Я осторожно провела рукой по его волосам. Такая ласка тоже казалась слишком личной.
- Мой отец умер когда мне было пять, - начал рассказ любимый, глядя в небеса. В его глазах отражались звёзды. - Он был моряком. Военным моряком. В тот злополучный день он находился в дальнем плавании у северных границ. Обещал мне привезти кусочек бивня нарвала. Военные нашли остров, где по преданию нарвал становился конём-единорогом. А они, как известно, сбрасывают каждый год свои рога. Но... Тот рейд стал последним для отца. Папин друг рассказывал, что отцовский линкор натолкнулся на браконьеров, объявивших охоту на единорогов. Наш флот честно защищал этих существ. И погиб. Браконьеры поддерживались военной неизвестной эскадрой, которую наши радары не засекли. Тогда погибло около тысячи единорогов. Выжили лишь те, кто остался в облике нарвала и не успел обернуться. Наши помощь запросили слишком поздно. Когда подмога подоспела, всё уже было кончено. На острове остались мёртвые тела обезроженных лошадей и наших моряков. А корабль их потопили, - Яр замолчал.
А у меня в глазах стояли слёзы. Как же так! Ходили слухи, что единорогов больше нет. Что они ушли из нашего мира в другой. Но что погибли... Это как-то слишком жестоко! Кто мог покуситься на жизни существ? Зачем надо было убивать их, если они скидывают свои рога и выращивают их вновь?
- Мама долго тосковала по отцу. Но одной поднимать меня оказалось слишком тяжко для одного. У неё не было образования, кроме школьного, и хоть она пошла работать, чтобы как-то выжить, этого лишь с трудом хватало на еду. А потом стала приносить дорогие подарки, конфеты... Выглядела такой счастливой... И в один из дней к нам заявился какой-то мужик. Сказал, что он мой папа. Мерзавец! - Яр сжал кулаки. В свете ночного освещения я увидела, как на его глазах блестит влага. Вновь провела по волосам пальчиками, коснулась сбежавшей по щеке слезинке.
- Пойдём! - он подскочил с места. - А то околеем!
Но холода я не ощущала. Хотелось услышать его рассказ дальше. Вот только, похоже, Яр вновь закрылся от всего мира.
Я вздохнула и просто его обняла. Живот решил подать признаки жизни.
- Надо поесть... - пробормотал Яр, взглянул на часы. - Почти восемь... Столовая уже закрыта.
Вспомнилась блинная, в которой мы встретились. Вот бы вновь что-то подобное посетить...
И тут, будто по заказу, стоит домик расписной со светящимися окошками да лампочками разноцветными. Рядом деревья украшенные гирляндами, что кажется, будто дерево само светится словно Месяц*. А ведь когда на каток шли ничего не видели. Или просто увлечены друг другом были?
- Пойдём зайдём? - предложил Яр, тоже узрев сказочный домик.
- Пошли...
И мы вошли. Как и в первой блинной, попали в сени, где разделись, наслаждаясь замысловатой мелодией. Переглянулись да улыбнулись.
- Такое ощущение, что мы здесь уже были... - прошептал почему-то жених.
- Похоже на то место, где мы встретились...
- О, точно! - будто вспомнил Яр. Неужто забыл? Насторожился.
- Что не так? - так же шёпотом спросила я.
- В тот день я убегал от отчима... Не хотелось бы здесь с ним встретиться...
- Хочешь, я первой пойду? - в отличие от любимого, у меня оставались приятные воспоминания. А рядом с ним я ощущала себя в безопасности. Какие ж отношения у него с отчимом? Такие, как у меня с мачехой?
- Нет! - насупился. Мне показалось, или он воспринял моё предложение как оскорбление? Задвинул меня за свою спину. Всунул нос внутрь, заглянул влево, вправо, и выдохнул. - Можно, пойдём.
У порога появились тапочки. Причём как раз наших размеров. Чары! Не удивлюсь, если увижу Снегурушку! Но нет, пришла девушка, похожая чем-то на давешнюю знакомку, но не она.
- Здравствуйте, гости дорогие! Проходите, будьте добры! - и в ноги кланяется. Мы тоже поклонились, приветствуя хозяев да Дедушку*.
- А можно нам столик скрытый от людских глаз, - попросил Яр.
- Можно, - улыбнулась девушка. Эта просто с красной лентой в косе, одета чуть скромнее, а может, просто не празднично. - Что заказывать будете?
- А что вы предлагаете?
- Вам лёгкую вечерю или обед?
- Лёгкую, - ответила я.
- А мне мяса с овощами, если можно, - сказал Яр. Пока ходили мыть руки, тут и заказ выполнили.
Принесли мне блинчики. Сглотнула. Это лёгкая стряпня то?
- Да они на обезжиренном молоке. Там растительное масло... Да и без сметаны подаём...
А перед Яром ставит овощной салат.
- Ладно, разберёмся... - внёс лепту в разговор жених. Девушка кивнула и ушла.
Ну, я немного обнаглела и потянулась к салату жениха. Завернула внутри блинчика да укусила.
Мммм, вкусно.
- Делись! - обиженно буркнул любимый.
Позволила ему укусить.
- Вот, надеюсь, ты мне такое тоже готовить будешь, - прожевав, сказал он.
- Думаешь, стоит? - улыбнулась я.
- Угу.
- А где мы жить будем? - насущный вопрос. Обычно родители дом ставят сыну. Ну, а родителей у нас и нету.
- Встанем на очередь общественного жилья. Если заказы пойдут на мотоцикл, мне деньги перечислят. Может что и купим...
- Да, но... Ты ж на Купалу хотел пожениться.
- Хотел...
- Ну поженимся. А жить где станем?
- Я пока решаю вопрос о покупке земли.
- Где?
- Здесь, в Туле. На окраине, правда, но в черте города.
- И большой участок?
- Пятнадцать десятин*.
- Ого!
- Не знаю, будем ли мы обрабатывать землю, но хочу много детишек. У меня ни братьев, ни сестёр. Так одиноко порою. А чтобы я появился на свет понадобилось двое родирелей, две бабушки, два дедушки, четыре прабабушки, четыре прадедушки и так далее. И тебе столько же. Чтобы уравнять хотя бы два поколения, нам с тобой хотя бы четырёх родить надо. А так и восемь или шестнадцать.
Я чуть не подавилась. Планы огромные просто. Яр зыркнул на меня недобро так.
- Тебе смешно?
- Нет, что ты... А меня спросить не надо, скольких я хочу?
А про себя решила, что пусть только попробует сказать, что моё дело рожать... Не знаю, какую гадость ему сделаю.
- А скольких ты хочешь? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Ну, не знаю... - растерялась я.
- Но ты ведь хочешь детей?
- Хочу. И больше одного... Плохо, когда малыш один одинёшенек на белом свете остаётся.
- Ну вот и прекрасно! Двоих родим, а там - как получится...
- И детей ты хочешь сразу? - решила подтвердить свою догадку. Купалу наверняка не зря выбрал для женитьбы. Детки, зачатые в этот день считались особенными и одарёнными, ведь зачаты в самом пике Солнышка, дарующего жизнь всем людям.
Смутился.
- Ты против?
- Нет, но чур я окончу трамвайный курс и получу диплом. То есть, я летом буду на практике.
Работа водителем трамвая весьма сложна в плане раннего подъёма и суточной смены.
- Да. Но высшее образование по созидательной специальности я не успею получить.
- Зато я успею...
- Ну и толку, что я перевелась на дневное обучение? - расстроилась немного я. Это только первый курс, заочного отделения у них нет. Если сразу дети пойдут, с кем их оставлять, пока я на учёбе буду? Бабушек-дедушек у нас нет.
- Значит, поглядим, как боги нам детей дадут. Справимся со всем, слышишь? - он приподнял мой подбородок, заглядывая в глазки. - Лёвушкин нас поддержит.
- А Лёвушкин точно без задней мысли?
- Что ты, обязательно с задними мыслями!
Поднимающееся настроение будто ветром сдуло.
- Ну вот! - как же досадно.
- Но он просто видит талантливых студентов.
- А ему какой толк?
- Он любит Родину, вот и старается на её благо!
Между тем мы доели и пришла девушка-разносчица.
- Ещё что-то будете?
- Счёт, будьте добры, - попросил Яр.
И когда девушка пришла с кассовым устройством, приложил свою руку с часами для снятия нужной суммы с его счёта.
- Ну что, поехали в общагу?
- Завтра будет новый день, и завтра ты вновь отбываешь наказание?
- Да.
- Тогда я хочу быть с тобой до завтра.
- В общаге это невозможно.
- Я знаю.
- Простите, - позади нас раздался голос девушки-подавальщицы.
- Да? - мы спросили одновременно, разворачиваясь.
- Это не моё дело... Но я слышала обрывок вашего разговора... Если вы пообещаете, что ничего непристойного не будет, то... - она замялась, покраснела. - У нас есть свободная комната наверху. Там одна двуспальная кровать...
Я и сама покраснела от такого предложения. Что о нас подумают люди?
Мы переглянулись.
- Хорошо. Сколько это будет стоить?
- Будьте нашими гостями... Я вас проведу...
Мы поднялись за девушкой, никого не встретив по дороге. Странно. Неужто она здесь одна?
Девушка застелила постель. Ощущали мы себя неловко. Будто первая свадебная ночь.
- Почему вы нам помогаете? - Яр словно допрос вёл.
- Потому что вы в сговоре. Если б не это, не стали помогать.
- Кто вы? - это уже я. Девушка говорила так, точно тут много народу и от лица всех.
Улыбнулась.
- Ваши друзья, - всё же ответила.
И ушла, оставив нас одних.
Из комнаты вело две двери. Одна - входная. А вот вторая... Я проверила, не зная, чем себя ещё занять. Ванная с отхожим местом.
- Я пойду пригоню мотоцикл... - Яр направился к выходу. Похоже, позволяет мне первой пойти в ванную. Не думала, что попаду в такую обстановку.
Осталась одна. Сменного белья у меня нет. В портках спать не ляжешь. Остаётся укороченная сорочка, едва прикрывающая пятую точку. Что же делать?
Раздался стук в дверь.
- Войдите...
Вошла та же девушка.
- Мы тут подумали, что вам не помешает ночная сорочка... Подарок от нас...
Даже неловко как-то.
- Благодарю, сестрица... Или мне нельзя тебя так называть... Кто ты?
Девушка глядела синими глазами в самую душу. А чёрная, как ночь, коса, стелилась до самого пола.
- Я - Снежа.
- Дочь Марены?
Девушка улыбнулась.
- Мама передаёт подарок, сестрёнка, - и протягивает мне свёрток.
- Мне так неловко... Зря мы согласились...
- Не бойся. Просто будь собою. Эта ночь растянется для вас двоих. Можете болтать, пока не устанете. А потом успеете ещё отдохнуть.
- Негоже девице до замужества спать вместе с молодым человеком.
- Это ваши людские заморочки. Просто будь честна с собой и с ним. Он - твой суженый.
Я вздохнула.
- Иди уже в душ. И косу распусти, как выйдешь. Да ложись.
Успокоиться? Легко сказать!
- Благодарю, Снежа.
- Пойду я, а то Яр уже мотоцикл пригнал. Задержу маленько.
И она ушла.
А я бегом в душ. Сделала всё, как велено, свет погасила да в постель забралась. А тело дрожит. Шёлковая чёрная сорочка до пят мало что скрывает в свете. Надеюсь, Яр обойдётся без освещения. Ой, что будет?
Тут вспомнила про косу, расплела её.
Яр вошёл почти бесшумно. Включил фонарик на часах и стал освещать дорогу к санузлу.
Долго его не было. А у меня и сон не идёт.
Яр вышел, в одном полотенце да с распущенными волосами. Мамочка!
Нет, я слышала, что в старину одно из испытаний для будущих супругов избирали ночь вместе. Причём, дозволялось почти всё кроме лишения девственности. Целью являлась совместимость тонких материй, душ... Через принятие тела другого. Но в наше время к этому обычаю редко когда обращаются. А христиане так вообще считают жутким позором.
Но Боги решили иначе. Неужто сомневаются в нашей совместимости? Или цель этого испытания в ином?
- Не спишь? - спросил Яр, проминая постель. Пропустила я, как он добрался до ложа.
- Н-не с-сплю, - а зубы чечётку отбивают. И ноги - тоже.
- Дрожишь? Замёрзла? Иди ко мне, - понял он по-своему. Издевается?
Но я не сдвинулась с места.
- Т-тебе не к-кажется это всё п-подозрительным? Домик в парке... Ни одного посетителя... Комната для нас...
- Да. Я уже осмотрел дом снаружи. Он явно не из нашего мира.
- А из какого?
- Навьего.
- Что? И ты так спокойно на это глядишь?
- Ну так Мара - твоя покровительница.
- Откуда знаешь?
- Видел тебя на Коляду. Поначалу решил, что сама Мара со мной играет. Но больше её рядом с тобой не чувствовал.
- А ты как к Маре относишься?
- Как и к остальным Предкам. Её подарок? - и он коснулся шёлковой ткани, скользя по моим изгибам. - На ощупь просто шёлк.
- Ч-что ты д-делаешь? - вновь задрожала я.
- Использую предоставленную нам возможность быть вместе.
- Н-но...
Вот только договорить мне не дали. Губы накрыли поцелуем. Нежным, заставляющим забыть обо всём на свете, ровно до тех пор, пока сорочка, под его горячими руками не заскользила вверх.
Я оттолкнула любимого.
- Яр, прекрати... Иначе мы доиграемся... - мои руки с его груди скользнули по бокам. И тут я поняла, что полотенца на нём нет.
- Я не обижу тебя, моя Машенька... - прошептал он. - И не переступлю черту... И если хочешь, то остановлюсь. Хочешь?
Чего я хочу?
Мою заминку понял по-своему и просто лёг рядом, сграбастав в охапку.
- Какова цель этого испытания? - я, правда, не понимала.
- Близость.
- Близость?
- Наши желания совпали не расставаться в эту ночь.
- И? При чём здесь испытание?
- Ни при чём.
- Я не понимаю, - приподняла голову, стараясь заглянуть в его глаза, но в кромешной темноте не было видно ни зги.
- Это не испытание, Марусь, а возможность до союза сблизиться, когда не хочется расставаться настолько, что не получается отринуть желание, хочется продлить этот миг... Просто быть рядом с любимым человеком, прикасаться к нему, дарить ему свою ласку, познавать его тело, чтобы в свадебную близость не испытывать смущения.
- А я слышала иное... Что так испытывали совместимость. Можно ли раскрутить обоюдный вихрь... И это было до сговора... Если пара раскрутила, то сговор состоялся...
- Вихрь... - Яр задумался. - Меня этому не учили...
- Меня - тоже.
- Ты рассказывал, что отца в пять лет лишился, а мамы?
- Мама умерла, когда мне пятнадцать исполнилось.
- Почему? Отчим обидел?
- Нет. Он, хоть и гад, но маму любил.
- Так может, не такой уж и плохой?
- Гад он. Я не хочу про него говорить.
- А мачеха?
- У меня их уже три было. Все такие стервы... Последняя при отчиме ещё ничего, но когда того дома нет - начинает приставать ко мне.
- В смысле приставать?
- С поцелуями лезет. А на неё без страха не взглянёшь. Ездила за границу, накачала себе губы, грудь... Да и отчим, если узнает, убьёт...
- Кого?
- Обоих...
Мда... Попал Яр. Ясное дело, что домой являться не хочет...
- А предыдущие мачехи?
- Преставились. Но боюсь, он помог им того... Он, правда, баб не бил... Зато меня драл за любую провинность ремнём...
Похоже, кого-то сильно обидели.
- А ты рос непослушным мальчиком?
- Маму слушался, а его - не обязан. Не отец он мне!
Значит, не сошлись нравами...
- Ладно, хватит обо мне, - перевёл он разговор. - О себе поведай.
Я задумалась. Что рассказать-то?
- Моя мама очень хорошо рисовала. И у неё была своя мастерская по пошиву одежды. Она расписывала ткань так красиво, что никакая вышивка не требовалась. А рисунок казался объёмный, точно настоящая вышивка. Народные сарафаны, сорочки шили, а ещё платья в том же стиле, кокошники. Правда, последние её девочки украшали жемчугом. А отец срубы строил без единого гвоздя, терема возводил. Да такие, что залюбуешься.
- Сапожник без сапог?
- После смерти мамы, она на самолёте разбилась, мы какое-то время жили в его тереме... Он его сам сделал... Пытался удержать её мастерскую, но без её рисунков не смог. А я пыталась продолжить расписывать, но выходило значительно хуже. Постепенно перестали заказывать одежду в нашей мастерской, вернувшись вновь к вышивке.
- Мой отец умер когда мне было пять, - начал рассказ любимый, глядя в небеса. В его глазах отражались звёзды. - Он был моряком. Военным моряком. В тот злополучный день он находился в дальнем плавании у северных границ. Обещал мне привезти кусочек бивня нарвала. Военные нашли остров, где по преданию нарвал становился конём-единорогом. А они, как известно, сбрасывают каждый год свои рога. Но... Тот рейд стал последним для отца. Папин друг рассказывал, что отцовский линкор натолкнулся на браконьеров, объявивших охоту на единорогов. Наш флот честно защищал этих существ. И погиб. Браконьеры поддерживались военной неизвестной эскадрой, которую наши радары не засекли. Тогда погибло около тысячи единорогов. Выжили лишь те, кто остался в облике нарвала и не успел обернуться. Наши помощь запросили слишком поздно. Когда подмога подоспела, всё уже было кончено. На острове остались мёртвые тела обезроженных лошадей и наших моряков. А корабль их потопили, - Яр замолчал.
А у меня в глазах стояли слёзы. Как же так! Ходили слухи, что единорогов больше нет. Что они ушли из нашего мира в другой. Но что погибли... Это как-то слишком жестоко! Кто мог покуситься на жизни существ? Зачем надо было убивать их, если они скидывают свои рога и выращивают их вновь?
- Мама долго тосковала по отцу. Но одной поднимать меня оказалось слишком тяжко для одного. У неё не было образования, кроме школьного, и хоть она пошла работать, чтобы как-то выжить, этого лишь с трудом хватало на еду. А потом стала приносить дорогие подарки, конфеты... Выглядела такой счастливой... И в один из дней к нам заявился какой-то мужик. Сказал, что он мой папа. Мерзавец! - Яр сжал кулаки. В свете ночного освещения я увидела, как на его глазах блестит влага. Вновь провела по волосам пальчиками, коснулась сбежавшей по щеке слезинке.
- Пойдём! - он подскочил с места. - А то околеем!
Но холода я не ощущала. Хотелось услышать его рассказ дальше. Вот только, похоже, Яр вновь закрылся от всего мира.
Я вздохнула и просто его обняла. Живот решил подать признаки жизни.
- Надо поесть... - пробормотал Яр, взглянул на часы. - Почти восемь... Столовая уже закрыта.
Вспомнилась блинная, в которой мы встретились. Вот бы вновь что-то подобное посетить...
И тут, будто по заказу, стоит домик расписной со светящимися окошками да лампочками разноцветными. Рядом деревья украшенные гирляндами, что кажется, будто дерево само светится словно Месяц*. А ведь когда на каток шли ничего не видели. Или просто увлечены друг другом были?
- Пойдём зайдём? - предложил Яр, тоже узрев сказочный домик.
- Пошли...
И мы вошли. Как и в первой блинной, попали в сени, где разделись, наслаждаясь замысловатой мелодией. Переглянулись да улыбнулись.
- Такое ощущение, что мы здесь уже были... - прошептал почему-то жених.
- Похоже на то место, где мы встретились...
- О, точно! - будто вспомнил Яр. Неужто забыл? Насторожился.
- Что не так? - так же шёпотом спросила я.
- В тот день я убегал от отчима... Не хотелось бы здесь с ним встретиться...
- Хочешь, я первой пойду? - в отличие от любимого, у меня оставались приятные воспоминания. А рядом с ним я ощущала себя в безопасности. Какие ж отношения у него с отчимом? Такие, как у меня с мачехой?
- Нет! - насупился. Мне показалось, или он воспринял моё предложение как оскорбление? Задвинул меня за свою спину. Всунул нос внутрь, заглянул влево, вправо, и выдохнул. - Можно, пойдём.
У порога появились тапочки. Причём как раз наших размеров. Чары! Не удивлюсь, если увижу Снегурушку! Но нет, пришла девушка, похожая чем-то на давешнюю знакомку, но не она.
- Здравствуйте, гости дорогие! Проходите, будьте добры! - и в ноги кланяется. Мы тоже поклонились, приветствуя хозяев да Дедушку*.
- А можно нам столик скрытый от людских глаз, - попросил Яр.
- Можно, - улыбнулась девушка. Эта просто с красной лентой в косе, одета чуть скромнее, а может, просто не празднично. - Что заказывать будете?
- А что вы предлагаете?
- Вам лёгкую вечерю или обед?
- Лёгкую, - ответила я.
- А мне мяса с овощами, если можно, - сказал Яр. Пока ходили мыть руки, тут и заказ выполнили.
Принесли мне блинчики. Сглотнула. Это лёгкая стряпня то?
- Да они на обезжиренном молоке. Там растительное масло... Да и без сметаны подаём...
А перед Яром ставит овощной салат.
- Ладно, разберёмся... - внёс лепту в разговор жених. Девушка кивнула и ушла.
Ну, я немного обнаглела и потянулась к салату жениха. Завернула внутри блинчика да укусила.
Мммм, вкусно.
- Делись! - обиженно буркнул любимый.
Позволила ему укусить.
- Вот, надеюсь, ты мне такое тоже готовить будешь, - прожевав, сказал он.
- Думаешь, стоит? - улыбнулась я.
- Угу.
- А где мы жить будем? - насущный вопрос. Обычно родители дом ставят сыну. Ну, а родителей у нас и нету.
- Встанем на очередь общественного жилья. Если заказы пойдут на мотоцикл, мне деньги перечислят. Может что и купим...
- Да, но... Ты ж на Купалу хотел пожениться.
- Хотел...
- Ну поженимся. А жить где станем?
- Я пока решаю вопрос о покупке земли.
- Где?
- Здесь, в Туле. На окраине, правда, но в черте города.
- И большой участок?
- Пятнадцать десятин*.
- Ого!
- Не знаю, будем ли мы обрабатывать землю, но хочу много детишек. У меня ни братьев, ни сестёр. Так одиноко порою. А чтобы я появился на свет понадобилось двое родирелей, две бабушки, два дедушки, четыре прабабушки, четыре прадедушки и так далее. И тебе столько же. Чтобы уравнять хотя бы два поколения, нам с тобой хотя бы четырёх родить надо. А так и восемь или шестнадцать.
Я чуть не подавилась. Планы огромные просто. Яр зыркнул на меня недобро так.
- Тебе смешно?
- Нет, что ты... А меня спросить не надо, скольких я хочу?
А про себя решила, что пусть только попробует сказать, что моё дело рожать... Не знаю, какую гадость ему сделаю.
- А скольких ты хочешь? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Ну, не знаю... - растерялась я.
- Но ты ведь хочешь детей?
- Хочу. И больше одного... Плохо, когда малыш один одинёшенек на белом свете остаётся.
- Ну вот и прекрасно! Двоих родим, а там - как получится...
- И детей ты хочешь сразу? - решила подтвердить свою догадку. Купалу наверняка не зря выбрал для женитьбы. Детки, зачатые в этот день считались особенными и одарёнными, ведь зачаты в самом пике Солнышка, дарующего жизнь всем людям.
Смутился.
- Ты против?
- Нет, но чур я окончу трамвайный курс и получу диплом. То есть, я летом буду на практике.
Работа водителем трамвая весьма сложна в плане раннего подъёма и суточной смены.
- Да. Но высшее образование по созидательной специальности я не успею получить.
- Зато я успею...
- Ну и толку, что я перевелась на дневное обучение? - расстроилась немного я. Это только первый курс, заочного отделения у них нет. Если сразу дети пойдут, с кем их оставлять, пока я на учёбе буду? Бабушек-дедушек у нас нет.
- Значит, поглядим, как боги нам детей дадут. Справимся со всем, слышишь? - он приподнял мой подбородок, заглядывая в глазки. - Лёвушкин нас поддержит.
- А Лёвушкин точно без задней мысли?
- Что ты, обязательно с задними мыслями!
Поднимающееся настроение будто ветром сдуло.
- Ну вот! - как же досадно.
- Но он просто видит талантливых студентов.
- А ему какой толк?
- Он любит Родину, вот и старается на её благо!
Между тем мы доели и пришла девушка-разносчица.
- Ещё что-то будете?
- Счёт, будьте добры, - попросил Яр.
И когда девушка пришла с кассовым устройством, приложил свою руку с часами для снятия нужной суммы с его счёта.
- Ну что, поехали в общагу?
- Завтра будет новый день, и завтра ты вновь отбываешь наказание?
- Да.
- Тогда я хочу быть с тобой до завтра.
- В общаге это невозможно.
- Я знаю.
- Простите, - позади нас раздался голос девушки-подавальщицы.
- Да? - мы спросили одновременно, разворачиваясь.
- Это не моё дело... Но я слышала обрывок вашего разговора... Если вы пообещаете, что ничего непристойного не будет, то... - она замялась, покраснела. - У нас есть свободная комната наверху. Там одна двуспальная кровать...
Я и сама покраснела от такого предложения. Что о нас подумают люди?
Мы переглянулись.
- Хорошо. Сколько это будет стоить?
- Будьте нашими гостями... Я вас проведу...
Мы поднялись за девушкой, никого не встретив по дороге. Странно. Неужто она здесь одна?
Девушка застелила постель. Ощущали мы себя неловко. Будто первая свадебная ночь.
- Почему вы нам помогаете? - Яр словно допрос вёл.
- Потому что вы в сговоре. Если б не это, не стали помогать.
- Кто вы? - это уже я. Девушка говорила так, точно тут много народу и от лица всех.
Улыбнулась.
- Ваши друзья, - всё же ответила.
И ушла, оставив нас одних.
Из комнаты вело две двери. Одна - входная. А вот вторая... Я проверила, не зная, чем себя ещё занять. Ванная с отхожим местом.
- Я пойду пригоню мотоцикл... - Яр направился к выходу. Похоже, позволяет мне первой пойти в ванную. Не думала, что попаду в такую обстановку.
Осталась одна. Сменного белья у меня нет. В портках спать не ляжешь. Остаётся укороченная сорочка, едва прикрывающая пятую точку. Что же делать?
Раздался стук в дверь.
- Войдите...
Вошла та же девушка.
- Мы тут подумали, что вам не помешает ночная сорочка... Подарок от нас...
Даже неловко как-то.
- Благодарю, сестрица... Или мне нельзя тебя так называть... Кто ты?
Девушка глядела синими глазами в самую душу. А чёрная, как ночь, коса, стелилась до самого пола.
- Я - Снежа.
- Дочь Марены?
Девушка улыбнулась.
- Мама передаёт подарок, сестрёнка, - и протягивает мне свёрток.
- Мне так неловко... Зря мы согласились...
- Не бойся. Просто будь собою. Эта ночь растянется для вас двоих. Можете болтать, пока не устанете. А потом успеете ещё отдохнуть.
- Негоже девице до замужества спать вместе с молодым человеком.
- Это ваши людские заморочки. Просто будь честна с собой и с ним. Он - твой суженый.
Я вздохнула.
- Иди уже в душ. И косу распусти, как выйдешь. Да ложись.
Успокоиться? Легко сказать!
- Благодарю, Снежа.
- Пойду я, а то Яр уже мотоцикл пригнал. Задержу маленько.
И она ушла.
А я бегом в душ. Сделала всё, как велено, свет погасила да в постель забралась. А тело дрожит. Шёлковая чёрная сорочка до пят мало что скрывает в свете. Надеюсь, Яр обойдётся без освещения. Ой, что будет?
Тут вспомнила про косу, расплела её.
Яр вошёл почти бесшумно. Включил фонарик на часах и стал освещать дорогу к санузлу.
Долго его не было. А у меня и сон не идёт.
Яр вышел, в одном полотенце да с распущенными волосами. Мамочка!
Нет, я слышала, что в старину одно из испытаний для будущих супругов избирали ночь вместе. Причём, дозволялось почти всё кроме лишения девственности. Целью являлась совместимость тонких материй, душ... Через принятие тела другого. Но в наше время к этому обычаю редко когда обращаются. А христиане так вообще считают жутким позором.
Но Боги решили иначе. Неужто сомневаются в нашей совместимости? Или цель этого испытания в ином?
- Не спишь? - спросил Яр, проминая постель. Пропустила я, как он добрался до ложа.
- Н-не с-сплю, - а зубы чечётку отбивают. И ноги - тоже.
- Дрожишь? Замёрзла? Иди ко мне, - понял он по-своему. Издевается?
Но я не сдвинулась с места.
- Т-тебе не к-кажется это всё п-подозрительным? Домик в парке... Ни одного посетителя... Комната для нас...
- Да. Я уже осмотрел дом снаружи. Он явно не из нашего мира.
- А из какого?
- Навьего.
- Что? И ты так спокойно на это глядишь?
- Ну так Мара - твоя покровительница.
- Откуда знаешь?
- Видел тебя на Коляду. Поначалу решил, что сама Мара со мной играет. Но больше её рядом с тобой не чувствовал.
- А ты как к Маре относишься?
- Как и к остальным Предкам. Её подарок? - и он коснулся шёлковой ткани, скользя по моим изгибам. - На ощупь просто шёлк.
- Ч-что ты д-делаешь? - вновь задрожала я.
- Использую предоставленную нам возможность быть вместе.
- Н-но...
Вот только договорить мне не дали. Губы накрыли поцелуем. Нежным, заставляющим забыть обо всём на свете, ровно до тех пор, пока сорочка, под его горячими руками не заскользила вверх.
Я оттолкнула любимого.
- Яр, прекрати... Иначе мы доиграемся... - мои руки с его груди скользнули по бокам. И тут я поняла, что полотенца на нём нет.
- Я не обижу тебя, моя Машенька... - прошептал он. - И не переступлю черту... И если хочешь, то остановлюсь. Хочешь?
Чего я хочу?
Мою заминку понял по-своему и просто лёг рядом, сграбастав в охапку.
- Какова цель этого испытания? - я, правда, не понимала.
- Близость.
- Близость?
- Наши желания совпали не расставаться в эту ночь.
- И? При чём здесь испытание?
- Ни при чём.
- Я не понимаю, - приподняла голову, стараясь заглянуть в его глаза, но в кромешной темноте не было видно ни зги.
- Это не испытание, Марусь, а возможность до союза сблизиться, когда не хочется расставаться настолько, что не получается отринуть желание, хочется продлить этот миг... Просто быть рядом с любимым человеком, прикасаться к нему, дарить ему свою ласку, познавать его тело, чтобы в свадебную близость не испытывать смущения.
- А я слышала иное... Что так испытывали совместимость. Можно ли раскрутить обоюдный вихрь... И это было до сговора... Если пара раскрутила, то сговор состоялся...
- Вихрь... - Яр задумался. - Меня этому не учили...
- Меня - тоже.
- Ты рассказывал, что отца в пять лет лишился, а мамы?
- Мама умерла, когда мне пятнадцать исполнилось.
- Почему? Отчим обидел?
- Нет. Он, хоть и гад, но маму любил.
- Так может, не такой уж и плохой?
- Гад он. Я не хочу про него говорить.
- А мачеха?
- У меня их уже три было. Все такие стервы... Последняя при отчиме ещё ничего, но когда того дома нет - начинает приставать ко мне.
- В смысле приставать?
- С поцелуями лезет. А на неё без страха не взглянёшь. Ездила за границу, накачала себе губы, грудь... Да и отчим, если узнает, убьёт...
- Кого?
- Обоих...
Мда... Попал Яр. Ясное дело, что домой являться не хочет...
- А предыдущие мачехи?
- Преставились. Но боюсь, он помог им того... Он, правда, баб не бил... Зато меня драл за любую провинность ремнём...
Похоже, кого-то сильно обидели.
- А ты рос непослушным мальчиком?
- Маму слушался, а его - не обязан. Не отец он мне!
Значит, не сошлись нравами...
- Ладно, хватит обо мне, - перевёл он разговор. - О себе поведай.
Я задумалась. Что рассказать-то?
- Моя мама очень хорошо рисовала. И у неё была своя мастерская по пошиву одежды. Она расписывала ткань так красиво, что никакая вышивка не требовалась. А рисунок казался объёмный, точно настоящая вышивка. Народные сарафаны, сорочки шили, а ещё платья в том же стиле, кокошники. Правда, последние её девочки украшали жемчугом. А отец срубы строил без единого гвоздя, терема возводил. Да такие, что залюбуешься.
- Сапожник без сапог?
- После смерти мамы, она на самолёте разбилась, мы какое-то время жили в его тереме... Он его сам сделал... Пытался удержать её мастерскую, но без её рисунков не смог. А я пыталась продолжить расписывать, но выходило значительно хуже. Постепенно перестали заказывать одежду в нашей мастерской, вернувшись вновь к вышивке.
