Интересно, за кого же герцог хочет выдать свою родственницу? Это же явно должен быть аристократ, а может даже какой-нибудь родственник альмирийского короля. Хотя вряд ли, на такой династический брак герцог скорее всего предложил бы свою родную кровь. А потомков своего дяди правильно пристроить будет сложно.
Бывший герцог потерял власть в Роттенхейме лет двадцать назад. Вместе с головой. И сейчас его внучка формально была родственницей нынешнего герцога. А неформально… да кто ж знает, какой там политический вес у сопливой девчонки. У самой по себе – никакой.
Но барону фон Крейнхардт никаких предложений не поступало. Или же Вальтеру об этом ничего не известно. А это было бы логично, Арслану как раз пора бы уже жениться и завести наследников. А замок Крейнхардт достаточно далеко от столицы, чтобы навсегда сплавить родственницу с глаз долой.
И это было бы логичное решение, ведь род баронов фон Крейнхардт всегда был верен герцогу. Так почему бы не закрепить это браком?
Или все-таки не так легко? С этим бандитским разгулом они уже почти год сражаются, чуть ли не каждый день кого-то вешают, а желающих пограбить как будто не уменьшается. Если это действительно устраивает кто-то из столицы, то зачем? Чего же они ждут?
Сон как будто выветрился. Все досужие разговоры сразу вспомнились в темном свете – и все эти приглашения в герцогский замок, и купцы с севера, и теперь подготовка к свадьбе. И разговоры эти крамольные, будто бы барон сам не справляется навести порядок в своих землях. Нехорошие разговоры.
И люди так слепо верят всему! Как можно в самом деле считать, что баронские дружины не нужны? Неужели сами не видят, что творят бандиты?
Сквозь рубашку нащупал отцовское кольцо на груди, подвешенное на тонкой цепочке, и сжал в кулак. Если бы отец не признал его, то он бы тоже был таким же, крутился бы с самого утра до ночи по хозяйству, а потом языками в корчме чесал. И был бы уверен, что умнее всех, а сам бы даже писать не умел.
- Давай спать, завтра надо выехать еще затемно. Я бы сейчас сорвался, да только кони все ноги переломают в лесу по такой темноте.
Сын пекаря не ответил. Он уже вовсю храпел, с чистой совестью выполнив свой долг.
Вальтер уставился в потолок. Неприятное чувство холодило под рёбрами — будто всё это неспроста. Бандиты, разговоры в корчме, свадьба, вино, которое везут в замок… слишком много всего навалилось разом.
И всё это — за какие-то три месяца. Всего три месяца, как отца нет в замке, а люди уже говорят так, будто его и не было вовсе.
Может, он выдумывает. После стычек и бессонных ночей ещё и не такое в голову лезет.
Но ощущение не отпускало — будто кто-то чужой давно ходит по этим землям, не ступая на дорогу.
Бывший герцог потерял власть в Роттенхейме лет двадцать назад. Вместе с головой. И сейчас его внучка формально была родственницей нынешнего герцога. А неформально… да кто ж знает, какой там политический вес у сопливой девчонки. У самой по себе – никакой.
Но барону фон Крейнхардт никаких предложений не поступало. Или же Вальтеру об этом ничего не известно. А это было бы логично, Арслану как раз пора бы уже жениться и завести наследников. А замок Крейнхардт достаточно далеко от столицы, чтобы навсегда сплавить родственницу с глаз долой.
И это было бы логичное решение, ведь род баронов фон Крейнхардт всегда был верен герцогу. Так почему бы не закрепить это браком?
Или все-таки не так легко? С этим бандитским разгулом они уже почти год сражаются, чуть ли не каждый день кого-то вешают, а желающих пограбить как будто не уменьшается. Если это действительно устраивает кто-то из столицы, то зачем? Чего же они ждут?
Сон как будто выветрился. Все досужие разговоры сразу вспомнились в темном свете – и все эти приглашения в герцогский замок, и купцы с севера, и теперь подготовка к свадьбе. И разговоры эти крамольные, будто бы барон сам не справляется навести порядок в своих землях. Нехорошие разговоры.
И люди так слепо верят всему! Как можно в самом деле считать, что баронские дружины не нужны? Неужели сами не видят, что творят бандиты?
Сквозь рубашку нащупал отцовское кольцо на груди, подвешенное на тонкой цепочке, и сжал в кулак. Если бы отец не признал его, то он бы тоже был таким же, крутился бы с самого утра до ночи по хозяйству, а потом языками в корчме чесал. И был бы уверен, что умнее всех, а сам бы даже писать не умел.
- Давай спать, завтра надо выехать еще затемно. Я бы сейчас сорвался, да только кони все ноги переломают в лесу по такой темноте.
Сын пекаря не ответил. Он уже вовсю храпел, с чистой совестью выполнив свой долг.
Вальтер уставился в потолок. Неприятное чувство холодило под рёбрами — будто всё это неспроста. Бандиты, разговоры в корчме, свадьба, вино, которое везут в замок… слишком много всего навалилось разом.
И всё это — за какие-то три месяца. Всего три месяца, как отца нет в замке, а люди уже говорят так, будто его и не было вовсе.
Может, он выдумывает. После стычек и бессонных ночей ещё и не такое в голову лезет.
Но ощущение не отпускало — будто кто-то чужой давно ходит по этим землям, не ступая на дорогу.
***
