- Хороший мой, ты вроде два часа собирался учиться… а не учить, - зашла с боку Мария, пальцем обрисовывая мужской пупок. – И доказать, что сам способен кого-то слушать и слушаться. По программе у нас фильм про искусство, так что будь добр, лежи и смотри. Потом перескажешь. Справишься?
Анатолий проводил взглядом удаляющуюся в сторону кухни девушку и саркастически поджал губы. Вот ведь… посмотрела-то как… как на умственно отсталого. С нежностью и глубокой жалостью к неполноценному. Типа на тебе мелки, если уж с рисованием не выйдет, так хоть кальция наешься. И фильм ещё этот дурацкий… Мужчина раздражённо выдохнул и честно уставился на экран. Силы воли хватило минут на пятнадцать. Кубизм, фовизм, беспредметность, пастообразная манера письма, влияние Ван Гога и цветные пятна, свободно плавающие в супрематическом пространстве… Дичь полная! Толик бы даже уснул, если бы руки не ломило.
- Маша, Машенька, - настроив жалостливый баритон, позвал директор. – Ослабь чуть-чуть… неудобно. – Ещё… Ещё… А давай совсем снимем? У-у-у, как пальцы-то затекли! И посинели… Кто ж так делает! Художники? Какие художники? Авангардисты? Ты с ума сошла, думаешь, мне сейчас до них?
Страдальчески растирая запястья и привычно выговаривая всё, что он по поводу вот таких вот практиканток думает, Толик едва успел уловить, как девушка поменялась в лице. На смену бесконечно терпеливому выражения пришла внезапная напряжённость и собранность. Всего пара движений и негодующей жертве довольно грубо зажали рот, практически утопив в матрасе, а сама неадекватная золушка расширенными зрачками уставилась на дверь, шипя как кошка, на попытки директора возмутиться.
- Да что у тебя, крыша, что ли, поехала?! – наконец, вывернулся Толик. – Кто так на критику реагирует?
- Голоса внизу… Нашли… Быстрее валим!
Не дав времени на осмысление, мужчине в лицо прилетела благородно-горчичная футболка, и к выходу его потащили уже в процессе одевания. С первого этажа, и правда, доносилась азартная ругань неугомонной блюстительницы чистоты подъезда Елизаветы Семёновны с некими «наглыми типами, припарковавшими машину аккурат на её выстраданной клумбе». Выпихнутый на лестничную площадку Анатолий перевёл дыхание и ошалело глянул на тихо прикрывающую дверь девушку. Да с чего вдруг она решила-то? Но если не врёт… Вниз нельзя, в окно с третьего этажа – самоубийство. Значит наверх! Мужчина решительно ухватил за рукав недавнюю похитительницу, пальцем указал на чердак, и, не оборачиваясь, рванул по ступеням, но эффектного взлёта не получилось. Золушка отчего-то упёрлась, и сама, дёрнув его за руку, покрутила пальцем у виска.
- С чердака не выйдем. Прижмут, - еле слышно прошипела она, утаскивая директора в какую-то неведомую дверь.
- Это что такое? Это как? – Толик удивлённо крутил головой, быстро шагая за Машей по длиннющему коридору, по стенам которого тянулся ряд помещений, смахивающих на кладовки. Входы в некоторые из них были занавешены полинялыми тряпками, в других беспрепятственно можно было разглядеть завалы разнообразной рухляди, развешанное по натянутым верёвкам бельё, тазы, ящики с картошкой, детские велосипеды…
- Сразу видно, не жил ты в старых многоэтажках, - оглядываясь и не сбавляя ход, отозвалась девушка. – Всё брюнчал: «Бомжатник! Будка под снос». А ты смотри, какая планировка удобная: раз и в другой подъезд вышли, - осторожно выглянула она из перехода на лестничную площадку. – Сейчас спустимся и через магазин с первого этажа на улицу шмыгнём, у них там пожарный выход к мусорным бакам и продавщица знакомая.
- А вдруг там тоже кто-то есть, - еле слышно выдохнул директор, с опаской косясь на уходящие вниз ступени. – Вдруг ждут…
- Вот поэтому ты будешь спускаться первым, а я подстрахую, - ободряюще улыбнулась золушка, прикрывая складками длинной юбки руку с пистолетом. – Давай, родной, - кивком указала она направление. – Пошёл…
В избушке под номером тринадцать на Чернолесской улице день проходил нескучно. Следователь ловил себя на мысли, что отмазка для начальства про отпуск за свой счёт удивительно похожа на правду. Ну, а что? Свежий воздух, рыбалка, уха… и даже компания вроде ничего. Лариса слегка ворчливая, но внимательная и заботливая, мальчишек своих любит. В душу не лезет и о себе лишнего не говорит. Муж хоть Мороком и называется – рубаха-парень, заядлый рыбак. Так про крючки и блесны расскажет - заслушаешься… и на пару минут забудешь, что не ради красивых глаз плотвы ты сюда приехал. Дети, они и в Африке – дети. Носятся, чего-то делят, иногда вспоминают про свои удочки, пристроенные на топком берегу речушки, если клёва нет, пытаются расшевелить Антуанетту. Алексей исподволь, на протяжении всего импровизированного пикника наблюдал за бывшей районной чемпионкой. Вот уж кто с праздной болтовнёй не полезет, впрочем, как и к себе в душу не пустит, так это она. Специфика работы? Или характер? Резкая, бескомпромиссная, не особо нуждающаяся в чём-то или в ком-то… Но, как ни странно, люди к ней тянутся. Пегая, Синий, да вот даже эти близнецы семилетки, которые, видимо, задались целью непременно вовлечь слабо трепыхающуюся тётю в свою игру. Важно ли это для дела? Возможно, что и нет. Но для себя лично понять бы хотелось.
Вот, что значит переизбыток кислорода и стресс для организма в виде первого настоящего выходного, кажется, за последние несколько лет.
Уже по возвращении в избушку после посиделок у костра, да ещё с гитарой, которую прихватил с собой муж Ларисы, следователя окончательно покинуло чувство реальности. Хоть мысли всё время и возвращались к предстоящей ночи, но где-то на задворках памяти вдруг всплыли студенческие вылазки с нехитрыми припасами и одним стаканом на десятерых, весельем на грани фола, нелепыми, но искренними идеями, кипучим азартом, который, кажется, за эти годы выгулял в крови насухо… Впрочем, накатившая ностальгия не мешала наблюдать поверх экрана смартфона, как с закатом ничем не примечательная семья Машковых начала преображаться. Первыми в поле зрения попали дети. Близнецы носились по дому с воинственным гиканьем, раскрашенные в бело-чёрную полоску на манер то ли индейцев, то ли сумеречного спецназа. Временами их пытался занять и утихомирить отец, одетый всё ещё в рыбацкое, но уже с приличным ирокезом и обведёнными на манер черепа глазницами. А вот конкретно силу искусства Алексей прочувствовал, когда сзади на плечо легли холодные пальцы, и, обернувшись, он нос к носу столкнулся с ожившим трупом невесты в исполнении гостеприимной хозяйки.
- Я за тобой, - бледные губы с прорисованными полосками ниток расплылись в предвкушающей улыбке.
На кухне, куда его практически за руку привели, разместилась любительская гримёрка. Стол, ещё пару часов назад заставленный тарелками с сушками и термосами, теперь занимали тюбики с театральным гримом, а на скамье у стены выросла гора одежды.
- Ну что, пожелания есть? – Лариса деловито принялась вытягивать из кучи чёрные тряпки и прикладывать их к мужчине. – У мужа гардероб богатый, размер у вас с ним один… Хочешь лешим тебя наряжу? Зомби? Или вампирская тематика? – продолжила она, извлекая с самого низа и встряхивая длинный плащ с серебряными клёпками на манжетах.
- А это…? – облизал губы Алексей, разглядывая замершую возле окна киллершу.
Вообще-то, он до сих пор искренне считал, что женщина гот – это корсет, старомодная юбка в пол и локоны, а тут… ну, пожалуй что, волчица, затянутая в чёрную кожу с короткой серой опушкой по вороту жилета.
- Чего застыл? Оборотня никогда не видел? – усмехнулась Антуанетта, складывая руки на груди. – Или тоже хочешь пушистый бочок?
- Хочу, - кивнул мужчина. – Обращать сейчас будешь или до полнолуния подождём? – не удержавшись, схохмил он.
- Размечтался, - фыркнула киллерша, отлепляясь от подоконника. У нас сегодня Лариса всех кусает. Так что садись и получай удовольствие.
Нда… Полиционер-оборотень звучало как-то не очень… А с другой стороны? Мех красивый и совсем не лишний в ночном лесу, в котором они уже добрых полчаса гуляли с чемпионкой на пару, знакомясь с разномастной нечистью. Нечисть довольно неплохо шла на контакт, в большинстве своём, видимо, даже не разбираясь новые перед ней друзья или старые. Тусовка большая, всех не упомнишь, да к тому же костюмы…
- Брови к переносице не своди, а то всю малышню распугаешь, - тихо подначила Алексея киллерша, чинно прогуливаясь с ним под ручку и отыгрывая роль второй половинки. – Они ж у тебя теперь кустистые и мохнатые. Ну, не в курсе ведьмочки, где твоя Яна, и панк-готы, и вот это вот… чешуйчатое тоже, - кивнула она в сторону недавно опрошенного существа. – Ничего, нежити тут ещё много, кого-нибудь да найдём.
- Бесполезно, - всё-таки состроил зверскую рожу мужчина. – Всё равно, что пальцем в небо тыкать. Если Синий не поможет…
- Да что ты заладил: «Синий, Синий…», - дернула его за руку Антуанетта. – За тебя всегда, что ли, авторитеты проблемы решают?
Задело. Алексей скрипнул зубами, но промолчал. Ведь и правда: опытный, заслуженный, с хорошей чуйкой, а собственную племянницу найти не смог. И это жгло как калёный гвоздь под ногтем.
А народу тем временем пребывало. Группы и одиночки, ряженые и с едва различимой символикой – они появлялись со стороны дороги и рассасывались по лесу. А там уж кто во что горазд. Следователь, честно говоря, ждал какого-то общего действа, централизованной власти со вступительным словом, но на шабаше правила анархия. Возле каждого куста свои гуру и обряды. Вот группа крепких парней с подведёнными глазами и медальонами некого братства незатейливо бухала, разложив закуску на подсвеченной походными фонарями траве. Чуть поодаль бледные как моли молодые люди кривым ножом резали себе руки и «пили» друг у друга кровь. С другого края девы в шелестящих платьях водили хоровод и заклинали лесных духов. Ведуньи собирали травы. Кто-то пел, кто-то ржал, кто-то охал… От этого многоголосья, выныривающих из темноты лиц гудела голова, а от общения с вошедшими в образ «детьми ночи» конкретно ехала крыша. Алексей был почти уверен, что спьяну он теперь всегда будет представляться Серебряным волком и рычать на любого, кто слишком заинтересованно посмотрит на его волчицу. Впрочем, конкретно сегодняшняя волчица была совсем не против внимания. Комплименты и нежные пожатия лапки, одетой в длинную, кожаную перчатку, она принимала благосклонно, с лёгкой снисходительной усмешкой.
- А это нормально, когда при живом-то вожаке… - сам не ожидая от себя такого язвительного тона, начал Алексей, присев на корточки возле чьего-то брошенного, догорающего костра.
- Эк, тебя вштырило, - сдерживая смешок, блеснула глазами киллерша, протягивая озябшие руки к горячим углям. – Видать, вы с Мороком не кипяточек из фляжки на пару хлебали. Смотри, ночь-то говорят волшебная, вдруг на утро мех не отлиняет…
- Да ну вас, - мотнув головой, насупился мужчина. – Тут и без коньяка у кого хочешь, крыша поедет. Ладно бы просто ряженные, карнавал… Так ведь они, и правда, в эту чертовщину верят! И тоже хотят «в ночь уйти»!
- А что если нам тоже в ночь… Только поодиночке.
- В смысле разделиться? – нахмурил лоб следователь. – Ну, можно, конечно… Только тебя-то я как тут одну оставлю? В полнолуние в лесу среди психов…
Недоумение на узком, белёсом от грима лице Антуанетты сменила кривоватая полуулыбка, а в и без того тёмных глазах заплясали недобрые смешки:
- Поздно спасать собрался, капитан. Лет десять назад надо было.
«Десять лет назад… Ну, да, - кивнул собственным мыслям Алексей, шагая в одиночестве на просвет к следующей группе «летучих мышек». – Примерно в то время Анна Смольская и стала Антуанеттой».
Что там у неё в жизни случилось, хрен разберёшь, а сама ведь не расскажет. Да и всё равно теперь. Время назад не отмотать. А если бы мог… то и себе бы судьбу подправил. Тогда бы и по ночам спалось лучше, и Янка была бы дома, и грех на душу брать не пришлось.
Усталость и слабость. Следователь на миг крепко зажмурился и мотнул головой. Сложилось, как сложилось. И нечего ныть, себя жалеть. Нечего философствовать и растекаться мыслью по древу. Надо сосредоточиться на текущем и искать Янку. Везде, даже там, где её быть не может. И если в этом лесу есть хотя бы намёк… Необходимо его вытрясти, и начать можно хотя бы и с этих пацанят.
Но познакомиться поближе и узнать какую сторону силы данные молодые люди исповедуют, Алексею не посчастливилось. Группа адептов, ещё совсем недавно мирно восседающая под кустом, вдруг снялась с места и организованно двинулась вперёд по тропинке. Следователь было напрягся, решив, что это отступление всецело из-за него, но… На той же тропинке мужчину вскоре обогнали ещё двое, а потом ещё и, покрутив головой, он с удивлением обнаружил множество силуэтов, единовременно устремившихся к какой-то конкретной цели. Выбиваться из общего потока капитан не стал, и вскоре бредущие тени вывели его к широкой поляне. Хотел централизованной власти? Вот и дождался. Место действа было довольно неплохо оборудовано. Ровная площадка, сцена, освещение по периметру из ярко горящих факелов. Первые ряды были уже плотно забиты, но Алексей и не претендовал на то, чтоб со смесью восторга и детской преданности смотреть в глаза толкающим речь со сцены Мастерам Ночи. А слушать и следить за общей картиной на задворках было даже удобнее. Приветствие, молитва всевидящим духам, разъяснение основ для новичков, нагнетание важности момента и сплетни – они же новости… Да! Следователь вытянулся и напрягся, вникая в витиеватую речь одного из восьми старших готов. Доклад, потом обсуждение и… пространственные домыслы о сути тьмы и возможности перехода верных адептов в параллельные миры.
- Ух ты, какой пушистенький и серенький!
Алексей нехотя оглянулся на светловолосую готессу, похоже, решившую составить ему компанию, и снова сосредоточился на сцене. Знакомство со скучающей девчонкой можно было и отложить, а вот дослушать взрослых всё же не мешало.
- Ты новенький? – ничуть не обиделась обладательница шикарных дредов, обходя мужчину и маяча где-то на грани бокового зрения.
- Старенький, - нервно огрызнулся капитан, не желая поддерживать древнюю как мир игру. – Шла бы ты ровесникам глазки строить.
- А что так? Слушать мешаю? – показательно состроила кукольное выражение лица готесса, подбирая подол длинной юбки. – Ну-ну… Мастера Ночи, конечно, мудрые… Только они вряд ли знают, что на звонке телефона у твоей племяшки стоит музыка «Queen» , а параллельные миры, куда она ушла, ближе чем кажутся…
Алексей медленно перевёл на усмехающуюся пигалицу тяжёлый взгляд. Прижать её к дереву прямо сейчас было не лучшей идеей… Но очень хотелось.
- Не щурься так, а то я испугаюсь… и больше тебе ничего не скажу, - хлопнула накладными, «паучьими» ресницами девочка, медленно отступая за освещённый периметр.
- Тебя кто прислал? Тихо, не шугайся, давай поговорим, - двинулся за ней мужчина, лавируя между ёлками. – Что ещё про Яну знаешь? Где она?
- Как где? Ты что старейшин не слушал? – удивлённо прыснула готесса, несмотря на наряд, легко петляя в темноте по, видимо, хорошо знакомой ей тропинке. – Она же к духам ушла, она теперь везде!
Анатолий проводил взглядом удаляющуюся в сторону кухни девушку и саркастически поджал губы. Вот ведь… посмотрела-то как… как на умственно отсталого. С нежностью и глубокой жалостью к неполноценному. Типа на тебе мелки, если уж с рисованием не выйдет, так хоть кальция наешься. И фильм ещё этот дурацкий… Мужчина раздражённо выдохнул и честно уставился на экран. Силы воли хватило минут на пятнадцать. Кубизм, фовизм, беспредметность, пастообразная манера письма, влияние Ван Гога и цветные пятна, свободно плавающие в супрематическом пространстве… Дичь полная! Толик бы даже уснул, если бы руки не ломило.
- Маша, Машенька, - настроив жалостливый баритон, позвал директор. – Ослабь чуть-чуть… неудобно. – Ещё… Ещё… А давай совсем снимем? У-у-у, как пальцы-то затекли! И посинели… Кто ж так делает! Художники? Какие художники? Авангардисты? Ты с ума сошла, думаешь, мне сейчас до них?
Страдальчески растирая запястья и привычно выговаривая всё, что он по поводу вот таких вот практиканток думает, Толик едва успел уловить, как девушка поменялась в лице. На смену бесконечно терпеливому выражения пришла внезапная напряжённость и собранность. Всего пара движений и негодующей жертве довольно грубо зажали рот, практически утопив в матрасе, а сама неадекватная золушка расширенными зрачками уставилась на дверь, шипя как кошка, на попытки директора возмутиться.
- Да что у тебя, крыша, что ли, поехала?! – наконец, вывернулся Толик. – Кто так на критику реагирует?
- Голоса внизу… Нашли… Быстрее валим!
Не дав времени на осмысление, мужчине в лицо прилетела благородно-горчичная футболка, и к выходу его потащили уже в процессе одевания. С первого этажа, и правда, доносилась азартная ругань неугомонной блюстительницы чистоты подъезда Елизаветы Семёновны с некими «наглыми типами, припарковавшими машину аккурат на её выстраданной клумбе». Выпихнутый на лестничную площадку Анатолий перевёл дыхание и ошалело глянул на тихо прикрывающую дверь девушку. Да с чего вдруг она решила-то? Но если не врёт… Вниз нельзя, в окно с третьего этажа – самоубийство. Значит наверх! Мужчина решительно ухватил за рукав недавнюю похитительницу, пальцем указал на чердак, и, не оборачиваясь, рванул по ступеням, но эффектного взлёта не получилось. Золушка отчего-то упёрлась, и сама, дёрнув его за руку, покрутила пальцем у виска.
- С чердака не выйдем. Прижмут, - еле слышно прошипела она, утаскивая директора в какую-то неведомую дверь.
- Это что такое? Это как? – Толик удивлённо крутил головой, быстро шагая за Машей по длиннющему коридору, по стенам которого тянулся ряд помещений, смахивающих на кладовки. Входы в некоторые из них были занавешены полинялыми тряпками, в других беспрепятственно можно было разглядеть завалы разнообразной рухляди, развешанное по натянутым верёвкам бельё, тазы, ящики с картошкой, детские велосипеды…
- Сразу видно, не жил ты в старых многоэтажках, - оглядываясь и не сбавляя ход, отозвалась девушка. – Всё брюнчал: «Бомжатник! Будка под снос». А ты смотри, какая планировка удобная: раз и в другой подъезд вышли, - осторожно выглянула она из перехода на лестничную площадку. – Сейчас спустимся и через магазин с первого этажа на улицу шмыгнём, у них там пожарный выход к мусорным бакам и продавщица знакомая.
- А вдруг там тоже кто-то есть, - еле слышно выдохнул директор, с опаской косясь на уходящие вниз ступени. – Вдруг ждут…
- Вот поэтому ты будешь спускаться первым, а я подстрахую, - ободряюще улыбнулась золушка, прикрывая складками длинной юбки руку с пистолетом. – Давай, родной, - кивком указала она направление. – Пошёл…
ГЛАВА 9
В избушке под номером тринадцать на Чернолесской улице день проходил нескучно. Следователь ловил себя на мысли, что отмазка для начальства про отпуск за свой счёт удивительно похожа на правду. Ну, а что? Свежий воздух, рыбалка, уха… и даже компания вроде ничего. Лариса слегка ворчливая, но внимательная и заботливая, мальчишек своих любит. В душу не лезет и о себе лишнего не говорит. Муж хоть Мороком и называется – рубаха-парень, заядлый рыбак. Так про крючки и блесны расскажет - заслушаешься… и на пару минут забудешь, что не ради красивых глаз плотвы ты сюда приехал. Дети, они и в Африке – дети. Носятся, чего-то делят, иногда вспоминают про свои удочки, пристроенные на топком берегу речушки, если клёва нет, пытаются расшевелить Антуанетту. Алексей исподволь, на протяжении всего импровизированного пикника наблюдал за бывшей районной чемпионкой. Вот уж кто с праздной болтовнёй не полезет, впрочем, как и к себе в душу не пустит, так это она. Специфика работы? Или характер? Резкая, бескомпромиссная, не особо нуждающаяся в чём-то или в ком-то… Но, как ни странно, люди к ней тянутся. Пегая, Синий, да вот даже эти близнецы семилетки, которые, видимо, задались целью непременно вовлечь слабо трепыхающуюся тётю в свою игру. Важно ли это для дела? Возможно, что и нет. Но для себя лично понять бы хотелось.
Вот, что значит переизбыток кислорода и стресс для организма в виде первого настоящего выходного, кажется, за последние несколько лет.
Уже по возвращении в избушку после посиделок у костра, да ещё с гитарой, которую прихватил с собой муж Ларисы, следователя окончательно покинуло чувство реальности. Хоть мысли всё время и возвращались к предстоящей ночи, но где-то на задворках памяти вдруг всплыли студенческие вылазки с нехитрыми припасами и одним стаканом на десятерых, весельем на грани фола, нелепыми, но искренними идеями, кипучим азартом, который, кажется, за эти годы выгулял в крови насухо… Впрочем, накатившая ностальгия не мешала наблюдать поверх экрана смартфона, как с закатом ничем не примечательная семья Машковых начала преображаться. Первыми в поле зрения попали дети. Близнецы носились по дому с воинственным гиканьем, раскрашенные в бело-чёрную полоску на манер то ли индейцев, то ли сумеречного спецназа. Временами их пытался занять и утихомирить отец, одетый всё ещё в рыбацкое, но уже с приличным ирокезом и обведёнными на манер черепа глазницами. А вот конкретно силу искусства Алексей прочувствовал, когда сзади на плечо легли холодные пальцы, и, обернувшись, он нос к носу столкнулся с ожившим трупом невесты в исполнении гостеприимной хозяйки.
- Я за тобой, - бледные губы с прорисованными полосками ниток расплылись в предвкушающей улыбке.
На кухне, куда его практически за руку привели, разместилась любительская гримёрка. Стол, ещё пару часов назад заставленный тарелками с сушками и термосами, теперь занимали тюбики с театральным гримом, а на скамье у стены выросла гора одежды.
- Ну что, пожелания есть? – Лариса деловито принялась вытягивать из кучи чёрные тряпки и прикладывать их к мужчине. – У мужа гардероб богатый, размер у вас с ним один… Хочешь лешим тебя наряжу? Зомби? Или вампирская тематика? – продолжила она, извлекая с самого низа и встряхивая длинный плащ с серебряными клёпками на манжетах.
- А это…? – облизал губы Алексей, разглядывая замершую возле окна киллершу.
Вообще-то, он до сих пор искренне считал, что женщина гот – это корсет, старомодная юбка в пол и локоны, а тут… ну, пожалуй что, волчица, затянутая в чёрную кожу с короткой серой опушкой по вороту жилета.
- Чего застыл? Оборотня никогда не видел? – усмехнулась Антуанетта, складывая руки на груди. – Или тоже хочешь пушистый бочок?
- Хочу, - кивнул мужчина. – Обращать сейчас будешь или до полнолуния подождём? – не удержавшись, схохмил он.
- Размечтался, - фыркнула киллерша, отлепляясь от подоконника. У нас сегодня Лариса всех кусает. Так что садись и получай удовольствие.
Нда… Полиционер-оборотень звучало как-то не очень… А с другой стороны? Мех красивый и совсем не лишний в ночном лесу, в котором они уже добрых полчаса гуляли с чемпионкой на пару, знакомясь с разномастной нечистью. Нечисть довольно неплохо шла на контакт, в большинстве своём, видимо, даже не разбираясь новые перед ней друзья или старые. Тусовка большая, всех не упомнишь, да к тому же костюмы…
- Брови к переносице не своди, а то всю малышню распугаешь, - тихо подначила Алексея киллерша, чинно прогуливаясь с ним под ручку и отыгрывая роль второй половинки. – Они ж у тебя теперь кустистые и мохнатые. Ну, не в курсе ведьмочки, где твоя Яна, и панк-готы, и вот это вот… чешуйчатое тоже, - кивнула она в сторону недавно опрошенного существа. – Ничего, нежити тут ещё много, кого-нибудь да найдём.
- Бесполезно, - всё-таки состроил зверскую рожу мужчина. – Всё равно, что пальцем в небо тыкать. Если Синий не поможет…
- Да что ты заладил: «Синий, Синий…», - дернула его за руку Антуанетта. – За тебя всегда, что ли, авторитеты проблемы решают?
Задело. Алексей скрипнул зубами, но промолчал. Ведь и правда: опытный, заслуженный, с хорошей чуйкой, а собственную племянницу найти не смог. И это жгло как калёный гвоздь под ногтем.
А народу тем временем пребывало. Группы и одиночки, ряженые и с едва различимой символикой – они появлялись со стороны дороги и рассасывались по лесу. А там уж кто во что горазд. Следователь, честно говоря, ждал какого-то общего действа, централизованной власти со вступительным словом, но на шабаше правила анархия. Возле каждого куста свои гуру и обряды. Вот группа крепких парней с подведёнными глазами и медальонами некого братства незатейливо бухала, разложив закуску на подсвеченной походными фонарями траве. Чуть поодаль бледные как моли молодые люди кривым ножом резали себе руки и «пили» друг у друга кровь. С другого края девы в шелестящих платьях водили хоровод и заклинали лесных духов. Ведуньи собирали травы. Кто-то пел, кто-то ржал, кто-то охал… От этого многоголосья, выныривающих из темноты лиц гудела голова, а от общения с вошедшими в образ «детьми ночи» конкретно ехала крыша. Алексей был почти уверен, что спьяну он теперь всегда будет представляться Серебряным волком и рычать на любого, кто слишком заинтересованно посмотрит на его волчицу. Впрочем, конкретно сегодняшняя волчица была совсем не против внимания. Комплименты и нежные пожатия лапки, одетой в длинную, кожаную перчатку, она принимала благосклонно, с лёгкой снисходительной усмешкой.
- А это нормально, когда при живом-то вожаке… - сам не ожидая от себя такого язвительного тона, начал Алексей, присев на корточки возле чьего-то брошенного, догорающего костра.
- Эк, тебя вштырило, - сдерживая смешок, блеснула глазами киллерша, протягивая озябшие руки к горячим углям. – Видать, вы с Мороком не кипяточек из фляжки на пару хлебали. Смотри, ночь-то говорят волшебная, вдруг на утро мех не отлиняет…
- Да ну вас, - мотнув головой, насупился мужчина. – Тут и без коньяка у кого хочешь, крыша поедет. Ладно бы просто ряженные, карнавал… Так ведь они, и правда, в эту чертовщину верят! И тоже хотят «в ночь уйти»!
- А что если нам тоже в ночь… Только поодиночке.
- В смысле разделиться? – нахмурил лоб следователь. – Ну, можно, конечно… Только тебя-то я как тут одну оставлю? В полнолуние в лесу среди психов…
Недоумение на узком, белёсом от грима лице Антуанетты сменила кривоватая полуулыбка, а в и без того тёмных глазах заплясали недобрые смешки:
- Поздно спасать собрался, капитан. Лет десять назад надо было.
«Десять лет назад… Ну, да, - кивнул собственным мыслям Алексей, шагая в одиночестве на просвет к следующей группе «летучих мышек». – Примерно в то время Анна Смольская и стала Антуанеттой».
Что там у неё в жизни случилось, хрен разберёшь, а сама ведь не расскажет. Да и всё равно теперь. Время назад не отмотать. А если бы мог… то и себе бы судьбу подправил. Тогда бы и по ночам спалось лучше, и Янка была бы дома, и грех на душу брать не пришлось.
Усталость и слабость. Следователь на миг крепко зажмурился и мотнул головой. Сложилось, как сложилось. И нечего ныть, себя жалеть. Нечего философствовать и растекаться мыслью по древу. Надо сосредоточиться на текущем и искать Янку. Везде, даже там, где её быть не может. И если в этом лесу есть хотя бы намёк… Необходимо его вытрясти, и начать можно хотя бы и с этих пацанят.
Но познакомиться поближе и узнать какую сторону силы данные молодые люди исповедуют, Алексею не посчастливилось. Группа адептов, ещё совсем недавно мирно восседающая под кустом, вдруг снялась с места и организованно двинулась вперёд по тропинке. Следователь было напрягся, решив, что это отступление всецело из-за него, но… На той же тропинке мужчину вскоре обогнали ещё двое, а потом ещё и, покрутив головой, он с удивлением обнаружил множество силуэтов, единовременно устремившихся к какой-то конкретной цели. Выбиваться из общего потока капитан не стал, и вскоре бредущие тени вывели его к широкой поляне. Хотел централизованной власти? Вот и дождался. Место действа было довольно неплохо оборудовано. Ровная площадка, сцена, освещение по периметру из ярко горящих факелов. Первые ряды были уже плотно забиты, но Алексей и не претендовал на то, чтоб со смесью восторга и детской преданности смотреть в глаза толкающим речь со сцены Мастерам Ночи. А слушать и следить за общей картиной на задворках было даже удобнее. Приветствие, молитва всевидящим духам, разъяснение основ для новичков, нагнетание важности момента и сплетни – они же новости… Да! Следователь вытянулся и напрягся, вникая в витиеватую речь одного из восьми старших готов. Доклад, потом обсуждение и… пространственные домыслы о сути тьмы и возможности перехода верных адептов в параллельные миры.
- Ух ты, какой пушистенький и серенький!
Алексей нехотя оглянулся на светловолосую готессу, похоже, решившую составить ему компанию, и снова сосредоточился на сцене. Знакомство со скучающей девчонкой можно было и отложить, а вот дослушать взрослых всё же не мешало.
- Ты новенький? – ничуть не обиделась обладательница шикарных дредов, обходя мужчину и маяча где-то на грани бокового зрения.
- Старенький, - нервно огрызнулся капитан, не желая поддерживать древнюю как мир игру. – Шла бы ты ровесникам глазки строить.
- А что так? Слушать мешаю? – показательно состроила кукольное выражение лица готесса, подбирая подол длинной юбки. – Ну-ну… Мастера Ночи, конечно, мудрые… Только они вряд ли знают, что на звонке телефона у твоей племяшки стоит музыка «Queen» , а параллельные миры, куда она ушла, ближе чем кажутся…
Алексей медленно перевёл на усмехающуюся пигалицу тяжёлый взгляд. Прижать её к дереву прямо сейчас было не лучшей идеей… Но очень хотелось.
- Не щурься так, а то я испугаюсь… и больше тебе ничего не скажу, - хлопнула накладными, «паучьими» ресницами девочка, медленно отступая за освещённый периметр.
- Тебя кто прислал? Тихо, не шугайся, давай поговорим, - двинулся за ней мужчина, лавируя между ёлками. – Что ещё про Яну знаешь? Где она?
- Как где? Ты что старейшин не слушал? – удивлённо прыснула готесса, несмотря на наряд, легко петляя в темноте по, видимо, хорошо знакомой ей тропинке. – Она же к духам ушла, она теперь везде!
