“ Холодным ветрам вопреки ”
Познав людской, телесный смрад - узреть цветочный аромат !
Простые, ничтожные обыватели ! Ничего больше ! Простые, ничтожные обыватели, потребляющие свои души для удовлетворения желаний своей греховной плоти.Как всё банально и как же это страшно ! Господи, как же это страшно ! Как страшно смотреть на всю эту молодёжь, барахтающуюся в разлагающихся оболочках собственных тел, залитых потёками дешевого пива и источающих аромат сизого никотинового смога.Молодёжь, погрязшую в сладострастном удовлетворении желаний своего тела, презревшую все светлые заповеди своей, когда то ещё белой души.
Понимание того, что душа у всех новорожденных белая, Эль имела уже давно.Маленькой девочкой она часами простаивала возле прозрачной стены, отделяющей коридор от помещения инкубаторов их местного роддома, где работала её мама.
«Мамочка ! » -глаза девушки засияли,как хризолиты,поражая окружающих цветом яркой, насыщенной, изумрудно-зелёной листвы.Эль вспомнила свою всегда молодую и красивую мамочку, её нежные руки, пеленающие новорожденных младенцев, сосредоточенный взгляд, проверяющий правильно ли работает оборудование, поддерживающее жизнь семимесячного малыша.Прядь тёмных волос длинной челки красивой волной всегда спадала на нежно-голубые глаза, ведь маме очень часто не хватало времени сходить в парикмахерскую и вовремя состричь их.
« Мамочка, мамуля ! » - ещё раз подумала девушка и нежно улыбнулась своим мыслям.
Внезапно взгляд девушки затуманился и замелькали цветные слайды воспоминаний.Она вспомнила, как впервые увидела светящиеся солнышка в груди у новорожденных младенцев.У одних они были больше, у других меньше,некоторые были очень яркие и, казалось, освещали всё вокруг, у других свечение было более приглушенное, дарящее мягкий, струящийся свет ночной луны.Но эти души-лампочки были у всех,ну, почти у всех младенцев.
Один раз, дожидаясь маму после второй смены,я долго бродила по коридорам ,слушая громкие крики рожениц и весёлый смех новоиспеченных мамочек ,агукающих над своими малышами .Заглянув ещё раз за стеклянную стену, отгораживающую коридор от комнаты,где спали маленькие зайки, я увидела малыша, который не смотря на своё здоровое, персиковое личико и розовые щечки, поразил меня тёмным провалом в груди.На том месте, где должно было быть солнышко чистой, новой души, была тёмная, чёрная бездна, которая, казалось, тянула куда то, звала , звала…И я почувствовала темноту этого сырого подземелья,его влагу холодных бетонных стен, его зловещее эхо, отражающееся в глубинах лабиринтов. И стало так страшно,так страшно, что это маленькое дитя так и не узнает, что такое солнце, ветер, вода…счастье.Я навсегда запомнила тот миг, когда увидела худенькую фигурку в белоснежном халате.Она шла, а вокруг неё парил знакомый аромат крымских трав : нежной лаванды и пьянящего розмарина.Тёмные пряди волос обрамляли тонкий овал лица, сосредоточенный взгляд голубых небес,казалось,проникал в саму сущность естества и искал, искал…Искал и не находил.
Бровки, расправившими крылья чайками, взметнулись, стараясь соприкоснуться перышками, глубокая морщина прочертила наморщившийся лоб.Женщина подошла к заинтересовавшему меня младенцу, поправила сбившееся одеяльце и внимательно стала смотреть на сморщившееся личико малыша, который уже готов был разрыдаться.Внезапно, я увидела, что в груди у мамочки, это была именно она,вспыхнула маленькая искорка, которая постепенно стала разгораться и через несколько секунд из маленькой жаринки вырос целый очаг, мягкие струйки которого уже лизали подбородок мамы.Мама нежно провела мягкой рукой по щеке младенца, который позабыв о своём желании гневно выразить свою неблагосклонность к жителям роддома, теперь как завороженный смотрел на её тонкий лик.И внезапно маленькая искорка из очага груди мамы взметнулась в сторону и пропала, она выпрыгнула за пределы душеньки врачевательницы и облюбовала местечко на груди у младенца.Как белка-трескотуха она что-то порасказывала на своём только одной ей известном языке, словно жалуясь маме: « Как меня могли разлучить с моими любимыми родственниками ! ». А потом весело загорелась маленьким солнцем-фонариком , осветившим провал подземелья и постепенно вытесняющим тёмных призраков на дневной свет.Теперь маленький карапуз весело улыбался ,ухватив маму за ладонь средним пальчиком правой руки.А в его груди нежным одуванчиком светило солнышко только что вселившейся души.Солнышко, подарившее ему шанс на благосклонность судьбы-злодейки и возможность раскрасить книгу своей жизни собственными красками.
Мама уже давно обьяснила мне, что мы можем видеть то, что не видят другие люди, и что когда то моя сущность призовёт меня.Но для меня,маленькой семилетней девчушки, эти слова абсолютно ничего не говорили.Мне просто нравилось смотреть на мерцание фонариков душ-солнышек и радоваться, что в мире столько света и чистого счастья.Единственное ,тогда, десять лет назад, возвращаясь с мамой домой , я спросила её:
-Почему этот младенец был не такой как другие ? Почему его яркое солнышко засветилось только благодаря посторонней помощи, твоей ,мамуля,помощи ?
Мама, устало улыбнулась и сказала ,что когда ребёнок появляется в результате кесаревого сечения, ну что это такое я уже тогда знала давно, как никак мама -акушер-гинеколог, поэтому сосредоточенно слушала.Мама обьяснила,что если ребенок появляется в результате кесаревого, всевышние силы не могут естественным путем вселить в него чистую душу и приходится прибегать к помощи избранных.
-Избранные -это мы ? - спросила я.
Мама остановилась, сосредоточенно посмотрела мне в глаза и сказала :
- Да, Эль, это мы !Но вот кто и зачем тебя избрал ты узнаешь только в более позднем возрасте ? И ты ,мой ребёнок, должна сделать всё, чтобы облюбовать твою душу захотели только светлые силы :чистые, всемогущие, первородные.
-А что я для этого должна сделать ? Что ?
Взгляд мамы внезапно стал горьким как полынь и холодным как снег на обочине:
- Ты всё поймешь, солнце.Ты всё поймешь.Я только каждый день молюсь богам, чтобы ты не повторила ошибок прошлого. Дай Бог ! И прости нас за всё , что мы сделали и сделаем ещё.
И вот сейчас , сидя на скамейке на главной площади столицы, я задыхалась, я тонула в омуте нечистот.Мой нос молча бесновался, ведь он улавливал и лёгкую грязь душевного дыхания девчонки - подростка,держащую тонкую сигаретку и весело хохочущую с подружками в переменках между затяжками этим никотиновым смрадом, и зловония изьеденной червями душевной оболочки группы парней , чертыхающихся через каждое слова и сдабривающих русскую речь отборными матерными словечками, занятых распитием купленной впопыхах бутылки « огненной воды».
« И куда только милиция смотрит ! » - подумала я и с ужасом вспомнила , что милиция то тоже недалеко ушла.В лучшем случае душеньки их посерели, а в худшем - тянут мокрой гиблой трясиной.
Я постаралась отключить эту свою вторую сущность, которая видит изнанки человеческих душ, чтобы хоть немного успокоиться, но к сожалению, это не всегда получалось.Вот и сейчас, очень хотелось глотнуть свежего воздуха, чтобы не ощущать эти зловония разлагающихся тел и смрадных душ.И я постаралась отвлечься, поискать в океане человеческих тел на площади достойные экземпляры.
Закрываю глаза, отключаю сознание, стараюсь взлететь над этой тёмной массой и увидеть новые краски.И маленькой бабочкой улавливаю нежный цветочный аромат : ветка сирени и коралловая роза.Быстро промелькнуло в голове :” Да вот же они ! Они здесь ! В десяти метрах направо “.
Резко открываю глаза, вскакиваю, чтобы бежать и найти двух этих лебедят, посмотреть в их лучистые глаза, ощутить нежное свежее дыхание их молодой любви.Потом понимаю, что со стороны это наверное нелепо выглядит и стараюсь придать некое спокойствие своим движениям. Шаг, ещё шаг, и я на пороге кафе.Сразу же замечаю воркующую парочку, завороженно смотрящую в глаза друг другу, и сердце замирает от нежного цветочного аромата : именно он –волшебная флейта сирени, она - гордый коралловый тромбон дамасской розы.Я ощущаю музыку этого аромата , делаю несколько неосторожных шагов и сажусь за ближайший столик.Голова кружится , ведь это такая редкость : встретить две чистые души-солнышка , увлеченные шепотом волн первой любви.Я , как настоящий парфюмер, наслаждаюсь ароматом их чистой и светлой любви , и понимаю, что это такая редкость, такая редкость.Ведь там, на площади плещутся волны океана зловоний, а здесь - настоящий цветущий ботанический сад.
Я ещё долго смотрю на девушку лет шестнадцати, мою сверстницу,увлеченно беседующую с харизматичным, голубоглазым парнем, попиваю сладкий чай и, как настоящий ценитель прекрасного, вкушаю сладостный аромат их первого чувства.Чувства, которое смогло расцвести благодаря их светлой , не гнилой сущности.Счастье медленно разливается по моим жилам и я ,как насытившаяся волчица , медленно поднимаюсь, удовлетворенно потягиваюсь,и направляюсь домой.На порожке кафе я оглядываюсь и молча желаю влюбленным счастья. « Будьте счастливы, солнышки !»,- шепчу я, и напевая, что то себе под нос бегу домой, к маме, чтобы поделиться с ней рассказом о красоте и чистоте, которую я сегодня видела и внимала.
Но это было две недели назад ,а сегодня день не задался с самого утра.Первую пару, на которую я пришла ,отменили и перенесли на вторую половину дня,поэтому я молча пошла в библиотеку работать с первоисточниками по педагогике.Моя будущая учительская профессия требовала нерушимых капиталовложений в виде моей усидчивости и прилежания.Именно этого, я понимала, мне иногда катастрофически не хватало.
Я взяла с полки книгу Яна Амоса Коменского и стала вяло листать, стараясь вникнуть в сущность мыслей известного чешского педагога.Моя вторая личина уже несколько недель меня не тяготила, поэтому я с удовольствием взирала на своих сверстников и видела не темные гнилые душеньки и яркие свежие солнышка, а обычную молодежь, тихонечко сплетничающую, шушукающуюся и усиленно корпящую над толмудами после громких окриков строгой библиотекарши в очках.Но меня не покидала какая то тревога. Я не могла её обьяснить, но она бойкой птичкой ворковала в груди. И хотелось сказать, чтобы она улетела куда то в высь и не возвращалась, но маленький серый воробышек,облюбовав место в груди, тихонько повизгивал и что-то предрекал.
-Только что, что ?!- озадаченно и напряженно подумала я.
Посидев около часа, я , вяло перебирая ногами в старых кедах, пошла на следующую пару .Психология,этот предмет мне нравился.Я поздорова-лась с одногруппниками ,посмеялась над очередной шуткой нашего местного Петросяна – Коли Самсоненко, перекинулась парой фраз со своей подружкой Милой и, усевшись возле неё, стала рассеянно жевать колпачок ручки.Это была плохая привычка, от которой я бы с удовольствием отказалась, но не получалось.К паре я приготовилась еще вчера,поэтому открыто встретила взгляд преподавателя и приготовилась отвечать.
- Миклушина Элеонора, прошу, первый вопрос…
Но вопрос я уже не слышала, воробышек в груди тёхнул и обмер, и я почувствовала как его тёплое тельце обмякает, холодеет и коченеет.
-Боже ! Что это ? -я схватилась руками за грудь, воздух перестал поступать в лёгкие.И только одна мысль со скоростью ветра пронеслась в воспаленном мозгу:
- Мама ! Мама ! …
-Что -то случилось ?- промелькнула как молния убийственная мысль, разделившая всю мою последующую жизнь на до и после.
-Нет !Нет !- рвалось из сжатых уст.
Боль внутри все сковывала холодной безжизненной судорогой.
Я выбежала в коридор под озадаченные взгляды одногруппников и старого седовласого преподавателя и ,спотыкаясь и плача , слезы неиссякаемым источником орошали лицо, до крови кусая губы, чтобы не дать телу упасть и забиться в конвульсиях, побежала по направлению к роддому.Его белые алебастровые стены находились в четырех кварталах от здания университета.Я бежала и думала :
- Сейчас пташкой на второй этаж и только взглянуть через стеклянную стену на мамину худенькую фигурку в белом халате ,обследующую очередного новорожденного малыша.И всё !
-Увидеть благодать её небесных глаз.И всё !
- Увидеть морщинки в уголках её рта, когда она улыбается персоналу. И всё! И всё ! Можна дальше жить !
-Можна становиться учителем младших классов и воспитывать и врачевать эти чистые души-солнышка , и не дать им посереть и почернеть от действительности тёмных нот этого мира.
Возле главного входа в здание собралась огромная толпа человек в тридцать.Они все сгрудились и с ужасом взирали на что –то лежащее на брущатке.Я увидела яркое пятно алой крови и аквамариновую синь пальто.
-Точно такое же, как мама себе купила на 8 марта ,- константировала я в мозгу.И вдруг эта мысль вывела меня на крик.Я закричала, не веря своей догадке.Люди расступились, ошарашенно озираясь.
Я увидела застывшую голубизну небес в глазах у мамы.Она лежала, как тряпичная кукла, неловко раскинув руки и ноги, и глаза её смотрели в бирюзовое небо.Не было в них ни страдания, ни боли, была какая то отрешённость и сожаление.Словно она сожалела, что так и не смогла сделать весь мир прекраснее и счастливее.
Я упала, коленями угодив в холодную лужу, но мне было абсолютно всё равно.В моей груди рождалось что-то страшное, оно рокотало, било волнами об скалы людского бытия и рвалось, рвалось наружу.Во рту ощущался горький привкус полыни, а вокруг витал сладкий запах резеды.Я попыталась найти его источник и только тут увидела его. Он стоял в дорогом тёмно-синем костюме и натертых до блеска итальянских туфлях, рассеянно пожимая плечиками и зябко кутаясь в красивое кашемировое пальто.Барабанил пальчиками по крышке багажника дорогого порша и, казалось, был встревожен не мертвым телом на брущатке в красочной луже крови, а своим покосившимся от удара бампером.Я взглянула в эти тёмно-шоколадные очи и увидела разрывающее меня на части презрение и отчуждённость.Резко включилась моя вторая сущность :смрад сладости полевой резеды стали перебивать гнилостные волны, которые источал этот человек.
Я почувствовала как внутри рождается свирепый дикий зверь с острыми клыками, я закричала, забилась в судорогах и , вдруг, стала ощущать пустоту, которую постепенно стало заполнять какое то густое и тёмное варево.Мир вокруг стал окрашиваться другими красками.Глазеющие прохожие превращались в черных монстров с провалами вместо лица.
Они шептали :
- Ты дэва ! Ты одна из нас !Убей ! Убей !Убей !Убей, и тебе станет легче !
Я стала расти как черная туча и эта гнилость, которую я раньше ненавидела и презирала, стала заполнять каждую клеточку моего тела.Она вопила , взывала к отомщению.И я росла,чёрным облаком обволакивая этого бездушного холодного франта , и хотелось испробовать на вкус его теплой кровушки из всех
Глава 1.
Познав людской, телесный смрад - узреть цветочный аромат !
Простые, ничтожные обыватели ! Ничего больше ! Простые, ничтожные обыватели, потребляющие свои души для удовлетворения желаний своей греховной плоти.Как всё банально и как же это страшно ! Господи, как же это страшно ! Как страшно смотреть на всю эту молодёжь, барахтающуюся в разлагающихся оболочках собственных тел, залитых потёками дешевого пива и источающих аромат сизого никотинового смога.Молодёжь, погрязшую в сладострастном удовлетворении желаний своего тела, презревшую все светлые заповеди своей, когда то ещё белой души.
Понимание того, что душа у всех новорожденных белая, Эль имела уже давно.Маленькой девочкой она часами простаивала возле прозрачной стены, отделяющей коридор от помещения инкубаторов их местного роддома, где работала её мама.
«Мамочка ! » -глаза девушки засияли,как хризолиты,поражая окружающих цветом яркой, насыщенной, изумрудно-зелёной листвы.Эль вспомнила свою всегда молодую и красивую мамочку, её нежные руки, пеленающие новорожденных младенцев, сосредоточенный взгляд, проверяющий правильно ли работает оборудование, поддерживающее жизнь семимесячного малыша.Прядь тёмных волос длинной челки красивой волной всегда спадала на нежно-голубые глаза, ведь маме очень часто не хватало времени сходить в парикмахерскую и вовремя состричь их.
« Мамочка, мамуля ! » - ещё раз подумала девушка и нежно улыбнулась своим мыслям.
Внезапно взгляд девушки затуманился и замелькали цветные слайды воспоминаний.Она вспомнила, как впервые увидела светящиеся солнышка в груди у новорожденных младенцев.У одних они были больше, у других меньше,некоторые были очень яркие и, казалось, освещали всё вокруг, у других свечение было более приглушенное, дарящее мягкий, струящийся свет ночной луны.Но эти души-лампочки были у всех,ну, почти у всех младенцев.
Один раз, дожидаясь маму после второй смены,я долго бродила по коридорам ,слушая громкие крики рожениц и весёлый смех новоиспеченных мамочек ,агукающих над своими малышами .Заглянув ещё раз за стеклянную стену, отгораживающую коридор от комнаты,где спали маленькие зайки, я увидела малыша, который не смотря на своё здоровое, персиковое личико и розовые щечки, поразил меня тёмным провалом в груди.На том месте, где должно было быть солнышко чистой, новой души, была тёмная, чёрная бездна, которая, казалось, тянула куда то, звала , звала…И я почувствовала темноту этого сырого подземелья,его влагу холодных бетонных стен, его зловещее эхо, отражающееся в глубинах лабиринтов. И стало так страшно,так страшно, что это маленькое дитя так и не узнает, что такое солнце, ветер, вода…счастье.Я навсегда запомнила тот миг, когда увидела худенькую фигурку в белоснежном халате.Она шла, а вокруг неё парил знакомый аромат крымских трав : нежной лаванды и пьянящего розмарина.Тёмные пряди волос обрамляли тонкий овал лица, сосредоточенный взгляд голубых небес,казалось,проникал в саму сущность естества и искал, искал…Искал и не находил.
Бровки, расправившими крылья чайками, взметнулись, стараясь соприкоснуться перышками, глубокая морщина прочертила наморщившийся лоб.Женщина подошла к заинтересовавшему меня младенцу, поправила сбившееся одеяльце и внимательно стала смотреть на сморщившееся личико малыша, который уже готов был разрыдаться.Внезапно, я увидела, что в груди у мамочки, это была именно она,вспыхнула маленькая искорка, которая постепенно стала разгораться и через несколько секунд из маленькой жаринки вырос целый очаг, мягкие струйки которого уже лизали подбородок мамы.Мама нежно провела мягкой рукой по щеке младенца, который позабыв о своём желании гневно выразить свою неблагосклонность к жителям роддома, теперь как завороженный смотрел на её тонкий лик.И внезапно маленькая искорка из очага груди мамы взметнулась в сторону и пропала, она выпрыгнула за пределы душеньки врачевательницы и облюбовала местечко на груди у младенца.Как белка-трескотуха она что-то порасказывала на своём только одной ей известном языке, словно жалуясь маме: « Как меня могли разлучить с моими любимыми родственниками ! ». А потом весело загорелась маленьким солнцем-фонариком , осветившим провал подземелья и постепенно вытесняющим тёмных призраков на дневной свет.Теперь маленький карапуз весело улыбался ,ухватив маму за ладонь средним пальчиком правой руки.А в его груди нежным одуванчиком светило солнышко только что вселившейся души.Солнышко, подарившее ему шанс на благосклонность судьбы-злодейки и возможность раскрасить книгу своей жизни собственными красками.
Мама уже давно обьяснила мне, что мы можем видеть то, что не видят другие люди, и что когда то моя сущность призовёт меня.Но для меня,маленькой семилетней девчушки, эти слова абсолютно ничего не говорили.Мне просто нравилось смотреть на мерцание фонариков душ-солнышек и радоваться, что в мире столько света и чистого счастья.Единственное ,тогда, десять лет назад, возвращаясь с мамой домой , я спросила её:
-Почему этот младенец был не такой как другие ? Почему его яркое солнышко засветилось только благодаря посторонней помощи, твоей ,мамуля,помощи ?
Мама, устало улыбнулась и сказала ,что когда ребёнок появляется в результате кесаревого сечения, ну что это такое я уже тогда знала давно, как никак мама -акушер-гинеколог, поэтому сосредоточенно слушала.Мама обьяснила,что если ребенок появляется в результате кесаревого, всевышние силы не могут естественным путем вселить в него чистую душу и приходится прибегать к помощи избранных.
-Избранные -это мы ? - спросила я.
Мама остановилась, сосредоточенно посмотрела мне в глаза и сказала :
- Да, Эль, это мы !Но вот кто и зачем тебя избрал ты узнаешь только в более позднем возрасте ? И ты ,мой ребёнок, должна сделать всё, чтобы облюбовать твою душу захотели только светлые силы :чистые, всемогущие, первородные.
-А что я для этого должна сделать ? Что ?
Взгляд мамы внезапно стал горьким как полынь и холодным как снег на обочине:
- Ты всё поймешь, солнце.Ты всё поймешь.Я только каждый день молюсь богам, чтобы ты не повторила ошибок прошлого. Дай Бог ! И прости нас за всё , что мы сделали и сделаем ещё.
И вот сейчас , сидя на скамейке на главной площади столицы, я задыхалась, я тонула в омуте нечистот.Мой нос молча бесновался, ведь он улавливал и лёгкую грязь душевного дыхания девчонки - подростка,держащую тонкую сигаретку и весело хохочущую с подружками в переменках между затяжками этим никотиновым смрадом, и зловония изьеденной червями душевной оболочки группы парней , чертыхающихся через каждое слова и сдабривающих русскую речь отборными матерными словечками, занятых распитием купленной впопыхах бутылки « огненной воды».
« И куда только милиция смотрит ! » - подумала я и с ужасом вспомнила , что милиция то тоже недалеко ушла.В лучшем случае душеньки их посерели, а в худшем - тянут мокрой гиблой трясиной.
Я постаралась отключить эту свою вторую сущность, которая видит изнанки человеческих душ, чтобы хоть немного успокоиться, но к сожалению, это не всегда получалось.Вот и сейчас, очень хотелось глотнуть свежего воздуха, чтобы не ощущать эти зловония разлагающихся тел и смрадных душ.И я постаралась отвлечься, поискать в океане человеческих тел на площади достойные экземпляры.
Закрываю глаза, отключаю сознание, стараюсь взлететь над этой тёмной массой и увидеть новые краски.И маленькой бабочкой улавливаю нежный цветочный аромат : ветка сирени и коралловая роза.Быстро промелькнуло в голове :” Да вот же они ! Они здесь ! В десяти метрах направо “.
Резко открываю глаза, вскакиваю, чтобы бежать и найти двух этих лебедят, посмотреть в их лучистые глаза, ощутить нежное свежее дыхание их молодой любви.Потом понимаю, что со стороны это наверное нелепо выглядит и стараюсь придать некое спокойствие своим движениям. Шаг, ещё шаг, и я на пороге кафе.Сразу же замечаю воркующую парочку, завороженно смотрящую в глаза друг другу, и сердце замирает от нежного цветочного аромата : именно он –волшебная флейта сирени, она - гордый коралловый тромбон дамасской розы.Я ощущаю музыку этого аромата , делаю несколько неосторожных шагов и сажусь за ближайший столик.Голова кружится , ведь это такая редкость : встретить две чистые души-солнышка , увлеченные шепотом волн первой любви.Я , как настоящий парфюмер, наслаждаюсь ароматом их чистой и светлой любви , и понимаю, что это такая редкость, такая редкость.Ведь там, на площади плещутся волны океана зловоний, а здесь - настоящий цветущий ботанический сад.
Я ещё долго смотрю на девушку лет шестнадцати, мою сверстницу,увлеченно беседующую с харизматичным, голубоглазым парнем, попиваю сладкий чай и, как настоящий ценитель прекрасного, вкушаю сладостный аромат их первого чувства.Чувства, которое смогло расцвести благодаря их светлой , не гнилой сущности.Счастье медленно разливается по моим жилам и я ,как насытившаяся волчица , медленно поднимаюсь, удовлетворенно потягиваюсь,и направляюсь домой.На порожке кафе я оглядываюсь и молча желаю влюбленным счастья. « Будьте счастливы, солнышки !»,- шепчу я, и напевая, что то себе под нос бегу домой, к маме, чтобы поделиться с ней рассказом о красоте и чистоте, которую я сегодня видела и внимала.
Глава 2
Но это было две недели назад ,а сегодня день не задался с самого утра.Первую пару, на которую я пришла ,отменили и перенесли на вторую половину дня,поэтому я молча пошла в библиотеку работать с первоисточниками по педагогике.Моя будущая учительская профессия требовала нерушимых капиталовложений в виде моей усидчивости и прилежания.Именно этого, я понимала, мне иногда катастрофически не хватало.
Я взяла с полки книгу Яна Амоса Коменского и стала вяло листать, стараясь вникнуть в сущность мыслей известного чешского педагога.Моя вторая личина уже несколько недель меня не тяготила, поэтому я с удовольствием взирала на своих сверстников и видела не темные гнилые душеньки и яркие свежие солнышка, а обычную молодежь, тихонечко сплетничающую, шушукающуюся и усиленно корпящую над толмудами после громких окриков строгой библиотекарши в очках.Но меня не покидала какая то тревога. Я не могла её обьяснить, но она бойкой птичкой ворковала в груди. И хотелось сказать, чтобы она улетела куда то в высь и не возвращалась, но маленький серый воробышек,облюбовав место в груди, тихонько повизгивал и что-то предрекал.
-Только что, что ?!- озадаченно и напряженно подумала я.
Посидев около часа, я , вяло перебирая ногами в старых кедах, пошла на следующую пару .Психология,этот предмет мне нравился.Я поздорова-лась с одногруппниками ,посмеялась над очередной шуткой нашего местного Петросяна – Коли Самсоненко, перекинулась парой фраз со своей подружкой Милой и, усевшись возле неё, стала рассеянно жевать колпачок ручки.Это была плохая привычка, от которой я бы с удовольствием отказалась, но не получалось.К паре я приготовилась еще вчера,поэтому открыто встретила взгляд преподавателя и приготовилась отвечать.
- Миклушина Элеонора, прошу, первый вопрос…
Но вопрос я уже не слышала, воробышек в груди тёхнул и обмер, и я почувствовала как его тёплое тельце обмякает, холодеет и коченеет.
-Боже ! Что это ? -я схватилась руками за грудь, воздух перестал поступать в лёгкие.И только одна мысль со скоростью ветра пронеслась в воспаленном мозгу:
- Мама ! Мама ! …
-Что -то случилось ?- промелькнула как молния убийственная мысль, разделившая всю мою последующую жизнь на до и после.
-Нет !Нет !- рвалось из сжатых уст.
Боль внутри все сковывала холодной безжизненной судорогой.
Я выбежала в коридор под озадаченные взгляды одногруппников и старого седовласого преподавателя и ,спотыкаясь и плача , слезы неиссякаемым источником орошали лицо, до крови кусая губы, чтобы не дать телу упасть и забиться в конвульсиях, побежала по направлению к роддому.Его белые алебастровые стены находились в четырех кварталах от здания университета.Я бежала и думала :
- Сейчас пташкой на второй этаж и только взглянуть через стеклянную стену на мамину худенькую фигурку в белом халате ,обследующую очередного новорожденного малыша.И всё !
-Увидеть благодать её небесных глаз.И всё !
- Увидеть морщинки в уголках её рта, когда она улыбается персоналу. И всё! И всё ! Можна дальше жить !
-Можна становиться учителем младших классов и воспитывать и врачевать эти чистые души-солнышка , и не дать им посереть и почернеть от действительности тёмных нот этого мира.
Возле главного входа в здание собралась огромная толпа человек в тридцать.Они все сгрудились и с ужасом взирали на что –то лежащее на брущатке.Я увидела яркое пятно алой крови и аквамариновую синь пальто.
-Точно такое же, как мама себе купила на 8 марта ,- константировала я в мозгу.И вдруг эта мысль вывела меня на крик.Я закричала, не веря своей догадке.Люди расступились, ошарашенно озираясь.
Я увидела застывшую голубизну небес в глазах у мамы.Она лежала, как тряпичная кукла, неловко раскинув руки и ноги, и глаза её смотрели в бирюзовое небо.Не было в них ни страдания, ни боли, была какая то отрешённость и сожаление.Словно она сожалела, что так и не смогла сделать весь мир прекраснее и счастливее.
Я упала, коленями угодив в холодную лужу, но мне было абсолютно всё равно.В моей груди рождалось что-то страшное, оно рокотало, било волнами об скалы людского бытия и рвалось, рвалось наружу.Во рту ощущался горький привкус полыни, а вокруг витал сладкий запах резеды.Я попыталась найти его источник и только тут увидела его. Он стоял в дорогом тёмно-синем костюме и натертых до блеска итальянских туфлях, рассеянно пожимая плечиками и зябко кутаясь в красивое кашемировое пальто.Барабанил пальчиками по крышке багажника дорогого порша и, казалось, был встревожен не мертвым телом на брущатке в красочной луже крови, а своим покосившимся от удара бампером.Я взглянула в эти тёмно-шоколадные очи и увидела разрывающее меня на части презрение и отчуждённость.Резко включилась моя вторая сущность :смрад сладости полевой резеды стали перебивать гнилостные волны, которые источал этот человек.
Я почувствовала как внутри рождается свирепый дикий зверь с острыми клыками, я закричала, забилась в судорогах и , вдруг, стала ощущать пустоту, которую постепенно стало заполнять какое то густое и тёмное варево.Мир вокруг стал окрашиваться другими красками.Глазеющие прохожие превращались в черных монстров с провалами вместо лица.
Они шептали :
- Ты дэва ! Ты одна из нас !Убей ! Убей !Убей !Убей, и тебе станет легче !
Я стала расти как черная туча и эта гнилость, которую я раньше ненавидела и презирала, стала заполнять каждую клеточку моего тела.Она вопила , взывала к отомщению.И я росла,чёрным облаком обволакивая этого бездушного холодного франта , и хотелось испробовать на вкус его теплой кровушки из всех
