В них застыли слёзы боли, но губы трогает легкая едва заметная улыбка, когда она замечает мою растерянность.
- Ты пришла. Я так рада, - шепчет она и тянется ко мне дрожащей маленькой ручкой, которую я спешно подхватываю, как раз в тот момент, когда она начинает падать, и сжимаю в своей, тут же ощутив липкую влажность. Кровь.
По моим щекам начинают течь слезы, но девочка, удивленно хмурится, наблюдая за мной пристальным взглядом. Сердце сжимается от жалости к ней, но, кажется, ребенок лет шести на вид даже не чувствует собственных открытых ран на нежной коже. Слезы исчезают из ее глаз, но в них остается что-то намного тяжелее этого - некая чувствительность и слабость. Первая и единственная слабость, которую она себе позволит.
Боль, навсегда застывшая в ее сердце, намного глубже физической - это боль утраты единственного близкого человека, которую не заглушить медикаментами.
- Привет, малыш, - я заставляю себя наконец ответить. - Ты знаешь, зачем я здесь?
Она едва уловимо отрицательно качает головой. Любое ее движение строго ограничено из-за количества полученных травм. Врачи тем временем анализируют ее повреждения, останавливают кровотечения, пытаются сделать прогноз относительно ее жизни, подключая аппаратуру, суетятся вокруг. Большинство из присутствующих сомневаются, что сумеют довести до ближайшей больницы живого ребёнка. И мне хочется ударить их за то, что они борются за ее жизнь вполсилы, уже не веря в счастливый исход!
- Я пришла, потому что ты нуждаешься во мне… Я знаю, тебе страшно и...больно. Но ты ведь боец, да? - я спрашиваю, но сама уже знаю ответ.
- Да, - срывается с ее пухлых детских губ тихий хриплый выдох. - Не уходи. Я не смогу...одна.
- Никогда. Слышишь? - отвечаю я, вытирая собственные слёзы. - Ты не будешь одна. Я рядом. Я сильная! А я - это ты. Значит, ты тоже сильная. - Я оставляю на ее маленькой ладошке мягкий поцелуй, зная, что не должна касаться запястья, где у неё находится глубокий осколочный порез, от которого останется шрам на всю жизнь.
- Ты ошибаешься, - прилагая большие силы, отвечает она, не замечая, что в салоне становится очень шумно. Кто-то приходит и начинает ругаться с врачами, требуя немедленно вести ребёнка в больницу. Я знаю, что у нас осталось мало времени, поэтому сжимаю ее ручку, даря тепло собственного тела.
Скоро эта машина тронется, понесется по шоссе в сторону города на предельной скорости. Другой человек будет держать ее за руку. Они успеют помочь ей до того, как остановится ее сердце. Я знаю, что случится с ней дальше. Ее перевезут в Швейцарию, где проведут несколько операций, чтобы восстановить раздробленную кисть, а также лишить ее некоторых особенно страшных шрамов. Она останется живой, но так и не узнает, кто был рядом с ней все это время.
- Послушай меня. Ничего не бойся, малыш, - мой голос надламывается, но я продолжаю говорить, даже когда он падает до шепота. Горло горит от едва сдерживаемых эмоций! Но я должна держать себя в руках ради нее. - Ты такая сильная и красивая! И так будет всегда. Ты справишься с этим…И не потому что должна или обязана кому-то. Ты сделаешь это ради себя самой. Пройдёт время, чуть больше двух лет, и ты найдешь себе друзей, пойдешь в отличную школу и будешь много тренироваться с Максом, чтобы стать лучшей волчицей в стае. Самой хитрой и самой...быстрой.
Я улыбаюсь, когда вижу улыбку на ее лице. Это странно, если учесть что ее сердце близко к остановке, но я спокойна, потому что знаю, что этого всё-таки не случится.
- Твоя мама, она любила тебя и хотела бы, чтобы ты была счастлива, даже если ее не будет рядом! Ты не можешь подвести ее. Ты не можешь подвести меня, малыш.
Я в последний раз касаюсь ее окровавленных волос своими губами, не чувствуя ни запаха, ни вкуса. Наше время подошло к концу. С сожалением, разрывающим сердце, вижу, как ее глаза закрываются, когда Син теряет сознание.
Самое страшное ждет ее впереди. От этой мысли по щекам вновь текут горячие слезы, но я не стряхиваю их, не пытаюсь успокоиться или изменить случившееся, как делала раньше, приходя сюда, потому что знаю, что это бесполезно. Ничто больше не зависит от меня.
Нельзя изменить прошлое, как бы сильно мы в этом не нуждались!
Можно сделать только выводы и идти дальше, храня в душе это знание, чтобы подобное больше никогда не повторилось.
Я поклялась себе, что не позволю никому сломать себя, чтобы больше не чувствовать этой удушающей боли и невыносимого холодного страха перед бездной полной отчаяния! Я дала себе слово, и я всегда сдерживала обещания, данные себе.
Двери скорой захлопываются перед мои лицом, оставляя в одиночестве, и машина уносится прочь, увозя девочку в ее будущий личный, персональный ад.
Мне страшно думать о том, что скоро она проснется в палате номер 9, расположенной в лучшей частной больнице, где-то в центре Берлина, и не вспомнит нашей встречи, которой по сути и не было. У неё останется лишь слепая вера и сила, которую я должна была дать ей сейчас, ведь если бы их не было, то что спасло бы ее от смерти?
Я плачу, стоя там на дороге, все также не замечаемая другими людьми, провожая ее пустым взглядом.
Ее ждёт тяжёлый год, в конце которого психологи всё-таки заставят ее вернуться в реальность, покинув свою пыточную, куда она невольно закрылась, вспоминая каждый день и все, что только можно о своей погибшей матери, и каждую ночь возвращаясь в прошлое и пытаясь изменить его...
Она будет усердно сражаться с призраками прошлого, которые будут штурмовать ее сознание еще долгие годы.
Страшно и больно смотреть на человека, маленькую беззащитную девочку, которой только предстоит пройти через отчаяние, страх перед неизбежностью и познать все стороны одиночества в чистом его проявлении. Но ужаснее быть этим человеком и на собственной шкуре испытать ВСЕ. От начала и до конца. Смотреть сквозь слезы и знать, что произойдет дальше, но не иметь возможности что-либо изменить, повернуть время вспять. Знать в совершенстве, в извращенном ужасающем идеале все то, через что тебе предстоит пройти.
Я закрываю глаза, зная, что моё время вышло и путешествие в воспоминания окончено.
Единственное, что остаётся для меня загадкой и по сей день, - это кто всё-таки заставил врачей спасти меня, кто поругался с ними и в последний момент, матерясь на чем свет стоит, сел в скорую и поехал вместе со мной?
Вздрогнув, Синтия открыла глаза и сразу же наткнулась взглядом на стену, где висела картина морского пейзажа. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок, быстро приходя в себя.
Син не имела понятия, сколько времени спала, но она чувствовала себя намного лучше, чем прежде.
Пробежавшись пальцами по щекам, она стряхнула соленые капли на подушку и прикусила губу, ощутив настойчивое урчание в животе. Видимо спала она довольно долго.
Кошмары, если можно их так назвать, снились довольно редко, но всегда она возвращалась в них в то место и в то время, разговаривая с маленькой версией себя. Безумство? Возможно… Но Син предпочитала объяснять себе это как желание защититься и дать маленькой себе веру в лучшее и силы, чтобы пройти через будущие испытания, тем самым давая силы себе в настоящем. Вроде это называлось осознанными сновидениями, но ее психолог называл это посттравматическим синдромом.
Ну, или всё-таки она была в некотором роде безумна.
По сути, любой однажды сломленный человек, является безумным, потому что уже окунулся в своей персональный ад, захлебывался собственной болью, никому прежде неизведанной. Вернуться оттуда можно. Но вернуться таким, как прежде, - никогда.
После того, как окончательно проснулась, Синтия перебрала свои вещи и сложила небольшую сумку, которую собиралась забрать с собой в свой новый дом. Туда не вошло большое количество вещей, но все они были ей дороги по тем или иным причинам.
Синтия поняла, что в маленьком холодильнике почти не осталось припасов, и она решила пойти на кухню, чтобы взять что-нибудь на ужин.
Син шла по коридору, поглядывая на свой аккуратный маникюр до тех, пор пока не врезалась в широкую мужскую грудь.
Над ухом раздался хриплый смех, и его руки сразу же оказались на ее талии, прижимая ближе, мешая отстраниться.
- О, ты сама ищешь моей компании?
Син зарычала сквозь крепко сжатые зубы и попыталась отскочить подальше, сразу же осознав, кто был перед ней. Этого гадкого типа, пожалуй, она бы узнала из тысячи мужчин, что заставляло ее отчаянно бороться с его загребущими руками.
- Отвали, - она старалась оттолкнуть его, но Син была крошкой, по сравнению с ним. - Макс, пошёл вон!
Макс резко прижал ее к стене своим телом, не позволяя увеличить расстояние между ними. Син не переставала предупреждающе рычать, сдерживая свою волчицу, не позволяя ей захватить контроль и оторвать парню голову.
- Шшш, Синтия-колючка, - он сладко улыбнулся и наклонил голову к ней, заставляя Син максимально вжаться в стену и отвернуться, чтобы избежать прикосновения его губ к своим. - Ты скоро выйдешь замуж...Ммм...Как тебе новость?
- Отличная. Мечта всей моей жизни! - она старалась избавиться от прикосновения его рук к своей талии, но Макс специально игнорировал ее, удерживая их на месте.
- Мы оба знаем, что это не так, - он погладил ее ребра, от чего Син вцепилась когтями в его плечи и с удовольствием оставила царапины, заставляя Макса зашипеть от боли. - Тшш...Плохая девочка. Дикая, ммм…Люблю твою дикость!
- Еще раз тронешь, и я оторву тебе самый важный орган, - прошипела Син.
Макс заливисто рассмеялся, оглашая коридоры коттеджа своим глубоким грудным смехом.
- Тихо, малыш. Ты не думала о том, что я могу тебе помочь? - его брови игриво поползли вверх. Видимо парень думал, что это делает его очаровашкой. Пф. - В некоторой степени ты сейчас зависишь от меня...
- Как же? - нехотя поинтересовалась Син, не позволяя его губам коснуться ее лица. Она резко схватила его за подбородок и больно сжала, удерживая подальше. - Говори или проваливай!
- Мы оба знаем, ты желаешь избежать этого брака. Я не могу гарантировать, что ты сможешь это сделать без меня, но, если ты станешь моей парой…
- Пфф, Макс, я даже слушать об этом не хочу! Равен просто убьет тебя, если мы посмеем играть за его спиной, - она не сомневалась в этом. - Я не собираюсь становиться врагом своего будущего мужа ради сомнительного шанса на свободу! - Син готова была уйти, но следующая фраза Макса заставила ее замереть на месте с широко распахнутыми глазами.
- Очень сомневаюсь, что он будет нежен с тобой… в твой первый раз, - он пошло улыбнулся, наблюдая за тем, как на ее лице отразился шок.
Честно говоря, Син это даже в голову не пришло. Да, действительно, подобное было проблемой, но она что-нибудь придумает. И мужчина, стоящий перед ней, точно не заберет ее невинность!
- Я не буду спрашивать, откуда ты знаешь об этом…- Син вскинула брови и уставилась на него. - И что дальше? Зачем ты говоришь мне такое дерьмо про Равена?
Макс покачал головой, прижимаясь к Син теснее, видимо рассчитывая, что её тело непременно отреагирует на мужскую близость. Как жаль для него, что она не рассматривала его как мужчину, просто потому что Макс по большей части раздражал Син.
Ну, это началось лет так с четырнадцати, когда ее интересы изменились, и она в полной мере начала заглядываться на мальчиков. Один только Бог знает, почему объектом ее внимания не стал бета. Когда-то давно они отлично ладили. В те времена бета тренировал Синтию наравне со своими стражами, но после...после она стала обучаться у другого парня.
- Ну, мы могли бы с тобой повеселиться этой ночью! - Он погладил ее запястья, подняв и зафиксировав их над головой Син. - Обещаю, Синтия-колючка, ты получишь удовольствие со мной. Потом твои чувства и желания вряд ли будет волновать такого человек, как Равен Торрес. Но со мной ты можешь рассчитывать на нежность...
Син позволила его руке коснуться ее бедра, и, когда он не почувствовал сопротивления, его глаза торжествующе блеснули. Синтия усмехнулась, осторожно высвободила свою ладонь из его захвата, а после резко ударила мужчину в кадык, заставляя судорожно глотать воздух и кашлять.
- Какого хрена, Син?! - взревел Макс, а после ударил кулаком о стену рядом с ее головой.
- Ты просто идиот, если решил, что я соглашусь на подобное! За кого ты меня принимаешь? Я не шлюха, которая будет раздвигать ноги перед не пойми кем, когда завтра выйду замуж! - Син едва не плевалась от возмущения! Кажется, сегодня каждый член стаи решил добить ее отсутствием мозгов!
- Какая разница? Почему ты чувствуешь себя виноватой перед ним, обязанной, когда ни разу в жизни не видела его?! Брак - это даже не твоё решение! Все об этом знают! - Макс сдерживал рвущееся из груди рычание.
Он действительно не понимал ее, и Син становилось горько от этого.
- Я буду чувствовать себя грязной, если поступлю так за его спиной! Ты никогда не понимал меня, Макс! И не поймешь...
- Это ты не понимаешь! Син, ведь ты же не глупая! - он прошелся пятерней по волосам и коснулся покрасневшего горла. Она надеялась причинить ему больший ущерб, как жаль, что удар вышел фиговый. - Я...я готов взять тебя в пару, лишь бы тебе не пришлось жить с ним!!! Как думаешь, Равен будет терпеть твои выходки в своём доме? Просто подумай, сколько ты протянешь рядом с тем, кто не примет тебя как альфу, не станет прислушиваться к твоим желаниям и будет игнорировать потребности твоей волчицы?! - его слова били наотмашь, заставляя ее задыхаться, потому что она осознавала его правоту. - День? Может, месяц?! А что с тобой будет потом, Синтия, когда он сломает тебя? Это случится рано или поздно… Я не хочу этого для тебя. Я люблю тебя и уже давно!
Син никому не доверяла в этом доме, а особенно парню, стоящему напротив, смотрящему на нее со сталью в глазах, как смотрят мужчины на трофей, а не на любимую женщину. Не было той мягкости, которая обозначала желание обладать полностью: и душой, и телом.
- Нет, Макс. Ты хочешь завалить меня в постель и уже давно! В это я охотно верю! - ловко парировала она.
- Как жаль, что ты действительно так думаешь, - он уперся ладонями по обе стороны от ее головы.
- Даже если ты что-то чувствуешь, это уже не имеет значения, - повторила она спокойным голосом. - Ты знаешь, что я не поступлю так с Равеном...Я перестану уважать себя, если пересплю с тобой сейчас. Поверь мне, Макс, нет ничего хуже, чем потерять уважение к себе...
- Ты ничего ему не должна, Син! Ты вправе ненавидеть его за принуждение! - он схватил ее за плечи и встряхнул. - Прошу, приди в себя!
- Может и так...Но если я буду изменять, то точно не за его спиной. Я слишком гордая для этого! - честно ответила Син, отцепляя его руки от своего тела. - Отпусти меня сейчас же! Ты что не слышишь меня, бета?!
- Я знаю. Знаю, что ты гордая… Син, ну подумай! - он попытался поцеловать ее, но Синтия резко оттолкнула его.
- Хватит! Пусти меня!
- Син, я не могу потерять тебя сейчас!!! - он судорожно осматривал коридор, и она буквально видела, как в его голове прокручивались колесики.
Син всерьез начала опасаться этого безумного взгляда. Когда Макс посмотрел на нее, его зрачки сильно расширились, и глаза стали зелеными, как у его волка.
- Ты пришла. Я так рада, - шепчет она и тянется ко мне дрожащей маленькой ручкой, которую я спешно подхватываю, как раз в тот момент, когда она начинает падать, и сжимаю в своей, тут же ощутив липкую влажность. Кровь.
По моим щекам начинают течь слезы, но девочка, удивленно хмурится, наблюдая за мной пристальным взглядом. Сердце сжимается от жалости к ней, но, кажется, ребенок лет шести на вид даже не чувствует собственных открытых ран на нежной коже. Слезы исчезают из ее глаз, но в них остается что-то намного тяжелее этого - некая чувствительность и слабость. Первая и единственная слабость, которую она себе позволит.
Боль, навсегда застывшая в ее сердце, намного глубже физической - это боль утраты единственного близкого человека, которую не заглушить медикаментами.
- Привет, малыш, - я заставляю себя наконец ответить. - Ты знаешь, зачем я здесь?
Она едва уловимо отрицательно качает головой. Любое ее движение строго ограничено из-за количества полученных травм. Врачи тем временем анализируют ее повреждения, останавливают кровотечения, пытаются сделать прогноз относительно ее жизни, подключая аппаратуру, суетятся вокруг. Большинство из присутствующих сомневаются, что сумеют довести до ближайшей больницы живого ребёнка. И мне хочется ударить их за то, что они борются за ее жизнь вполсилы, уже не веря в счастливый исход!
- Я пришла, потому что ты нуждаешься во мне… Я знаю, тебе страшно и...больно. Но ты ведь боец, да? - я спрашиваю, но сама уже знаю ответ.
- Да, - срывается с ее пухлых детских губ тихий хриплый выдох. - Не уходи. Я не смогу...одна.
- Никогда. Слышишь? - отвечаю я, вытирая собственные слёзы. - Ты не будешь одна. Я рядом. Я сильная! А я - это ты. Значит, ты тоже сильная. - Я оставляю на ее маленькой ладошке мягкий поцелуй, зная, что не должна касаться запястья, где у неё находится глубокий осколочный порез, от которого останется шрам на всю жизнь.
- Ты ошибаешься, - прилагая большие силы, отвечает она, не замечая, что в салоне становится очень шумно. Кто-то приходит и начинает ругаться с врачами, требуя немедленно вести ребёнка в больницу. Я знаю, что у нас осталось мало времени, поэтому сжимаю ее ручку, даря тепло собственного тела.
Скоро эта машина тронется, понесется по шоссе в сторону города на предельной скорости. Другой человек будет держать ее за руку. Они успеют помочь ей до того, как остановится ее сердце. Я знаю, что случится с ней дальше. Ее перевезут в Швейцарию, где проведут несколько операций, чтобы восстановить раздробленную кисть, а также лишить ее некоторых особенно страшных шрамов. Она останется живой, но так и не узнает, кто был рядом с ней все это время.
- Послушай меня. Ничего не бойся, малыш, - мой голос надламывается, но я продолжаю говорить, даже когда он падает до шепота. Горло горит от едва сдерживаемых эмоций! Но я должна держать себя в руках ради нее. - Ты такая сильная и красивая! И так будет всегда. Ты справишься с этим…И не потому что должна или обязана кому-то. Ты сделаешь это ради себя самой. Пройдёт время, чуть больше двух лет, и ты найдешь себе друзей, пойдешь в отличную школу и будешь много тренироваться с Максом, чтобы стать лучшей волчицей в стае. Самой хитрой и самой...быстрой.
Я улыбаюсь, когда вижу улыбку на ее лице. Это странно, если учесть что ее сердце близко к остановке, но я спокойна, потому что знаю, что этого всё-таки не случится.
- Твоя мама, она любила тебя и хотела бы, чтобы ты была счастлива, даже если ее не будет рядом! Ты не можешь подвести ее. Ты не можешь подвести меня, малыш.
Я в последний раз касаюсь ее окровавленных волос своими губами, не чувствуя ни запаха, ни вкуса. Наше время подошло к концу. С сожалением, разрывающим сердце, вижу, как ее глаза закрываются, когда Син теряет сознание.
Самое страшное ждет ее впереди. От этой мысли по щекам вновь текут горячие слезы, но я не стряхиваю их, не пытаюсь успокоиться или изменить случившееся, как делала раньше, приходя сюда, потому что знаю, что это бесполезно. Ничто больше не зависит от меня.
Нельзя изменить прошлое, как бы сильно мы в этом не нуждались!
Можно сделать только выводы и идти дальше, храня в душе это знание, чтобы подобное больше никогда не повторилось.
Я поклялась себе, что не позволю никому сломать себя, чтобы больше не чувствовать этой удушающей боли и невыносимого холодного страха перед бездной полной отчаяния! Я дала себе слово, и я всегда сдерживала обещания, данные себе.
Двери скорой захлопываются перед мои лицом, оставляя в одиночестве, и машина уносится прочь, увозя девочку в ее будущий личный, персональный ад.
Мне страшно думать о том, что скоро она проснется в палате номер 9, расположенной в лучшей частной больнице, где-то в центре Берлина, и не вспомнит нашей встречи, которой по сути и не было. У неё останется лишь слепая вера и сила, которую я должна была дать ей сейчас, ведь если бы их не было, то что спасло бы ее от смерти?
Я плачу, стоя там на дороге, все также не замечаемая другими людьми, провожая ее пустым взглядом.
Ее ждёт тяжёлый год, в конце которого психологи всё-таки заставят ее вернуться в реальность, покинув свою пыточную, куда она невольно закрылась, вспоминая каждый день и все, что только можно о своей погибшей матери, и каждую ночь возвращаясь в прошлое и пытаясь изменить его...
Она будет усердно сражаться с призраками прошлого, которые будут штурмовать ее сознание еще долгие годы.
Страшно и больно смотреть на человека, маленькую беззащитную девочку, которой только предстоит пройти через отчаяние, страх перед неизбежностью и познать все стороны одиночества в чистом его проявлении. Но ужаснее быть этим человеком и на собственной шкуре испытать ВСЕ. От начала и до конца. Смотреть сквозь слезы и знать, что произойдет дальше, но не иметь возможности что-либо изменить, повернуть время вспять. Знать в совершенстве, в извращенном ужасающем идеале все то, через что тебе предстоит пройти.
Я закрываю глаза, зная, что моё время вышло и путешествие в воспоминания окончено.
Единственное, что остаётся для меня загадкой и по сей день, - это кто всё-таки заставил врачей спасти меня, кто поругался с ними и в последний момент, матерясь на чем свет стоит, сел в скорую и поехал вместе со мной?
***
Вздрогнув, Синтия открыла глаза и сразу же наткнулась взглядом на стену, где висела картина морского пейзажа. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок, быстро приходя в себя.
Син не имела понятия, сколько времени спала, но она чувствовала себя намного лучше, чем прежде.
Пробежавшись пальцами по щекам, она стряхнула соленые капли на подушку и прикусила губу, ощутив настойчивое урчание в животе. Видимо спала она довольно долго.
Кошмары, если можно их так назвать, снились довольно редко, но всегда она возвращалась в них в то место и в то время, разговаривая с маленькой версией себя. Безумство? Возможно… Но Син предпочитала объяснять себе это как желание защититься и дать маленькой себе веру в лучшее и силы, чтобы пройти через будущие испытания, тем самым давая силы себе в настоящем. Вроде это называлось осознанными сновидениями, но ее психолог называл это посттравматическим синдромом.
Ну, или всё-таки она была в некотором роде безумна.
По сути, любой однажды сломленный человек, является безумным, потому что уже окунулся в своей персональный ад, захлебывался собственной болью, никому прежде неизведанной. Вернуться оттуда можно. Но вернуться таким, как прежде, - никогда.
После того, как окончательно проснулась, Синтия перебрала свои вещи и сложила небольшую сумку, которую собиралась забрать с собой в свой новый дом. Туда не вошло большое количество вещей, но все они были ей дороги по тем или иным причинам.
Синтия поняла, что в маленьком холодильнике почти не осталось припасов, и она решила пойти на кухню, чтобы взять что-нибудь на ужин.
Син шла по коридору, поглядывая на свой аккуратный маникюр до тех, пор пока не врезалась в широкую мужскую грудь.
Над ухом раздался хриплый смех, и его руки сразу же оказались на ее талии, прижимая ближе, мешая отстраниться.
- О, ты сама ищешь моей компании?
Син зарычала сквозь крепко сжатые зубы и попыталась отскочить подальше, сразу же осознав, кто был перед ней. Этого гадкого типа, пожалуй, она бы узнала из тысячи мужчин, что заставляло ее отчаянно бороться с его загребущими руками.
- Отвали, - она старалась оттолкнуть его, но Син была крошкой, по сравнению с ним. - Макс, пошёл вон!
Макс резко прижал ее к стене своим телом, не позволяя увеличить расстояние между ними. Син не переставала предупреждающе рычать, сдерживая свою волчицу, не позволяя ей захватить контроль и оторвать парню голову.
- Шшш, Синтия-колючка, - он сладко улыбнулся и наклонил голову к ней, заставляя Син максимально вжаться в стену и отвернуться, чтобы избежать прикосновения его губ к своим. - Ты скоро выйдешь замуж...Ммм...Как тебе новость?
- Отличная. Мечта всей моей жизни! - она старалась избавиться от прикосновения его рук к своей талии, но Макс специально игнорировал ее, удерживая их на месте.
- Мы оба знаем, что это не так, - он погладил ее ребра, от чего Син вцепилась когтями в его плечи и с удовольствием оставила царапины, заставляя Макса зашипеть от боли. - Тшш...Плохая девочка. Дикая, ммм…Люблю твою дикость!
- Еще раз тронешь, и я оторву тебе самый важный орган, - прошипела Син.
Макс заливисто рассмеялся, оглашая коридоры коттеджа своим глубоким грудным смехом.
- Тихо, малыш. Ты не думала о том, что я могу тебе помочь? - его брови игриво поползли вверх. Видимо парень думал, что это делает его очаровашкой. Пф. - В некоторой степени ты сейчас зависишь от меня...
- Как же? - нехотя поинтересовалась Син, не позволяя его губам коснуться ее лица. Она резко схватила его за подбородок и больно сжала, удерживая подальше. - Говори или проваливай!
- Мы оба знаем, ты желаешь избежать этого брака. Я не могу гарантировать, что ты сможешь это сделать без меня, но, если ты станешь моей парой…
- Пфф, Макс, я даже слушать об этом не хочу! Равен просто убьет тебя, если мы посмеем играть за его спиной, - она не сомневалась в этом. - Я не собираюсь становиться врагом своего будущего мужа ради сомнительного шанса на свободу! - Син готова была уйти, но следующая фраза Макса заставила ее замереть на месте с широко распахнутыми глазами.
- Очень сомневаюсь, что он будет нежен с тобой… в твой первый раз, - он пошло улыбнулся, наблюдая за тем, как на ее лице отразился шок.
Честно говоря, Син это даже в голову не пришло. Да, действительно, подобное было проблемой, но она что-нибудь придумает. И мужчина, стоящий перед ней, точно не заберет ее невинность!
- Я не буду спрашивать, откуда ты знаешь об этом…- Син вскинула брови и уставилась на него. - И что дальше? Зачем ты говоришь мне такое дерьмо про Равена?
Макс покачал головой, прижимаясь к Син теснее, видимо рассчитывая, что её тело непременно отреагирует на мужскую близость. Как жаль для него, что она не рассматривала его как мужчину, просто потому что Макс по большей части раздражал Син.
Ну, это началось лет так с четырнадцати, когда ее интересы изменились, и она в полной мере начала заглядываться на мальчиков. Один только Бог знает, почему объектом ее внимания не стал бета. Когда-то давно они отлично ладили. В те времена бета тренировал Синтию наравне со своими стражами, но после...после она стала обучаться у другого парня.
- Ну, мы могли бы с тобой повеселиться этой ночью! - Он погладил ее запястья, подняв и зафиксировав их над головой Син. - Обещаю, Синтия-колючка, ты получишь удовольствие со мной. Потом твои чувства и желания вряд ли будет волновать такого человек, как Равен Торрес. Но со мной ты можешь рассчитывать на нежность...
Син позволила его руке коснуться ее бедра, и, когда он не почувствовал сопротивления, его глаза торжествующе блеснули. Синтия усмехнулась, осторожно высвободила свою ладонь из его захвата, а после резко ударила мужчину в кадык, заставляя судорожно глотать воздух и кашлять.
- Какого хрена, Син?! - взревел Макс, а после ударил кулаком о стену рядом с ее головой.
- Ты просто идиот, если решил, что я соглашусь на подобное! За кого ты меня принимаешь? Я не шлюха, которая будет раздвигать ноги перед не пойми кем, когда завтра выйду замуж! - Син едва не плевалась от возмущения! Кажется, сегодня каждый член стаи решил добить ее отсутствием мозгов!
- Какая разница? Почему ты чувствуешь себя виноватой перед ним, обязанной, когда ни разу в жизни не видела его?! Брак - это даже не твоё решение! Все об этом знают! - Макс сдерживал рвущееся из груди рычание.
Он действительно не понимал ее, и Син становилось горько от этого.
- Я буду чувствовать себя грязной, если поступлю так за его спиной! Ты никогда не понимал меня, Макс! И не поймешь...
- Это ты не понимаешь! Син, ведь ты же не глупая! - он прошелся пятерней по волосам и коснулся покрасневшего горла. Она надеялась причинить ему больший ущерб, как жаль, что удар вышел фиговый. - Я...я готов взять тебя в пару, лишь бы тебе не пришлось жить с ним!!! Как думаешь, Равен будет терпеть твои выходки в своём доме? Просто подумай, сколько ты протянешь рядом с тем, кто не примет тебя как альфу, не станет прислушиваться к твоим желаниям и будет игнорировать потребности твоей волчицы?! - его слова били наотмашь, заставляя ее задыхаться, потому что она осознавала его правоту. - День? Может, месяц?! А что с тобой будет потом, Синтия, когда он сломает тебя? Это случится рано или поздно… Я не хочу этого для тебя. Я люблю тебя и уже давно!
Син никому не доверяла в этом доме, а особенно парню, стоящему напротив, смотрящему на нее со сталью в глазах, как смотрят мужчины на трофей, а не на любимую женщину. Не было той мягкости, которая обозначала желание обладать полностью: и душой, и телом.
- Нет, Макс. Ты хочешь завалить меня в постель и уже давно! В это я охотно верю! - ловко парировала она.
- Как жаль, что ты действительно так думаешь, - он уперся ладонями по обе стороны от ее головы.
- Даже если ты что-то чувствуешь, это уже не имеет значения, - повторила она спокойным голосом. - Ты знаешь, что я не поступлю так с Равеном...Я перестану уважать себя, если пересплю с тобой сейчас. Поверь мне, Макс, нет ничего хуже, чем потерять уважение к себе...
- Ты ничего ему не должна, Син! Ты вправе ненавидеть его за принуждение! - он схватил ее за плечи и встряхнул. - Прошу, приди в себя!
- Может и так...Но если я буду изменять, то точно не за его спиной. Я слишком гордая для этого! - честно ответила Син, отцепляя его руки от своего тела. - Отпусти меня сейчас же! Ты что не слышишь меня, бета?!
- Я знаю. Знаю, что ты гордая… Син, ну подумай! - он попытался поцеловать ее, но Синтия резко оттолкнула его.
- Хватит! Пусти меня!
- Син, я не могу потерять тебя сейчас!!! - он судорожно осматривал коридор, и она буквально видела, как в его голове прокручивались колесики.
Син всерьез начала опасаться этого безумного взгляда. Когда Макс посмотрел на нее, его зрачки сильно расширились, и глаза стали зелеными, как у его волка.
