Но эти его масляные глазки!.. И вечно ими меня как прощупывал. А еще руками часто норовил… ну, в общем, то в лифте коснется, то в кафе, что на третьем этаже. И его шоколадки с коробками конфет никогда меня не радовали, но брать приходилось, чтобы не затягивать неловкие сцены дарения. Вот опять: он протянул плитку в красивой обертке, а я механически опустила ее в ящик стола. В этот момент из кабинета неожиданно и вышел Юрий Петрович.
-- Ты ко мне? – довольно резко спросил, вроде бы, своего друга. А меня отчего-то смерил подозрительным взглядом. – Заходи. Марина, принеси нам три кофе.
Странно. Обычно говорил «пожалуйста», а тут… совсем уже, видно, со мной распрощался, что про вежливость забыл. И тон… как пролаял свое распоряжение. Но я ничего. Снова подняла повыше подбородок, сварила им напиток и понесла на подносе три чашки. Вошла, поставила кофе перед каждым, развернулась на выход и… почувствовала, как моего бедра коснулась рука. От этого и дернулась… слегка.
А находилась рядом с тем самым директором соседней фирмы. Обернулась на него, а он нахально мне улыбался. Покосилась на своего начальника, а тот прожигал взглядом то место, которого недавно коснулась чужая ладонь. Юрий Петрович будто окаменел, но молчал. А вот Алина начала как давиться плохо сдерживаемым хихиканьем и ерзать на своем стуле. В который раз за это утро у меня запылали щеки. И чуть ни взмолилась, чтобы день закончился скорее, я бы этот офис с радостью покинула, пусть и не знала, что потом стала бы делать.
Вернувшись на рабочее место, погрузилась в документы. Работа помогала отвлечься от тяжких дум, но уже через десять минут рядом вырос тот директор, что любил распускать руки.
-- Марин? Есть разговор. Обедать будешь в кафе? Увидимся? Почему нет? Дела надо завершить? А вечером кофе выпьем? Ну! Так сразу-то не горячись отказываться, подумай, милая…
Он ушел, а я еще минут пять сидела вся красная, уставившись в одну точку. Остывала.
-- Марина. Зайди в кабинет, – раздалось из переговорного устройства.
Встала и пошла. Почему-то на негнущихся ногах. А в дверях разминулась с Алиной. Та отчего-то фыркнула и направилась на выход из приемной. Неужели в свой кабинет? Невидаль! Обычно же почти что тут жила.
-- Садись. Разговор есть, -- довольно сурово проговорил босс.
Ну вот, сейчас мог сказать, чтобы на отпускные не рассчитывала. С таким-то хмурым лицом. С него станется.
-- Открой секрет, пожалуйста, -- его вежливость была окрашена очень мрачными тонами. – Это он тебя переманил? – кивнул в потолок Юрий Петрович.
-- Кто? – и вот зачем я так сразу и растерянно выпалила, а еще и рот приоткрыла, ну совсем наивность доморощенная.
-- Скажешь, не поняла? – отчего-то еще больше разгневался начальник.
-- Кирсанов? – высказала я догадку, а Юрий Петрович так и опалил огненным взглядом.
Но глаза быстро отвел к окну. Мне же кивнул головой, мол, он самый. И т отчего во мне снова вспыхнул гнев? Или нет, я догадывалась, почему так отреагировала. Он же видел, как тот сегодня лапал мою ногу. И вот, значит, о чем подумал!..
-- Вас это не касается! – произнесла решительно, потому что во мне кипела обида.
Что же получалось? Меня могли унижать прямо в его кабинете, и он при этом еще какие-то там выводы делал?! Ненавижу!
-- Не скажешь, к кому собралась на работу устроиться? – прищурился на меня недобро. – Тогда… отработаешь положенные две недели.
-- Как? Вы же сказали!.. Произвол!
-- Свободна!!
Уходила я из его кабинета, хлопнув дверью. Первый раз за все время службы. Не имела на то права, конечно, но сорвалась. Потом еще всплакнула немного в туалете, было дело, только на свое место вернулась, как ни в чем не бывало, то есть успокоенная и с подправленным макияжем. Только села, как напротив встал начальник. И снова с пылающим взглядом.
-- И чтобы не смела так краситься! И платье! У нас здесь дресс код вообще-то! – выдал он мне в гневе и покинул приемную, тоже хлопнув дверью.
Признаться, таким поведением удивил. И не только меня. Алина, вошедшая в тот момент в секретарскую выглядела абсолютно ошарашенной. А я еще перевела взгляд с нее на свое отражение в висящем напротив зеркале, снова на нее. Про что он сейчас сказал? Дресс код? А помощника своего этот самодур давно не наблюдал?! Да у меня подол был на два пальца ниже, чем у нее! А ее боевая раскраска?..
-- Необоснованные придирки! Несогласная я! Захочу, и буду так теперь ходить!
Выкрикнула, пылая глазами. Но вопила, получилось, в уже в захлопнутую им дверь. Правда, Алина и этим была впечатлена.
-- С ума сойти! Что здесь произошло? А тебя, Маня, какая муха сегодня укусила? На себя непохожа…
-- И сколько раз говорить, что меня зовут Мариной?! – хлопнула в сердцах папками об столешницу. – Хватит уже!
-- Точно. Сбесилась, -- проговорила она, поджав губы, но поспешила от меня удалиться.
Я испытала радость, что осталась одна на рабочем месте. Так хоть была возможность успокоиться. А, правда, что это со мной? А с боссом? Ничего не понимала! Но на мое счастье начальник в поле зрения больше не показался. Оно и к лучшему. Смогла совладать с собой. И вечером отправилась в положенное время домой. Но как вышла из офиса и оказалась на улице, так мне на мобильный позвонила Надюшка.
-- Как все прошло? – и чему вот она на том конце связи радовалась?
-- Меня не уволили, -- почему-то я ответила ей это.
-- Правильно! Такая красавица ему самому нужна, – выдала подруга.
-- Он на меня наорал, -- мой голос обозначил снова зарождающееся возмущение.
-- Нормально! Наконец-то лед тронулся. А с тобой только так и надо… иногда.
-- Ты о чем? – нахмурилась я, что-то этот разговор мне совсем не нравился.
-- Тебе сейчас следует отвлечься и расслабиться, Марин. Хочешь, составлю компанию, и пойдем в кафе?
-- Мороженое есть?
-- Э… обычно, если почитать романы, то героини после неудачного объяснения с героем горе запивают, а не заедают…
-- А у меня, выходит, было объяснение? С героем? Вот оно что! А я-то и не поняла, глупая! Хм… подъезжай к кафе «Ласточка». И побыстрее! – скомандовала этой интриганке грозно.
-- Есть, командир!
И да, мы с ней встретились и ели мороженое, а еще запивали его шампанским. Я на Надю шипела, мол, втянула, подставила! А она, знай себе, посмеивалась. Потом просто молча пили.
-- Пора по домам, -- выдала мне подруга, когда за витражными стеклами кафешки зажглись фонари.
-- Да, совсем стемнело, -- ответила ей вяло.
На меня такая слабость нахлынула. Совсем после этих посиделок расклеилась. Впрочем, возможно это так на меня шампанское подействовало.
-- Через парк не ходи. Темно. Знаю я тебя…
-- А ты?.. Разве мы не вдвоем домой отправимся?
-- Не-а. Мне надо к маме забежать, по делу. Но ты не маленькая – сама доберешься. И выпили мы… мало…
-- Да? А у меня что-то ноги плохо идут, и глаза спать захотели.
И вот, мы расстались, и я направилась прямиком через парк. Да, Надя меня хорошо знала. Что как сильно расстроюсь, так хочу перед сном прогуляться, иначе не засну. Как оказалось, не только она про меня все знала.
-- Зря я так пошла, – одумалась я, когда уже прилично по аллее от входа в парк протопала. – И куда смотрит администрация! У них же фонари здесь почти не горят. Через один – точно. Темнотища!
Стоило это проговорить, как фонарь сбоку моргнул и погас. Меня так и накрыло темнотой. Отрезвляющей. Но тут же рассмотрела впереди себя красный огонек. Что бы это могло быть? Замедлилась, напрягла зрение и тогда рассмотрела, что там стояла скамейка, а на ней кто-то сидел. И курил. И что-то мне расхотелось мимо проходить. Оттого и принялась пятиться. А темный силуэт поднялся и пошел навстречу. И тогда я с тихим вскриком «мама» развернулась, чтобы убежать. Но успела сделать всего несколько шагов, как меня за плечи схватили сильные руки.
-- Стой же ты! Марин, это я, Юрий… Петрович.
Я продолжила вырываться, не веря своим ушам. Но голос, и правда, был его. Уже поняла это, и все же… А меня вдруг резко развернули и прижали к груди.
-- Напугалась, глупенькая?
Парфюм действительно был его. Только, с чего оказался здесь и зачем так прижимал? Но, наверное, это все же мой босс. Только как такое было возможным? И в этот час? Немыслимо. Вот и дернулась в его руках еще пару раз.
-- Тшш! Тихо. Навредишь себе, малыш. И нам надо поговорить. Присядем? Здесь или… на выходе моя машина стоит…
-- Но как вы здесь оказались? – это ко мне дар речи вернулся.
А вот ноги, наоборот, подкосились. И мужчина это почувствовал, но вот только понял все по-своему, решил, что я хочу уже здесь присесть. От этого попятился, притягивая и меня к лавочке.
-- Тебя ждал. Не веришь? Сегодня, было дело, я на тебя накричал. Извини, сорвался. Потом жалел и хотел извиниться, но ты уже ушла из офиса. А зная твои привычки…
-- Что? – такое слышать было странно, он и мои привычки… да они рядом не стояли.
-- Да, я уже заметил, что стоит моей маленькой секретарше расстроиться, как ее так и тянет заполучить ангину. Хм! Сегодня сколько порций мороженого в кафе «Ласточка» съела?
-- Откуда?..
-- Я многое о тебе успел узнать. Как складываешь губы, когда обижаешься… как округляешь глаза от удивления… А как наешься мороженого так идешь домой по этой аллее парка.
Он перечислял свои наблюдения, и от его шепота в висок у меня шевелились прядки волос. И опять по телу бегали мурашки. А потом мужчина меня там поцеловал, и щекам сделалось жарко… в который раз за этот день.
-- Вот сейчас ты должна покраснеть. Так? Но, черт возьми, здесь так темно! Куда смотрит администрация парка – половина фонарей не горит! А мне бы хотелось видеть сейчас твое лицо. Когда стану признаваться…
-- В чем? – мой голос грозил сорваться.
-- Что давно наблюдаю за тобой.
-- Зачем?
-- А ты мне нравишься. Очень. Но сам же ввел правило, что не должно быть служебных романов, а теперь вот мучаюсь. Честно. Хотел даже тебя уволить, чтобы потом начать ухаживать. Но сначала, было дело, боролся с этой… с этим всем. Заставлял себя относиться к тебе с повышенной строгостью, даже все недостатки искал.
-- И нашли?
-- Да. У тебя их много. Но потом они как-то незаметно переросли в милые особенности.
-- Надо же! Это и есть признание?
-- Почти. Я хочу сознаться, что заметил тебя как женщину в первый день, как пришла ко мне работать.
И да к тому моменту он как-то незаметно уже обвил меня руками и притянул к своему боку. Я же не сопротивлялась, потому что так было теплее, а еще спокойно и приятно.
-- Ты простишь меня за то, что накричал сегодня?
-- А почему так вышло?
-- Э… тогда ответь, что у тебя с тем парнем, что хватал за руки в холле, и с Кирсановым?
-- Ничего, -- очень удивилась такому вопросу.
-- Отлично. Тогда мне надо будет с ним… поговорить.
-- С кем и зачем?
-- И правда. Зачем? Если станешь моей женой, то все будут обходить тебя за версту. Ты выйдешь за меня?
-- Э…
-- Скажи «да», Марин. И я стану самым счастливым мужчиной.
-- Но мне надо осмыслить… -- вот не глупая, а? Столько мечтала о таком, теперь же, наверное, все испортила…
-- Надо, так думай, -- сказал и запустил руку в волосы, притягивая меня к себе и удерживая за затылок, потому что решил поцеловать.
Я так и сомлела. Вот же точно, безвольная, бесхарактерная… Но как же он классно целовал! И мы самозабвенно обнимались с полчаса, не меньше. А потом Юра снова спросил мое согласие на брак. И я, задыхаясь, то ли от счастья, то ли от тех поцелуев, ответила «да». Вот такая я оказалась переменчивая.
-- Ты ко мне? – довольно резко спросил, вроде бы, своего друга. А меня отчего-то смерил подозрительным взглядом. – Заходи. Марина, принеси нам три кофе.
Странно. Обычно говорил «пожалуйста», а тут… совсем уже, видно, со мной распрощался, что про вежливость забыл. И тон… как пролаял свое распоряжение. Но я ничего. Снова подняла повыше подбородок, сварила им напиток и понесла на подносе три чашки. Вошла, поставила кофе перед каждым, развернулась на выход и… почувствовала, как моего бедра коснулась рука. От этого и дернулась… слегка.
А находилась рядом с тем самым директором соседней фирмы. Обернулась на него, а он нахально мне улыбался. Покосилась на своего начальника, а тот прожигал взглядом то место, которого недавно коснулась чужая ладонь. Юрий Петрович будто окаменел, но молчал. А вот Алина начала как давиться плохо сдерживаемым хихиканьем и ерзать на своем стуле. В который раз за это утро у меня запылали щеки. И чуть ни взмолилась, чтобы день закончился скорее, я бы этот офис с радостью покинула, пусть и не знала, что потом стала бы делать.
Вернувшись на рабочее место, погрузилась в документы. Работа помогала отвлечься от тяжких дум, но уже через десять минут рядом вырос тот директор, что любил распускать руки.
-- Марин? Есть разговор. Обедать будешь в кафе? Увидимся? Почему нет? Дела надо завершить? А вечером кофе выпьем? Ну! Так сразу-то не горячись отказываться, подумай, милая…
Он ушел, а я еще минут пять сидела вся красная, уставившись в одну точку. Остывала.
-- Марина. Зайди в кабинет, – раздалось из переговорного устройства.
Встала и пошла. Почему-то на негнущихся ногах. А в дверях разминулась с Алиной. Та отчего-то фыркнула и направилась на выход из приемной. Неужели в свой кабинет? Невидаль! Обычно же почти что тут жила.
-- Садись. Разговор есть, -- довольно сурово проговорил босс.
Ну вот, сейчас мог сказать, чтобы на отпускные не рассчитывала. С таким-то хмурым лицом. С него станется.
-- Открой секрет, пожалуйста, -- его вежливость была окрашена очень мрачными тонами. – Это он тебя переманил? – кивнул в потолок Юрий Петрович.
-- Кто? – и вот зачем я так сразу и растерянно выпалила, а еще и рот приоткрыла, ну совсем наивность доморощенная.
-- Скажешь, не поняла? – отчего-то еще больше разгневался начальник.
-- Кирсанов? – высказала я догадку, а Юрий Петрович так и опалил огненным взглядом.
Но глаза быстро отвел к окну. Мне же кивнул головой, мол, он самый. И т отчего во мне снова вспыхнул гнев? Или нет, я догадывалась, почему так отреагировала. Он же видел, как тот сегодня лапал мою ногу. И вот, значит, о чем подумал!..
-- Вас это не касается! – произнесла решительно, потому что во мне кипела обида.
Что же получалось? Меня могли унижать прямо в его кабинете, и он при этом еще какие-то там выводы делал?! Ненавижу!
-- Не скажешь, к кому собралась на работу устроиться? – прищурился на меня недобро. – Тогда… отработаешь положенные две недели.
-- Как? Вы же сказали!.. Произвол!
-- Свободна!!
Уходила я из его кабинета, хлопнув дверью. Первый раз за все время службы. Не имела на то права, конечно, но сорвалась. Потом еще всплакнула немного в туалете, было дело, только на свое место вернулась, как ни в чем не бывало, то есть успокоенная и с подправленным макияжем. Только села, как напротив встал начальник. И снова с пылающим взглядом.
-- И чтобы не смела так краситься! И платье! У нас здесь дресс код вообще-то! – выдал он мне в гневе и покинул приемную, тоже хлопнув дверью.
Признаться, таким поведением удивил. И не только меня. Алина, вошедшая в тот момент в секретарскую выглядела абсолютно ошарашенной. А я еще перевела взгляд с нее на свое отражение в висящем напротив зеркале, снова на нее. Про что он сейчас сказал? Дресс код? А помощника своего этот самодур давно не наблюдал?! Да у меня подол был на два пальца ниже, чем у нее! А ее боевая раскраска?..
-- Необоснованные придирки! Несогласная я! Захочу, и буду так теперь ходить!
Выкрикнула, пылая глазами. Но вопила, получилось, в уже в захлопнутую им дверь. Правда, Алина и этим была впечатлена.
-- С ума сойти! Что здесь произошло? А тебя, Маня, какая муха сегодня укусила? На себя непохожа…
-- И сколько раз говорить, что меня зовут Мариной?! – хлопнула в сердцах папками об столешницу. – Хватит уже!
-- Точно. Сбесилась, -- проговорила она, поджав губы, но поспешила от меня удалиться.
Я испытала радость, что осталась одна на рабочем месте. Так хоть была возможность успокоиться. А, правда, что это со мной? А с боссом? Ничего не понимала! Но на мое счастье начальник в поле зрения больше не показался. Оно и к лучшему. Смогла совладать с собой. И вечером отправилась в положенное время домой. Но как вышла из офиса и оказалась на улице, так мне на мобильный позвонила Надюшка.
-- Как все прошло? – и чему вот она на том конце связи радовалась?
-- Меня не уволили, -- почему-то я ответила ей это.
-- Правильно! Такая красавица ему самому нужна, – выдала подруга.
-- Он на меня наорал, -- мой голос обозначил снова зарождающееся возмущение.
-- Нормально! Наконец-то лед тронулся. А с тобой только так и надо… иногда.
-- Ты о чем? – нахмурилась я, что-то этот разговор мне совсем не нравился.
-- Тебе сейчас следует отвлечься и расслабиться, Марин. Хочешь, составлю компанию, и пойдем в кафе?
-- Мороженое есть?
-- Э… обычно, если почитать романы, то героини после неудачного объяснения с героем горе запивают, а не заедают…
-- А у меня, выходит, было объяснение? С героем? Вот оно что! А я-то и не поняла, глупая! Хм… подъезжай к кафе «Ласточка». И побыстрее! – скомандовала этой интриганке грозно.
-- Есть, командир!
И да, мы с ней встретились и ели мороженое, а еще запивали его шампанским. Я на Надю шипела, мол, втянула, подставила! А она, знай себе, посмеивалась. Потом просто молча пили.
-- Пора по домам, -- выдала мне подруга, когда за витражными стеклами кафешки зажглись фонари.
-- Да, совсем стемнело, -- ответила ей вяло.
На меня такая слабость нахлынула. Совсем после этих посиделок расклеилась. Впрочем, возможно это так на меня шампанское подействовало.
-- Через парк не ходи. Темно. Знаю я тебя…
-- А ты?.. Разве мы не вдвоем домой отправимся?
-- Не-а. Мне надо к маме забежать, по делу. Но ты не маленькая – сама доберешься. И выпили мы… мало…
-- Да? А у меня что-то ноги плохо идут, и глаза спать захотели.
И вот, мы расстались, и я направилась прямиком через парк. Да, Надя меня хорошо знала. Что как сильно расстроюсь, так хочу перед сном прогуляться, иначе не засну. Как оказалось, не только она про меня все знала.
-- Зря я так пошла, – одумалась я, когда уже прилично по аллее от входа в парк протопала. – И куда смотрит администрация! У них же фонари здесь почти не горят. Через один – точно. Темнотища!
Стоило это проговорить, как фонарь сбоку моргнул и погас. Меня так и накрыло темнотой. Отрезвляющей. Но тут же рассмотрела впереди себя красный огонек. Что бы это могло быть? Замедлилась, напрягла зрение и тогда рассмотрела, что там стояла скамейка, а на ней кто-то сидел. И курил. И что-то мне расхотелось мимо проходить. Оттого и принялась пятиться. А темный силуэт поднялся и пошел навстречу. И тогда я с тихим вскриком «мама» развернулась, чтобы убежать. Но успела сделать всего несколько шагов, как меня за плечи схватили сильные руки.
-- Стой же ты! Марин, это я, Юрий… Петрович.
Я продолжила вырываться, не веря своим ушам. Но голос, и правда, был его. Уже поняла это, и все же… А меня вдруг резко развернули и прижали к груди.
-- Напугалась, глупенькая?
Парфюм действительно был его. Только, с чего оказался здесь и зачем так прижимал? Но, наверное, это все же мой босс. Только как такое было возможным? И в этот час? Немыслимо. Вот и дернулась в его руках еще пару раз.
-- Тшш! Тихо. Навредишь себе, малыш. И нам надо поговорить. Присядем? Здесь или… на выходе моя машина стоит…
-- Но как вы здесь оказались? – это ко мне дар речи вернулся.
А вот ноги, наоборот, подкосились. И мужчина это почувствовал, но вот только понял все по-своему, решил, что я хочу уже здесь присесть. От этого попятился, притягивая и меня к лавочке.
-- Тебя ждал. Не веришь? Сегодня, было дело, я на тебя накричал. Извини, сорвался. Потом жалел и хотел извиниться, но ты уже ушла из офиса. А зная твои привычки…
-- Что? – такое слышать было странно, он и мои привычки… да они рядом не стояли.
-- Да, я уже заметил, что стоит моей маленькой секретарше расстроиться, как ее так и тянет заполучить ангину. Хм! Сегодня сколько порций мороженого в кафе «Ласточка» съела?
-- Откуда?..
-- Я многое о тебе успел узнать. Как складываешь губы, когда обижаешься… как округляешь глаза от удивления… А как наешься мороженого так идешь домой по этой аллее парка.
Он перечислял свои наблюдения, и от его шепота в висок у меня шевелились прядки волос. И опять по телу бегали мурашки. А потом мужчина меня там поцеловал, и щекам сделалось жарко… в который раз за этот день.
-- Вот сейчас ты должна покраснеть. Так? Но, черт возьми, здесь так темно! Куда смотрит администрация парка – половина фонарей не горит! А мне бы хотелось видеть сейчас твое лицо. Когда стану признаваться…
-- В чем? – мой голос грозил сорваться.
-- Что давно наблюдаю за тобой.
-- Зачем?
-- А ты мне нравишься. Очень. Но сам же ввел правило, что не должно быть служебных романов, а теперь вот мучаюсь. Честно. Хотел даже тебя уволить, чтобы потом начать ухаживать. Но сначала, было дело, боролся с этой… с этим всем. Заставлял себя относиться к тебе с повышенной строгостью, даже все недостатки искал.
-- И нашли?
-- Да. У тебя их много. Но потом они как-то незаметно переросли в милые особенности.
-- Надо же! Это и есть признание?
-- Почти. Я хочу сознаться, что заметил тебя как женщину в первый день, как пришла ко мне работать.
И да к тому моменту он как-то незаметно уже обвил меня руками и притянул к своему боку. Я же не сопротивлялась, потому что так было теплее, а еще спокойно и приятно.
-- Ты простишь меня за то, что накричал сегодня?
-- А почему так вышло?
-- Э… тогда ответь, что у тебя с тем парнем, что хватал за руки в холле, и с Кирсановым?
-- Ничего, -- очень удивилась такому вопросу.
-- Отлично. Тогда мне надо будет с ним… поговорить.
-- С кем и зачем?
-- И правда. Зачем? Если станешь моей женой, то все будут обходить тебя за версту. Ты выйдешь за меня?
-- Э…
-- Скажи «да», Марин. И я стану самым счастливым мужчиной.
-- Но мне надо осмыслить… -- вот не глупая, а? Столько мечтала о таком, теперь же, наверное, все испортила…
-- Надо, так думай, -- сказал и запустил руку в волосы, притягивая меня к себе и удерживая за затылок, потому что решил поцеловать.
Я так и сомлела. Вот же точно, безвольная, бесхарактерная… Но как же он классно целовал! И мы самозабвенно обнимались с полчаса, не меньше. А потом Юра снова спросил мое согласие на брак. И я, задыхаясь, то ли от счастья, то ли от тех поцелуев, ответила «да». Вот такая я оказалась переменчивая.
