ПРОЛОГ
Я стояла и рыдала над гробом, который одиноко стоял в середине роскошного парадного холла. Сегодня тут не был слышен звук классического вальса или смех многочисленных подружек моей покойной хозяйки.
К герцогине де Шаларгу я попала совсем ребенком. Мне едва исполнилось тринадцать, когда леди выкупила меня с аукциона в детском доме.
И вот спустя десять лет моя покровительница умерла в страшных мучениях. Ее несчастное сердце не смогло пережить вероломства и хамского отношения со стороны единственной дочери. Весь скандал между ними произошел еще до моего появления в доме достопочтенной герцогини. Но даже я за десять лет успела до рези в печенке наслушаться выкрутасов этой истерички.
Мерзкая женщина всеми правдами и неправдами старалась свести свою матушку в могилу и получить наследство. Но леди Диктория была умной женщиной и почти за пять лет до моего появления в своем доме выгнала дочь и лишила наследства, за что - я не знала. Но если рассматривать поведение ее дочери в последнее десятилетие, повод явно был достойный.
Тяжело вздохнув, я поправила локоны хозяйки и в последний раз промокнула глаза платком. Я была ей обязана по гроб собственной жизни. Из простой сиротки она вырастила настоящую леди. Сейчас вряд ли кто-то вспомнит, что я появилась у нее неожиданно и совершенно не походила на местный народ ни лицом, ни мастью.
Для всех я стала незримой тенью леди де Шаларгу. Ее единственной и горячо любимой внучкой, которая чудом выжила и смогла вернуться в семью. Смерть старшего сына леди так и не приняла, и я стала заменой ее настоящей внучке.
Судя по фотографиям из детства я была всего на пару лет старше покойной Лунарии. Возможно, тот факт, что меня звали так же и я была южанкой, как и жена лорда де Шаларгу, сыграли решающую роль. И именно меня из сотен детей выбрала суровая герцогиня, которая даже после смерти мужа двадцать три года назад держала армию нашей Верноры в ежовых рукавицах.
Даже король сегодня обещал приехать вместе с генералами и попрощаться с Железной леди нашей страны. Королева же едва смогла пережить такую утрату. Герцогиня была ее воспитательницей. Именно из-под ее руки вышли две последние королевы. Каждая из женщин была искренне благодарна ей и признательна по гроб жизни, точно так же, как и я.
Эта дама постоянно оставалась примером для всех дам подрастающих и не совсем. Она была воплощением грациозности и стати, того, чем обязательно должна владеть каждая дворянка. И вот этой дамы мы лишились. Вся страна потеряла идеал для подражания.
И, наверное, такая трагедия не должна была пройти мимо ее семьи. Но пустоголовая дочь леди Диктории де Шаларгу так и не появилась в положенные три дня траура. Одна я каждый день встречала гостей и оплакивала хозяйку. И тем печальнее мне было осознавать, что через пару дней мне придется покинуть этот дом навсегда. Я не могу наследовать состояние герцогини, как бы сильно этого ни желала. Никто и никогда не докажет наше родство, ведь я всего лишь сирота, выброшенная на улицу, а не ее горячо любимая внучка, роль которой играла целое десятилетие.
Эх, жаль, что моя покровительница скончалась. Я так надеялась, что она увидит собственный сотый день рождения. Но судьба распорядилась по-другому, и последнего скандала со своей непутевой доченькой она не пережила: старое сердце Железной леди не выдержало. И вот теперь я стою на коленях перед ней, провожая в последний путь.
А вся ее родня так и не появилась на пороге дома. Зато готова поспорить, что уже утром после похорон налетят стервятники в стремлении разорвать состояние покойной герцогини на лакомые кусочки. Были бы у меня силы изменить такую несправедливость... Но, увы, я простая сирота, которую леди из собственных побуждений выкупила из детского дома. Я даже не имела прав стоять сейчас около ее гроба. Но я стояла, и хотя бы так могла отдать ей дань уважения и свой неоплатный долг.
Только так я могла искупить свой грех, тот самый последний грех. Зачем я пустила на порог этого дома подколодную змеюку, которая все же свела свою мать в могилу и даже не показалась на пороге поместья в день траурной церемонии.
Колокола на старой церкви зазвенели в пронзительной песне. Ровно тринадцать раз отбили стальные гиганты, оглашая на всю страну печальную весть о смерти герцогини де Шаларгу. Теперь панихида по моей госпоже официально начата, и через пару часов парадный холл будет заполнен сотнями семей, которые остались ей благодарны.
Но даже в этом последнем своем пути она так и не сможет увидеть свою дочь, искренне и горячо любимую. Даже выгнав мерзавку, она искренне за нее переживала и не могла слышать, что ее драгоценное дитя в очередной раз легло в постель к кому-то из новой аристократии.
Единственный ее брак закончился еще пятнадцать лет назад, когда муж упал с лошади, а деверь выгнал ее взашей, не пожелав осквернять свой дом такой, как она. Да никто бы не пожелал, и с тех пор она кочует из одной койки в другую.
И вот, очередная ее интрижка и довела мою хозяйку до смерти.
Увы, назад уже ничего не вернешь, и мне оставалось только подняться с колен и отойти в сторону. Прислуга не может сидеть у гроба господ. И даже в столь траурный час король и королева не позволят нарушить мне ход церемонии. Для них я простая сиротка с южных границ самой южной страны.
ГЛАВА 1. Желание 1. Покой для израненной души
Я сидела и отрешенно смотрела в окно. Солнце клонилось к закату, и леди должны были уже предать земле. Мне же законом запрещалось быть с ней в этот страшный час. Единственное, что я могла, это наблюдать за тем, как траурная процессия движется по направлению к фамильному склепу великой семьи де Шаларгу.
Какая же ирония, что от великого рода не осталось почти никого. Гулящая дочка, что кочует из койки в койку, да ее незаконнорожденный, хоть и признанный маркизом сыночек. Наследовать состояние отца он не имел никакого права: у маркиза де Ларгост были и дети от законной супруги, но и от внука леди Диктории он не отказался, понимая, что тот единственный наследник огромного состояния.
И вот теперь этот мерзкий жук, которого презирает и старая, и новая аристократия, уже половину вечера крутится у ворот поместья в ожидании радостного момента, когда сможет войти на его территорию. Не удивлена, но все же ждала, что он даст хотя бы гроб в земле похоронить. Так этот ирод тут едва ли не с обеда ошивается, и все на наши фирменные розовые кусты глаз кладет.
Бедная Беттани едва от него отбилась. Вот кто точно спелся с доченькой Госпожи. Такой же гад ползучий, что и эта змея. Вот и спелись они на пару против моей хозяйки. И получили-таки свое - загнали ее, несчастную, на тот свет. И что нам теперь всем делать, никто не знал. Прислуга, даже со столь значительным статусом, не могла противостоять настоящей знати.
— Простите, — в дверях появился Андре. — К Вам посетитель, мисс Лунария.
— Кому же я потребовалась? — не стала поворачиваться с заплаканными глазами к нему.
— Его Королевское Величество король Гертар и Ее Королевское Величество королева Мебелира, — произнес на одном дыхание слуга. — А также Ее Королевское Высочество принцесса Силитима и семейный адвокат рода де Шаларгу граф ля Пикторм.
— Простите за мой вид, — почти сразу же слетела с подоконника, опускаясь в реверансе.
— Не стоит, — отмахнулся король. — Почему ты не пришла на погребение?
— Простите, Ваше Величество, — склонила голову еще ниже, — но слугам не позволено стоять у гроба своего господина. Наше служение уже перешло его потомку, на которого возляжет бремя заботы о поместье и, следовательно, обо всех нас.
— Я и забыл, — вздохнул мужчина глубоко за сорок, — что ты не ее внучка.
— Простите, — еще раз покорно повторила я.
— Бихтар, — обратился король к графу ля Пикторм.
— Да, Ваше Величество, — покорно отозвался подающий надежды адвокат из новой знати.
— Какова воля покойной госпожи де Шаларгу?
Вся королевская семья опустилась в кресла.
— «Тот из моих потомков, — начал зачитывать граф, — кто сможет прожить в поместье больше месяца, ни разу не изменив заведенным порядкам и устоям, соблюдая все правила и нормы, принятые при жизни моей, получит все, что у меня было. Если достойного не найдется, все имущество с этого момента переходит моей воспитаннице леди Лунарии Эвергин, которая последние десять лет носит гордую фамилию моего рода де Шаларгу. Она показала идеальные манеры и знания традиций, и в отсутствии прямых потомков своей семьи я завещаю все мое имущество именно ей как единственной, кто может продолжить мою династию. Даже не приходясь мне родной по крови, она была со мной во всех горестях и радостях и ни разу не предала моего доверия. Если же на пороге моего дома посмеет появиться моя дочь и попытается выселить ее, то закрыть для этой мерзавки все средства моего рода. С момента моей смерти ее с родом де Шаларгу больше ничего не связывает. Единственной законной наследницей может считаться моя приемная воспитанница — Лунария Эвергин. За сим моя воля не подлежит обжалованию и воспрепятствованию».
В комнате повисло монотонное молчание. Все, включая меня, не могли представить, что леди Диктория передаст все имущество мне. Я, хоть и не считалась ее официальной слугой и не получала жалование, но оставалась выкупленной в детском доме для детей-бродяжек. И даже красивые наряды и множество манер и балов не могли этого изменить.
Тем неожиданней для всех стало решение умершей оставить все состояние какой-то безродной девице, которая на старости лет играла для нее роль внучки. Да, возможно, многие попытаются это оспорить, но сейчас все зависит от короля и королевы. Если они согласятся с завещанием, мне достаточно будет продержаться месяц в гордом одиночестве. И тогда завещание моей госпожи вступит в силу, и я смогу сберечь это поместье от родственников ближних и дальних.
Против их воли никто не посмеет пойти, и если уж сама королевская чета признает завещание действительным, то ни один суд Верноры не посмеет оспорить это решение. Так что мы все сейчас ждали решения короля и королевы. У меня же едва сердце в груди не останавливалось от напряжения и страха. Томительное ожидание сводило с ума и заставляло трястись в страхе неведения. Каждая секунда растягивалась словно на целый час.
— Знаете, — наконец-то произнесла королева, — меня воспитала леди Диктория. И если уж воспитание королевы ей под силу, то думаю ее воспитанница еще более прилежна, чем я или моя свекровь. Мы с достопочтенной леди провели рядом всего год, а она больше десятилетия. Посмотрите на нас: мы идеалы, заложенные в нашем обществе. Так что я считаю, что леди Лунария будет достойной представительницей семьи де Шаларгу, не опозорит нас, старую аристократию, и не подведет свою страну, если ей придется отдавать долг.
— Что скажете, граф ля Пикторм? — король перевел свои очи на замершего адвоката.
— Я достаточно много времени провел, общаясь с леди Лунарией, — склонил он голову в почтенном поклоне. — И знаете, если бы мой сын был хотя бы на пару лет ее старше, с радостью взял бы в невестки. Такой стати и породы я не видел уже давно. Если бы я не был посвящен в тайну печали покинувшей нас леди Диктории, то никогда в жизни не подумал бы о том, что она всего лишь сирота, выброшенная родителями. Я по праву могу считать ее единственной достойной представительницей этого многоуважаемого рода. За все время работы я многим благодарен леди де Шаларгу. Что там, даже титулом и положением в обществе я обязан этим великолепным дамам. И мой долг перед ними — исполнить последнюю волю. Я признаю в леди Лунарии Эвергин единственную законную и достойную наследницу старинного аристократического рода де Шаларгу.
— Дочка, твое слово?
Теперь пришла очередь принцессы отвечать на поставленный вопрос.
— С леди Лунарией я виделась только на балах, — пожала плечами девушка. — Ничего плохого я про нее сказать не могу. В то время, когда я обучалась у герцогини, ее еще не было в этом доме. Но так же, как и маменька, я верю, что более интеллигентной и воспитанной леди в нашем обществе сейчас не существует. Так что ничего не имею против ее кандидатуры в роли герцогини де Шаларгу. Тем более она подходит на эту роль больше, чем настоящий внук. От маркиза де Ларгоста меня не тошнит только по причине того, что он по отвратительности своего отца еще не смог переплюнуть. Вот его-то точно не хочется в глаза видеть.
— Что же, Ваше слово, леди Лунария.
Король перевел свой тяжелый взгляд на меня.
— Простите меня, Ваше Величество, — присела я в реверансе, — но даже если учитывать все перечисленные заслуги, в этом нет ничего моего. За все это я должна сказать огромное спасибо покойной леди Диктории и ее необъятному горю, которое я могла хоть немного облегчить. В этот дом меня взяли в качестве замены ее покойной внучки. И ни на какую другую роль я даже не смею претендовать. Не говоря уже о том, чтобы становиться наследницей этого великого рода. Простите, но я не вправе решать: достойна я или не достойна этого.
В комнате вновь повисла тишина. Все словно замерло в ожидании главного слова, того самого, которое решит все и сразу. Я же в душе надеялась и молилась, что король не откажет в последнем желании Железной леди Верноры. Если сейчас меня провозгласят законной наследницей, то тайна о моем происхождении канет в небытие и будет похоронена вместе с герцогиней.
Об этой тайне знали только единицы. Лишь те, кто сидят в этой комнате и еще кронпринц. Но ему точно нет никакого дела до того, кто станет наследником рода де Шаларгу. У того сейчас как раз война на восточных рубежах к концу подходит, и к концу недели он должен с грандиозным триумфом вернуться с победой в столицу. Так что бедная сиротка и наследница рода и титула де Шаларгу - последнее, что может его волновать.
Прикрыла глаза и от волнения стиснула в пальцах кружевной платок, сотый, наверное, за эти три дня. Я столько слез пролила, что моего запаса не хватило и пришлось брать платки герцогини. В это время никто даже не обращал внимания на опухшие глаза и льющиеся рекой слезы. Для всех я была горем убитой внучкой. И на самом деле, именно так я себя и чувствовала, но увы, я не была ей внучкой, я могла претендовать только на гордое звание воспитанницы.
А теперь во мне теплилась надежда, что, возможно, у меня будет возможность сохранить род в целости и сохранности. И даже несмотря на все козни дочери герцогини и ее поклонников, я смогу отбиться от их нападок и просить милости короля.
— Знаете, — король все же решил перестать нас мучить затяжным молчанием, — я не могу огорчать леди Дикторию и идти против ее воли. Я сам готов признать, что Вы, юная особа, годитесь в жены моему сыну, как никто другая. Если бы Вы или Ваша покровительница хоть раз об этом заикнулись, то поверьте, уже были бы обручены. Я понимаю, звучит дико, но я столько принцесс и дочерей знати перевидал за последние пять лет, что Вы, словно глоток свежего воздуха. Ваше поведение и манеры на самом деле на высоте, но другого от воспитанницы Железной леди и не ожидалось. Подумайте над моим предложением, и, возможно, через год сыграем свадьбу. Вы не просто потрясающая, вы, самое главное, честная. Это в наше время стало настолько редким явлением, что за такую добродетель не жалко многое отдать.
