Пролог
Поджилки тряслись, пока я ждала своей очереди на вступительное испытание.
- Не волнуйся, ты справишься! - подбодрил любимый. Я с благодарностью посмотрела в его глаза. Он нежно приобнял и чмокнул в щёчку, заставив покраснеть. Хотя льстило, что он не скрывает наши отношения. Пусть от родных я пряталась и позволяла проводить себя только до угла нашей улицы.
Да, если я сюда не поступлю, то путь в волшебники мне точно закрыт. Потому что сюда не поступают разве что те, у кого вообще нет никаких способностей. А у меня точно должны быть! Мама всегда говорила, что я - её маленькая волшебница!
- Кропоткина Кара! - позвали меня на вступительное испытание.
- Ну, я пошла!
- Иди, удачи! - пожелал Петенька.
- Я люблю тебя, - прошептала ему на ухо и выскользнула из объятий.
На негнущихся ногах прошла в приоткрытую для меня дверь. Закрыла её, так как все предыдущие испытуемые закрывали, отрезая себе путь к отступлению.
Вдох-выдох! Я справлюсь! Мы с Петенькой справимся!
Я давно хотела поступить в Высшее волшебное училище, но туда принимали лишь по достижении восемнадцатилетнего возраста. Испытания проходили почти в середине осени. Когда путь в другие учебные заведения был уже закрыт. Придётся искать работу.
И вот сейчас под взглядами заслуженных волшебников я пыталась заколдовать вещь - обычную ручку. Хоть как-то. Уже, казалось, пар валил из ушей, а у меня ничего не выходило. Сказали бы, что надо с этой ручкой сделать, что понимают под "заколдовать".
Судьи откровенно зевали. Время в песочных часах заканчивалось.
И тут в зал вошёл дряхлый старичок с палочкой. Большинство волшебников носили бороду, а этот, на удивление, гладко выбритый.
Он прошёл к судьям и стал что-то шептать.
- Девушка, - обратился вдруг ко мне этот старик, пронизывая прищуренным взглядом, - какова цель вашего поступления?
Сказать о том, что мечтаю сбежать из дома да так, чтобы родные меня не нашли, я не могла. Училище давало убежище на время обучения. А там глядишь, забудут о моём существовании или оставят в покое. Волшебники пользовались уважением в обоих мирах, с их мнением считались, и никто не смел обидеть волшебника, ведь гневать его - себе дороже.
- Я с детства мечтала стать волшебницей, - сказала чистую правду. Только эта мечта давно забылась, а сейчас вдруг вспомнилась. Тогда я была маленькой девочкой, любящей сказки, особенно когда их читала мама перед сном.
Старик что-то шепнул судьям.
- Можете быть свободны. Об итогах испытания будет сообщено через две девятицы.
Я вздохнула, поблагодарила всех и пошла к выходу. Мне бы продержаться это время. Жить дома совсем невмоготу стало.
Но тут в класс вошёл молодой человек с тёмными расстрёпанными волосами.
Я с трудом успела отклониться, чтобы не налететь на него. Только оступилась, подвернув ногу и чуть не упала. Молодой человек успел подхватить.
- Благодарю, - пробормотала я, поднимая глаза и встречаясь с ним взглядом. На какое-то мгновение весь мир перестал существовать, был только он, я, и тьма, заволакивающая его серую радужку. Как интересно!
Потом оцепенение спало.
- Прошу прощения, - я выпуталась из его объятий, помня, что меня ждёт любимый, и прошла мимо. Сзади за мной закрылась дверь.
Ну вот и всё. Испытание позади. Вряд ли я прошла.
Теперь подожду, пока Петенька сдаст. А потом можно по делам и домой, хотя ой как не хотелось. Ненавижу дом!
- Ну как? Прошла? - спросил любимый.
- Не знаю, - я пожала плечами.
- А что хоть надо было сделать? - спросил он.
Но тут вызвали его. И он, не задерживаясь, пошёл на испытание. А я даже не успела его поддержать!
Задрожал сотовый. Я достала его из кармана. Звонила мачеха. Она ведь меня в центр посылала за выполненным заказом сапожника для Изольды. Эх... Я вот пятый год ношу уже напрочь растоптанные босоножки. И новые мне не светят. А Изольда обувь по несколько раз на дню меняет. Жаль, что у неё нога меньше, а то она столько обуви просто выбрасывает. За ней доносить не выйдет.
Надо бежать к сапожнику. Причём, срочно. С Петенькой потом поговорю. Надеюсь, поступит! Позвоню ему через полчаса, как закончится его время испытания, предупрежу, что ушла.
И я побежала к воротам, отделяющим волшебную часть города от обычной.
Глава 1
Я дрожала, как осиновый лист на ветру. Первая супружеская близость. Что может быть хуже?
Это наивные девушки, смотрящие тарелковзгляды* могут мечтать о принце на белом коне или такого же цвета лучшем локомобиле* последнего выпуска, о том, как всё будет происходить. А я вот из огня да в полымя. Из ада в постель к старику. Весело, обхохочешься!
Хотела сбежать, да план не удался. Была поймана мачехой, ещё и дала ей повод себя шантажировать любимым.
Эх, не везёт мне! И в чём я провинилась перед Всевышним?
Что теперь делать? Теперь уже жена. Клятвы пред богами давали. Обещала уважать мужа, быть ему верной женой, благо любить не обещала. А старик лишь отвращение вызывает. Будь он посторонним, я б его даже уважала. А так... Не получается. Особенно, как сейчас, берёт меня за руку своей дрожащей, хорошо, что та в перчатке, переплетает пальцы, будто мы влюблённые, и целует тыльную сторону ладони. Фу, гадость!
- Сейчас к дому подъедем, молчи, я сам с прессой разговаривать буду.
Молча киваю, отворачиваюсь к окну, желая отвлечься. Проезжаем на белом локомобиле - мечте всех девичьих сердец - по городским пока ещё летним улочкам, с двух сторон которых высажены клёны, чередующиеся по цвету - листочки в один из цветов радуги покрашены волшебством. Поговаривают, что это одна из выпускных работ волшебников. Есть и неудачные работы, оставляющие учащихся на второй год, и находящиеся на всеобщем обозрении. Сказывают, таким недоучкам икается постоянно. Я грустно улыбнулась. Да, мечты-мечты... не суждено вам сбыться.
Город холмистый. На небосклоне виднеются полупрозрачные шпили Высшего волшебного училища - единственного здания проступающего из той половины города. Хотела бы я там учиться, да, видно, не судьба. Тяжко вздыхаю.
- О чём вздыхает столь прелестное создание? - спрашивает теперь уже супруг.
- О несбывшихся мечтах.
- К мечтам надо идти. Ставить цель, разбивать её на маленькие задачи, которые по силам выполнить в обозримом ближайшем будущем, и ступенька за ступенькой подниматься к мечте.
- А если планы рушатся на корню? Всё, перекрыли дорожку!
- Если сдалась, значит, не так уж и хотела достичь своей мечты.
Я поджала губы, хотя за толстым слоем кисеи* он вряд ли разглядит выражение моего лица.
- Ну вот, предположим на миг, что я хотела замуж за одного выйти, а вышла за другого. Как с этим жить, кроме как смириться? Или ты считаешь, что я всё равно должна идти к мечте выйти замуж за другого?
- Вопрос с подковыркой, - он усмехнулся. - Если предположить, что речь не о тебе, то я бы сказал, выход есть всегда. Было бы желание...
- А если клятвы дала мужу? Ещё не поздно?
- Никогда не бывает поздно, пока оба живы. Но не всегда цели оправдывают средства. Да и не все мечты достойны воплощения. Порою бывает, что, достигнув желаемого, понимаешь, что это не то, чего ты хотел.
Я лишь пожала плечами. Сейчас мне было уже без разницы, я не хотела давать себе ложную надежду.
- Что ты мне посоветуешь? - чуть-было, не ляпнула "дедушка". - Как человек, умудрёный опытом, - решила всё же заговорить о себе.
Он хмыкнул.
- В таких делах опыта у меня ещё не имелось.
- Вы поняли, о чём я.
- Забудьте его. Ему хорошо заплатили. Настоящая любовь не продаётся.
Такая новость покоробила. Верить в то, что Петенька взял отступные, не хотелось.
- Ты откупался?
- Нет. Но неужели ты думаешь, что я, собравшись жениться, не выяснил всё про невесту и её окружение?
- И что же ты узнал? - про себя всё же добавила: дедушка.
- То, что меня интересовало. К слову, твоему ухажёру поступила неплохая сумма денег после нашего с тобой венчания. Не от меня.
- А от кого?
- С общего счёта Кропоткиных.
С нашего общего счёта? Я не могла в это поверить.
- Я могу ему позвонить?
- Можешь.
Я достала свой сотовый.
- Дай сюда, будь добра, - попросил он.
Что он собирается сделать? Но он не приказывает, просит, хотя я теперь не просто его жена, но и целиком завишу от воли мужа. Ссориться с ним не стоит. Поэтому вложила сотовый в его ладонь.
Он что-то нажал, потом вернул.
- Что ты сделал?
- Обезопасил. Теперь никто не сможет отследить, записать твои звонки и прочитать сообщения.
- Благодарю.
Он усмехнулся.
- Наслаждайся!
Я вспомнила, что хотела позвонить Петеньке. Набрала его номер.
- Да. Это кто?
Я молчала, не зная, что сказать.
- Если это розыгрыш, то вы ошиблись.
- Это правда, что тебе перечислили кругленькую сумму за предательство? - я не узнала собственный голос.
- Вы к-кто? - его голос дрожал. Неужели муж прав? - И откуда про деньги знаете?
- Уже никто, - и я нажала "отбой".
По щекам текли слёзы. Было больно. Будто мне только что вырвали сердце.
- Давай договоримся, что ты мне всегда говоришь правду, - сказал муж, засунув руку под поволоку* и вытирая слёзки дрожащей рукой. - И как бы тяжело ни было тебе или мне или трудности какие, всегда обращаемся за помощью друг к другу.
Кивнула. А что мне остаётся? Надеюсь, после того ада, что был у меня дома в последний год, я смогу приспособиться к новой жизни.
- Я должна вас, - но тут же поправилась, ведь нельзя создавать отчуждение к мужу, - тебя ненавидеть.
- За что?
- За то, что испортил мне жизнь, разрушил то, что я имела. За то, что ты - старик, - призналась тихо, но честно.
На последнее замечание он хмыкнул.
- А будь я молодым и красивым, ты бы меня не ненавидела?
- Но ты ведь старый!
- По-моему, ты ищешь предлог.
На это замечание возражений не нашлось.
Вдруг машина остановилась.
- Прибыли! - сказал водитель, опуская перегородку между своей кабиной и салоном локомобиля.
Муженёк кое-как выбрался из машины, опираясь на меня, так и не отпустив руку. Потом так же молча потянул к выходу.
И хоть наше общение поменяло немного моё представление о супруге, но как представлю, что этот сморщенный старик прикасается к моему телу, прямо отвращение накатывает.
Боги, дайте сил пережить супружескую близость!
Я выбралась на негнущихся ногах наружу.
Защёлкали затворы светописцев*, навалился гомон народу, выкрикивающий "горько". Столько газетчиков, будто звезда какая замуж выходит. Интересно, а кто мой муж? Не планировала я замуж выходить, узнав, что тот старик, что к нам приходил неделю назад, мой жених. Поэтому не удосужилась даже узнать кто он.
Если моя жизнь будет такой общественной, проще всё-таки сдохнуть.
- Кто ваша жена? - спросила какая-то газетчица со звукоснимателем* в руках.
- А кто ваш муж? - задал встречный вопрос супруг, пропуская меня вперёд и вежливо отворяя передо мной дверь, хотя сам едва на ногах держится. Ещё и пытается ухаживать! Дряхлый пень! Сморщенный, фу ты!
- Откуда вы знаете, что я замужем? - растерялась газетчица.
- О, я много чего знаю про каждого из вас. Могу рассказать прямо в эфир! - это прозвучало как угроза. А муж уже закрыл за нами дверь, отсекая газетчиков от огромного дома.
Мы оказались в сенях. И на мгновение меня оглушила благодатная тишина.
- Здесь тоже не говорить?
- Да, пожалуй, не стоит. Меня могут поздравлять, но твоё имя и лицо я не обязан показывать.
Я вздохнула. Зачем я ему нужна, если даже стыдится показать меня своим гостям? Не то, чтобы я очень этого хотела. Просто не могла понять его причин. Но сейчас не время и не место спрашивать.
- Поговорим в наших покоях. А пока... пойдём принимать поздравления.
Стоило открыть двери сеней, как на меня обрушился ещё больший гомон, чем во дворе, музыка, танцы. Но нас заметили, музыка стихла, заставив людей обернуться.
И началось...
К нам подходили поодиночке и парами, поздравляли с заключением союза. Но я толком никого не смогла рассмотреть сквозь поволоку. Голоса только. Кто-то искренне поздравлял, а кто-то с ядом в голосе. И я старалась запомнить этих завистников. А вот этот голос я узнаю из тысячи.
- Желаем вам наслаждаться каждой минуткой дооолгих лет совместной жизни, - пропела мачеха. Ненавижу! Аж до дрожи в руках.
Муж слегка сжал мою ладонь, лежащую на его локте.
Затем вновь голоса незнакомых людей, которых после мачехи я уже не воспринимала, лестница, наши покои. Чьи же ещё с такой широкой кроватью?
И вот дряхлые худющие дрожащие руки мужа поднимают кисею.
- Не хотел, чтобы все видели твоё лицо. Я - фигура общественная, меня поостерегутся преследовать, а тебя могут. У меня много врагов. Пусть лучше не знают, кто моя жена. Да и ты ведь подала документы в училище.
Откуда он знает? И при чём здесь скрытие моей личности? Но эти вопросы так и не сорвались с пересохших губ.
- Переодеться не хочешь? - слышится заботливый хриплый голос.
Покорно киваю, отступая на шаг и осматриваясь в поисках спасительной двери, за которой можно спрятаться и спокойно переодеться. Хотя зачем мне переодеваться, если лицо показывать гостям не стоит? Так хоть покрывало из кисеи защищает. Но за дверью не спрячешься от мужа. Я ведь дала клятву быть верной женой в храме, и ни словом, ни делом, не оскорблять мужа. Душа рухнула в пятки. Это конец!
- Вот сюда, - муж вновь берёт меня за руку и тянет в сторону искомой гардеробной комнаты.
Не сопротивляюсь. Я - теперь его собственность.
Хотела ведь сбежать накануне свадьбы! Если б не чёртова мачеха, поймавшая любимого внутри нашего дома... Я бы уже поселилась в общежитии высшего волшебного училища.
Вспомнились слова мачехи:
- Ты будешь послушной девочкой и выйдешь замуж за Корнелия, иначе твоего Петеньку казнят. Я имею полное право пристрелить его! Радуйся, что я такая добренькая сегодня! - и она расхохоталась, ущипнув меня за щёку.
Гадкая стерва! Угораздило ж отца жениться на ней! Про побег пришлось забыть, отдав себя на растерзание в руки портнихи и доверивши выбор платья вкусу мачехи.
Но теперь, на деле, любимый предал, а вместо моего сердца - каменный топор*... переделала я слова знаменитой песни.
- Давай помогу с застёжками! - вырвал из воспоминаний и дум хриплый голос.
А? Что? Я не закрылась? Но муженёк уже возился с крючками. О нет, только не это! Хотя, чего откладывать мучение и трястись весь день? И чего так долго возится? Может, пусть сразу сделает меня женой во всех смыслах? Перетерплю отвращение как-нибудь. Ну стошнит, так сам виноват! Молоденькую ему захотелось! Да я ему во внучки гожусь!
Платье с шорохом упало к моим ногам.
- Будь так добр, муж мой, корсет тоже расстегни! - попросила я, подав голос. Корсет чёртов! Мачеха нарочно придумала такой вид платья, как у средневековых дам, с орудием пытки! И где только раздобыла это убожество? Хотя... Похоже, в зельнице*, для людей с повреждённой спиной. А, как известно, если дать лекарство здоровому человеку, то, скорее всего, он заболеет тем, от чего пилюля лечит. Значит, хочет мне спину покалечить?
