Глава 1
Как часто одна ошибка меняет всё? Как часто одна случайность ведёт к фатальным последствиям? На самом деле, не так уж и часто. Ошибки можно исправить, последствия устранить, и мир снова встаёт в свою колею, всё идёт своим чередом, пережив очередной «конец света», мы снова просыпаемся и живем своей жизнью, не вспоминая о случившемся вчера.
В основном, об ошибках, ведущих к непоправимым последствиям, пишут книги, снимают фильмы, а потом доказывают, что в реальной жизни, таких ошибок просто не может произойти. СМИ и научные центры, военные программы доказывают нам - обычным людям, что смогут защитить граждан от любой напасти. Что у них все под контролем и мы в абсолютной безопасности от глупого стечения обстоятельств – у них, как говорится, все схвачено.
А что же люди? Мы слепо верим им? Нет. Кто-то сомневается, кому-то просто наплевать, а некоторые, словно сумасшедшие начинают готовиться к самому плохому исходу. Даже тогда, мы слепо надеемся, что жизнь не изменится, и наша "зона комфорта" под названием МИР, никогда не повернется к нам спиной, показав нам то, что мы надеемся никогда не увидеть. Что фатальных ошибок не произойдёт, а если и есть хоть малая вероятность такого исхода, то нас это никак не коснётся – пройдет стороной и не заденет. Мы были дураками....
Когда учёные начали разработку вируса, что изменяет человеческую ДНК, и создаёт супер-солдат, все думали только об уменьшении смертности на войне и меньших затратах на обеспечение семей погибших, а не о том, как избежать воин. Банально и прозаично, но люди по своей натуре очень агрессивны и постоянная стабильность и мир их не устраивает. Им необходимо разрушать чтобы то ни было. Чувствовать свою власть и силу, а мир, так он везде.
Испытания вируса и его подавления, проходившие на солдатах мужчинах, закончились прекрасно, давая надежду на довольно масштабные перспективы и планы. Почему вирус не испытывали на девушках? Никто уже не ответит, но именно это и стало той самой фатальной ошибкой, о которой можно снять невероятный фильм катастрофу.
Вирус распространился в нашем городе со скоростью света, и мы даже не смогли понять, с чего все началось.
Все начиналось как простая простуда, потом появились сообщения о смертях от осложнений. Последнее, что показали в местных новостях – девушку, что выносили мертвой из дома, а она зашевелилась, и пронзительно закричала, оглушая всех. Вирус заражал или убивал девушек всех возрастов.
Как и положено, народ надеялся на государство.
Все начиналось, как и при любой эпидемии: просили меньше появляться на улицах, сидеть дома, при признаках простуды сразу же обращаться в больницу. Паника поднялась сразу же, как кипящая вода на плите, и все бы хорошо, но конфорка погасла уже давно, и кто-то спровоцировал взрыв, когда зажег спичку рассказом об убийствах зараженных.
Многие тут же обратились к военным, желая получить защиту, которую обещало государство. Защита была, но не для всех. Даже в это время, деньги не потеряли своей ценности, а стали даже дороже, чем человеческая жизнь. Так называемые «сливки общества», спасались и вывозились в самую первую очередь, а обычных людей предоставляли самим себе и воле госпожи удачи. От меня фортуна отвернулась полностью и безвозвратно.
Я заразилась....
Я пыталась выбраться из города, вместе со своей семьёй, как и большая часть населения. Многие рассуждали просто - каждый сам за себя, но в этом "каждом" был ещё список людей, которых они хотели видеть рядом с собой. Я не исключение из правил, в мой список входили все, кто был мне дорог и оказался рядом: родители, брат и сестра, пара друзей, с которыми мы решили держаться вместе, чтобы выжить. План был простым – выбраться из города и найти более безопасное место, чтобы обосноваться там и укрепить свои позиции.
Удивительно, раньше наш город казался мне очень маленьким. Всего пара часов и уже можно проехать из одного конца в другой, а сейчас это расстояние было бесконечным. Ужасно огромным казалось само расстояние между точками А и Б, но если его не пройти, шансы на выживание практически приравнивались к нулю. Мы шли вперед, избегая, по мере возможности: мародеров, банд, которые решили, что настал их звездный час и просто обезумевших, что не смогли принять реальность во всей ее красе.
Самое страшное, именно банды обезумевших людей, больше походящих на стаи шакалов. Они жгли машины, разбивали витрины и тащили все, что могли утащить на себе и с собой. Банды убивали любого, кто попадался им на глаза, совсем обезумев от вкуса крови и вседозволенности. Такие места мы старались обходить или крались, прячась за всем, чем только возможно, молясь, чтобы нас не заметили. Да, мы могли взять машины и поехать на них, но как бы это было не странно, передвигаться пешком, казалось нам намного безопаснее, чем пострадать от безумца, которому понадобиться наш транспорт. Да, и в одну машину все мы не поместились бы. Поэтому мы крались по городу.
Мы пытались пройти мимо одной толпы, что лютовала на улице, хватая всех попавшихся на глаза, и убивала. Казалось, что вирус влияет не только на девушек, но и на мужчин даруя им безумие с жаждой крови.
Я не узнавала город, в котором жила всю свою жизнь. Он больше походил на яму с хищниками, что ради выживания пожирали друг друга. Нас заметили сразу же, как только мы попытались спрятаться за машинами, пришлось бежать под нестройными выстрелами и смех, который больше подходил для фильма ужасов. Забежав за очередной угол здания, мы столкнулись с еще одной группой людей....
Мы были в безвыходной ситуации и уже решили бороться до последнего, когда обе банды замерли, увидев друг друга. Потом. ...
Они забыли про нас, просто навалились друг на друга. Воспользовавшись этим, мы бежали дальше, стараясь, не терять друг друга из вида. Глупо, но именно из-за этого, я не заметила зараженную девушку. Она посмотрела на меня, и казалось, что она улыбнулась, замахиваясь своей рукой с когтями.
- Осторожнее! – выкрикнула мама и оттащила меня от девушки.
Только было поздно, когти девушки, словно лезвия бритвы, порвали одежду и оставили на моей руке порезы. Брат позвал нас в офисное здание, которое оказалось открытым и, как мы убедились абсолютно безлюдным. Решение переждать, пока на улице не станет более спокойно пришло само. Забаррикадировав все выходы, мы засели в комнате оборудованной как кухня. Я почувствовала усталость и слабость.
Жар начался почти сразу, и с каждой минутой температура моего тела поднималась всё выше и выше. Я проваливалась в горячечный бред и уже не понимала, где нахожусь. Моими спутниками стали жажда и боль во всём теле, даже когда я проваливалась в беспамятство, я ощущала, как выворачивает каждый сустав и ломит каждую мышцу моего тела. Казалось, эта пытка никогда не закончится. Пару раз я приходила в себя, наблюдая, как брат сидит напротив меня, держа в дрожащих руках пистолет. Я даже думала, что это всего лишь очередной бред, но в какой-то момент мне стало немного лучше. Я поняла, что пистолет действительно лежит в руках брата. А может мне уже просто казалось, что так стало, ведь человек может привыкнуть даже к боли и не обращать на нее больше внимания.
«Откуда он его взял?» - эта мысль преследовала меня, как и ответ на нее. Наверное, нашёл, когда выбирался из здания для поиска таблеток и еды. Логичнее всего было оставить меня или пристрелить, чтобы выбраться из этого ада. Чёрт, я почти надеялась на то, что в один прекрасный момент меня застрелят и вся эта боль исчезнет. За мгновением облегчения, меня накрыл водоворот невыносимых спазмов, а я могла думать только о том, откуда у брата взялся, этот чертов пистолет и почему он до сих пор его не использовал. Я уже начала приравнивать убийство к гуманному поступку. Даже я понимала, что в итоге меня ждёт смерть, либо от лихорадки, либо от того, что превращусь в это чудовище. Я даже пыталась сообщить об этом брату, но ничего не выходило. Мою глотку сдавливало, и вместо слов я просто хрипела. С каждым днём, часом, минутой, вечностью дышать становилось сложнее. Я делала частые короткие вдохи и выдохи, погружаясь в забвение тьмы.
Когда в очередной раз я открыла глаза, меня оглушила не естественная тишина и отсутствие боли. ... Отсутствие мыслей, чувств и только одно было в голове - Голод.
Голод такой силы, что голова оказалась полностью пустой, а глаза искали только пищу. Я даже не могла радоваться тому, что выжила и даже не понимала, что сделала это. Мысль была только одна - есть. Я хотела есть.
Глава 2
Голод диктовал свои условия, только он управлял моим телом и сознанием. Я охотилась одна и вместе с другими заражёнными девушками. Мы собирались в стаи, если чуяли большую группу людей, но для нас люди стали, просто движущимися кусками мяса, которые на время утолят наши потребности. Жизнь стала намного проще в этом состоянии: не надо искать работу, не надо платить деньги за жизнь, не надо заботиться о ком-то, кроме себя. Ничего больше не заботило меня, кроме голода.
Голод, и только он, заполнял мой разум и мое сердце. Я даже не осознавала себя как человека или личность. Я была просто существом, даже не животным, которому все время необходимо было питаться.
Слоняясь по городу, я не отдавала отчета о том, где нахожусь, что именно делаю. Возможно, я проходила по знакомым мне ранее улицам, заходила в кафе, где любила проводить утро выходного дня, но не видела ни улицы, ни этого кафе, просто охотилась на самую желаемую и сладкую добычу – человека. Находила, убивала и, утолив голод, снова отправлялась на поиски пищи.
Осознание того, что я такое, пришло резко, но не сразу. В тот день, я обнаружила новую жертву, в одной из вскрытых квартир, и набросилась на неё. Я убила мужчину средних лет, когтями разорвала его плоть и начала поглощать её, ощущая лёгкую эйфорию. Именно в этот момент, я увидела своё отражение в зеркале. Такое странное и чуждое мне, что я даже не понимала, кто еще может присутствовать в этом месте.
Ещё не совсем осознав, что это моё отражение, я рассматривала непонятное существо, с угловатыми, резкими чертами лица, окровавленным подбородком, чёрными склерами в глазах и невероятно пышными, хоть и грязными волосами, иссиня-черными волосами. Оно склонило голову на тот же бок, что и я, продолжая жевать кусок сырого мяса. Её движение казалось не естественным, ломаным и слишком резким. Казалось, будто это куклой управляет невидимый кукловод, вот и движения из-за этого такие странные, незавершенные в своем действии. Я зашипела на неизвестного мне гостя и он…. Она повторила за мной, только вот я не слышала ее шипения. Она будто немая просто раскрыла рот и состроила пугающую гримасу.
Очень медленно, я начала понимать, что передо мной не другой объект, а моё собственное отражение. Что во рту у меня не просто кусок мяса, а кусок от чьего-то тела, который я так быстро и с аппетитом жевала. Отвращение и удивление было первым, что я почувствовала за долгий период времени. Я ощущала себя грязной.
Выплюнув, ещё не дожеванный кусок, изо рта, я забилась в угол комнаты.
Я УБИВАЛА! Эта мысль словно гром среди ясного неба, как неоновая вывеска, возникла в голове вместе со смутными воспоминаниями охоты. Вместе с яркими криками, лежащего теперь холодным трупом, мужчины. От этого я начала задыхаться и из моей глотки вырвался не человеческий вопль, заставивший содрогнуться стекла окон и треснуть. Зеркало, как в замедленной съемке, упало на пол и разбилось на мелкие кусочки, отражая новую меня, что стенала от собственных поступков.
Моё сердце бешено стучало в груди, а глаза устремили свой взор в пустоту. Что я такое? Нет, я уже давно не кто-то, а явно что-то. Хотелось снова окунуться в забвение, чтобы душу накрыла волна пустоты и утянула в беспроглядную бездну. Хотелось сбежать от сотворенных мной кошмаров, чтобы не ощущать этот ужасный камень внутри и забыть, кем я была раньше.
Жаль этого не происходило. Моя память, мои чувства, очнувшись, не желали снова засыпать и медленно проникали в каждую клеточку тела, говоря, что больше не покинут этот сосуд. Они кричали внутри меня, что вернулись и возмущены тем, как я успела опуститься до уровня тупого животного без морали. Они корили меня за то, что, непонятно сколько времени, я жила под властью первобытных инстинктов. Мои мысли и чувства требовали, чтобы я больше не поступала так, чтобы держала их крепко в себе, а мне хотелось выбросить их куда подальше. Я сходила с ума.
Время отмеряло свой ход щелчком секундной стрелки на часах, что висели в другой комнате. Её движение набатом колокола отдавалось в моих барабанных перепонках, но я не понимала, сколько времени прошло, да и неважно уже это. Я сломалась в прямом смысле этого слова. Сломалась настолько, что мне стало все равно, что станет со мной.
Мысли в голове крутились как смерч, все больше и больше набирая обороты. Они кричали, внутри моего разума, обвиняя во всем, что я сделала или предположительно совершила, пока бродила по городу. Сколько их было? Скольких я погубила, пока не пришла в себя? Я пыталась вспомнить это, даже не отдавая себе отчета. Пыталась вспомнить, кого убила? Кого съела? В голове то и дело мелькали лица неизвестных мне людей, и только одно их объединяло, страх и паника, отражающиеся в глазах. Не знаю, может все это моя фантазия воспаленная терзаниями совести и мазохистским желанием вспомнить все, что произошло со мной после обращения. А может все это, и было в действительности.
Никто мне точно не сможет дать ответ на этот вопрос, и даже я сама не могла ответить на него. Я могла только сидеть в углу этой квартиры, схватившись руками за голову и пытаясь вспомнить не только произошедшее, но и все, что было до этого. До этого были лишь обрывочные воспоминания о прошлом. Отрывки жизни, что казалась далекой и чужой.
Я будто смотрела немой фильм про чью-то жизнь в ужасном качестве! Где было только понимание, что рядом со мной были родные люди. Были те, кем я дорожила, но я не могла вспомнить ни их лиц, ни моменты жизни связанные с ними. Казалось, что вот-вот появится картинка воспоминания, и я увижу их лица, но вместо этого помехи и белый шум.
В комнату, ломаными угловатыми движениями прошла одна из тварей. Она абсолютно не обращала на меня внимания, да и зачем, когда перед ней была ещё тёплая и вкусная плоть. Она прошла к телу, которое, кажется, до сих пор дышало. Мне казалось, что оно дышало и от этого становилось жутко. Тварь, такая же как и я, запустила свои руки в тело и начала отрывать от него куски мяса, практически не жуя, а просто заглатывая их, как какая-то змея или аллигатор. Так же как и я, она испытывала удовольствие от поглощения сырой человеческой плоти. От этого пробирала дрожь отвращения, презрение бурлило в моем сознании от такого надругательства и осознания, что на его месте спокойно могла быть и я.
Я закричала на неё, не желая видеть со стороны тот ужас, который сама творила. Тварь замерла на мгновение и ответила мне таким же пронзительным криком, от которого всё внутри меня подалось вперёд. Она будто приглашала меня этим воплем присоединиться к трапезе. Так возможно делают в стаях зверей, когда находят добычу, приглашают разделить трапезу в знак мира между членами стаи.
