ЧАСТЬ 1
Крепкий парень в чёрной, перехваченной на поясе ремнём форме неспешно шагал впереди, цепким взглядом хозяйственника окидывая вверенное ему имущество. О чём-то деловито переговаривался со встречными конвоирами, прикрикивал на рабочих во дворе, сетовал на вчерашний ливень и непростые условия работы. Возле широкой лужи с переброшенной по центру доской провожатый затормозил, предлагая даме свою помощь.
Диана ловко ухватилась за мужскую руку и благодарно кивнула, сподобившись на понимающую улыбку и заинтересованный взгляд.
Очень приятный и симпатичный солдатик, эрудированный, с юмором, светлый как одуванчик. И весь целиком — совсем не то, что люди обычно вкладывают в понятие «надсмотрщик». Интересно узнать, кем он был до свержения режима. Слишком молодой для взбунтовавшихся регулярных частей, слишком сытый для партизанского подполья. Возможно, из семьи репрессированных, подвергшихся чисткам и допросам в последние годы диктатуры. После победы республики для таких вот пострадавших открыта масса возможностей, во всех сферах, но они упрямо продолжают выбирать военные специальности, не гнушаясь и красных секторов.
На крыльце длинного бетонного здания парень обернулся, дожидаясь, пока звонкие каблучки посетительницы пересчитают все ступени.
— Хорошо, что оделись потеплее, — открывая двери, он одобрительно мазанул взглядом по закрытому платью и шерстяной жилетке. — А то люди думают, если на улице лето, то и внутри такая же жара…
— Много посетителей? — между делом поинтересовалась Диана, невольно ёжась от затхлой сырости никогда не проветриваемого помещения, привыкая к тусклому после солнца искусственному свету.
— У нас такие мрази сидят… Стольким людям жизни калечили, семьи вырезали… — приветливость испарилась, солдат вспоминал что-то личное. — Списки на месяц вперёд, заявки от жертв, от родственников… все поквитаться хотят.
Девушка помолчала, пока её провожатый переговаривался с дежурным возле решётки. Лязгнул замок, скрипнули петли, и они продолжили движение по, казалось, бесконечному коридору.
— Выходит, я сейчас занимаю чьё-то время? — Диана искоса взглянула вверх, на парня, ставшего вдруг молчаливым и собранным. — Вам за это от начальства не влетит?
— А мы посмотрим, кто до обеда свободен. От выродков не убудет. Начальство… — надсмотрщик чуть прищурил глаз, что-то прикидывая. — Начальство здесь — гость редкий. Кто жаловаться пойдёт? Не вы же? — дружелюбно усмехнулся он.
— Нет, не я, — тихонько рассмеялась Диана и тут же неловко замолчала, озираясь. Обычная человеческая радость в пропитанных безнадёгой стенах выглядела чересчур кощунственно.
По сторонам пошли глухие двери камер. Если верить провожатому, почти в каждой из них сейчас вершилась месть, выдержанная и настоявшаяся, как хорошее вино. Но единственными звуками, гулко разносящимися по коридору, были их шаги. И тишина… как под могильной плитой.
После народного суда, как ни странно, больше всего повезло тирану Шампу. Его признали виновным и казнили на Гласной площади, устроив в конце что-то вроде праздника. С личной жизнью правителю, слава богу, никогда не везло, поэтому проблем с жёнами и наследниками удачно избежали. Зато остался вопрос его свиты. Самые узнаваемые, приближённые, некогда страшные и властные, теперь они были как красная тряпка для разъярённой толпы. Каждый из сотни тысяч ненавидящих хотел не просто смерти бывшей правящей верхушки, каждый хотел быть к ней причастен.
Набралось около пятисот человек… Их разбросали по красным секторам, похоронили заживо в бетоне казённых домов, оставив доступ к телу только непосредственным жертвам режима. Сначала хотели пускать всех, но желающие хлынули так рьяно, что стало ясно: враги народа не протянут и пару дней, а очередь длинная…
— Вам не интересно, зачем я здесь? — Диана по-девчоночьи раскачивалась на каблуках, ожидая пока военный изучит последние сводки по заключённым, вывешенные списком на стене за сегодняшнее число.
— Ну… — парень на секунду оторвался от бумаг. — Заявку вы оформлять не стали, значит… на поиграть, пар выпустить.
Посетительница задумчиво кивнула, чуть склонив голову набок.
— Осуждаете?
Надсмотрщик безразлично пожал плечами.
— Не за что этих тварей жалеть. У меня самого здесь парочка «любимчиков», скрашивают серые будни… Хотя, — со знанием дела прищурился он, — вы не похожи на садиста.
— Вы тоже.
Парень расцвёл дурашливой улыбкой и вновь смущённо уставился в печатный текст.
— Так, давайте посмотрим, кого можно взять… Олдмен, Григ, Гибсон, Зильберг…
— Стоп, — Диана шумно вздохнула и подняла вверх палец, — Гибсон? Пёс войны, палач Гибсон?
— Ну, да… — как само собой разумеющееся, подтвердил надсмотрщик, — он самый и есть. Командовал элитным отрядом ублюдков, на кого указывали, тех и резал, а иногда не просто резал…
— Я хочу! — блестя глазами, закивала девушка. — Или есть какие-то проблемы? — уточнила она, видя сомнение на лице провожатого.
— Проблем никаких. Просто… ну… крупноват он для вас, — сконфуженно признался солдат, — тягать его, конечно, без надобности, но всё равно… Да, вот пойдёмте, сами увидите.
Первым, зайдя в камеру, он слегка задержался на пороге, оценивая и прикидывая, и только потом пропустил посетительницу. Честно говоря, надсмотрщику уже доводилось сопровождать молоденьких девушек к объектам их мести, и реакция на увиденное была разной: священный ужас, слёзы, злое предвкушение или азарт… По уже порядком откалиброванным признакам становилось ясно: вызывать ли заранее реанимацию, можно ли оставлять посетительницу без присмотра, адекватно ли она оценивает свои возможности, справится одна или нужно прислать в помощь специалиста, а может быть, просто постоять пять минут за дверью и подождать, когда «мстительница» выплачется, выльет всё, что накипело, а потом быстро вывести и заботливо развернуть в сторону ближайшего транспорта. Такая уж специфика, приноровился…
Но сегодняшнее сероглазое чудо только вежливо улыбнулось и принялось ненавязчиво разглядывать обстановку, словно открывая для себя новую секцию библиотеки.
— Ничего себе хоромы, — многозначительно хмыкнула Диана, обводя рукой просторную камеру, оборудованную хирургическим столом с креплениями, дыбой, различными крюками и подвесами. — Я думала, всё скромнее…
— Обычно скромнее, — согласился провожатый, — это просто ему с заселением повезло. Здесь раньше пыточная была, кстати, как раз его вотчина.
Девушка в первый раз обернулась на подвешенного к перекладине «квартиранта». Широкие плечи, мощный торс, глубоко прокаченный внутренний пресс, совсем не тот, что бестолково пузырится кубиками, нет… Это тело было вылеплено для настоящей работы.
Посетительница вяло поморщилась.
— Не нравится? Здоров бык? — понятливо усмехнулся надсмотрщик.
— Грязный, — разочарованно выдала Диана. — Можно как-то его… помыть?
Наивно — просительный взгляд, сцепленные на подоле пальчики… Парень со вздохом махнул рукой, вытащил рацию. Пара отрывистых команд и двое бойцов в сером, не получая особой радости от процесса, поливают и протирают слабо отфыркивающегося врага народа.
— Так пойдёт? — снисходительно хмыкнул надсмотрщик, когда дверь за подчинёнными закрылась.
— Вполне, — просияла девушка. — На сколько можно?
— За такую сумму хоть полдня развлекайтесь. Сейчас покажу, где и что…
Диана внимательно слушала, кивала, оглядывая стеллажи с инструментами, пробовала на подъём блоки, взвешивала в руке кнуты и «кошки».
— Самостоятельно его ни в коем случае спустить не пробуйте, — серьёзно предупредил парень, — если уж очень захочется на дыбе растянуть или подвесить по-другому, крикните дежурного, вам помогут. Он хоть и дохлый почти, а всё равно тварь та ещё… Может, оставить с вами кого? — нахмурился военный, оценивая хрупкую фигурку.
— Нет, спасибо. Я сама, — помотала головой девушка. — Шевелить не буду, я ж не самоубийца, — робко улыбнулась она. — Ограничения есть?
Солдат с большим трудом сдержал смешок. Ну, точь в точь школьница — отличница на лабораторной работе, лягушку резать собралась, а сама скальпеля в руках не держала, да и лягушек, небось, боится.
— Да какие ограничения… Чтоб живой был к трём часам, ну, и без увечий желательно. Пару пальцев, если захочется, отрезать можно, — подумав, разрешил провожатый, — а вот конечности не стоит. Лобзиком всё равно ничего толкового у вас не выйдет, а кровопотеря большая… Ну, поняли в общем, да? — закончил он инструктаж.
— Поняла, — с готовностью подтвердила юная натуралистка, — а… — окликнула она парня уже на выходе из камеры, — говорят, второй набор взять можно… Я доплачу.
— Ну, есть такое… — нехотя произнёс надсмотрщик, замявшись. — Да зачем он вам? Всё равно ведь не разберётесь… Там медикаменты в основном.
— А инструкция не прилагается? — с сожалением закусила губку девушка. — Просто попробовать очень хотелось…
— Ладно, дерзайте, — устало сдался военный. — Принесут. Но рот на замок, а то действительно проблемы будут. Второй набор только по спец. разрешению выдаётся.
Дверь закрылась, скрипнула тяжёлая задвижка, а шагов в коридоре Диана уже не услышала. Звукоизоляция и, правда, была отменной. Умеют же строить, когда хотят.
— Мистер Гибсон? Рада нашему знакомству.
Девушка приветливо кивнула и расправила складку на платье. Ответом стало молчание, в котором не было ничего удивительного. В дополнение к жёсткой фиксации, во рту мужчины имелся глухой кляп. Словесная перепалка между гостями и заключёнными исключалась заранее. Впрочем, безразличный взгляд, устремлённый в стену, красноречиво указывал, что радостно приветствовать посетительницу узник и так не собирался.
— Капитан, кивните, если слышите, — у Дианы возникли сомнения насчёт его вменяемости. Может, подсадили на транквилизаторы? Так было бы удобнее для всех, но… Не хотелось верить, что она оплатила игру с «овощем».
Посетительница смерила взглядом рослую фигуру, едва касающуюся ногами пола. Разница габаритов действительно оказалась несколько проблематична. Чтобы достать до головы мужчины, пришлось подтащить скамью. Диана проверила зрачки, посчитала пульс. Да нет, обошлись без химии…
Тонкая пряжка в волосах на затылке, ремешки туго затянуты. Пара ловких движений и кляп лёг на стол.
— Мистер Гибсон, челюсть у вас не сломана, зубы на месте, а я не люблю разговаривать сама с собою… ну, по крайней мере, вслух.
Мужчина коротко облизал занемевшие губы и только сжал их плотнее. Зато у двери наметилось оживление. В камеру торопливо заглянул присланный боец, стараясь не лезть в происходящее, из рук в руки передал небольшой чемоданчик и скрылся.
— Одну секунду, — извинилась Диана, словно заключённый и впрямь мог обидеться за задержку.
Отойдя к столу, девушка открыла чемоданчик и невольно ахнула. Под крышкой действительно нашлась инструкция, судя по формату листа и непримятости, только что, заботливо выдранная из методички. Диана аккуратно отложила её в сторону и сноровисто извлекла на свет ампулу из первого ряда, потом следующую и за ней… Взбалтывала, скрупулезно сверяла серийные номера, даты, пересчитывала количество пустых ячеек в ложе. По ходу этих действий беззаботные серые глаза мрачнели, а лицо принимало кислое выражение.
— Почти всё хлопьями пошло, ампулы тёплые… Половина вообще с истёкшим сроком годности. Мрак, — грустно улыбнулась она, обернувшись к пленнику. — Придётся нам обойтись стандартным набором. Но для начала предлагаю познакомиться поближе.
Посетительница подошла вплотную, прихватив со стола пару кожаных ремней, оглядела крепления, потом присела на корточки и сняла петлю фиксирующую стопу узника. Тут же ухватилась за голень, сгибая ногу в колене и стягивая широким ремнём.
— Давайте, обойдёмся без помощников, — произнесла она, проделывая то же самое со второй ногой, — негоже отвлекать людей по пустякам.
Существенно уменьшив рост Оливера Гибсона, девушка опустила перекладину ближе к полу, подобрав подходящее расположение тела.
— Вам не холодно, капитан?
Диана встала позади оплаченной игрушки, оценивая чужое творчество.
Иссиня — бордовые полосы ревниво теснились на спине, обхватывая бока, сползая на поясницу, ещё кровоточащие, воспалённые и уже схватившиеся корочкой… Новые шрамы накладывались на старые. Драли его регулярно и от души, но как-то очень стыдливо. Все самые чувствительные места с тонкой кожей, «мстители» раз за разом застенчиво обходили, странно, что при таком уровне гигиены на них до сих пор не осела пыль.
Ну, и ещё это тело били. До отрезания пальцев пока не дошло, но ломать их пытались, причём вместе с запястьем. Не хватило то ли силы, то ли злости… Кто-то с более продвинутой фантазией вспарывал живот, плющил ногти, развлекался с электричеством. Лазаретом, похоже, заканчивалось каждое третье посещение.
— Мистер Гибсон, вы очень сильный человек, — размеренно, чеканя слова, признала Диана. — Я предполагаю даже, терпеть пытки вас учили, но у каждого есть предел. Вы лучше меня это знаете.
Заключённый по-прежнему её игнорировал, взгляд в никуда, лицо каменное, а вот плечи под чужими пальцами невольно напряглись. В ожидании неизбежной боли сложно контролировать каждую мышцу. Многомесячная усталость подтачивает волю и навыки, словно червяк дерево.
— Спину я трогать не буду, — слабо улыбнулась девушка, видя его попытки подобраться и сберечь от травм позвоночник.
На шершавую поверхность скамьи легла стерильная салфетка. Тонкие пальчики вскрыли одноразовую упаковку, аккуратно извлекая гибкую трубку.
Ладонь в тонкой медицинской перчатке обхватила член. Оголённую уретру промакнули антисептиком, вазелиновое масло щедро оросило поверхность катетера. Оливер поймал себя на том, что ошалело пялится на решившую поиграть в доктора пигалицу. А та без суеты удобно устроилась на скамье меж его разведённых коленей и уже прихватила пинцетом пыточный инструмент. Резкая боль прошила до кончиков пальцев, слишком неожиданная и непривычная, чтоб отнестись к ней философски. Как же он просчитался? Решил, что выпорет без затей и успокоится. Такая стеснительная фарфоровая куколка и так не по-детски вцепилась в самое дорогое.
— Диаметр для вас великоват, но других здесь нет, — пояснила Диана, не отрываясь от работы. — А вы молодец — почти не дрожите. Если хотите, представьте, что это плановый осмотр. Вы же проходили медкомиссию?
Гибсон судорожно сглотнул, пытаясь унять непроизвольный мышечный тремор. Руки девчонки методично двигались навстречу друг другу, она словно натягивала его на проклятый резиновый шланг. Внутри он именно так и ощущался, как садовый инвентарь, по недоразумению вставленный не в то место.
— Капитан, мы ведь не на допросе, и я не выбиваю из вас информацию. Поэтому не стану врать, если вы всё же решитесь заговорить, это вовсе не прекратит нашу маленькую игру. Мне определённо нравится смотреть, как пульсируют ваши зрачки, и еле заметно сбивается дыхание. Но общение бы существенно скрасило эту встречу.
Девушка вопросительно взглянула вверх в ожидании ответа. Пленник хрипло вздохнул, болезненно морщась и кривясь от вида собственной мочи, беспрепятственно хлынувшей в подставленное ведро.
— Ну вот, всё получилось, — приободрила мучительница, слегка вращая в нём катетер.
