Ну вот, из-за моей выходки Юн пострадает. Как Грачу удалось всё провернуть в обратную сторону? И Юн ведь прикрывает друга. Юн точно знает, кто Грач. А причём тут пришельцы? Это просто легенда, для прикрытия нашей с Грачом деятельности или правда было совершено нападение, пока я была без сознания? Как он там? Надеюсь, жив. Ведь всё остальное в случае чего, починят. Интересно, а если Юна спросить напрямую о том, кто его друг, он скажет?
Меня продолжили нести, а вот Юн, похоже, удалился. Слух обострился и я слышала даже почти бесшумные шаги военных, едва различимый звук двигателя и многое другое.
И нёс меня не кто иной, как сам капитан. Плохо дело. Куда меня теперь?
Невдалеке слышались шепотки. О ком речь? Конечно, обо мне - невесте капитана. И даже вздохи, что такой красавчик уже занят. Но вроде бы не злые.
Потом мы молча ехали на подъёмнике, звуки движения механизма отошли на задний план, я только слышала очень громко, как равномерно стучит сердце Крепимира и его равномерное дыхание, словно он был абсолютно спокоен и ничего его не волновало. После меня вновь несли, а затем уложили на постель. Это уже внушало опасения, потому что до меня, наконец, дошло, что я голая, лишь завёрнута в одеяло. Надеюсь, капитан не воспользуется моим состоянием.
- Ния, осмотри её. Отчёт через час. Надеюсь, она уже к этому времени будет на ногах.
Удаляющиеся шаги. И облегчённый вздох, который всё же вырвался из моей груди.
- Ну-с, сестрёнка, куда опять вляпалась? - спросила подруга.
Неужели знает, что я пришла в себя? И поняла - знает. Прикидываться бревном бесполезно. Я ведь сама себя выдала.
- Мне холодно, жутко, - подала я хриплый голос. Ого, что с ним?
- Поздравляю! Похоже, ты за бортом Ласточки побывала.
Откуда она знает? Надеюсь, капитану не доложит. А как же камеры, наверняка они тут тоже есть.
- Тс, - попыталась я возразить, чтобы она не слишком громко говорила.
Она притронулась к моей руке, которую я наполовину не ощущала. И мне показалось, что онеменее продлилось дальше, вверх по конечности.
Я вскрикнула от страха, что сейчас моё тело полностью омертвеет и помочь мне уже не смогут. И закашлялась.
- И простыла порядком. Извини, но за час поставить тебя на ноги не выйдет. Хотя руку успеем восстановить. Встать сможешь да пересесть в кресло-каталку?
Я неопределённо пожала плечами, пытаясь преодолеть очередной страх, на этот раз перед креслом. А вдруг у меня ещё и ноги откажут? Говорить было тяжело, тут же подкатывал приступ кашля. Не без помощи Летонии встала и пересела. Меня отвезли в реанимационный отдел. А вот глаза, они совсем плохо себя ощущали. Словно опухли веки. Я попыталась их открыть, но накатил приступ рвоты.
- Да, милая, похоже, тебе совсем плохо.
Она меня засунула в восстановительную камеру, уложив горизонтально, после чего та закрылась и меня обдали каким-то тёплым паром с неприятным запахом. На этот раз обошлось без кашля. Я находилась в сознании, ничего не ощущая. Что-то делали с моей рукой, пока я её, наконец, смогла почувствовать.
Камера выпустила меня в руки подруги, которая обратно усадила в кресло.
Накатила жуткая боль, которая являлась неотъемлемой частью процедуры восстановления. Зачем? Не помню, где слышала, но вроде бы шла речь об учёбе на своих ошибках. Чтоб в процессе лечения не дёрнулся, твоё тело ненадолго вводили в состояние обезболивания и обездвиживания, а вот потом, по завершении, боль накатывала в полной мере, только словно вся в несколько мгновений. Это было нужно, чтобы ты не рисковал понапрасну своим телом и жизнью.
От такой боли я кричала, подруга еле сдерживала меня на кресле, обнимая.
- Прости, что тебе довелось пережить это. Но я не в силах изменить программу восстановления.
Я тяжело дышала, стараясь прийти в себя и осознать, что боли больше нет.
Надеюсь, что Грач не повредил себе так же руку. Не хочу, чтобы нас хоть чем-то связали воедино. Подставлять его не желаю, да и Юна, а то ему попадёт за то, что покрывает друга, гораздо больше, нежели сейчас.
Потом Ния взялась за моё лечение, а я по-прежнему была голой, разве что с накинутой простынёй. Мне было холодно, но подруга была непреклонна. Мол, потерплю. Перегревать меня сейчас нельзя, иначе пробы могут быть неправильными. Оказалось, что у меня воспаление лёгких, ну и там по мелочи.
После чего мне выдали новый чёрный комбинезон и помогли одеться.
Капитан звонил Ние, но та если и разговаривала, то мысленно сообщениями, потому что вслух ничего не говорила, разве что ко мне обращаясь и иногда ворча, что дело делать не дают. Вначале дадут задание, а потом мешают его выполнять.
Когда я-таки смогла говорить без боли в горле и приступов кашля, спросила у неё про девчат, пострадавших от пришельцев. Родили ли они? Она сказала, что пока нет. Беременность затягивается. Но в любом случае, ещё не известно, какая участь их ждёт. Скорее всего карантин, возможно даже пожизненный. Как и их детей. Потому что умервщлять как-то не по-людски, а выпускать возможных разведчиков в звездолёт слишком опасно.
За всеми процедурами, я не заметила, как наступил вечер. И подруга уже несколько раз зевнула. Что-то я её притомила.
Что было удивительно, что Ния копошилась одна в палате, которой я находилась. Она покидала меня, уходя по каким-то делам, и возвращаясь, но другие не заглядывали в мою палату. Хотя я слышала, что люди есть, которые снуют туда-сюда не заходя в помещение.
А когда мне выдала подруга последнее лекарство и удостоверилась в его действии, за мною явился капитан.
- Как она? - в его голосе сквозило беспокойство.
- Почти здорова. Только с глазами какая-то непонятка. Проверили, вроде бы всё в порядке, но она не видит.
- Опять психологический блок?
- Вполне может быть. Она вспоминала все ужасы, которые на неё обрушились в плену у пришельцев, поэтому ничего утверждать невозможно.
- Благодарю, Летония.
- Не стоит. Это мой долг. Рия в надёжных руках, так что я, пожалуй, пойду домой, если других распоряжений не будет.
- Иди, отдыхай. Ты молодец!
А почему её хвалит, а меня - никогда! Мне стало обидно.
Я встала, собираясь идти с подругой домой, но капитан взял меня под руку и повёл куда-то уже на своих двоих. Возражать я не стала. Пусть поухаживает маленько, может, я отвлекусь от мрачных мыслей. Да и ехать на инвалидном кресле было выше моих сил. С меня хватило покататься в нём на всю оставшуюся жизнь. Я была рада, что Крепимир не предложил его, а лишь свою поддержку.
- Милая, ты как? Ты не представляешь, как я испугался, увидев тебя упавшей в душе, - в его голосе сквозило искреннее беспокойство. Неужели какие-то чувства ко мне всё же испытывает? Но в голове мелькнула не обрадовавшая меня мысль, что он видел меня голой. Меж тем капитан продолжил: - Юн ещё сполна ответит, что бросил тебя.
- Не надо, - прошептала я. - Юн ни в чём не виноват. Это просто реакция на пришельцев. Не думала, что так испугаюсь.
- Я ведь говорил тебе, чтоб летала только на стрекозе.
- Просто Юн предложил, я не смогла отказаться. Я очень люблю летать, как ты не понимаешь. Не на стрекозе, а на пташке, когда от скорости дух захватывает.
Но капитан словно и не слышал того, что я сказала.
- Это я виноват. Я ему разрешил покатать тебя.
Вздох сам собой вырвался. Неужели он не понимает?
- Ты простишь меня? - продолжал он.
А мне стало жутко обидно.
- Я не хочу об этом говорить. Не сейчас, - сухо сказала я.
- Мы поймали нескольких пришельцев, живьём. Теперь будем изучать и попробуем узнать, что им от нас нужно, - в его голосе даже проскальзывали нотки радости.
- Кто-то пострадал из наших? - это меня больше волновало.
- Сегодня без жертв.
- Хорошо.
- А ещё мы взяли одну тарелку, живой. Представляешь, это живые существа. Нам удалось договориться с нею. Она поговорит со своими, но в любом случае, придётся нам вмешиваться. Их расу взяли в рабство, поэтому пока нужно попробовать освободить их. Мы уже нашли способ, правда, весьма опасный.
Я грустно вздохнула. Надеюсь, что Грач не станет рисковать по пустякам. Возможно, если б я впервые узнала о тарелках, я бы испытывала восторг, но не сейчас. Мне было всё равно, хотелось лишь скорее добрести до своей постели.
Капитан же привёл меня к себе в кабинет. Усадил на лежанку, потчевал чаем. Но если ещё недавно я хотела этого, то сейчас все мои мысли занимал Грач, его риск в этом деле. Ладно, я совершила безумный поступок, но ведь теперь операция будет не просто опасной, а жизни будут подвергать смертельному риску многие наши ребята. И меня уже не будет рядом. Хотя, что я могу? Ничего. До дрожи боюсь пришельцев. Куда это годится? И тренировки с Юном все насмарку.
- О чём ты думаешь? - нарушил затянувшееся молчание Крепимир.
- О тяжкой доле наших ребят, которые на войне рискуют жизнью каждый день. Сколько мы ещё будем терять жизней, пока удастся победить?
В моих глазах против воли появились слёзы.
- Всё хорошо, милая, всё хорошо, - капитан прижал меня к себе, гладя по распущенным волосам.
Я не заметила, как он начал меня целовать: ушко, шейку, а потом и губы.
- Давай поженимся? Я так волновался за тебя? Не знаю, сколько ещё вынесу, чтобы думать, что в любой момент ты можешь куда-то вляпаться, а меня не будет рядом.
"Давай сбежим? - слышу голос Грача в своём сознании, который перекрывает слова капитана. - Капитан житья нам не даст. Он давно глаз на тебя положил."
- Хорошо. А когда?
- Как скажешь... Хоть сегодня.
- Нет, пока ещё рано. Я ведь ничего не вижу. И враг не побеждён.
Крепимир усмехнулся, грустно, как мне показалось. Вздохнул:
- Тогда как только сможешь видеть и победим врага. Идёт?
Я согласно киваю. И на что я только что согласилась? В ушах стучит. Голоса двоятся. Дура, я дура! Я ведь мечтаю о Граче, тогда зачем согласилась на это замужество? Или на побег? На что я согласилась?
Но уже поздно давать задний ход. Если только-таки сбежать вместе с Грачом до свадьбы, если речь была о ней. Но вначале нам ведь надо победить врага.
Крепимир отвёл меня в мою каюту, пожелав спокойной ночи. А я долго провалялась в такой желанной постели и не смогла уснуть. Что ж это такое творится со мною? Почему чуть что, я то ходить не могу, то разговаривать, теперь вот зрение сбоит? И почему не могу разобраться в своих чувствах? Что я чувствую и к кому?
Капитана я уважаю, но к сожалению, не люблю. Не стоит с ним играть. Он не тот человек, который это простит.
А Руй? Неужели я вот так его отпустила и готова броситься в омут любви с Грачом? Так просто забыла? А что я вообще чувствую к Рую?
Мне нужно увидеться с ним и поговорить, и понять, волнует ли он меня по-прежнему. А Грач, я ведь даже не знаю, как он выглядит. Да, был незнакомец, который подарил мне незабываемые два вечера, ещё пару раз спас, но ведь этого недостаточно, чтобы вот так сбежать. Или достаточно? Я ведь должна ему не одну свою жизнь. Но разве я из долга хочу это сделать? Тогда что? Что мне делать? И нужна ли ему калека, вдруг зрение ко мне никогда не вернётся. Обременять других своим положением? Да и просто друзей нагружать. Я так просто не могу. И что мне делать? Как быть?
Я наощупь оделась и вышла из своей каюты, побрела по коридору, держась за стеночку. Меня окрикивали поздние ребята, попадавшиеся на пути, и предлагали свою помощь, но я извинялась и шла дальше. Не знаю, куда, просто куда глаза не глядят. По лестнице вверх, пока не притомилась.
Остановилась, взялась за ручку двери, выходящей на какой-то ярус.
"Руй! Где же ты?! - позвала я мысленно. Не услышит ведь, но попытка не пытка. - Мне нужно с тобой поговорить!"
Меня схватили за руку и потянули куда-то. Страшно не было. Я знала, что это он. Просто чувствовала. Услышала, как открылись и закрылись автоматические двери.
- Стрия, ты чего творишь? - прошипел он, отпуская меня.
- Руй, я не знаю, - слёзы сами выступили из глаз. - Что со мной происходит? Капитан, кажется, предложил мне замуж. А я, кажется, согласилась. Я ничего не вижу, Руй. Я не могу понять свои чувства. Я готова бежать со звездолёта, и в то же время мне страшно, - сумбурно вывалила я всё и сразу.
Он вздохнул, тяжко так. Подошёл и обнял. Эта поддержка мне была сейчас нужна как воздух. Просто дружеская.
- Стрия, не дело так. Ты играешь чужими жизнями. Даёшь надежду, а потом разбиваешь сердце.
- Руй, я запуталась. Мне страшно.
- Чего ты боишься? - он спокоен, и его спокойствие передаётся моей встревоженной душе.
- Что останусь одна. Что никому не нужна по-настоящему. Всем от меня что-то надо.
- Иди сюда, - он взял мои руки и потянул за собой. Сел куда-то и меня усадил на колени лицом к себе. - А теперь просто почувствуй, что именно ты хочешь. Сосредоточься на ощущениях, на своих чувствах.
Мне, если честно, очень хотелось его поцеловать. Я прикоснулась к его щетине на щеках, а потом стала обследовать каждую частичку его лица, каждый бугорок на шрамах, нос, глаза, брови, а потом и волосы. Эти прикосновения так манили. И аж мурашки шли по телу. И странно, но я наконец поняла, чего именно я хочу. И с кем.
Я встала с его колен.
- Благодарю, Руй. Я всё поняла.
И я развернулась и пошла к выходу. И по мере того, как я шла, границы восприятия раздвигались. И тьма незаметно отступала. Дверь открылась сама, наверное, Руй это сделал с браслета. Но я не обернулась, выходя в яркий, как мне показалось после тьмы, свет коридорных ламп, от которых пришлось немного сощуриться.
Я просто шла вперёд, уже видя всё вокруг. Он опять мне помог, в который раз. Помог разобраться в своих чувствах и понять, что же я хочу на самом деле, помог побороть страх.
На моём лице против воли играла улыбка. Вошла в подъёмник и нажала на верхний ярус, где обитал капитан. Пора выяснить отношения раз и навсегда.
Капитана я не застала в его кабинете, поэтому села и принялась ждать, решив почитать какую-то книгу, чтобы отвлечься.
Незаметно и уснула, засунув ноги на сиденье и обхватив их руками.
Проснулась от того, что меня вновь несли. Попыталась встать, но мне не позволили.
- Тихо-тихо, лежи, милая.
- Крепимир, нам нужно поговорить.
Мы были наедине, меня уложили на постель и принялись целовать. Ушко, шейку, спускаясь всё ниже, дальше в ход пошли руки, расстёгивающие мой комбинезон.
- Крепимир, постой, - я попыталась отстраниться, но у меня это с трудом вышло. - Нам нужно поговорить.
Он прерывисто дышал, и никак не желал останавливаться, накрыв мой рот страстным поцелуем. Пришлось применить один приём, которому научил меня Юн.
- Теперь мы можем поговорить? - я уже сидела сверху мужчины, опущенного лицом в пол, держа его руки за спиной.
- Рия, ты видишь? - задал он вопрос. А я не могла понять, неужели это его волнует куда больше того, что я говорила?
- Да, вижу, - с трудом попыталась скрыть раздражение.
- Как давно?
- Перед тем, как пришла к тебе.
- Но так это же здорово! - обрадовался он. А меня отнюдь не приводило в восторг ни его реакция, ни всё остальное. Он меня просто не слышит или не желает слышать!
Но тут раздался сигнал тревоги, который огласил всю каюту. А это была именно каюта капитана. Притащил меня сюда, понимаешь ли, с какой такой целью? Вот именно! И это поборник чести, капитан?
Меня продолжили нести, а вот Юн, похоже, удалился. Слух обострился и я слышала даже почти бесшумные шаги военных, едва различимый звук двигателя и многое другое.
И нёс меня не кто иной, как сам капитан. Плохо дело. Куда меня теперь?
Невдалеке слышались шепотки. О ком речь? Конечно, обо мне - невесте капитана. И даже вздохи, что такой красавчик уже занят. Но вроде бы не злые.
Потом мы молча ехали на подъёмнике, звуки движения механизма отошли на задний план, я только слышала очень громко, как равномерно стучит сердце Крепимира и его равномерное дыхание, словно он был абсолютно спокоен и ничего его не волновало. После меня вновь несли, а затем уложили на постель. Это уже внушало опасения, потому что до меня, наконец, дошло, что я голая, лишь завёрнута в одеяло. Надеюсь, капитан не воспользуется моим состоянием.
- Ния, осмотри её. Отчёт через час. Надеюсь, она уже к этому времени будет на ногах.
Удаляющиеся шаги. И облегчённый вздох, который всё же вырвался из моей груди.
- Ну-с, сестрёнка, куда опять вляпалась? - спросила подруга.
Неужели знает, что я пришла в себя? И поняла - знает. Прикидываться бревном бесполезно. Я ведь сама себя выдала.
- Мне холодно, жутко, - подала я хриплый голос. Ого, что с ним?
- Поздравляю! Похоже, ты за бортом Ласточки побывала.
Откуда она знает? Надеюсь, капитану не доложит. А как же камеры, наверняка они тут тоже есть.
- Тс, - попыталась я возразить, чтобы она не слишком громко говорила.
Она притронулась к моей руке, которую я наполовину не ощущала. И мне показалось, что онеменее продлилось дальше, вверх по конечности.
Я вскрикнула от страха, что сейчас моё тело полностью омертвеет и помочь мне уже не смогут. И закашлялась.
- И простыла порядком. Извини, но за час поставить тебя на ноги не выйдет. Хотя руку успеем восстановить. Встать сможешь да пересесть в кресло-каталку?
Я неопределённо пожала плечами, пытаясь преодолеть очередной страх, на этот раз перед креслом. А вдруг у меня ещё и ноги откажут? Говорить было тяжело, тут же подкатывал приступ кашля. Не без помощи Летонии встала и пересела. Меня отвезли в реанимационный отдел. А вот глаза, они совсем плохо себя ощущали. Словно опухли веки. Я попыталась их открыть, но накатил приступ рвоты.
- Да, милая, похоже, тебе совсем плохо.
Она меня засунула в восстановительную камеру, уложив горизонтально, после чего та закрылась и меня обдали каким-то тёплым паром с неприятным запахом. На этот раз обошлось без кашля. Я находилась в сознании, ничего не ощущая. Что-то делали с моей рукой, пока я её, наконец, смогла почувствовать.
Камера выпустила меня в руки подруги, которая обратно усадила в кресло.
Накатила жуткая боль, которая являлась неотъемлемой частью процедуры восстановления. Зачем? Не помню, где слышала, но вроде бы шла речь об учёбе на своих ошибках. Чтоб в процессе лечения не дёрнулся, твоё тело ненадолго вводили в состояние обезболивания и обездвиживания, а вот потом, по завершении, боль накатывала в полной мере, только словно вся в несколько мгновений. Это было нужно, чтобы ты не рисковал понапрасну своим телом и жизнью.
От такой боли я кричала, подруга еле сдерживала меня на кресле, обнимая.
- Прости, что тебе довелось пережить это. Но я не в силах изменить программу восстановления.
Я тяжело дышала, стараясь прийти в себя и осознать, что боли больше нет.
Надеюсь, что Грач не повредил себе так же руку. Не хочу, чтобы нас хоть чем-то связали воедино. Подставлять его не желаю, да и Юна, а то ему попадёт за то, что покрывает друга, гораздо больше, нежели сейчас.
Потом Ния взялась за моё лечение, а я по-прежнему была голой, разве что с накинутой простынёй. Мне было холодно, но подруга была непреклонна. Мол, потерплю. Перегревать меня сейчас нельзя, иначе пробы могут быть неправильными. Оказалось, что у меня воспаление лёгких, ну и там по мелочи.
После чего мне выдали новый чёрный комбинезон и помогли одеться.
Капитан звонил Ние, но та если и разговаривала, то мысленно сообщениями, потому что вслух ничего не говорила, разве что ко мне обращаясь и иногда ворча, что дело делать не дают. Вначале дадут задание, а потом мешают его выполнять.
Когда я-таки смогла говорить без боли в горле и приступов кашля, спросила у неё про девчат, пострадавших от пришельцев. Родили ли они? Она сказала, что пока нет. Беременность затягивается. Но в любом случае, ещё не известно, какая участь их ждёт. Скорее всего карантин, возможно даже пожизненный. Как и их детей. Потому что умервщлять как-то не по-людски, а выпускать возможных разведчиков в звездолёт слишком опасно.
За всеми процедурами, я не заметила, как наступил вечер. И подруга уже несколько раз зевнула. Что-то я её притомила.
Что было удивительно, что Ния копошилась одна в палате, которой я находилась. Она покидала меня, уходя по каким-то делам, и возвращаясь, но другие не заглядывали в мою палату. Хотя я слышала, что люди есть, которые снуют туда-сюда не заходя в помещение.
А когда мне выдала подруга последнее лекарство и удостоверилась в его действии, за мною явился капитан.
- Как она? - в его голосе сквозило беспокойство.
- Почти здорова. Только с глазами какая-то непонятка. Проверили, вроде бы всё в порядке, но она не видит.
- Опять психологический блок?
- Вполне может быть. Она вспоминала все ужасы, которые на неё обрушились в плену у пришельцев, поэтому ничего утверждать невозможно.
- Благодарю, Летония.
- Не стоит. Это мой долг. Рия в надёжных руках, так что я, пожалуй, пойду домой, если других распоряжений не будет.
- Иди, отдыхай. Ты молодец!
А почему её хвалит, а меня - никогда! Мне стало обидно.
Я встала, собираясь идти с подругой домой, но капитан взял меня под руку и повёл куда-то уже на своих двоих. Возражать я не стала. Пусть поухаживает маленько, может, я отвлекусь от мрачных мыслей. Да и ехать на инвалидном кресле было выше моих сил. С меня хватило покататься в нём на всю оставшуюся жизнь. Я была рада, что Крепимир не предложил его, а лишь свою поддержку.
- Милая, ты как? Ты не представляешь, как я испугался, увидев тебя упавшей в душе, - в его голосе сквозило искреннее беспокойство. Неужели какие-то чувства ко мне всё же испытывает? Но в голове мелькнула не обрадовавшая меня мысль, что он видел меня голой. Меж тем капитан продолжил: - Юн ещё сполна ответит, что бросил тебя.
- Не надо, - прошептала я. - Юн ни в чём не виноват. Это просто реакция на пришельцев. Не думала, что так испугаюсь.
- Я ведь говорил тебе, чтоб летала только на стрекозе.
- Просто Юн предложил, я не смогла отказаться. Я очень люблю летать, как ты не понимаешь. Не на стрекозе, а на пташке, когда от скорости дух захватывает.
Но капитан словно и не слышал того, что я сказала.
- Это я виноват. Я ему разрешил покатать тебя.
Вздох сам собой вырвался. Неужели он не понимает?
- Ты простишь меня? - продолжал он.
А мне стало жутко обидно.
- Я не хочу об этом говорить. Не сейчас, - сухо сказала я.
- Мы поймали нескольких пришельцев, живьём. Теперь будем изучать и попробуем узнать, что им от нас нужно, - в его голосе даже проскальзывали нотки радости.
- Кто-то пострадал из наших? - это меня больше волновало.
- Сегодня без жертв.
- Хорошо.
- А ещё мы взяли одну тарелку, живой. Представляешь, это живые существа. Нам удалось договориться с нею. Она поговорит со своими, но в любом случае, придётся нам вмешиваться. Их расу взяли в рабство, поэтому пока нужно попробовать освободить их. Мы уже нашли способ, правда, весьма опасный.
Я грустно вздохнула. Надеюсь, что Грач не станет рисковать по пустякам. Возможно, если б я впервые узнала о тарелках, я бы испытывала восторг, но не сейчас. Мне было всё равно, хотелось лишь скорее добрести до своей постели.
Капитан же привёл меня к себе в кабинет. Усадил на лежанку, потчевал чаем. Но если ещё недавно я хотела этого, то сейчас все мои мысли занимал Грач, его риск в этом деле. Ладно, я совершила безумный поступок, но ведь теперь операция будет не просто опасной, а жизни будут подвергать смертельному риску многие наши ребята. И меня уже не будет рядом. Хотя, что я могу? Ничего. До дрожи боюсь пришельцев. Куда это годится? И тренировки с Юном все насмарку.
- О чём ты думаешь? - нарушил затянувшееся молчание Крепимир.
- О тяжкой доле наших ребят, которые на войне рискуют жизнью каждый день. Сколько мы ещё будем терять жизней, пока удастся победить?
В моих глазах против воли появились слёзы.
- Всё хорошо, милая, всё хорошо, - капитан прижал меня к себе, гладя по распущенным волосам.
Я не заметила, как он начал меня целовать: ушко, шейку, а потом и губы.
- Давай поженимся? Я так волновался за тебя? Не знаю, сколько ещё вынесу, чтобы думать, что в любой момент ты можешь куда-то вляпаться, а меня не будет рядом.
"Давай сбежим? - слышу голос Грача в своём сознании, который перекрывает слова капитана. - Капитан житья нам не даст. Он давно глаз на тебя положил."
- Хорошо. А когда?
- Как скажешь... Хоть сегодня.
- Нет, пока ещё рано. Я ведь ничего не вижу. И враг не побеждён.
Крепимир усмехнулся, грустно, как мне показалось. Вздохнул:
- Тогда как только сможешь видеть и победим врага. Идёт?
Я согласно киваю. И на что я только что согласилась? В ушах стучит. Голоса двоятся. Дура, я дура! Я ведь мечтаю о Граче, тогда зачем согласилась на это замужество? Или на побег? На что я согласилась?
Но уже поздно давать задний ход. Если только-таки сбежать вместе с Грачом до свадьбы, если речь была о ней. Но вначале нам ведь надо победить врага.
Крепимир отвёл меня в мою каюту, пожелав спокойной ночи. А я долго провалялась в такой желанной постели и не смогла уснуть. Что ж это такое творится со мною? Почему чуть что, я то ходить не могу, то разговаривать, теперь вот зрение сбоит? И почему не могу разобраться в своих чувствах? Что я чувствую и к кому?
Капитана я уважаю, но к сожалению, не люблю. Не стоит с ним играть. Он не тот человек, который это простит.
А Руй? Неужели я вот так его отпустила и готова броситься в омут любви с Грачом? Так просто забыла? А что я вообще чувствую к Рую?
Мне нужно увидеться с ним и поговорить, и понять, волнует ли он меня по-прежнему. А Грач, я ведь даже не знаю, как он выглядит. Да, был незнакомец, который подарил мне незабываемые два вечера, ещё пару раз спас, но ведь этого недостаточно, чтобы вот так сбежать. Или достаточно? Я ведь должна ему не одну свою жизнь. Но разве я из долга хочу это сделать? Тогда что? Что мне делать? И нужна ли ему калека, вдруг зрение ко мне никогда не вернётся. Обременять других своим положением? Да и просто друзей нагружать. Я так просто не могу. И что мне делать? Как быть?
Я наощупь оделась и вышла из своей каюты, побрела по коридору, держась за стеночку. Меня окрикивали поздние ребята, попадавшиеся на пути, и предлагали свою помощь, но я извинялась и шла дальше. Не знаю, куда, просто куда глаза не глядят. По лестнице вверх, пока не притомилась.
Остановилась, взялась за ручку двери, выходящей на какой-то ярус.
"Руй! Где же ты?! - позвала я мысленно. Не услышит ведь, но попытка не пытка. - Мне нужно с тобой поговорить!"
Меня схватили за руку и потянули куда-то. Страшно не было. Я знала, что это он. Просто чувствовала. Услышала, как открылись и закрылись автоматические двери.
- Стрия, ты чего творишь? - прошипел он, отпуская меня.
- Руй, я не знаю, - слёзы сами выступили из глаз. - Что со мной происходит? Капитан, кажется, предложил мне замуж. А я, кажется, согласилась. Я ничего не вижу, Руй. Я не могу понять свои чувства. Я готова бежать со звездолёта, и в то же время мне страшно, - сумбурно вывалила я всё и сразу.
Он вздохнул, тяжко так. Подошёл и обнял. Эта поддержка мне была сейчас нужна как воздух. Просто дружеская.
- Стрия, не дело так. Ты играешь чужими жизнями. Даёшь надежду, а потом разбиваешь сердце.
- Руй, я запуталась. Мне страшно.
- Чего ты боишься? - он спокоен, и его спокойствие передаётся моей встревоженной душе.
- Что останусь одна. Что никому не нужна по-настоящему. Всем от меня что-то надо.
- Иди сюда, - он взял мои руки и потянул за собой. Сел куда-то и меня усадил на колени лицом к себе. - А теперь просто почувствуй, что именно ты хочешь. Сосредоточься на ощущениях, на своих чувствах.
Мне, если честно, очень хотелось его поцеловать. Я прикоснулась к его щетине на щеках, а потом стала обследовать каждую частичку его лица, каждый бугорок на шрамах, нос, глаза, брови, а потом и волосы. Эти прикосновения так манили. И аж мурашки шли по телу. И странно, но я наконец поняла, чего именно я хочу. И с кем.
Я встала с его колен.
- Благодарю, Руй. Я всё поняла.
И я развернулась и пошла к выходу. И по мере того, как я шла, границы восприятия раздвигались. И тьма незаметно отступала. Дверь открылась сама, наверное, Руй это сделал с браслета. Но я не обернулась, выходя в яркий, как мне показалось после тьмы, свет коридорных ламп, от которых пришлось немного сощуриться.
Я просто шла вперёд, уже видя всё вокруг. Он опять мне помог, в который раз. Помог разобраться в своих чувствах и понять, что же я хочу на самом деле, помог побороть страх.
На моём лице против воли играла улыбка. Вошла в подъёмник и нажала на верхний ярус, где обитал капитан. Пора выяснить отношения раз и навсегда.
Капитана я не застала в его кабинете, поэтому села и принялась ждать, решив почитать какую-то книгу, чтобы отвлечься.
Незаметно и уснула, засунув ноги на сиденье и обхватив их руками.
Проснулась от того, что меня вновь несли. Попыталась встать, но мне не позволили.
- Тихо-тихо, лежи, милая.
- Крепимир, нам нужно поговорить.
Глава 26
Мы были наедине, меня уложили на постель и принялись целовать. Ушко, шейку, спускаясь всё ниже, дальше в ход пошли руки, расстёгивающие мой комбинезон.
- Крепимир, постой, - я попыталась отстраниться, но у меня это с трудом вышло. - Нам нужно поговорить.
Он прерывисто дышал, и никак не желал останавливаться, накрыв мой рот страстным поцелуем. Пришлось применить один приём, которому научил меня Юн.
- Теперь мы можем поговорить? - я уже сидела сверху мужчины, опущенного лицом в пол, держа его руки за спиной.
- Рия, ты видишь? - задал он вопрос. А я не могла понять, неужели это его волнует куда больше того, что я говорила?
- Да, вижу, - с трудом попыталась скрыть раздражение.
- Как давно?
- Перед тем, как пришла к тебе.
- Но так это же здорово! - обрадовался он. А меня отнюдь не приводило в восторг ни его реакция, ни всё остальное. Он меня просто не слышит или не желает слышать!
Но тут раздался сигнал тревоги, который огласил всю каюту. А это была именно каюта капитана. Притащил меня сюда, понимаешь ли, с какой такой целью? Вот именно! И это поборник чести, капитан?
