Глава 8. Власть.
Спала девушка как убитая. Причём буквально: ей не мешал ни негромкий разговор сестёр в соседней комнате, ни ломота во всём теле, ни боль в спине после удара. Ей показалось, что и проснулась она в том же положении, что и уснула, обтеревшись перед этим смоченным в тёплой воде полотенцем. Но при пробуждении её настигли все последствия, совершённого накануне «подвига»: малейшее движение отдавало сильнейшей болью практически во всех мышцах. Девушке показалось, что у неё даже температура повысилась. Кое-как спустившись с кровати, она в раскоряку, держась за стены, направилась в сторону кухни, сопровождая каждый шаг сдавленным стоном.
– Пить, – прохрипела Женька, появляясь на пороге и испугав своим видом маму и Ольгу.
Мама метнулась к печи за чайником, Ольга налила в чашку заварку, которую мама тут же разбавила горячей водой. Хорошо, что в чайнике был не кипяток, так как Женя, не обращая внимания на боль, вцепилась обеими руками в кружку и залпом опрокинула в себя первую порцию несладкого чая и, протянув чашку женщинам, уже менее хриплым голосом попросила:
– Ещё…
Процедура повторилась. И только после этого девушка ощутила себя более или менее живой. Пыхтя и жалобно поскуливая, Женька опустилась на стул. Цыган, с очевидной жалостью глядя на молодую хозяйку, издал из своего угла похожий звук, и взрослые рассмеялись.
– Даже он понимает, насколько тебе плохо, – сказала мама, смотря на дочь с любовью и состраданием.
– Я бы ещё по дороге скончалась, – Ольга проявляла сочувствие как умела. – Как ты вообще сто километров смогла проехать?
– В баню тебе, Жень, надо, – сообщил дядя Володя, когда-то по молодости занимавшийся спортом, – сауна хорошо молочную кислоту разгоняет.
– У меня, по-моему, температура, – промямлила девушка, не представляя, как будет добираться обратно к постели.
– Нужно жаропонижающее, – авторитетно заявил Владимир, и мама бросилась к шкафчику, в котором хранились лекарственные средства. Пока она рылась в баночках, коробочках и блистерах, Ольга налила ещё одну кружку чая, добавив в него пару ложек сахара.
– Нашла! – мама победоносно сжимала в руке мягкую упаковку отечественного аспирина.
– Шиповника бы заварить, – задумчиво проговорил дядя Володя, видимо вспоминая методы выведения спортсмена из болезненного состояния после интенсивных тренировок.
– Иди, баню топи, – скомандовала ему Ольга, и он направился к выходу.
– Пойду, полежу, – проглотив с ещё одной кружкой чая вожделенную таблетку, Женя попыталась встать, но тут же со стоном рухнула обратно.
– Лучше двигаться, но очень осторожно, – обернувшись, дядя Володя окинул её ещё одним соболезнующим взглядом. – Мышцам нужно кислород восстановить. Будешь лежать, болеть будут долго, а так дня за два оправишься.
– Да и поесть не мешало бы, – мама уже суетилась около кастрюль и тарелок, накладывая дочери нехитрый завтрак.
– Поем, – аппетит разбудило не овощное рагу, лежащее на тарелке, а вид двухлитровой банки, принесенной Ольгой с террасы. Мама мариновала помидоры, огурцы и маленькие патиссоны вместе, зная, что это ассорти всегда было любимой заготовкой дочери. Сглатывая слюну, Женька нетерпеливо дожидалась, когда в маленькую пиалку выложат хотя бы помидор, и, забыв о негнущихся конечностях, потянулась за лакомством.
– Ох! – рука обессиленно рухнула на стол.
– Тебя покормить? – мамина рука устремилась к ложке.
– Сама, – Женька вымученно улыбнулась и всё-таки взяла в дрожащую руку прибор, – подвинь, пожалуйста, поближе пиалку.
Ольга подвинула пиалу и, желая помочь племяннице, нарезала патиссон на дольки.
Есть нетвёрдыми руками было трудно, но молодой организм требовал восполнения потраченной в огромном количестве энергии и, подтверждая поговорку «аппетит приходит во время еды», искренне радовался каждому проглоченному куску.
Женщины обсуждали произошедшие события, выстраивая свои версии и строя незатейливые планы на будущее.
– Баню затопил, воды наносил, чуть погодя мыться можно будет, – сообщил где-то через час, входящий в дом Владимир, придерживая дверь, чтобы пропустить идущего следом пса.
Однако Цыган заходить в помещение не торопился, он замер на пороге, развернулся и поднялся на задние лапы, установив передние на нешироком подоконнике террасы. Зверь ощерился, но в присутствии человека ни рычать, ни лаять не стал. Владимир оглянулся и увидел, что к калитке приближаются двое молодых людей в полицейской форме.
– К нам гости, – поделился он новостью с женщинами, – сидите дома, я сам с ними разберусь.
Это когда русские женщины могли спокойно в стороне остаться? И уж никак не способна остановить женское любопытство фраза из серии «сидите дома!», разве что раззадорить. Сёстры метнулись одеваться, и даже Женька, кряхтя и стеная, поковыляла к выходу, на ходу стаскивая с вешалки свою куртку.
– Добрый день, – представился молодой представитель власти мужчине, – Младший лейтенант Сафин.
«Вот ведь не повезло молодому человеку с фамилией, – подумала Женька, всё же успевшая к началу разговора. – Была б длиннее, можно было бы, как у них принято, неразборчиво произносить».
– Добрый, коль не шутите, – сумрачно посмотрел на них дядя Володя. – Чем могу?
– Списки проживающих составляем, – последовал ответ.
– На кой? – дядя Володя бесповоротно перешёл на немногословный народный говор, следующей стадией которого был ещё более ёмкий, но абсолютно всем понятный русский мат, предшествующий обычно маханию кулаками.
– Чтобы… – протянул полисмен, но договорить не успел.
– Да чтобы эти списки бандюганам отдать, и чтобы те наши квартиры обнесли, пока там никого не будет! – выдвинула свою версию тётя Оля, злобно зыркая глазами на полицейских.
«Да-а-а, – мысленно протянула Женька, не спеша вмешиваться в дискуссию, – дискредитировала себя полностью местничковая власть, однако!»
Спутник говорящего отчего-то густо покраснел, невольно как бы подтверждая предположение женщины, но спросил:
– Жалобы есть?
– Тебе списком? – дядя Володя выразительно поднял бровь.
– Кроме общеизвестных, – буркнул представитель власти.
– Дрова накануне спёрли, – констатировал кражу Владимир. – Искать будете?
– Новые нарубите, – молодые люди были явно плохо проинструктированы, не готовы общаться с населением в новых условиях и вообще не приучены отвечать на вопросы.
– Оружие в доме имеется? – поинтересовался лейтенант Сафин, внимательно вглядываясь в лицо стоявшего перед ним Владимира.
– Ножи, топоры, грабли и вилы оружием считать?
Получив встречный вопрос от дяди Володи, полицейский мотнул головой, поняв, что счастливым владельцем огнестрельного оружия тот не является. Женя, пользуясь тем, что оба представителя власти внимательно смотрели на Владимира, осторожно посмотрела на маму, но та вероятно напрочь забыла, что у деда было ружьё.
– Просьбы есть? – меж тем как по анкете опрашивал Владимира полицейский.
– Да толку от вас? – буркнул дядя Володя и, развернувшись, собрался идти к дому: баня давно протопилась, нечего пару простаивать.
– Хоть что-нибудь в городе работает? – решила узнать тётя Оля. – Магазины, аптеки, может быть, рынки?
– Пока нет, – стушевался скромный напарник лейтенанта Сафина.
– Кто-нибудь занимается распределением продуктов? – вооружённая информацией о том, как оно могло бы быть организовано, женщина пытала полицейских своими вопросами. – Ведь остались же продукты в магазинах, на складах. Или ждёте, что сгниёт всё?
– Оказывается помощь семьям, за ней обратившимся, – информацией лейтенант делился неохотно. – В основном в поддержке нуждаются дети, старики и инвалиды.
– А остальные как же? Есть не хотят? – охнула тётя Оля.
– Голодного бунта не боитесь? – дядя Володя всё же развернулся в сторону представителей органов правопорядка.
– Население будет оповещено после составления списков, – простимулировал обозначить свои личности напарник лейтенанта.
Тот недобро глянул на парня, но ничего не сказал. Очевидно, что негласным указанием было сокращение этих самых списков, чтобы под любым предлогом оказывать помощь минимальному количеству людей, прикрываясь формальными причинами, мол, сами отказались. Переведя взгляд на дядю Володю, лейтенант как-то неприязненно выдал:
– У вас-то еда есть.
– Всё равно всех запишите, – торопливо вмешалась Ольга и понеслась в дом за документами, благополучно забыв о проявленном недавно недоверии. – Катя, Женя, давайте свои паспорта!
– Голод не тётка, пирожка не подсунет, – хмыкнул Владимир и оставил полицейских на растерзание своей жены. – Женька, Катя, вы первые.
Вручив свои удостоверения личности Ольге, полностью уверенные в том, что ей, несмотря ни на что, удастся включить в список не только проживающую по этому адресу маму, но и её, они отправились в маленькую деревенскую баню.
– Боже! Да откуда ж у тебя такой синячище-то? – ужаснулась мама, когда Женька разделась.
Девушка сначала не поняла, по какому поводу возник переполох. Да, её спина болела, но никак не больше, чем болели её ноги. Но потом вспомнила, что получила удар, падая с велосипеда.
– Пройдёт. Не переживай, мам. Да и не больно совсем, – попыталась успокоить её Евгения.
– Как же не больно-то? У тебя полспины синего цвета, – сокрушалась мама. – Дома мазь есть, не забудь намазать, когда вернёмся.
Мама помогла Жене вымыть и прополоскать её длинные волосы, которые, наверное, есть смысл значительно укоротить, чтобы зря не переводить оставшиеся в их распоряжении шампуни. Девушка пожалела, что не взяла с собой никаких гигиенических средств. Просто не подумала. Вот про еду она подумала, про актуальность туалетной бумаги поняла ещё в пути, но ни о мыле, ни о шампуне даже мысль не закралась.
Потом мать и дочь несколько раз заходили в парную, мама даже полупила Женьку берёзовым веником, на всякий случай обходя место ушиба. Не сильно, но после этой экзекуции Женьке действительно стало намного легче, так что она ожила, и из бани выходил уже не скрипящий чреслами полутруп, а вполне себе бодренькая молодая девушка.
Следом туда отправились Ольга с Владимиром, а мама напоила Женю приготовленным Ольгой чаем и намазала её спину.
За ужином, поедая приготовленное утром, пока Женька спала, рагу, женщины обсуждали возможность завтрашнего похода на квартиру Ольги и Владимира, чтобы унести оттуда всё, что может пригодиться им в дальнейшем. Женя подозревала, что Ольга попутно хочет удостовериться, что после составления так называемых списков, их не обнесли. Хотя подтвердить или опровергнуть факт причастности к возможной краже сегодняшних посетителей доказать всё равно будет нереально.
Про оружие Женя решила пока не напоминать. На учёте оно не стояло, хотя дед в своё время и числился в обществе охотников и рыболовов. Вот только умер он ещё до рождения Жени, как раз в начале девяностых, а отец заниматься перерегистрацией не стал, просто припрятав двустволку «на всякий пожарный» в закуток на чердаке. Серёжка везти незарегистрированное ружьё на Урал не отважился, но Женьке место тайное, где оно теперь, после ремонта мансарды спрятано, показал. Собственно там же оно и осталось, на чердаке, но несведущему человеку найти его было бы непросто.
Чтобы не переводить зря свечи и не жечь напрасно керосин, спать семейство ложилось рано, часов в девять, разговаривая перед этим в полнейшей темноте в большой, соединяющей воедино весь дом, комнате. Вот и сейчас, составив план действий на завтра, все разбрелись каждый по своим комнатушкам, и дом, наконец, затих. Было слышно лишь мерное тиканье механических часов и шебаршение сопящего Цыгана, который оставался на страже их покоя.
Женька уже начала проваливаться в дрёму, когда звонкий лай мигом снёс с неё эту, пока ещё очень зыбкую, сонную пелену. Сердце без разбега ухнуло об грудную клетку, когда в дребезжащее окно террасы кто-то громко и требовательно постучал.
Глава 9. Власть теневая.
– Эй, хозяева! Есть кто живой?
Пёс с громким лаем рвался на улицу, обитатели дома с опаской выбирались из своих комнат и собирались в центральной. Владимир, как единственный среди женщин мужчина, спешно одевался. Но отпускать его одного, общаться не известно с кем, сёстры и Женька не собирались. Поэтому, запалив лампу, они, одна за другой, подтянулись на террасу, через открытую дверь которой мужчина собирался разговаривать с ночными визитёрами. За окном, на проезжей части улицы ветер трепал огненные языки двух факелов, однако рассмотреть державших их людей было невозможно, видно было только количество – трое. Недалеко от дома, попадая в круг света от лампы на веранде, стоял молодой человек, нагло ухмыляясь и прихлёбывая из бутылки пиво, будто бы демонстрируя, в чьих руках оказались экспроприированные из магазинов блага исчезающей цивилизации.
Женька с удивлением узнала в нём своего бывшего одноклассника Эдика, доучившегося вместе с ней аж до десятого класса. В старших классах из-за отсутствия, как желания, так и особого интеллекта делать ему было нечего, поэтому, получив корочку о неполном среднем образовании, он покинул настрадавшуюся от него альма-матер. Чем занимался парень со звучным, но так не подходящим ему именем – Эдуард, после этого, Женя понятия не имела, да и не хотела иметь. Ей с лихвой хватило тех знаков «внимания», что она получала от первого хулигана школы во время учёбы.
– Что надо? – не очень любезно начал дядя Володя, возвышаясь довольно массивной фигурой в проёме небольшой двери.
– Шоколада! – заржал ночной гость, скалясь над избитой шуткой.
– Я серьёзно! Что вам по ночам дома не сидится?
– Да вот, владения новые обходим, – снова осклабился посетитель.
– Тоже мне, Мороз-воевода нашёлся, – хмыкнул Владимир.
– Чего?
– Чевочка с хвосточком! В школе учиться нужно было, а не балду гонять! Ещё раз спрашиваю: что надо? – Владимир, не взирая на численное преимущество в виде троих молодых парней на дороге, начинал закипать.
– Да пока ничего, так просто зашли, в гости, – вроде бы миролюбиво ответил парень, но тут же добавил: – Но таких, как ты, бо?рзых, на заметку берём, – и ухмыльнулся, снова отхлёбывая из своей бутылки.
– Ты кто такой меня на заметку брать? – градус кипения повышался, и Ольга, чувствуя, что её муж сейчас сорвётся и накостыляет молодцу по первое число, дёрнула его за рукав, молча призывая успокоиться. Никто из них не знал, как поведут себя его товарищи, если начнётся заварушка, тем более что они могли быть вооружены. Да и просто по тупости и злости им ничего не стоит плеснуть горючего и швырнуть в дом факел.
– Может, барин? – вопрос был чисто риторический, хотя вряд ли о значении этого слова знал его обладатель.
– Утром был татарин, а в ночи? припёрся барин! – зло сплюнул Владимир.
– Мужик, ты о чём?
– Дать бы в рожу кирпичом, – не удержавшись вновь от прибаутки, пробубнил уже себе под нос дядя Володя, но вслух громко, с ехидцей произнёс: – Да днём лейтенант Сафин перепись населения проводил. Ты к нему сходи, сразу со всем списком ознакомишься, чем по одному на заметку брать.
Оппонент озадаченно почесал голову, сдвинув на лоб вязаную шапочку. Видимо не всей информацией власть официальная поделилась с властью теневой.
– Эдик, правда, что ты хочешь? – Женька решила обозначить своё присутствие.
