от её появления. Она как всегда была безупречно одета: бежевое платье, туфли, изящные ниточки браслетов, подчеркивающие ее тонкие запястья. Каштановые волосы аккуратно уложенные в замысловатую прическу подчеркивали бледность её лица. Мать была сдержанна и элегантна. Вот только я знал, что под слоем макияжа она прячет синяки под глазами, которые не сходят с её лица. Она плохо спит из-за постоянных приступов кашля. В уголках её усталых голубых глаз, казалось, прибавилось морщин.
Каждый раз, когда я сталкивался с мамой где-то в доме, чувствовал тянущую боль в груди – я ничем не мог ей помочь. Я мог лишь наблюдать со стороны как она с каждым днем угасает.
–Ты не был на завтраке, – тихо, едва слышно проговорила мама. Громче она уже не могла, поэтому приходилось напрягать слух, вслушиваясь что она говорит. – Возьми.
Мама протянула мне контейнер с тостами. Я знал, что она готовила их сама – слышал от нашего повара. В груди предательски защемило. Я аккуратно обнял её за плечи. От неё пахло ванильными духами и цитрусовым шампунем. Я вдохнул глубже, запоминая каждую нотку её запаха. Я практически отстранился, чувствуя её слабость.
–Не перенапрягайся и больше отдыхай, ладно? – я улыбнулся уголком губ. – Мне пора. До вечера, мам.
–До вечера, сынок, – устало, почти шепотом, проговорила она, потрепав меня по щеке и слабо улыбнувшись. Я поцеловал её на прощание в щеку и поспешил на выход.
В лицо хлестко ударили осенний ветер и холодный дождь – это немного отрезвило, возвращая привычное равнодушие. Под ногами неприятно хлюпнула лужа, забрызгав брюки и светлые кроссовки. Чуть слышно выругался. Накинул капюшон и, обойдя мерседес, скользнул в салон автомобиля. Шуршание ремня безопасности, тихий щелчок. Здесь пахло дорогой кожей и свежестью. На минуту я почувствовал умиротворение и даже прикрыл глаза, чтобы подремать перед уроками – от смены погоды ломило виски.
Стук ноготков Крис по экрану смартфона несколько раздражал, но я старался концентрироваться на других звуках: рев мотора, шум печки, стук холодных капель по стеклу. Мне удалось задремать на какое-то время… Пока Кристина не решила поиграть в заботливую сестру.
–Тош, не пробовал спать вовремя ложиться?
Я вздрогнул, сокращение имени резануло по ушам. Крис редко называла меня так – выросла. Ко всему прочему в седьмом классе она решила, что называть меня подобным образом “стремно”, поэтому я резко повернулся к ней, вскинув правую бровь от удивления.
–М, тебя это волнует?
–Ну, мы брат и сестра и… – Крис замялась. – Ладно, забудь.
–У меня куча допов и репетиторов, подготовка занимает время. У меня ещё и тренировки. Мне тупо не хватает времени в сутках – хохотнул я, чтобы избавить сестру от неловкости.
Мы мало общались с тех пор как выросли, хотя у нас и небольшая разница в возрасте. Между нами не было той близости, которая свойственна братьям и сестрам – мы никуда вместе не ходили, не дурачились, не интересовались жизнями друг друга. Вероятно, Крис это задевало, а я в силу загруженности не успевал это обдумать, чаще тупо забивая на существование сестры.
