Лёгкий и звонкий. Даже сидя в такси по дороге домой я всё ещё не мог поверить, что она, зная о моём лице, рассмеялась шутке, будто у меня нет дефектов…» — бегло прочитала Кристина, смутившись. Он подмечал даже такие мелочи.
Забыв, что собиралась делать, Крис целенаправленно отыскала запись к этому дню.
«Сначала я не понял, что происходит. Но когда она вернулась, у меня закружилась голова от неё в таком костюме, и я думал, что познал истинное счастье. Оказывается, нет. Моё сердце забилось в несколько раз быстрей, когда она ловко запрыгнула на крышку пианино и пела, лёжа на нём. Но и это не было пиком счастья. Эта дьяволица извивалась столь соблазнительно, а уж когда она перевернулась ко мне и дразнила, то теребя за шейный платок, то погладив по подбородку… Стоило осознать, что это не имеет к уроку никакого отношения, что это всё она делает для меня, как в штанах возник стояк. Кто бы знал, каких трудов мне стоило унять страсть…»
— Что ты делаешь, маленькая пандора?! — недовольно и почти зло спросил Эрик, что был у неё за спиной. Крис мигом захлопнула его ежедневник и положила тот на комод. Эрик огляделся. То, что Крис считала осторожным, было провалом — комната выглядела так, будто Крис собиралась его обокрасть. — Для чего ты рылась в моих вещах?!
— Это… только если ты позволишь мне всё объяснить, — он кивнул, сдерживая свой гнев и разочарование. — Прости, я не должна была так поступать, но мой друг…
Крис рассказала ему всё, и на последних минутах её рассказа, им обоим было неловко. Чтобы хоть как-то избавиться от этой неловкости, Эрик налетел на неё, обняв, спрятав лицо у неё на шее. Крис застыла от неожиданности, подумав, что он сам чувствовал себя также, когда она столь пылко поцеловала его в беседке. Заторможено, она обняла его в ответ.
— Рад, что хоть у тебя есть друзья, которые о тебе заботятся, — сказал он. — Тот парень прав, для некоторых это схема аферы.
Но от этого неловкость только возросла. Когда он отстранился, Крис пробормотала.
— …и поэтому я… я только хотела убедиться. Ты сказал, что я у тебя первая и… ну…
— Мой первый поцелуй, но не первые отношения, — поправил он уже спокойно.
— Что?
— У меня было много девушек, они велись на мой красивый голос и богатство, но стоило мне показать им себя без маски… все те, кто клялись мне в любви, убегали. Потому, на банкете в твою честь, был мой первый поцелуй.
— Но у меня ещё остались вопросы. Как простой учитель музыки может быть настолько богат?
Эрик рассмеялся.
— Я тот, про кого говорят «шило в ж… в причинном месте». Не могу чисто физически сидеть без дела. С восемнадцати до тридцати лет я работал архитектором. И довольно успешно. А после, да и во время (свободное, разумеется) я… — Эрик открыл второй ящик комода. — Если бы ты не увлеклась чтением ежедневника, то нашла бы вот это, — он протянул ей связанные лентами нотные листы — то партитуры. — Я пишу музыку и продаю её издательству.
— Но все партитуры подписаны «Призрак Оперы».
— Мой псевдоним, в особенности, от пронырливых журналюг.
— Минутку? Призрак Оперы? Его произведение попало и к нам в театр, и уже в следующем месяце мы будем ставить… то есть, твоё, верно?
— Да. Только, Крис, ты должна сохранить в секрете, что тебе известна личность Призрака.
— Я понимаю.
— Надеюсь, также, ты поняла, что мне не нужны твои деньги, и откуда деньги у меня?
Крис кивнула.
— А ты… исполнишь что-нибудь из своих творений, для меня?
Когда он согласился, то и подумать не мог, что она выберет.
— «Торжествующий Дон Жуан», — ответила она, мельком пробежавшись по всем произведениям возлюбленного.
— Уверена?
— Да. А что? Или… это написал не ты?
— Я. Именно поэтому и пытаюсь тебя отговорить. «Дон Жуан» очень… сильное произведение… очень воздействующее, разрушающее. Порой мне кажется, что музыку к нему мне помогали писать демоны…
Чем больше он говорил, тем больше росло желание Крис услышать это. В конце-концов Эрик сдался, и пара вошла в музыкальную комнату. Кристине сразу бросился в глаза величественный орган, замурованный прямо в стене — высокие потолки это вполне позволяли.
— Вау! А как…
Эрик пожал плечами.
— Говорю же, я архитектор. Разумеется, я не в одиночку «вжал» сюда орган, но это не так уж сложно.
Сев за орган вместе, Эрик исполнил обещанное. Красота и мрачность — вот как можно было описать это произведение.
Эрик всё ждал, когда девушка скажет ему остановится, когда мелодия станет нестерпимой, но этого не происходило.
Когда же последняя нота отразилась величественным эхом от стен, он обернулся к девушке. Её лицо было бледным, почти отстранённым. Вдох, выдох. Затем Кристина зааплодировала.
— Это… было действительно великолепно, — она с трудом отыскала свой голос. — Мне понравилось… — цвет вернулся на её щёки, девушка заговорила более бодро. — Эта музыка сравнима с экстримом! Как прыжок с парашютом! Настолько захватывающе и непередаваемо… Она смела всё на своём пути! Не знаю, демоны ли помогали тебе, но то, что в этом замешана магия, я поверю легко.
Когда же её восклицания восхищения стихли, Эрик усмехнулся себе и обнял возлюбленную за талию.
— А каким по счёту поцелуем для тебя был я?
— Тоже первым.
— Как это возможно?
— Когда я была подростком, мои подружки уже вовсю интересовались парнями, а я — нет. Меня не влекло к свиданиям, к мыслям, что мне вообще хочется с кем-нибудь встречаться. Повзрослев, я поняла, что являюсь интровертом и домоседкой, что мне просто комфортно в одиночестве.
Ладонь Эрика дрогнула, он собирался убрать руку с талии Крис, а вид у него был виноватый. Словно он собирался извиниться за то, что любит её.
— Нет, — девушка оставила его руку на месте. — Я не договорила. Мне действительно очень комфортно в одиночестве. Но это вовсе не значит, что мне не нужно общение. Каждому необходимо общение. Интроверт сам выбирает с кем ему общаться, свою «стаю».
— И я… вхожу в твою «стаю»? — робко спросил он.
Крис улыбнулась.
— Конечно, входишь. Как и папа, Рауль, Карлотта, Мэг, Сорелли и Жамм. «Стаи» обычно небольшие, как и моя — всего семеро. И запомни ещё кое-что. Никто не заставит меня общаться с кем-то, с кем я не хочу. Я буду пытаться свернуть разговор, как можно быстрее, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Понимаешь? Иными словами, если мне нравится с тобой общаться, встречаться и всё остальное — то я сама этого хочу.
— Альфонс и воровка… — вдруг задумчиво произнёс Эрик.
— Что?
— Альфонс и воровка. Альфонс и воровка! Крис, я к сожалению, сейчас буду занят. Наше ошибочное мнение породило отличный сюжет. И теперь я должен написать музыку! Разумеется, на правах вдохновительницы, ты услышишь это первой, но… Я не хочу, чтобы ты уходила, и не выгоняю, но…
Девушка сначала не поняла, что он имеет в виду, но потом…
— Не беспокойся, я понимаю. Что ж, тогда я пойду, — она встала с места и вдруг поцеловала его столь же рьяно, как несколько дней назад в беседке. Затем, отстранившись, надела на плечо сумочку и уже у двери сказала. — Жду тебя завтра, папа должен познакомиться с моим бойфрендом.
Забыв, что собиралась делать, Крис целенаправленно отыскала запись к этому дню.
«Сначала я не понял, что происходит. Но когда она вернулась, у меня закружилась голова от неё в таком костюме, и я думал, что познал истинное счастье. Оказывается, нет. Моё сердце забилось в несколько раз быстрей, когда она ловко запрыгнула на крышку пианино и пела, лёжа на нём. Но и это не было пиком счастья. Эта дьяволица извивалась столь соблазнительно, а уж когда она перевернулась ко мне и дразнила, то теребя за шейный платок, то погладив по подбородку… Стоило осознать, что это не имеет к уроку никакого отношения, что это всё она делает для меня, как в штанах возник стояк. Кто бы знал, каких трудов мне стоило унять страсть…»
— Что ты делаешь, маленькая пандора?! — недовольно и почти зло спросил Эрик, что был у неё за спиной. Крис мигом захлопнула его ежедневник и положила тот на комод. Эрик огляделся. То, что Крис считала осторожным, было провалом — комната выглядела так, будто Крис собиралась его обокрасть. — Для чего ты рылась в моих вещах?!
— Это… только если ты позволишь мне всё объяснить, — он кивнул, сдерживая свой гнев и разочарование. — Прости, я не должна была так поступать, но мой друг…
Крис рассказала ему всё, и на последних минутах её рассказа, им обоим было неловко. Чтобы хоть как-то избавиться от этой неловкости, Эрик налетел на неё, обняв, спрятав лицо у неё на шее. Крис застыла от неожиданности, подумав, что он сам чувствовал себя также, когда она столь пылко поцеловала его в беседке. Заторможено, она обняла его в ответ.
— Рад, что хоть у тебя есть друзья, которые о тебе заботятся, — сказал он. — Тот парень прав, для некоторых это схема аферы.
Но от этого неловкость только возросла. Когда он отстранился, Крис пробормотала.
— …и поэтому я… я только хотела убедиться. Ты сказал, что я у тебя первая и… ну…
— Мой первый поцелуй, но не первые отношения, — поправил он уже спокойно.
— Что?
— У меня было много девушек, они велись на мой красивый голос и богатство, но стоило мне показать им себя без маски… все те, кто клялись мне в любви, убегали. Потому, на банкете в твою честь, был мой первый поцелуй.
— Но у меня ещё остались вопросы. Как простой учитель музыки может быть настолько богат?
Эрик рассмеялся.
— Я тот, про кого говорят «шило в ж… в причинном месте». Не могу чисто физически сидеть без дела. С восемнадцати до тридцати лет я работал архитектором. И довольно успешно. А после, да и во время (свободное, разумеется) я… — Эрик открыл второй ящик комода. — Если бы ты не увлеклась чтением ежедневника, то нашла бы вот это, — он протянул ей связанные лентами нотные листы — то партитуры. — Я пишу музыку и продаю её издательству.
— Но все партитуры подписаны «Призрак Оперы».
— Мой псевдоним, в особенности, от пронырливых журналюг.
— Минутку? Призрак Оперы? Его произведение попало и к нам в театр, и уже в следующем месяце мы будем ставить… то есть, твоё, верно?
— Да. Только, Крис, ты должна сохранить в секрете, что тебе известна личность Призрака.
— Я понимаю.
— Надеюсь, также, ты поняла, что мне не нужны твои деньги, и откуда деньги у меня?
Крис кивнула.
— А ты… исполнишь что-нибудь из своих творений, для меня?
Когда он согласился, то и подумать не мог, что она выберет.
— «Торжествующий Дон Жуан», — ответила она, мельком пробежавшись по всем произведениям возлюбленного.
— Уверена?
— Да. А что? Или… это написал не ты?
— Я. Именно поэтому и пытаюсь тебя отговорить. «Дон Жуан» очень… сильное произведение… очень воздействующее, разрушающее. Порой мне кажется, что музыку к нему мне помогали писать демоны…
Чем больше он говорил, тем больше росло желание Крис услышать это. В конце-концов Эрик сдался, и пара вошла в музыкальную комнату. Кристине сразу бросился в глаза величественный орган, замурованный прямо в стене — высокие потолки это вполне позволяли.
— Вау! А как…
Эрик пожал плечами.
— Говорю же, я архитектор. Разумеется, я не в одиночку «вжал» сюда орган, но это не так уж сложно.
Сев за орган вместе, Эрик исполнил обещанное. Красота и мрачность — вот как можно было описать это произведение.
Эрик всё ждал, когда девушка скажет ему остановится, когда мелодия станет нестерпимой, но этого не происходило.
Когда же последняя нота отразилась величественным эхом от стен, он обернулся к девушке. Её лицо было бледным, почти отстранённым. Вдох, выдох. Затем Кристина зааплодировала.
— Это… было действительно великолепно, — она с трудом отыскала свой голос. — Мне понравилось… — цвет вернулся на её щёки, девушка заговорила более бодро. — Эта музыка сравнима с экстримом! Как прыжок с парашютом! Настолько захватывающе и непередаваемо… Она смела всё на своём пути! Не знаю, демоны ли помогали тебе, но то, что в этом замешана магия, я поверю легко.
Когда же её восклицания восхищения стихли, Эрик усмехнулся себе и обнял возлюбленную за талию.
— А каким по счёту поцелуем для тебя был я?
— Тоже первым.
— Как это возможно?
— Когда я была подростком, мои подружки уже вовсю интересовались парнями, а я — нет. Меня не влекло к свиданиям, к мыслям, что мне вообще хочется с кем-нибудь встречаться. Повзрослев, я поняла, что являюсь интровертом и домоседкой, что мне просто комфортно в одиночестве.
Ладонь Эрика дрогнула, он собирался убрать руку с талии Крис, а вид у него был виноватый. Словно он собирался извиниться за то, что любит её.
— Нет, — девушка оставила его руку на месте. — Я не договорила. Мне действительно очень комфортно в одиночестве. Но это вовсе не значит, что мне не нужно общение. Каждому необходимо общение. Интроверт сам выбирает с кем ему общаться, свою «стаю».
— И я… вхожу в твою «стаю»? — робко спросил он.
Крис улыбнулась.
— Конечно, входишь. Как и папа, Рауль, Карлотта, Мэг, Сорелли и Жамм. «Стаи» обычно небольшие, как и моя — всего семеро. И запомни ещё кое-что. Никто не заставит меня общаться с кем-то, с кем я не хочу. Я буду пытаться свернуть разговор, как можно быстрее, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Понимаешь? Иными словами, если мне нравится с тобой общаться, встречаться и всё остальное — то я сама этого хочу.
— Альфонс и воровка… — вдруг задумчиво произнёс Эрик.
— Что?
— Альфонс и воровка. Альфонс и воровка! Крис, я к сожалению, сейчас буду занят. Наше ошибочное мнение породило отличный сюжет. И теперь я должен написать музыку! Разумеется, на правах вдохновительницы, ты услышишь это первой, но… Я не хочу, чтобы ты уходила, и не выгоняю, но…
Девушка сначала не поняла, что он имеет в виду, но потом…
— Не беспокойся, я понимаю. Что ж, тогда я пойду, — она встала с места и вдруг поцеловала его столь же рьяно, как несколько дней назад в беседке. Затем, отстранившись, надела на плечо сумочку и уже у двери сказала. — Жду тебя завтра, папа должен познакомиться с моим бойфрендом.
