Человек неопределенного эпитета
7 июля.
Нет, ну, конечно, я деревенский. Деревня – это, хорошо, сомнений тут быть не может. Роса с утра, ласточки по сараям шастают, ветер, пылюка цветочная, кузнецы... Великолепно! Нет, городам – мое решительное неодобрение! Города, в них чего, в городах-то? Люди серые, ходят всё что-то себе на уме. Надо переезжать на ПМЖ в деревню. В деревнях хорошо...
12 июля.
Съездил к себе в деревню. Как говориться – лучше б не да. Приезжаю – ни солнца тебе, ни росы нет, зато мать такая: «–– Помогай, че приехал?». Ну, думаю, минут на десять. Я ж городской-то уже – отвык. Тут началось – вот эти вот свиньи (век бы их не видать), смоли, вот давайте забор покрасим, мальчишки... А, ну и к бабушке надо съездить еще. У нее – пирожочки. Нет, пирожки, я, кшн, люблю, но кто-бы сказал, что окромя пирожочков у нее там еще 2 сарая надо разобрать на дрова. Не успели сараи за три дня закончится (ну чисто курорт), как мать предлагает полирнуть пребывание: «–– Нарвем-те немного вишни». Ага, как же, немного. Четыре ведра! А-то приедут цыгане и все заграбастают! А вот мне эти четыре ведра зачем? Че мне с ними делать, в компотик? Сама его пей!.. Нет, определенно, деревня – это дело губительное. Я – человек городской.
16 июля.
Нет, город – это, конечно, не то, что деревня. Здесь дорого все – мясо, фрукты и овощи. Хорошо, что мать передала свиные котлетки. А не будь б их, чего бы тогда? Че бы я ел, макарошки пустые? Фарш стоит капец... Нет, определенно, деревня лучше города. Причем не только в продовольственном плане. Там вообще все хорошо: ласточки, пыль, роса по сараям... А в городе что – машины шумят, шумят их владельцы, за подъезд надо сдавать, следить за отоплением... Нет, город – это не наше. Я – есенинский тип, мне бы костер, луга, звездные ночи. Деревня, деревня мой штамп на лбу! Точка.
6 августа.
Чтобы еще раз черт дернул меня съездить в эту деревню! Не успел зайти в дом, началось: принеси, подай, огороды... Нет, ну будем честны – я же по нему соскучился, по огороду. Вот лежал я на диване в городе, плевался костями от вишни, которую нормальный человек и есть бы не стал (в отличии от этой вашей деревни, в городе полно магазинов. Не ленись только, да успевай затариваться), и думал: «Хочу!». Хочу, значит, в поле, в четыре утра. Чтоб воды с собой взять, тяпки, панаму вот эту, липнущую на глаза, все пересуды, накопившиеся за мое отсутствие, выслушать которые надо всенепременно, и вот капаться отсюда и до второго пришествия. Вода кончается, остатки ее теплеют... Так, что еще? А, ну да, точно! Еще ж на лук нельзя наступать. Потому что лук-то, притоптанный, его-то и есть невозможно. Вкус сразу другой, боса нога чувствуется. Мы, правда, когда сажали его крестом-накуси, мы о том ни гу-гу. Зато теперь копошись, обливайся потом, переставляй ноги цапелькой... Нет. Нет, деревня – это решительно не мое. Мое – это город. Городской я.
5 сентября.
Все в лужах, все в лужах, все! Ни метра пройти спокойно нельзя, утонешь. Затоплено все и это самое все еще и плывет куда-то. Такого бардака в деревнях нет: там травка все впитывает с землей на пару. Даже если и лужи – то какая в них разница. Городская лужа – это считай влажный морг. Два пальца пыли, палка откуда-то, бумажный пакетик. А в деревне не то. В деревнях они – лужи, другие. С душой знаете ли... Эх, город. Только рукой остается махнуть. До кучи ее придешь с работы, погрызешь, что придется (кто б вишни дал!), лежишь, а матрас противный-противный такой – мягкий, пушистый. Разлагает меня. Вот толи дело – в деревне. Там придешь, во-первых – поработаешь хорошенько, мышцы разомнешь, потом – ляжешь, а кровать твердая, хоть орехи коли, спине хорошо, полезно. И спится там сладко-сладко. Встаешь в четыре утра, а кажется, что в одиннадцать. А здесь работа эта, учеба, девушки тоже противные. Вот в деревнях хорошо – там если идет краса-девица, то видно сразу по ней, какова. Главное еще, они как на подбор все: глянешь сюда – работящая, глянешь туда – не гулящая. А здесь только и ходют, что сопли худые. Смотришь на них и уже жить не хочется...
18 сентября.
Был недавно в деревне, видел, конечно, кадр еще тот. Идет Маргарита с соседнего дома. Точней – с огорода. С огорода идет. Страшная-а-а... Все руки в земле, одежда испачканная, что пальцы, что шлепки – не разобрать. Еще идет, соплю утирает... Нет! Нет, в городе такого не встретишь. Здесь девушки себе: во-первых – цену знают, во-вторых – за собою следят. Глядишь на них – ну загляденье. Идет худенькая такая, волосы так и блестят. Сразу видно – толковая, много не ест, а это важно, т.к. в городе кушатц, оно того – дорого, да и вообще, говорят, это вредно. Что до волос – ну да, пусть прическа и не фанфарами, зато аккуратненькая, на солнце – как воск. Не то, что в деревне – космы вот эти вот, из которых в пору канаты сшивать для кораблей. Нет, деревню больше не посещаем. Не на что там и смотреть.
7 декабря.
Вот что такое – городская зима? Блажь, да и только. Вот это вот сиди, смотри в окно, как снежинки крутятся. И крутятся еще, главное, как? Без выдумки! Непутево... Как не выйдешь гулять – во дворах, на деревьях висят гирлянды, туда-сюда люди прохаживаются незнакомые, а что самое обидное – все довольные такие, словно проблем у них. А почему у них проблем нет? Ну так известное дело, за чей счет беды не ведают, за деревенский! Но даже так сравнивать эту зиму с деревенской нельзя. В деревнях вышел зимой на улицу, туда посмотрел – темнота, сюда посмотрел – хоть глаза выколи. И никаких тебе вот этих довольных, пар выдыхающих. Сидишь себе в доме, ветер шумит, нормальный ветер, с полей, а не вот этот вот, «фьють-фьють», аж стыдно за вас, городские, ей богу! Сядешь за стол, а там семья, все лица знакомые, хорошо. Никуда идти не надо, худоба справлена, в поля теперь до весны ни ногой, сидишь, мама что-то сготовила, мясо... Ай, хорошо! Нет, на городе ставим крест – твердо и четко.
9 декабря.
Все время забываю, что бывать дома больше двух дней нельзя, начинаю бесится. С другой стороны – а чего я вообще от них ожидал, от деревенских? Вообще, зима в деревне – отстой. Захочешь выйти, пробзедться, как это принято в городе (вот где культура!), а тут уже ветер со всех сторон, темнота эта. И ладно бы дул, как в городе, так ведь нет же! Скажешь чего – он тебе все слова обратно в тебя задувает. Другое дело – это вот в городе. Там, первое – затишек, а второе – идешь и тебе сразу все улыбаются, гирлянды сверкают, изо рта пар от морозца... Да, хорошо. Не деревенский я, не деревенский.
15 декабря.
Че-то вот сел, записочки свои перечитал. Это че ж получается, я не городской и не деревенский? Ну и какой я тогда, получается?
7 июля.
Нет, ну, конечно, я деревенский. Деревня – это, хорошо, сомнений тут быть не может. Роса с утра, ласточки по сараям шастают, ветер, пылюка цветочная, кузнецы... Великолепно! Нет, городам – мое решительное неодобрение! Города, в них чего, в городах-то? Люди серые, ходят всё что-то себе на уме. Надо переезжать на ПМЖ в деревню. В деревнях хорошо...
12 июля.
Съездил к себе в деревню. Как говориться – лучше б не да. Приезжаю – ни солнца тебе, ни росы нет, зато мать такая: «–– Помогай, че приехал?». Ну, думаю, минут на десять. Я ж городской-то уже – отвык. Тут началось – вот эти вот свиньи (век бы их не видать), смоли, вот давайте забор покрасим, мальчишки... А, ну и к бабушке надо съездить еще. У нее – пирожочки. Нет, пирожки, я, кшн, люблю, но кто-бы сказал, что окромя пирожочков у нее там еще 2 сарая надо разобрать на дрова. Не успели сараи за три дня закончится (ну чисто курорт), как мать предлагает полирнуть пребывание: «–– Нарвем-те немного вишни». Ага, как же, немного. Четыре ведра! А-то приедут цыгане и все заграбастают! А вот мне эти четыре ведра зачем? Че мне с ними делать, в компотик? Сама его пей!.. Нет, определенно, деревня – это дело губительное. Я – человек городской.
16 июля.
Нет, город – это, конечно, не то, что деревня. Здесь дорого все – мясо, фрукты и овощи. Хорошо, что мать передала свиные котлетки. А не будь б их, чего бы тогда? Че бы я ел, макарошки пустые? Фарш стоит капец... Нет, определенно, деревня лучше города. Причем не только в продовольственном плане. Там вообще все хорошо: ласточки, пыль, роса по сараям... А в городе что – машины шумят, шумят их владельцы, за подъезд надо сдавать, следить за отоплением... Нет, город – это не наше. Я – есенинский тип, мне бы костер, луга, звездные ночи. Деревня, деревня мой штамп на лбу! Точка.
6 августа.
Чтобы еще раз черт дернул меня съездить в эту деревню! Не успел зайти в дом, началось: принеси, подай, огороды... Нет, ну будем честны – я же по нему соскучился, по огороду. Вот лежал я на диване в городе, плевался костями от вишни, которую нормальный человек и есть бы не стал (в отличии от этой вашей деревни, в городе полно магазинов. Не ленись только, да успевай затариваться), и думал: «Хочу!». Хочу, значит, в поле, в четыре утра. Чтоб воды с собой взять, тяпки, панаму вот эту, липнущую на глаза, все пересуды, накопившиеся за мое отсутствие, выслушать которые надо всенепременно, и вот капаться отсюда и до второго пришествия. Вода кончается, остатки ее теплеют... Так, что еще? А, ну да, точно! Еще ж на лук нельзя наступать. Потому что лук-то, притоптанный, его-то и есть невозможно. Вкус сразу другой, боса нога чувствуется. Мы, правда, когда сажали его крестом-накуси, мы о том ни гу-гу. Зато теперь копошись, обливайся потом, переставляй ноги цапелькой... Нет. Нет, деревня – это решительно не мое. Мое – это город. Городской я.
5 сентября.
Все в лужах, все в лужах, все! Ни метра пройти спокойно нельзя, утонешь. Затоплено все и это самое все еще и плывет куда-то. Такого бардака в деревнях нет: там травка все впитывает с землей на пару. Даже если и лужи – то какая в них разница. Городская лужа – это считай влажный морг. Два пальца пыли, палка откуда-то, бумажный пакетик. А в деревне не то. В деревнях они – лужи, другие. С душой знаете ли... Эх, город. Только рукой остается махнуть. До кучи ее придешь с работы, погрызешь, что придется (кто б вишни дал!), лежишь, а матрас противный-противный такой – мягкий, пушистый. Разлагает меня. Вот толи дело – в деревне. Там придешь, во-первых – поработаешь хорошенько, мышцы разомнешь, потом – ляжешь, а кровать твердая, хоть орехи коли, спине хорошо, полезно. И спится там сладко-сладко. Встаешь в четыре утра, а кажется, что в одиннадцать. А здесь работа эта, учеба, девушки тоже противные. Вот в деревнях хорошо – там если идет краса-девица, то видно сразу по ней, какова. Главное еще, они как на подбор все: глянешь сюда – работящая, глянешь туда – не гулящая. А здесь только и ходют, что сопли худые. Смотришь на них и уже жить не хочется...
18 сентября.
Был недавно в деревне, видел, конечно, кадр еще тот. Идет Маргарита с соседнего дома. Точней – с огорода. С огорода идет. Страшная-а-а... Все руки в земле, одежда испачканная, что пальцы, что шлепки – не разобрать. Еще идет, соплю утирает... Нет! Нет, в городе такого не встретишь. Здесь девушки себе: во-первых – цену знают, во-вторых – за собою следят. Глядишь на них – ну загляденье. Идет худенькая такая, волосы так и блестят. Сразу видно – толковая, много не ест, а это важно, т.к. в городе кушатц, оно того – дорого, да и вообще, говорят, это вредно. Что до волос – ну да, пусть прическа и не фанфарами, зато аккуратненькая, на солнце – как воск. Не то, что в деревне – космы вот эти вот, из которых в пору канаты сшивать для кораблей. Нет, деревню больше не посещаем. Не на что там и смотреть.
7 декабря.
Вот что такое – городская зима? Блажь, да и только. Вот это вот сиди, смотри в окно, как снежинки крутятся. И крутятся еще, главное, как? Без выдумки! Непутево... Как не выйдешь гулять – во дворах, на деревьях висят гирлянды, туда-сюда люди прохаживаются незнакомые, а что самое обидное – все довольные такие, словно проблем у них. А почему у них проблем нет? Ну так известное дело, за чей счет беды не ведают, за деревенский! Но даже так сравнивать эту зиму с деревенской нельзя. В деревнях вышел зимой на улицу, туда посмотрел – темнота, сюда посмотрел – хоть глаза выколи. И никаких тебе вот этих довольных, пар выдыхающих. Сидишь себе в доме, ветер шумит, нормальный ветер, с полей, а не вот этот вот, «фьють-фьють», аж стыдно за вас, городские, ей богу! Сядешь за стол, а там семья, все лица знакомые, хорошо. Никуда идти не надо, худоба справлена, в поля теперь до весны ни ногой, сидишь, мама что-то сготовила, мясо... Ай, хорошо! Нет, на городе ставим крест – твердо и четко.
9 декабря.
Все время забываю, что бывать дома больше двух дней нельзя, начинаю бесится. С другой стороны – а чего я вообще от них ожидал, от деревенских? Вообще, зима в деревне – отстой. Захочешь выйти, пробзедться, как это принято в городе (вот где культура!), а тут уже ветер со всех сторон, темнота эта. И ладно бы дул, как в городе, так ведь нет же! Скажешь чего – он тебе все слова обратно в тебя задувает. Другое дело – это вот в городе. Там, первое – затишек, а второе – идешь и тебе сразу все улыбаются, гирлянды сверкают, изо рта пар от морозца... Да, хорошо. Не деревенский я, не деревенский.
15 декабря.
Че-то вот сел, записочки свои перечитал. Это че ж получается, я не городской и не деревенский? Ну и какой я тогда, получается?
