Волчок.
Любили ли вы по-настоящему? Был ли у вас человек, чье счастье было первостепенным? Когда смотришь на его улыбку и не можешь сдержать ответной. Когда его глаза самые чудесные на свете. Когда ты беспокоишься о чихе, соплях и кашле так, будто это смертельно. Когда спишь и слышишь биение чужого сердца. И если оно убыстряется, то ты готова перевернуть вселенную, чтоб спасти дорогое даже от кошмарных снов.
Каждый раз я задавала себе эти вопросы, когда смотрела на сына. Ему только три месяца, а этот мужчина стал моей жизнью. Я облизывала его щёлоковую шкурку, отгрызала отросшие когти, кормила. В мире оборотней нет места нам. Мы изгои своего племени. Я забеременела после насилия в полнолуние, когда имела неосторожность пойти на пробежку. При этом я не могу сказать, кто отец, так как в тот раз их было много. Я возвращалась домой, уже зная, что ношу жизнь под сердцем. Отец настаивал, чтоб я избавилась от плода насилия, либо вышла замуж за оного из тех, что меня уничтожил, растоптал всю жизнь. Уже лежа на кровати нашей знахарки, поняла, что не могу. Не могу его убить, это не в моей силе. И я сбежала. Ноги сами несли меня дальше, от родных и любимых, что могли пожертвовать мной, но не честью рода. И можно ли назвать их любимыми, после того, что я услышала в свой адрес.
Бежала, обратившись. Страх за ребенка и свою жизнь подгонял меня все сильней. Хотя не уверена, что кто-то станет меня искать. Я последняя в помете матери, самая слабая. Отец и остальные родственники вообще не думали, что я выживу. Но я боролась. Я никогда не чувствовала любви от матери, хотя остальных она облизывала и жалела постоянно. Так как эти люди могли за меня переживать? Сбежала, унеся свой позор с собой. Скорей всего для них я умерла. Но желание бороться за себя и малыша было сильней, чем страх. Я всю беременность провела волчицей, охотясь, строя временное жилье и собирая запасы, пока не смогу охотиться. Мать природа мне должна помочь.
Родила я волчицей, что подсказывали мне инстинкты. Нора возле берега реки стала моим домом. Донат родился здоровым полноценным оборотнем. Я облизывала скулящий комок, понимая, что это самое лучшее решение в моей жизни. С волчонком на руках я вышла к поселению людей, чье божество было лютоволком. Хотя люди не внушали мне доверия, но я не могла подвергать малыша опасности. Староста был так добр, что выделил нам старенький домик на краю деревни. Пусть старый и разваливается, но это наш дом. Главное печка сохранилась в лучшем виде. Много работы, но я на многое готова, чтоб еще раз кинуть судьбе свою непокорность случаю. Гости к нам не приходили, так что кормила сына я своим трудом. Копала землю, сажала овощи, охотилась, пока ребенок спал. Донат рос сильным и любопытным. Как могла, помогала ему освоиться и принять свою сущность. Мы могли неделю бегать в лике волка, но потом обращались в людей и старались вести уединенный образ жизни. Максимально были осторожны, чтоб никто в деревне не знал о нас. Я рассказала сыну все, что знала сама. Каждое полнолуние мы вдвоем бегали по лесу и наедались свободой. Себе подобных я не встречала. Что не могло не радовать мое сердце, но тело всегда было на стороже. А когда в мой дом впервые пришел мужчина свататься, прогнала, даже не задумываясь. Я ненавидела мужчин за то, что они не несли ответственности за свои поступки. Я часто видела, как девушки плакали. Кто заканчивал жизнь самоубийством, кто становился изгоем, а некоторые отказывались от своего дитя. Самое в этом противное, если они подкидывали младенцев под порог чужого дома. Но некоторые избавлялись, становясь безродными. Я обнимала ночью сына, радуясь, что мне есть ради кого жить.
Благодаря стараниям домик из развалюхи потихоньку обживался. Маленький огородик приносил свои плоды. А охота приносила хороший мясной запас. Не гнушалась и другой работай. Дар у меня от природы в травах и отварах разбираться. В детстве сама себя лечила. Теперь составляла сборы и варила настойки, чтоб помогать людям в деревни. Меняла лекарства на продукты и вещи. Даже смогла скопить немного денег, чтоб позже у соседки купить молодую козочку. Хоть мы с сыном и не выделялись, но люди редко заходили на нашу территорию, будто интуитивно чувствовали нашу неприязнь. Жили скромно, но не голодали и не нищевали.
Пока сын кувыркался в пеленках рядом с корзинкой, я работала с грядками. Иногда соседки звали за ограду поговорить или присмотреть за детьми, пока те отправляются в лес. Доната я боялась к ним пускать. Хоть он еще грудничок по меркам людей, но по телосложению и поведению уже подросший волчок. Человеческие дети, даже старше возрастом, слабей его. И пусть он еще плохо ходил на двух ножка, но на четырех лапах уверенно бежал за мной по лесу. Моя жизнь и гордость.
Моя работа травницы приносила свои плоды. Дети меньше болели, простудные заболевания не распространялись. Мази и настойки снимали боли и опухоли. Я старалась лечить по возможностям, но и обогащать свои знания. Выменивая на материалы, в одиночку подняла дом. Работать приходилось ночью и тихо, чтоб не выдать свою тайну. Мне мужчины в помощь не нужны, посильней некоторых буду. Так и обживались на новом месте. Так что люди знали нас, часто обращались за помощью. Староста, осмотрев проделанный мной труд все недоумевал, как так я быстро справилась. И дом поставила, хозяйство завела. И ребеночка воспитываю. Для них я стала ценным кадром в деревне.
Однажды ночью на порог прибежала селянка с другого конца деревни. Умоляла помочь, жизнь ее дочери и ребенка угасала. Девушка никак не могла разродиться. Пришлось сынишку привязать к спине и собрать все известные мне травки. Роды я сама не принимала, но часто присутствовала у себя в стаи. Моя мать и старшие сестры лечили всю стаю, передавая свои знания по женской линии рода, ведь каждая имела свой определенный дар. Но меня в расчет не брали, так что я училась всему сама. Уже на пороге дома я слышала, что сердце младенца замедляется, в воздухе слишком сильно пахло кровью. Я вручила свою кроху женщине, приказав ждать на улице и не вмешиваться. Девушку бил сильный жар, в луже своей крови и пота она лежала на полу в ворохе тряпок.
- Как тебя зовут? – я бросилась к девушке, ощупывая положение плода в животе. Малыш лежал попой вперед, поэтому не мог естественно протолкнуться.
- Бажена! Ааааа… - девушка уже практически без сил, сколько ж она так провела времени? И почему раньше не позвали?
- Кричать потом будешь, а теперь надо постараться, - я поставила девушку на четвереньки и вручную повернула плод головкой на выход, - А теперь хватайся за веревку!
Перекину канат через балку на потолке, подала ей концы. Девушка из последних сил старалась. Стоило ей повиснуть, как вышли воды и процесс пошел быстрей. Уже через минутку я обтирала кроху, освобождая дыхательные пути. Сердце пришло в нормальный ритм с первыми глотками воздуха. Малышка была сильной и подвижной, хоть и маленькой. Запеленав ребенка и положив ее в корзинку, помогла молодой мамаше. Напоила обезволивающим, помогла помыться. Оставила травки, рассказывая, что и для чего принимать, как кормить грудью. Бажена плакала и благодарила, что я спасла жизнь ей и ее ребенку.
- Не стоит. Это хорошо, что ты не бросила и не убила дитя. Это великий грех. Но скорей всего думала об этом, вот и наказали тебя за это тяжелыми родами. Все будет хорошо. Не забудь, что я тебе говорила. Не страшно быть матерью одиночкой, страшней всего потерять ребенка.
На улице я забрала у женщины своего Доната, прижав крепко его к груди. Я в очередной раз убедилась в правильности своего выбора и действий. Еще раз рассказала, что делать с лекарством и ребенком. Как заботиться о мамочке в первое время. Женщина бросилась мне в колени, благодаря за содеянное, а мне стало неловко. Своей какой-то большой заслуги я не чувствовала. Поэтому подняла женщину, обняла и попрощалась. На следующее утро под моей дверью я обнаружила полную корзинку хлеба и пару курочек с петухом. Сыну очень понравилось играть с новыми животными. Пока он забавлялся, мне пришлось думать, как построить сарайчик, чтоб и козочку вместить и курятник устроить.
Все так же под покровом ночи я таскала деревья и балки для сарая. Волчье зрение помогало в работе. Пока сынишка спал – работала, но чуткий волчий слух каждый раз улавливал, если он вдруг начинал хныкать во сне. За пару дней управилась с работой. Теперь у меня было и свое хозяйство. Обходила соседей, меняя мясо на зерно. Просила веточки плодовых деревьев. А иногда и получала подарки за помощь в лечении жителей. Готовила запасы. Работы не боялась. Даже наоборот, она помогала мне. Рассказывая сказки и истории сыну, возилась на участке, дни летели незаметно.
Мы все так же совершали пробежки в полнолуние, чтоб мой волчонок мог быстрей окрепнуть. Ловили рыбу, собирали травы. Пока сын гоняется за птичками, я заполняю корзинку. С ним время текло размеренно. Так к нам пришли холода. Согретые в своем доме мы вдвоем продолжали делать мелкие дела. Сын рос не по дням, а по часам, заставляя мое сердце петь. Я сама преобразилась. Недостатка в еде не было, страх отступал. Поэтому вскоре из бледной немощной девочки я превратилась в крепкую статную девушку. А моя волчица стала в разы сильней. Если бы сейчас я была в селе, то смогла бы дать достойный отпор своим обидчикам.
Люди уже не так шарахались от меня, да и мы свыклись с соседями. Не раз мне приходилось лечить народ и помогать. То роды просили принять, то зубную боль заглушить. Однажды при постройке нового дома на другом конце села балка упала на ногу молодому пареньку. Открытый перелом и уже к вечеру его мать стучалась в мою дверь. Посадив сына на плечи, отправилась оценивать ситуацию. Сильная боль искажала милые черты лица юноши. Он стонал и кричал, не в силах справиться с болью. Донат заплакал, и мне пришлось отдать его в руки младшей сестры парня, чтоб она поиграла с ним у дома.
- Как тебя зовут? – осматривая перелом, больше всего боялась за повреждение артерии и сухожилий.
- Ладимир, травница. Скажи, я смогу ходить? – в голосе парня читалось отчаянье, а по комнате витал запах страха. Он боялся, что станет калекой, а значит и обузой для родных. Да и молодой еще совсем.
- Вот погоди, вылечу, а там еще бегать будешь, - и уже обращаясь к его родителям, - Позовите пару мужчин, да покрепче.
Я быстро сбегала домой, собрать необходимое и бегом вернулась назад. По пути не забыв поцеловать сынишку в пухлую щечку. В комнате меня уже ждали трое мужчин и мать парня, что гладила его по голове.
- Мне нужно, чтоб вы переложили его на стол, - без дальнейших расспросов парня переложили, убрав все лишнее, - Мне нужна веревка, две дощечки, кора дерева, горячая вода и щёлоковая нить с иглой. Выпей это, остановит кровотечение, чуть притупит боль.
Когда все необходимое принесли, то я попросила мужиков держать крепко руки и ноги парня, чтоб он не дергался. Обработала руки и иглу.
- А теперь, дорогой, послушай. Сейчас я постараюсь вправить кость. Больно будет, так что придется потерпеть, если хочешь остаться с ногой. Приготовились? А ты, Ладимир, скажи мне, где сейчас ваша корова?
- В хлевууааааа! – пока парень соображал на мой вопрос, я рассчитала свою силу и вправила кость. Зашила и обработала рану. Закрепив ногу между досками, подложив кору и ткань, туго перемотала веревкой, фиксируя конечность. Переломы это самое частое явление в нашей стае, особенно во время течки у самок. Так что тут опыта у меня хоть отбавляй. Раздав указания и оставив настойки, посмотрела на парня.
- Ладимир, ты очень мужественно себя вел, молодец. Ты показал, что настоящий мужчина, хоть еще совсем молод. Постарайся впредь быть осторожней. Выздоравливай.
Когда я уже хотела уходить, парень схватил меня за руку и посмотрел мне в глаза.
- Ты не на много меня старше. Я не знаю, как тебя отблагодарить. Меня совершенно не смущает, что у тебя уже есть ребенок. Не согласишься ли ты стать мне женой? – он говорил это серьезно, совершенно не обращая внимания на вздохи матери и отца. Я как могла приветливей ему улыбнулась и приложила руку ко лбу.
- Прости, но я вынуждена отказать. Ты еще слишком молод, найдешь еще свою истинную любовь и будешь счастлив. А мне хватит и спасибо. А теперь тебе лучше поспать.
Я видела, как облегченно выдохнула его мать. Как отец гневно на нее посмотрел и что-то проворчал, но слушать я не стала. Указания дала, вылечила, помогла, пора и домой.
Донат, увидев меня, неуклюже топал по снегу. Я со смехом подхватила малыша, целуя сладкие щечки, прижимала сокровище к груди.
- Вы такая счастливая, хоть и живете одна с сыном. Вам не страшно? – рядом стояла временная няня сына, с интересом разглядывая мое лицо. Ну что тут скажешь, осталось только улыбаться.
- Мне не страшно, я всегда буду сильной для него, - подбросив сына, направилась к калитке. А в спину мне пришло:
- Пусть вас хранит дух волка… - это высказывание заставила меня обернуться и снова смотреть с улыбкой на такую любопытную девочку.
- Он всегда со мной, - помахав еще раз девочке, направилась в свой дом.
- А теперь мы пойдем купаться! – сын грыз варежки, смешно морщив носик. Уже весной он будет больше и сильней. Волк в нем развивался как никакой другой. Будто природа собрала все самое лучшее в оборотнях и вложила в это дитя.
Банный день самый радостный день для сына. Уж очень ему нравилось плескаться в кадушке. Нагрев воды и подлив травок я пела песни и играла с сыном. Донат внимательно слушал. Иногда мне подвывая, так как говорить он еще не мог. После купания мы улеглись на теплую печь, ночь как всегда пришла к нам незаметно. Сын сопел, умильно чмокая губками. А я любовалась. Впервые за все время я подумала о том, что мы с ним одни в этом мире. Что рядом с ним не будет отца, что он не познает мудрости вожаков стаи. Обида накрыла холодной волной, вызвав слезы слабости. За что нас так невзлюбили, мы же ничего плохого не сделали.
Иногда на меня находила жалость к себе и сыну, нашему образу жизни. Я плакала, стараясь, чтоб Донат меня не услышал и не увидел. И сегодня снова плачу. Сын сладко потянулся и вздохнул, поворачиваясь на бочек, одной ручкой крепко хватая меня за ладонь. Слезы тут же высохли, хотелось расцеловать его, но приходится сдерживаться, чтоб не разбудить. Мы же вдвоем, а остальное приложиться. Волчица вырастит своего волчонка любой ценой.
Так прошло пять лет. Зиму коротали за заготовками, обучением новому ремеслу и помощью жителям деревни. Летом трудились на сборах разных корешков и травок, поднимали свое хозяйство. Сколько раз мне приходилось бежать на помощь то ночью, то днем, бросив все домашние дела. Сынишка всегда был со мной, и каждый раз находил себе новую няню. Красота и обаяние волчонка заставляли таять женские сердца. Они на уровне интуиции чувствовали его силу. Ну а волки всегда были очень красивыми из-за своей животной половины. Чаще с ним на улице играли девочки, а мальчишки старались отдалиться, хотя среди местных хулиганов нашлись те, кто называл его свои маленьким другом.
Весна пришла ожидаемо. Тем более, что мы чувствовали перемены намного ярче, чем люди. Я готовилась к новой работе на огороде, но теперь у меня был помощник.
Любили ли вы по-настоящему? Был ли у вас человек, чье счастье было первостепенным? Когда смотришь на его улыбку и не можешь сдержать ответной. Когда его глаза самые чудесные на свете. Когда ты беспокоишься о чихе, соплях и кашле так, будто это смертельно. Когда спишь и слышишь биение чужого сердца. И если оно убыстряется, то ты готова перевернуть вселенную, чтоб спасти дорогое даже от кошмарных снов.
Каждый раз я задавала себе эти вопросы, когда смотрела на сына. Ему только три месяца, а этот мужчина стал моей жизнью. Я облизывала его щёлоковую шкурку, отгрызала отросшие когти, кормила. В мире оборотней нет места нам. Мы изгои своего племени. Я забеременела после насилия в полнолуние, когда имела неосторожность пойти на пробежку. При этом я не могу сказать, кто отец, так как в тот раз их было много. Я возвращалась домой, уже зная, что ношу жизнь под сердцем. Отец настаивал, чтоб я избавилась от плода насилия, либо вышла замуж за оного из тех, что меня уничтожил, растоптал всю жизнь. Уже лежа на кровати нашей знахарки, поняла, что не могу. Не могу его убить, это не в моей силе. И я сбежала. Ноги сами несли меня дальше, от родных и любимых, что могли пожертвовать мной, но не честью рода. И можно ли назвать их любимыми, после того, что я услышала в свой адрес.
Бежала, обратившись. Страх за ребенка и свою жизнь подгонял меня все сильней. Хотя не уверена, что кто-то станет меня искать. Я последняя в помете матери, самая слабая. Отец и остальные родственники вообще не думали, что я выживу. Но я боролась. Я никогда не чувствовала любви от матери, хотя остальных она облизывала и жалела постоянно. Так как эти люди могли за меня переживать? Сбежала, унеся свой позор с собой. Скорей всего для них я умерла. Но желание бороться за себя и малыша было сильней, чем страх. Я всю беременность провела волчицей, охотясь, строя временное жилье и собирая запасы, пока не смогу охотиться. Мать природа мне должна помочь.
Родила я волчицей, что подсказывали мне инстинкты. Нора возле берега реки стала моим домом. Донат родился здоровым полноценным оборотнем. Я облизывала скулящий комок, понимая, что это самое лучшее решение в моей жизни. С волчонком на руках я вышла к поселению людей, чье божество было лютоволком. Хотя люди не внушали мне доверия, но я не могла подвергать малыша опасности. Староста был так добр, что выделил нам старенький домик на краю деревни. Пусть старый и разваливается, но это наш дом. Главное печка сохранилась в лучшем виде. Много работы, но я на многое готова, чтоб еще раз кинуть судьбе свою непокорность случаю. Гости к нам не приходили, так что кормила сына я своим трудом. Копала землю, сажала овощи, охотилась, пока ребенок спал. Донат рос сильным и любопытным. Как могла, помогала ему освоиться и принять свою сущность. Мы могли неделю бегать в лике волка, но потом обращались в людей и старались вести уединенный образ жизни. Максимально были осторожны, чтоб никто в деревне не знал о нас. Я рассказала сыну все, что знала сама. Каждое полнолуние мы вдвоем бегали по лесу и наедались свободой. Себе подобных я не встречала. Что не могло не радовать мое сердце, но тело всегда было на стороже. А когда в мой дом впервые пришел мужчина свататься, прогнала, даже не задумываясь. Я ненавидела мужчин за то, что они не несли ответственности за свои поступки. Я часто видела, как девушки плакали. Кто заканчивал жизнь самоубийством, кто становился изгоем, а некоторые отказывались от своего дитя. Самое в этом противное, если они подкидывали младенцев под порог чужого дома. Но некоторые избавлялись, становясь безродными. Я обнимала ночью сына, радуясь, что мне есть ради кого жить.
Благодаря стараниям домик из развалюхи потихоньку обживался. Маленький огородик приносил свои плоды. А охота приносила хороший мясной запас. Не гнушалась и другой работай. Дар у меня от природы в травах и отварах разбираться. В детстве сама себя лечила. Теперь составляла сборы и варила настойки, чтоб помогать людям в деревни. Меняла лекарства на продукты и вещи. Даже смогла скопить немного денег, чтоб позже у соседки купить молодую козочку. Хоть мы с сыном и не выделялись, но люди редко заходили на нашу территорию, будто интуитивно чувствовали нашу неприязнь. Жили скромно, но не голодали и не нищевали.
Пока сын кувыркался в пеленках рядом с корзинкой, я работала с грядками. Иногда соседки звали за ограду поговорить или присмотреть за детьми, пока те отправляются в лес. Доната я боялась к ним пускать. Хоть он еще грудничок по меркам людей, но по телосложению и поведению уже подросший волчок. Человеческие дети, даже старше возрастом, слабей его. И пусть он еще плохо ходил на двух ножка, но на четырех лапах уверенно бежал за мной по лесу. Моя жизнь и гордость.
Моя работа травницы приносила свои плоды. Дети меньше болели, простудные заболевания не распространялись. Мази и настойки снимали боли и опухоли. Я старалась лечить по возможностям, но и обогащать свои знания. Выменивая на материалы, в одиночку подняла дом. Работать приходилось ночью и тихо, чтоб не выдать свою тайну. Мне мужчины в помощь не нужны, посильней некоторых буду. Так и обживались на новом месте. Так что люди знали нас, часто обращались за помощью. Староста, осмотрев проделанный мной труд все недоумевал, как так я быстро справилась. И дом поставила, хозяйство завела. И ребеночка воспитываю. Для них я стала ценным кадром в деревне.
Однажды ночью на порог прибежала селянка с другого конца деревни. Умоляла помочь, жизнь ее дочери и ребенка угасала. Девушка никак не могла разродиться. Пришлось сынишку привязать к спине и собрать все известные мне травки. Роды я сама не принимала, но часто присутствовала у себя в стаи. Моя мать и старшие сестры лечили всю стаю, передавая свои знания по женской линии рода, ведь каждая имела свой определенный дар. Но меня в расчет не брали, так что я училась всему сама. Уже на пороге дома я слышала, что сердце младенца замедляется, в воздухе слишком сильно пахло кровью. Я вручила свою кроху женщине, приказав ждать на улице и не вмешиваться. Девушку бил сильный жар, в луже своей крови и пота она лежала на полу в ворохе тряпок.
- Как тебя зовут? – я бросилась к девушке, ощупывая положение плода в животе. Малыш лежал попой вперед, поэтому не мог естественно протолкнуться.
- Бажена! Ааааа… - девушка уже практически без сил, сколько ж она так провела времени? И почему раньше не позвали?
- Кричать потом будешь, а теперь надо постараться, - я поставила девушку на четвереньки и вручную повернула плод головкой на выход, - А теперь хватайся за веревку!
Перекину канат через балку на потолке, подала ей концы. Девушка из последних сил старалась. Стоило ей повиснуть, как вышли воды и процесс пошел быстрей. Уже через минутку я обтирала кроху, освобождая дыхательные пути. Сердце пришло в нормальный ритм с первыми глотками воздуха. Малышка была сильной и подвижной, хоть и маленькой. Запеленав ребенка и положив ее в корзинку, помогла молодой мамаше. Напоила обезволивающим, помогла помыться. Оставила травки, рассказывая, что и для чего принимать, как кормить грудью. Бажена плакала и благодарила, что я спасла жизнь ей и ее ребенку.
- Не стоит. Это хорошо, что ты не бросила и не убила дитя. Это великий грех. Но скорей всего думала об этом, вот и наказали тебя за это тяжелыми родами. Все будет хорошо. Не забудь, что я тебе говорила. Не страшно быть матерью одиночкой, страшней всего потерять ребенка.
На улице я забрала у женщины своего Доната, прижав крепко его к груди. Я в очередной раз убедилась в правильности своего выбора и действий. Еще раз рассказала, что делать с лекарством и ребенком. Как заботиться о мамочке в первое время. Женщина бросилась мне в колени, благодаря за содеянное, а мне стало неловко. Своей какой-то большой заслуги я не чувствовала. Поэтому подняла женщину, обняла и попрощалась. На следующее утро под моей дверью я обнаружила полную корзинку хлеба и пару курочек с петухом. Сыну очень понравилось играть с новыми животными. Пока он забавлялся, мне пришлось думать, как построить сарайчик, чтоб и козочку вместить и курятник устроить.
Все так же под покровом ночи я таскала деревья и балки для сарая. Волчье зрение помогало в работе. Пока сынишка спал – работала, но чуткий волчий слух каждый раз улавливал, если он вдруг начинал хныкать во сне. За пару дней управилась с работой. Теперь у меня было и свое хозяйство. Обходила соседей, меняя мясо на зерно. Просила веточки плодовых деревьев. А иногда и получала подарки за помощь в лечении жителей. Готовила запасы. Работы не боялась. Даже наоборот, она помогала мне. Рассказывая сказки и истории сыну, возилась на участке, дни летели незаметно.
Мы все так же совершали пробежки в полнолуние, чтоб мой волчонок мог быстрей окрепнуть. Ловили рыбу, собирали травы. Пока сын гоняется за птичками, я заполняю корзинку. С ним время текло размеренно. Так к нам пришли холода. Согретые в своем доме мы вдвоем продолжали делать мелкие дела. Сын рос не по дням, а по часам, заставляя мое сердце петь. Я сама преобразилась. Недостатка в еде не было, страх отступал. Поэтому вскоре из бледной немощной девочки я превратилась в крепкую статную девушку. А моя волчица стала в разы сильней. Если бы сейчас я была в селе, то смогла бы дать достойный отпор своим обидчикам.
Люди уже не так шарахались от меня, да и мы свыклись с соседями. Не раз мне приходилось лечить народ и помогать. То роды просили принять, то зубную боль заглушить. Однажды при постройке нового дома на другом конце села балка упала на ногу молодому пареньку. Открытый перелом и уже к вечеру его мать стучалась в мою дверь. Посадив сына на плечи, отправилась оценивать ситуацию. Сильная боль искажала милые черты лица юноши. Он стонал и кричал, не в силах справиться с болью. Донат заплакал, и мне пришлось отдать его в руки младшей сестры парня, чтоб она поиграла с ним у дома.
- Как тебя зовут? – осматривая перелом, больше всего боялась за повреждение артерии и сухожилий.
- Ладимир, травница. Скажи, я смогу ходить? – в голосе парня читалось отчаянье, а по комнате витал запах страха. Он боялся, что станет калекой, а значит и обузой для родных. Да и молодой еще совсем.
- Вот погоди, вылечу, а там еще бегать будешь, - и уже обращаясь к его родителям, - Позовите пару мужчин, да покрепче.
Я быстро сбегала домой, собрать необходимое и бегом вернулась назад. По пути не забыв поцеловать сынишку в пухлую щечку. В комнате меня уже ждали трое мужчин и мать парня, что гладила его по голове.
- Мне нужно, чтоб вы переложили его на стол, - без дальнейших расспросов парня переложили, убрав все лишнее, - Мне нужна веревка, две дощечки, кора дерева, горячая вода и щёлоковая нить с иглой. Выпей это, остановит кровотечение, чуть притупит боль.
Когда все необходимое принесли, то я попросила мужиков держать крепко руки и ноги парня, чтоб он не дергался. Обработала руки и иглу.
- А теперь, дорогой, послушай. Сейчас я постараюсь вправить кость. Больно будет, так что придется потерпеть, если хочешь остаться с ногой. Приготовились? А ты, Ладимир, скажи мне, где сейчас ваша корова?
- В хлевууааааа! – пока парень соображал на мой вопрос, я рассчитала свою силу и вправила кость. Зашила и обработала рану. Закрепив ногу между досками, подложив кору и ткань, туго перемотала веревкой, фиксируя конечность. Переломы это самое частое явление в нашей стае, особенно во время течки у самок. Так что тут опыта у меня хоть отбавляй. Раздав указания и оставив настойки, посмотрела на парня.
- Ладимир, ты очень мужественно себя вел, молодец. Ты показал, что настоящий мужчина, хоть еще совсем молод. Постарайся впредь быть осторожней. Выздоравливай.
Когда я уже хотела уходить, парень схватил меня за руку и посмотрел мне в глаза.
- Ты не на много меня старше. Я не знаю, как тебя отблагодарить. Меня совершенно не смущает, что у тебя уже есть ребенок. Не согласишься ли ты стать мне женой? – он говорил это серьезно, совершенно не обращая внимания на вздохи матери и отца. Я как могла приветливей ему улыбнулась и приложила руку ко лбу.
- Прости, но я вынуждена отказать. Ты еще слишком молод, найдешь еще свою истинную любовь и будешь счастлив. А мне хватит и спасибо. А теперь тебе лучше поспать.
Я видела, как облегченно выдохнула его мать. Как отец гневно на нее посмотрел и что-то проворчал, но слушать я не стала. Указания дала, вылечила, помогла, пора и домой.
Донат, увидев меня, неуклюже топал по снегу. Я со смехом подхватила малыша, целуя сладкие щечки, прижимала сокровище к груди.
- Вы такая счастливая, хоть и живете одна с сыном. Вам не страшно? – рядом стояла временная няня сына, с интересом разглядывая мое лицо. Ну что тут скажешь, осталось только улыбаться.
- Мне не страшно, я всегда буду сильной для него, - подбросив сына, направилась к калитке. А в спину мне пришло:
- Пусть вас хранит дух волка… - это высказывание заставила меня обернуться и снова смотреть с улыбкой на такую любопытную девочку.
- Он всегда со мной, - помахав еще раз девочке, направилась в свой дом.
- А теперь мы пойдем купаться! – сын грыз варежки, смешно морщив носик. Уже весной он будет больше и сильней. Волк в нем развивался как никакой другой. Будто природа собрала все самое лучшее в оборотнях и вложила в это дитя.
Банный день самый радостный день для сына. Уж очень ему нравилось плескаться в кадушке. Нагрев воды и подлив травок я пела песни и играла с сыном. Донат внимательно слушал. Иногда мне подвывая, так как говорить он еще не мог. После купания мы улеглись на теплую печь, ночь как всегда пришла к нам незаметно. Сын сопел, умильно чмокая губками. А я любовалась. Впервые за все время я подумала о том, что мы с ним одни в этом мире. Что рядом с ним не будет отца, что он не познает мудрости вожаков стаи. Обида накрыла холодной волной, вызвав слезы слабости. За что нас так невзлюбили, мы же ничего плохого не сделали.
Иногда на меня находила жалость к себе и сыну, нашему образу жизни. Я плакала, стараясь, чтоб Донат меня не услышал и не увидел. И сегодня снова плачу. Сын сладко потянулся и вздохнул, поворачиваясь на бочек, одной ручкой крепко хватая меня за ладонь. Слезы тут же высохли, хотелось расцеловать его, но приходится сдерживаться, чтоб не разбудить. Мы же вдвоем, а остальное приложиться. Волчица вырастит своего волчонка любой ценой.
Так прошло пять лет. Зиму коротали за заготовками, обучением новому ремеслу и помощью жителям деревни. Летом трудились на сборах разных корешков и травок, поднимали свое хозяйство. Сколько раз мне приходилось бежать на помощь то ночью, то днем, бросив все домашние дела. Сынишка всегда был со мной, и каждый раз находил себе новую няню. Красота и обаяние волчонка заставляли таять женские сердца. Они на уровне интуиции чувствовали его силу. Ну а волки всегда были очень красивыми из-за своей животной половины. Чаще с ним на улице играли девочки, а мальчишки старались отдалиться, хотя среди местных хулиганов нашлись те, кто называл его свои маленьким другом.
Весна пришла ожидаемо. Тем более, что мы чувствовали перемены намного ярче, чем люди. Я готовилась к новой работе на огороде, но теперь у меня был помощник.
