Пролог.
Вскоре после наступления полудня последние деревья расступились перед Лаки, и она вышла из леса к большому озеру, окруженному узкой полоской чистого песчаного пляжа. Лес с трех сторон обступал озеро полукольцом, а за дальним берегом начинался город. Город был большой, обширный, возвышающийся над землей громадными серыми башнями небоскребов. И, конечно же, этот город тоже давно был покинут людьми. За последний год своего путешествия Лаки уже побывала в трех крупных заброшенных городах, и этот, по всей видимости, ничем не отличался от предыдущих.
Она устроила поудобнее рюкзак за спиной и зашагала к озеру.
Вода в озере выглядела чистой и прозрачной и к тому же, наверное, была теплой в этот солнечный день, и Лаки захотелось искупаться. Озера совсем не так часто попадались на ее пути, все больше – ручьи да болота, и поэтому возможность окунуться в такую невероятно чистую на ощупь и нагретую солнцем воду была для нее бесценной.
Лаки положила рюкзак на песок, сбросила с ног ботинки, сняла всю свою одежду – светлую, выгоревшую на солнце рубашку с закатанными по локоть рукавами, да короткие серые шорты – и вошла в воду. На секунду она оглянулась и бросила неуверенный взгляд на оставленный рядом с одеждой нож, с которым она привыкла никогда не расставаться. Но, внимательно оглядев окрестности, неподвижные деревья на опушке леса, мертвые здания вдалеке и пустынный песчаный пляж, Лаки убедила себя в том, что беспокоиться не о чем.
Последний раз она видела людей около года назад, и это было очень, очень далеко отсюда. Иногда ей даже казалось, что она – последний человек на Земле. Последний человек, который идет, сам не зная куда. Впрочем, Лаки знала, куда она шла – она шла на запад.
Собрав со дна горсть песка, она тщательно растерла им свое тело, руки и ноги. Твердые шершавые песчинки очень хорошо очищали кожу от грязи, и Лаки порадовалась про себя, что теперь она хотя бы несколько дней будет чистой. А еще она порадовалась тому, что вчера вечером не поленилась постирать свою одежду в лесном ручье, возле которого она заночевала.
Лаки последний раз окунулась с головой, затем отжала волосы и вышла на берег. Ей стало зябко под теплым летним ветром, и она достала из рюкзака большой кусок толстой и прочной материи, служивший ей постелью, одеялом и полотенцем, в зависимости от обстоятельств, и накинула его на плечи. После этого она расстегнула небольшой боковой кармашек рюкзака и взяла из него еще одно из своих сокровищ – потускневшую плоскую металлическую расческу. Во время путешествия редко выпадала возможность тщательно вымыть голову, и поэтому каждый раз после такого мытья ей было приятно и радостно расчесывать свои чистые светлые волосы, которые она обрезала ножом на уровне плеч, когда они становились слишком длинными.
Обсохнув, Лаки оделась и стала собираться. Конечно, ей хотелось еще хоть немного побыть у этого чудесного озера, посидеть на чистом песчаном пляже, окруженном лесом, может быть, даже сделать здесь привал и отдохнуть. Но Лаки намеревалась успеть осмотреть за день хотя бы часть города, и поразмыслив, она решила, не задерживаясь, направиться к видневшимся за дальним берегом зданиям. В крайнем случае, к озеру всегда можно будет вернуться.
Приняв такое решение, она еще с минуту посидела на песке, нагретом теплым, но еще не жарким солнцем, какое бывает поздней весной или в начале лета, затем встала, закинула рюкзак за спину и зашагала в обход озера в сторону города.
Как и всегда, город не оправдал надежд и не обманул опасений Лаки. В нем уже давным-давно никого и ничего не было. Обветшалые здания уныло смотрели на пустынные улицы неподвижными черными глазницами оконных проемов, а бетонные дороги были разбиты и выщерблены и во многих местах проросли травой и кустарником. Природа здесь уже давно и успешно вела борьбу с древними творениями человеческих рук и понемногу все больше и больше разрушала некогда величественный символ людской цивилизации.
И этот город такой же, как и все предыдущие, с тоской подумала Лаки. В нем уже давно никого нет, и вряд ли уже когда-нибудь будет. Ну, что ж, пусть будет так. Я уже привыкла…
Через какое-то время она вышла на широкую, залитую солнцем улицу, и зашагала по ней на запад. Справа и слева тянулись однообразные многоэтажные здания, стены которых за многие годы были изъедены ветром и дождем, а окна и двери давным-давно выломаны и выбиты неизвестно кем – может быть, последними из людей, которые еще оставались здесь жить, а может быть, бандами мародеров, которые пришли сюда уже после них в надежде чем-нибудь поживиться.
Внезапно среди однообразных высоких зданий Лаки увидела большое и приземистое одноэтажное строение из белого камня и из любопытства зашла внутрь. Все здание состояло из одного огромного помещения, и в нем было пусто. Над головой, подпираемый толстыми колоннами, нависал потолок, в котором небом светились дыры, а под ногами мелкими трещинами расходился бетонный пол. Мимолетного взгляда хватало, чтобы понять, что все здесь уже очень много лет как заброшено. В углах и вдоль стен лежал какой-то старый хлам вперемешку с кусками рваного, истлевшего тряпья. Под ногами местами скопился слой высохшей грязи. В дальней стене угадывался дверной проем, ведущий в темноту. Лаки вернулась на улицу. Таких пустых и заброшенных зданий она видела уже много за три года своего путешествия. Все города, в которых она побывала, были такими же – унылыми, пустынными, заброшенными. Мертвыми…
Лаки тряхнула головой, отгоняя невеселые мысли, и зашагала дальше.
Когда солнце уже достигло зенита и, казалось, надолго остановилось в голубом небе без малейшего движения, Лаки приблизилась к огромному строению, которое было намного выше других многоэтажных железобетонных башен стоявших по соседству. Она задрала вверх голову и стала считать этажи по рядам черных проемов окон. Несколько раз Лаки сбивалась, теряя место счета, но, в конце концов, насчитала шестьдесят этажей. Еще никогда она не видела таких высоких зданий. Словно монумент былого людского величия, оно возвышалось над городом, и когда Лаки стояла рядом с ним и пыталась разглядеть его верхушку, ей казалось, что оно достает до самого неба.
Вот бы туда забраться, подумала Лаки.
А в следующую секунду ноги сами понесли ее внутрь.
Скорее всего, когда-то эта башня была домом, в котором жило очень много людей. Все этажи были похожи друг на друга, как две капли воды, и ни на одном не было какой-нибудь уцелевшей вещи. Только крошки и обломки бетона кругом, мусор и какие-то полуистлевшие доски лежали на грязном полу под ногами. Поднимаясь по широким лестницам все выше, Лаки видела вокруг себя лишь разруху и запустение и никак не могла представить себе, как все это выглядело в те времена, когда здесь царили покой и благополучие. Иногда она выглядывала в окна, и тогда город представал перед ее взором во всем своем величественном и бессмысленном великолепии.
Вот бы поглядеть вокруг с вершины, подумала Лаки и полетела по ступеням наверх.
Поднявшись на сороковой этаж, она решила дать ногам немного отдохнуть. Просто стоять и ждать было скучно, и Лаки свернула в один из боковых проходов. Пройдя по тонувшему в темноте коридору, она, наконец, очутилась в помещении, залитом солнечным светом, проникающим внутрь сквозь пустые окна. Осторожно опершись руками на выщербленный оконный проем, Лаки выглянула наружу.
Даже с этой высоты открывался невероятно красивый вид на город. Остальные здания были настолько далеко внизу, что даже дух захватывало от взгляда на них.
А ведь можно подняться еще на целых двадцать этажей, промелькнула в голове у Лаки радостная мысль.
Она повернулась и зашагала обратно к лестнице. А в следующую секунду позади нее раздался сильный грохот. Лаки резко обернулась, инстинктивно выхватывая из чехла на поясе нож и готовясь встретить опасность. Но волновалась она напрасно – никакой угрозы не было. Вокруг нее все по-прежнему было мертво и неподвижно. И лишь в том месте у окна, где она только что стояла, в полу теперь зияла большая прямоугольная дыра. Видимо, даже небольшой вес Лаки мог ускорить разрушение этого монументального задания, которое и так уже долгие годы постепенно рассыпалось от старости.
Спасибо, мама, подумала Лаки, пряча нож обратно в чехол, и уже с удвоенной осторожностью продолжила свой путь.
Она всегда благодарила свою маму, за то, что та назвала ее этим счастливым именем. Когда Лаки была еще совсем ребенком, мать говорила ей, что ее имя означает то, что его обладателю всегда и во всем будет сопутствовать удача, и беды и невезение будут обходить его стороной. Конечно, беды и всяческие мелкие неприятности далеко не всегда обходили Лаки стороной, заставляя ее мокнуть под ливнем без надежды где-нибудь укрыться или вынуждая голодать по несколько дней кряду. Но несколько крупных везений и большое количество везений поменьше на ее счету были, и это нельзя было не принимать во внимание. К тому же, Лаки было уже семнадцать лет, и она до сих пор была жива, что в этом безучастном к жизни отдельных людей мире само по себе считалось очень большой удачей.
Вновь выйдя на лестничную площадку, Лаки посмотрела вверх сквозь пролеты и, немного поразмыслив, сняла свой рюкзак со спины и поставила его на пол. Затем она шагнула на лестницу и уже налегке побежала наверх.
Вскоре бесчисленные ступени и пролеты закончились и, пройдя через небольшой и сильно проржавевший тамбур, Лаки оказалась на невероятно обширной крыше. Правда, в нескольких местах, ближе к середине, в ней тоже зияли огромные прямоугольные дыры, похожие на ту, в которую едва не угодила Лаки несколькими минутами ранее. А в одном месте, недалеко от выхода из тамбура, покрытие просело, и в углублении сверкала вода. Очевидно, она скопилась там во время сильного ливня, разразившегося пару дней назад и заставшего Лаки в лесу.
Лаки подошла ближе и заглянула в лужу. И из лужи на нее посмотрело симпатичное загорелое лицо с большими серыми глазами и переливающимися на солнце золотистыми волосами. Она весело улыбнулась своему отражению и, осторожно ступая, двинулась к краю крыши.
У Лаки захватило дух, когда она остановилась у ограждения и посмотрела вниз. Весь город раскинулся перед ней, как на ладони. И не только город, но и лес на востоке, и степь на западе, и все-все-все до самого горизонта, который теперь отодвинулся очень далеко, было видно с такой высоты. Даже огромное озеро, в котором Лаки купалась утром, казалось отсюда совсем крошечным голубым пятнышком.
Она облокотилась на ржавый поручень, закрыла глаза и, подставив лицо прохладному летнему ветру, жадно вдохнула свежий и чистый воздух, который он нес с собой.
Еще несколько секунд Лаки постояла у края, любуясь видом, а потом вдруг подумала, что было бы очень здорово устроить здесь привал и перекусить, и что надо было не лениться, а захватить мешок с собой.
- Дурочка, - недовольно проворчала Лаки и пошла обратно, чтобы взять рюкзак.
Она стала спускаться по лестнице, считая этажи в обратном порядке, а когда очутилась на сорок четвертом, вдруг услышала отчетливый глухой стук, раздавшийся снизу.
Сердце Лаки замерло и сразу же неистово забилось. Она прижалась к стене и достала нож.
Глава 1.
Совладав с охватившим ее страхом, Лаки посмотрела вниз, в пролет между лестницами, но ничего подозрительного не увидела. Тогда, осторожно касаясь ступеней подошвами ботинок и держась у самой стены, она стала медленно спускаться.
Конечно, раздавшийся откуда-то снизу стук мог быть вызван случайным, отвалившимся откуда-нибудь со стены камушком или же обычной просадкой железобетонных перекрытий, но какое-то шестое чувство подсказывало Лаки, что это не так, и заставляло ее с предельной осторожностью красться по ступеням.
До площадки, где она оставила свой рюкзак, оставался всего один этаж, когда снизу донесся новый странный и шелестящий звук. И Лаки узнала этот звук – так шелестели большие листья, в которые она заворачивала прожаренное на огне мясо кроликов и прочей мелкой живности, которую иногда удавалось поймать с помощью ловушек.
Холодный пот выступил на спине у Лаки от страха, но невероятным усилием духа она собрала всю свою волю в кулак и, едва дыша, ступила на последнюю лестницу, ведущую прямо на сороковой этаж.
И тут же ее сердце сковал животный ужас, потому что внизу перед собой, через каких-нибудь десять ступеней она увидела человека, сидевшего перед оставленным на площадке рюкзаком. Человек сидел спиной к Лаки, и первым ее невольным желанием было быстро и осторожно снова уйти наверх, пока ее не увидели, и спрятаться в одном из темных помещений с множеством комнат, забиться в угол, зажмуриться и просидеть так день или два, только чтобы этот человек, кто бы он ни был, ушел отсюда. Но это был лишь мимолетный панический крик инстинкта самосохранения. Жизнь научила Лаки тому, что в этом мире нужно драться, для того чтобы жить, и что того, кто спрятался, всегда могут найти. И еще жизнь показала Лаки, к счастью для нее, на примерах других людей, что чаще всего в драке побеждает тот, кто нападает первым. Тогда она сжала рукоять ножа, готовясь в два прыжка преодолеть расстояние, разделявшее ее и ее врага, и шагнула вперед.
И в этот момент произошло страшное – видимо, почувствовав исходящую от Лаки враждебность, а возможно, по какой-то другой причине, человек обернулся, увидел ее и неподвижно замер. С отчаянием осознав, что момент неожиданности безвозвратно упущен, Лаки все же бросилась на врага, сжав рукоять ножа двумя руками. Но удар пришелся в пустоту. Ее противник с нечеловеческой прытью отскочил в сторону, схватил какую-то длинную палку, лежавшую на полу, и быстро повернулся к Лаки, выставив перед собой тяжелый железный прут и оскалив зубы. Замерев, Лаки, посмотрела ему в глаза, и – вдруг поняла, что перед ней женщина.
Сначала Лаки не поверила своим глазам, но чем больше она смотрела на нее, тем больше убеждалась в том, что глаза ее не обманывают.
Последний раз Лаки видела женщин в общине, где она родилась, и это было около четырех лет назад. И когда на их селение напали, спастись удалось лишь ей одной. В своем путешествии Лаки натыкалась иногда на стоянки и небольшие лагеря банд мародеров и убийц, и осторожно наблюдала за ними из укрытия. Но в бандах этих были только мужчины. Женщин Лаки больше не встречала никогда.
Но сейчас, скалясь, шипя и направив в сторону Лаки острый железный прут, перед ней стояла именно женщина. Даже, скорее, девушка, которая была едва ли старше самой Лаки. Только внешний вид ее был настолько диким, что сразу же вызывал чувство подсознательного страха. Тело и ноги девушки были обмотаны полосами грубой материи какого-то темного болотного цвета; рыжие, почти красные волосы доходили до бедер, а огромные зеленые глаза горели таким вызовом и враждебностью, что в них было страшно смотреть.
Лаки судорожно перевела дыхание и в этот момент ее противница бросилась на нее, сделав короткий замах своим шестом и намереваясь попасть Лаки в голову.
