И ты каждый раз будешь говорить, что они обознались? Им не нужна вся правда, Надия. Просто… скажи, кто ты, и все. Если же ты не хочешь этого делать, то я расскажу байку про склероз у его величества, который будет регулярно повторятся, и, причем, удивительно, что имя-то произносит правильно. Все слышали, что он назвал тебя по имени. Они слышали все. Что выбиаешь?
Я упрямо молчу, не желая выбирать. Мужчина тяжело вздохнув, и обвел взглядов адептов, которые сидели в ожидании ответов, и натянуто улыбнулся. Искоса покосившись на магистра Неро и лича, ректор сделал пару шагов к партам.
- Рад снова приветствовать вас адепты. Не смотря на недавнее расставание, я успел соскучиться по вам. – его признание было встречено скептицизмом, - Эх, вот все делаешь для адептов, а они… Ни грамма благодарности. Ну что за молодежь пошла. Ладно, не будем о грустном. Полагаю, что вы все и так догадываетесь, что я позвал вас сюда вовсе не для того, чтобы провести лекцию. Недавно мы встретили императора, и его действия вызвали у многих из вас массу вопросов, и… я все объясню. Дело в том, что его величество… - мужчина погрустнел.
Посмотрев на него, я поняла несколько вещей. Это вера… вера в собственного императора, уважение и верность. И даже мысль очернять его имя для ректора была непростой.
- Я должна сказать вам правду. – резко перебила ректора, и грустно усмехнулась, поймав его удивленный взгляд. Лучше я сама объяснюсь, чем он. Не будет лжи – о ней все равно однажды забудешь, и проговоришься. Но и скажу равно то, что посчитаю нужным. – Я Надия… Надия Кузьмина, и мой родной мир – это Омеи.
Я с улыбкой наблюдаю, как Галя смеется, смущенно краснея, как Рома с улыбкой что-то говорит, и смех подруги становится громче.
Удивительно, что в таком месте, полном скорби, отчаяния и ненависти, нашло место любви. Пусть любовь между ними была хрупкой, которая могла исчезнуть в любой момент, эти двое наслаждались каждым мгновением. И мы все… невольно чувствовали себя счастливыми, и старались как можно дольше удерживать в себе ощущение счастья, желая забыть о всех проблемах.
- Ребят, может, потише, а? – раздраженно буркнул Миша, отрываясь от игры в приставку, однако, не скрывая ехидной улыбки, - Из-за шума невозможно играть!
- Завидуй молча. – парировал Рома, не обращая внимания на подколку от друга, и мы все смеемся.
- Не у всех тут есть девушки. – пробурчал Миша, отбрасывая приставку, и его глаза остановились на мне,- Надия, может давай составим им конкуренцию по счастью, а?
- Не-е-е. – поморщилась я, не отрывая взгляда от книги, - Мне лень.
- Да тебе все лень. Парни, ну скажите ей, что нельзя так отвергать мои ухаживания уже пятый месяц подряд!
После начала испытаний на серафима льда прошло полгода. Сначала мы вызвали у остальных ребят, что не попали под данный эксперимент, сочувствие, но… когда наши магические и физические силы стали резко расти, появилась зависть.
Но чему тут завидовать? Я бы с радостью поменялась с любым местами.
Постепенно появилась грань между простыми магами, и кандидатами в серафима. И с каждым днем эта пропасть увеличилась. Мы, кандидаты, раньше довольно прохладно относившиеся к друг другу, подружились.
Нас десятеро…
Дверь в общий зал с тихим шумом открывается, и в комнату входят несколько ученых и военных во главе с Франкенштейном. Их присутствие вызывает лишь напряжение, желание просто… уничтожить. Если бы не дурацкие браслеты и чипы…
- Дорогие мои ребятки, - голос у главы лаборатории до невозможности довольный, но взгляд, наоборот, полон безумия, - Я пришел сообщить вам радостную весть! Сегодня будет проведено последнее испытание на серафима! Сегодня мы узрим высшую ступень магии!
Никто из нас не высказал энтузиазма, однако старика это ничуть не обидело.
- И после этого испытания вы, наконец, получите возможность покинуть лабораторию.
Эта новость заставила нас всех замереть, и недоверчиво посмотреть на Франкенштейна. Каждый из нас прямо сейчас испытал гамму самых различных эмоций: от хрупкой радости, до всепоглощающего страха.
- Очередная ложь. – буркнул Миша, отворачиваясь к огромному экрану телевизора.
Вперед выступил мужчина в форме полковника.
- Это не ложь. Согласно сегодняшнему постановлению правительства, будет проведено последнее испытание, и, соответственно, после него, все люди, заполучившие паранормальные способности, получат возможность покинуть лабораторию.
- Вы вот так отпустите нас? – недоверчиво прищурился Саша.
- Нет, номер семьдесят один. Вы будете под управлением вооруженных сил, но у вас появится возможность видеться с семьей, так же будут выходные – так сказать небольшая возможность иногда жить обычной жизнью.
Его слова звучали прекрасно. Слишком прекрасно, чтобы мы моментально поверили. Но… надежда всегда умирала последней, и мы всегда будем хвататься за нее, даже если за этим стоит очередная ложь. Когда-нибудь… это будет правдой.
Мы следуем за группой ученых, которые разделяют нас по разным кабинетам. С раздражением окинув взглядом белые плиты, я со вздохом села на кресло, и равнодушно окинула взглядом пустую комнату. Никого из ученых.
Второй раз на эту уловку не куплюсь. Тогда, когда я осталась одна, попыталась сбежать, но браслеты не позволили этого сделать. И таковую боль я еще не испытывала. Наверное, в тот день их использовали в полную мощь.
Я не обратила внимание на открывшуюся дверь, продолжая размышлять, пока не услышала знакомый голос.
- Здравствуй, Надия.
Вздрогнув, я растерянно смотрю на мужчину перед собой, чувствуя, как сердце ускорило биение.
- Алекс. – криво улыбнулась, - Будешь проводить опыт?
- Нет, сегодня я только наблюдатель. – он улыбнулся мне краешком рта, и протянул мне леденец.
Чуть помедлив, взяла его, и, раскрыв, съела, чувствуя приятную мяту и холод во рту, и вновь задумчиво посмотрела на Алекса. Красивый брюнет с зелеными глазами и атлетическим телосложением. Так непохожий на худощавых ученых. Порой он был то простым помощником какого-то незначительного ученого, то чуть ли не возглавлял эксперимент. Сердце подсказывало мне, что он вовсе не тот, кем пытается казаться, и в то же время так глупо откликалось на его доброту.
Последнее испытание.
- Скажи, Алекс. То, что мы покинем лабораторию после испытания – правда?
- Да, и, так же вам дадут неделю на отдых. Я могу договориться с главой, и отвести тебя к родителям, или в любое другой место, куда пожелаешь.
- Звучит заманчиво. Но… каковы шансы пережить последнее испытание?
С последним испытанием изначально было нечисто. Это было видно по тому, как Ольга отводила взгляд, когда я спрашивала про него. Даже сам Франкенштейн предпочитал умалчивать о нем, и не делиться никакими подробностями, что было не похоже на него. Обычно безумный ученый любил все в красках подробно описывать.
- С чего бы такой вопрос? Процент такой же, как и всегда.
Я хмурюсь, вглядываясь в зеленые глаза, в натянутую улыбку, и горько усмехнулась.
- Вот как… Значит с ним все плохо. И так можно догадаться по поведению Франкенштейна.
- Мы… совершенно не знаем, как оно будет проходить. Никто не знает, даже глава. На этот раз испытание будет проводить сам осколок души серафима льда.
- Мне это ничего не говорит.
- Это все, что я могу сказать, Надия.
Алекс, помедлив, коснулся моей ладони и сжал ее. Его прикосновения были приятными, полные осторожности. Ладони дарили приятное тепло, и… в сердце закрадывались глупые эмоции. Тихо вздохнув, я покачала головой.
Глупое сердце… И ведь не хватит смелости сказать о своих чувствах к этому неоднозначному мужчине. Его внимание может быть проявлено по приказу, или же это сочувствие? А может желание использовать мою магию?
Дверь в комнату открывается, и мужчина с неохотой отпускает мою руку, а затем молча выходит. Вошедшие ученые проводили его растерянными взглядами, и, переглянувшись, одновременно пожали плечами. Один из них подошел ко мне со шприцем, и я молча закатала рукав рубашки. Эта процедура происходила настолько часто, что не было смысла в словах и приказах. Только молчаливое повиновение.
После укола, не почувствовав в своем теле никаких изменений, нахмурилась, и вопросительно посмотрела на немолодого мужчину, но тот лишь приказал:
- Следуй за мной.
Меня приводят в огромный зал, где уже стояли остальные ребята, ожидая дальнейших приказов. На лицах каждого проступили страх и растерянность. Нас никогда не сбирали вместе.
- Как думаешь, что на этот раз?
- Не думаю, что ответ заставит себя долго ждать. – бросила задумчивый взгляд на темный экран в стене, за которым, наверняка, расположились почти все работники лаборатории, в ожидании кино с нами в главных ролях. В эти мгновения я чувствовала себя самым пустым местом, чья жизнь не стоило и гроша.
Устав стоять в ожидании, я подошла к стене, и прислонилась. Подруга села на пол напротив. Ни у кого из нас не было желания разговорить – слишком много волнений. Сердце болезненно билось в груди, предчувствуя беду.
Двери вновь открываются, и в зал вкатывают столик с огромным светло голубым кристаллом, чье сияние буквально ослепляло.
- Что это? – спросил Миша, но так и не получил ответа – ученые просто молча покинули зал. Над дверью засияла красная лампочка – их заблокировали, и теперь нам не покинуть эту комнату.
Молчал и динамик громкоговорителя, что вызывало еще больше нервозности.
- Да когда же этот свет погаснет. – проворчал Саша, - Ребят, а вы не чувствуете ничего странного?
- Не-а. – ответил Миша, но в голосе не было уверенности.
Внезапно свет резко погас, что заставило всех вздрогнуть.
Я хмуро смотрю на кристалл. Что за очередные шутки от Франкенштейна? В чем заключается последнее испытание?
Вздрагиваю от крика, и, резко повернув голову, застыла, ошеломленно глядя, как Саша бьет Мишу. Гриша пытается остановить его, но был отброшен магией ветра.
Раздается второй крик. Гриша, отброшенный магией, пошатываясь, встал, и внезапно резко атакует льдом Рому, бросившемуся к нему на помощь. Тот, зашипев от боли, придерживая раненный бок, отпрыгнул назад.
- Да что за чертовщина творится?!
Я охнула, когда кто-то схватил меня за ногу, и сжал ее до боли. Опустив взгляд, я в изумлении смотрю на горящие голубым светом глаза подруги.
- Галя, что ты…
Но та меня не слышала. На губах проскользнула улыбка, полная безумия, и в следующее мгновение меня повалили на пол. Боль в руках на мгновение выводит из растерянности, и я, ударом ноги отбрасываю Галю на несколько метров, и тут же получаю удар по голове от Саши.
Отлетев на пару метров, я почувствовала, как в груди, словно пламя, вспыхнули злость и ярость, которые с каждой секундой поглощали сознание. Глаза словно заволокло красной пеленой. Я медленно встаю, не отрывая взгляда, слежу, как Саша медленно приближался ко мне, и, когда он резко прыгнул, я вытянула руку, и нанесла удар по груди юноши. И, глядя, как его лицо исказилось от боли, чувствуя невероятную эйфорию от подобных эмоций, и сознание окончательно погружается в алую тьму.
Красная пелена резко спала с глаз, и я с замиранием сердца смотрю в пустые глаза Гали. Грудь словно пронзило тысячью игл, причиняя боль. Рука медленно тянется, и трясет девушку за плечо.
- Галя, очнись… - из горла вырывается хрип, и я кашляю, прикрыв рукой ладошкой, и замираю. Резко вытянув ладони, я гулко сглотнула, чувствуя нестерпимое желание заорать.
Кровь! Руки полностью в крови!
Почему кругом кровь!? Почему все ребята лежат? Почему только я в сознании!?
В сознании… Так ли это?
Виски пронзило резкой болью, и перед глазами стали мелькать фрагменты недавних событий, и с каждой секундой боль в груди усиливалась. Под конец воспоминаний, когда увидела, как наношу смертельный удар в грудь подруги, кричу в отчаянии, изо всех сил бью кулаками по холодным плитам пола.
Я убила Галю! Убила! Саша, Гена, Рома…
Я…
Что же наделала!?
На смену крика проходят слезы. Кулаки продолжают безутешно бить пол, разбиваясь в кровь, в безутешной попытке заглушить всепоглощающую боль в груди.
Сбоку слышится шум движения автоматической двери, а затем раздается голос, полный восхищения и торжества:
-Наконец-то! Мой эксперимент увенчался успехом! А мне еще не верили! Аха-ха-ха-ха! Видите, ублюдки!? Видите?! - Франкенштейн кричал людям, входящим в комнату вместе с ним, а затем поворачивается в мою сторону, раскидывая руки, - Добро пожаловать в наш бренный мир, серафим! Шестикрылый!
Я, выслушав его слова, заторможено поворачиваю голову, и смотрю на огромные, бледно-голубые крылья, которые медленно колыхались за спиной, а затем вновь смотрю на тела товарищей и свои окровавленные руки.
Ярость… После боли приходит только она. Ты ненавидишь все и все… Магия начинает выходить из-под контроля, но мне все равно. Это… Тяжелый взгляд в сторону празднующих такую победу людей… Разве… люди могут быть такими безжалостными? Я должна уничтожить их! Из-за них погибли мои друзья! Они во всем виноваты!
Комната медленно покрывается слоем льда, и я медленно поднимаю руку, готовая направить на них магию. Первыми отреагировали военные. Главный капитан стремительно нажимает на кнопку на своем ремне.
Вспышка боли в шее, и мир темнеет перед моими глазами. Я совсем позабыла о браслете на шее… Не нужна мне эта сила! Не хочу! Просто верните моих друзей!
Ненавижу… Ненавижу всех.
Ненавижу себя…
Тьма поглощает сознание, даруя спасение от боли.
- Надия… - я. Углубившись в вспоминания, не сразу замечаю голос, и, подняв взгляд на парня, протягивающего чашку с горячим чаем, благодарно улыбнулась.
– Спасибо.
Нагретая кружка приятно согревает холодные ладони. Как маг льда, я не так часто чувствовала холод, но в то же время температура моего тела частенько была ниже нормы, и от этого я всегда любила тепло, получаемое от чашки, от мягкого пледа. Но вот жару переносила плохо.
Пригубив чай, улыбнулась. Мята. Ребята уже запомнили мои вкусы, и от этой мысли потеплело в груди.
Этот мир не такой жестокий, как мой… Нет, он жесток. Здесь, как и в родном мире, хватало плохих людей, но отношение к магии тут намного человечнее…
- Надия… - рядом со мной присел Кром, и его пронзительные серые глаза внимательно посмотрели на меня, а руки сцепились в замок. – Я пойму, если ты не хочешь говорить об этом.
Я со вздохом качаю головой, и, покосившись на Орлано и Седрика – единственных ребят, которые, помимо нас, еще были в комнате, и махнула рукой:
- Спрашивай, но не обещаю, что отвечу.
- Неужели ваш мир и вправду существовал без магии?
Удивленно смотрю на Крома, и из горла вырывается смех. Парень с улыбкой качает головой, и осторожно забирает из моих рук чашку, чтобы я не расплескала чай во время смеха. Кром такой… невероятный! Я ожидала любых вопросов… Ожидала неудобные и каверзные, а он с таким серьезным лицом задает такой забавный вопрос! Даже немного разочарована в собственной мнительности!
- Да, Кром, мы жили без магии! – отсмеявшись, ответила я, - И мой мир технически прогрессивен. Намного больше вашего мира.
- Это как? – нахмурился парнишка, и я попыталась объяснить.
- Ну, у нас есть самолеты, которые летают на небе.
- Летают на небе?– заинтересованно спросил Орлано, и даже чуть поддался вперед, - Но как они работают без магических кристаллов воздуха?
Я упрямо молчу, не желая выбирать. Мужчина тяжело вздохнув, и обвел взглядов адептов, которые сидели в ожидании ответов, и натянуто улыбнулся. Искоса покосившись на магистра Неро и лича, ректор сделал пару шагов к партам.
- Рад снова приветствовать вас адепты. Не смотря на недавнее расставание, я успел соскучиться по вам. – его признание было встречено скептицизмом, - Эх, вот все делаешь для адептов, а они… Ни грамма благодарности. Ну что за молодежь пошла. Ладно, не будем о грустном. Полагаю, что вы все и так догадываетесь, что я позвал вас сюда вовсе не для того, чтобы провести лекцию. Недавно мы встретили императора, и его действия вызвали у многих из вас массу вопросов, и… я все объясню. Дело в том, что его величество… - мужчина погрустнел.
Посмотрев на него, я поняла несколько вещей. Это вера… вера в собственного императора, уважение и верность. И даже мысль очернять его имя для ректора была непростой.
- Я должна сказать вам правду. – резко перебила ректора, и грустно усмехнулась, поймав его удивленный взгляд. Лучше я сама объяснюсь, чем он. Не будет лжи – о ней все равно однажды забудешь, и проговоришься. Но и скажу равно то, что посчитаю нужным. – Я Надия… Надия Кузьмина, и мой родной мир – это Омеи.
***
Я с улыбкой наблюдаю, как Галя смеется, смущенно краснея, как Рома с улыбкой что-то говорит, и смех подруги становится громче.
Удивительно, что в таком месте, полном скорби, отчаяния и ненависти, нашло место любви. Пусть любовь между ними была хрупкой, которая могла исчезнуть в любой момент, эти двое наслаждались каждым мгновением. И мы все… невольно чувствовали себя счастливыми, и старались как можно дольше удерживать в себе ощущение счастья, желая забыть о всех проблемах.
- Ребят, может, потише, а? – раздраженно буркнул Миша, отрываясь от игры в приставку, однако, не скрывая ехидной улыбки, - Из-за шума невозможно играть!
- Завидуй молча. – парировал Рома, не обращая внимания на подколку от друга, и мы все смеемся.
- Не у всех тут есть девушки. – пробурчал Миша, отбрасывая приставку, и его глаза остановились на мне,- Надия, может давай составим им конкуренцию по счастью, а?
- Не-е-е. – поморщилась я, не отрывая взгляда от книги, - Мне лень.
- Да тебе все лень. Парни, ну скажите ей, что нельзя так отвергать мои ухаживания уже пятый месяц подряд!
После начала испытаний на серафима льда прошло полгода. Сначала мы вызвали у остальных ребят, что не попали под данный эксперимент, сочувствие, но… когда наши магические и физические силы стали резко расти, появилась зависть.
Но чему тут завидовать? Я бы с радостью поменялась с любым местами.
Постепенно появилась грань между простыми магами, и кандидатами в серафима. И с каждым днем эта пропасть увеличилась. Мы, кандидаты, раньше довольно прохладно относившиеся к друг другу, подружились.
Нас десятеро…
Дверь в общий зал с тихим шумом открывается, и в комнату входят несколько ученых и военных во главе с Франкенштейном. Их присутствие вызывает лишь напряжение, желание просто… уничтожить. Если бы не дурацкие браслеты и чипы…
- Дорогие мои ребятки, - голос у главы лаборатории до невозможности довольный, но взгляд, наоборот, полон безумия, - Я пришел сообщить вам радостную весть! Сегодня будет проведено последнее испытание на серафима! Сегодня мы узрим высшую ступень магии!
Никто из нас не высказал энтузиазма, однако старика это ничуть не обидело.
- И после этого испытания вы, наконец, получите возможность покинуть лабораторию.
Эта новость заставила нас всех замереть, и недоверчиво посмотреть на Франкенштейна. Каждый из нас прямо сейчас испытал гамму самых различных эмоций: от хрупкой радости, до всепоглощающего страха.
- Очередная ложь. – буркнул Миша, отворачиваясь к огромному экрану телевизора.
Вперед выступил мужчина в форме полковника.
- Это не ложь. Согласно сегодняшнему постановлению правительства, будет проведено последнее испытание, и, соответственно, после него, все люди, заполучившие паранормальные способности, получат возможность покинуть лабораторию.
- Вы вот так отпустите нас? – недоверчиво прищурился Саша.
- Нет, номер семьдесят один. Вы будете под управлением вооруженных сил, но у вас появится возможность видеться с семьей, так же будут выходные – так сказать небольшая возможность иногда жить обычной жизнью.
Его слова звучали прекрасно. Слишком прекрасно, чтобы мы моментально поверили. Но… надежда всегда умирала последней, и мы всегда будем хвататься за нее, даже если за этим стоит очередная ложь. Когда-нибудь… это будет правдой.
Мы следуем за группой ученых, которые разделяют нас по разным кабинетам. С раздражением окинув взглядом белые плиты, я со вздохом села на кресло, и равнодушно окинула взглядом пустую комнату. Никого из ученых.
Второй раз на эту уловку не куплюсь. Тогда, когда я осталась одна, попыталась сбежать, но браслеты не позволили этого сделать. И таковую боль я еще не испытывала. Наверное, в тот день их использовали в полную мощь.
Я не обратила внимание на открывшуюся дверь, продолжая размышлять, пока не услышала знакомый голос.
- Здравствуй, Надия.
Вздрогнув, я растерянно смотрю на мужчину перед собой, чувствуя, как сердце ускорило биение.
- Алекс. – криво улыбнулась, - Будешь проводить опыт?
- Нет, сегодня я только наблюдатель. – он улыбнулся мне краешком рта, и протянул мне леденец.
Чуть помедлив, взяла его, и, раскрыв, съела, чувствуя приятную мяту и холод во рту, и вновь задумчиво посмотрела на Алекса. Красивый брюнет с зелеными глазами и атлетическим телосложением. Так непохожий на худощавых ученых. Порой он был то простым помощником какого-то незначительного ученого, то чуть ли не возглавлял эксперимент. Сердце подсказывало мне, что он вовсе не тот, кем пытается казаться, и в то же время так глупо откликалось на его доброту.
Последнее испытание.
- Скажи, Алекс. То, что мы покинем лабораторию после испытания – правда?
- Да, и, так же вам дадут неделю на отдых. Я могу договориться с главой, и отвести тебя к родителям, или в любое другой место, куда пожелаешь.
- Звучит заманчиво. Но… каковы шансы пережить последнее испытание?
С последним испытанием изначально было нечисто. Это было видно по тому, как Ольга отводила взгляд, когда я спрашивала про него. Даже сам Франкенштейн предпочитал умалчивать о нем, и не делиться никакими подробностями, что было не похоже на него. Обычно безумный ученый любил все в красках подробно описывать.
- С чего бы такой вопрос? Процент такой же, как и всегда.
Я хмурюсь, вглядываясь в зеленые глаза, в натянутую улыбку, и горько усмехнулась.
- Вот как… Значит с ним все плохо. И так можно догадаться по поведению Франкенштейна.
- Мы… совершенно не знаем, как оно будет проходить. Никто не знает, даже глава. На этот раз испытание будет проводить сам осколок души серафима льда.
- Мне это ничего не говорит.
- Это все, что я могу сказать, Надия.
Алекс, помедлив, коснулся моей ладони и сжал ее. Его прикосновения были приятными, полные осторожности. Ладони дарили приятное тепло, и… в сердце закрадывались глупые эмоции. Тихо вздохнув, я покачала головой.
Глупое сердце… И ведь не хватит смелости сказать о своих чувствах к этому неоднозначному мужчине. Его внимание может быть проявлено по приказу, или же это сочувствие? А может желание использовать мою магию?
Дверь в комнату открывается, и мужчина с неохотой отпускает мою руку, а затем молча выходит. Вошедшие ученые проводили его растерянными взглядами, и, переглянувшись, одновременно пожали плечами. Один из них подошел ко мне со шприцем, и я молча закатала рукав рубашки. Эта процедура происходила настолько часто, что не было смысла в словах и приказах. Только молчаливое повиновение.
После укола, не почувствовав в своем теле никаких изменений, нахмурилась, и вопросительно посмотрела на немолодого мужчину, но тот лишь приказал:
- Следуй за мной.
Меня приводят в огромный зал, где уже стояли остальные ребята, ожидая дальнейших приказов. На лицах каждого проступили страх и растерянность. Нас никогда не сбирали вместе.
- Как думаешь, что на этот раз?
- Не думаю, что ответ заставит себя долго ждать. – бросила задумчивый взгляд на темный экран в стене, за которым, наверняка, расположились почти все работники лаборатории, в ожидании кино с нами в главных ролях. В эти мгновения я чувствовала себя самым пустым местом, чья жизнь не стоило и гроша.
Устав стоять в ожидании, я подошла к стене, и прислонилась. Подруга села на пол напротив. Ни у кого из нас не было желания разговорить – слишком много волнений. Сердце болезненно билось в груди, предчувствуя беду.
Двери вновь открываются, и в зал вкатывают столик с огромным светло голубым кристаллом, чье сияние буквально ослепляло.
- Что это? – спросил Миша, но так и не получил ответа – ученые просто молча покинули зал. Над дверью засияла красная лампочка – их заблокировали, и теперь нам не покинуть эту комнату.
Молчал и динамик громкоговорителя, что вызывало еще больше нервозности.
- Да когда же этот свет погаснет. – проворчал Саша, - Ребят, а вы не чувствуете ничего странного?
- Не-а. – ответил Миша, но в голосе не было уверенности.
Внезапно свет резко погас, что заставило всех вздрогнуть.
Я хмуро смотрю на кристалл. Что за очередные шутки от Франкенштейна? В чем заключается последнее испытание?
Вздрагиваю от крика, и, резко повернув голову, застыла, ошеломленно глядя, как Саша бьет Мишу. Гриша пытается остановить его, но был отброшен магией ветра.
Раздается второй крик. Гриша, отброшенный магией, пошатываясь, встал, и внезапно резко атакует льдом Рому, бросившемуся к нему на помощь. Тот, зашипев от боли, придерживая раненный бок, отпрыгнул назад.
- Да что за чертовщина творится?!
Я охнула, когда кто-то схватил меня за ногу, и сжал ее до боли. Опустив взгляд, я в изумлении смотрю на горящие голубым светом глаза подруги.
- Галя, что ты…
Но та меня не слышала. На губах проскользнула улыбка, полная безумия, и в следующее мгновение меня повалили на пол. Боль в руках на мгновение выводит из растерянности, и я, ударом ноги отбрасываю Галю на несколько метров, и тут же получаю удар по голове от Саши.
Отлетев на пару метров, я почувствовала, как в груди, словно пламя, вспыхнули злость и ярость, которые с каждой секундой поглощали сознание. Глаза словно заволокло красной пеленой. Я медленно встаю, не отрывая взгляда, слежу, как Саша медленно приближался ко мне, и, когда он резко прыгнул, я вытянула руку, и нанесла удар по груди юноши. И, глядя, как его лицо исказилось от боли, чувствуя невероятную эйфорию от подобных эмоций, и сознание окончательно погружается в алую тьму.
***
Красная пелена резко спала с глаз, и я с замиранием сердца смотрю в пустые глаза Гали. Грудь словно пронзило тысячью игл, причиняя боль. Рука медленно тянется, и трясет девушку за плечо.
- Галя, очнись… - из горла вырывается хрип, и я кашляю, прикрыв рукой ладошкой, и замираю. Резко вытянув ладони, я гулко сглотнула, чувствуя нестерпимое желание заорать.
Кровь! Руки полностью в крови!
Почему кругом кровь!? Почему все ребята лежат? Почему только я в сознании!?
В сознании… Так ли это?
Виски пронзило резкой болью, и перед глазами стали мелькать фрагменты недавних событий, и с каждой секундой боль в груди усиливалась. Под конец воспоминаний, когда увидела, как наношу смертельный удар в грудь подруги, кричу в отчаянии, изо всех сил бью кулаками по холодным плитам пола.
Я убила Галю! Убила! Саша, Гена, Рома…
Я…
Что же наделала!?
На смену крика проходят слезы. Кулаки продолжают безутешно бить пол, разбиваясь в кровь, в безутешной попытке заглушить всепоглощающую боль в груди.
Сбоку слышится шум движения автоматической двери, а затем раздается голос, полный восхищения и торжества:
-Наконец-то! Мой эксперимент увенчался успехом! А мне еще не верили! Аха-ха-ха-ха! Видите, ублюдки!? Видите?! - Франкенштейн кричал людям, входящим в комнату вместе с ним, а затем поворачивается в мою сторону, раскидывая руки, - Добро пожаловать в наш бренный мир, серафим! Шестикрылый!
Я, выслушав его слова, заторможено поворачиваю голову, и смотрю на огромные, бледно-голубые крылья, которые медленно колыхались за спиной, а затем вновь смотрю на тела товарищей и свои окровавленные руки.
Ярость… После боли приходит только она. Ты ненавидишь все и все… Магия начинает выходить из-под контроля, но мне все равно. Это… Тяжелый взгляд в сторону празднующих такую победу людей… Разве… люди могут быть такими безжалостными? Я должна уничтожить их! Из-за них погибли мои друзья! Они во всем виноваты!
Комната медленно покрывается слоем льда, и я медленно поднимаю руку, готовая направить на них магию. Первыми отреагировали военные. Главный капитан стремительно нажимает на кнопку на своем ремне.
Вспышка боли в шее, и мир темнеет перед моими глазами. Я совсем позабыла о браслете на шее… Не нужна мне эта сила! Не хочу! Просто верните моих друзей!
Ненавижу… Ненавижу всех.
Ненавижу себя…
Тьма поглощает сознание, даруя спасение от боли.
***
- Надия… - я. Углубившись в вспоминания, не сразу замечаю голос, и, подняв взгляд на парня, протягивающего чашку с горячим чаем, благодарно улыбнулась.
– Спасибо.
Нагретая кружка приятно согревает холодные ладони. Как маг льда, я не так часто чувствовала холод, но в то же время температура моего тела частенько была ниже нормы, и от этого я всегда любила тепло, получаемое от чашки, от мягкого пледа. Но вот жару переносила плохо.
Пригубив чай, улыбнулась. Мята. Ребята уже запомнили мои вкусы, и от этой мысли потеплело в груди.
Этот мир не такой жестокий, как мой… Нет, он жесток. Здесь, как и в родном мире, хватало плохих людей, но отношение к магии тут намного человечнее…
- Надия… - рядом со мной присел Кром, и его пронзительные серые глаза внимательно посмотрели на меня, а руки сцепились в замок. – Я пойму, если ты не хочешь говорить об этом.
Я со вздохом качаю головой, и, покосившись на Орлано и Седрика – единственных ребят, которые, помимо нас, еще были в комнате, и махнула рукой:
- Спрашивай, но не обещаю, что отвечу.
- Неужели ваш мир и вправду существовал без магии?
Удивленно смотрю на Крома, и из горла вырывается смех. Парень с улыбкой качает головой, и осторожно забирает из моих рук чашку, чтобы я не расплескала чай во время смеха. Кром такой… невероятный! Я ожидала любых вопросов… Ожидала неудобные и каверзные, а он с таким серьезным лицом задает такой забавный вопрос! Даже немного разочарована в собственной мнительности!
- Да, Кром, мы жили без магии! – отсмеявшись, ответила я, - И мой мир технически прогрессивен. Намного больше вашего мира.
- Это как? – нахмурился парнишка, и я попыталась объяснить.
- Ну, у нас есть самолеты, которые летают на небе.
- Летают на небе?– заинтересованно спросил Орлано, и даже чуть поддался вперед, - Но как они работают без магических кристаллов воздуха?
