Но ради науки, ради спасения людей, ради создания новых лекарств и способов лечения. Я не садист. Запомни это! Если хочешь… расслабиться, возьми Irien’ку… прикажи включить программу… но не избивай её… хотя… пока тебе не исполнится восемнадцать, не смей и думать о сексе даже с куклой! Кстати… ещё запомни. Мать изучает что? Обряды и верования переселенцев. А у них насильник не является человеком настолько, что они своим киберам это прописывают приказом, и любой деревенский киборг вправе убить насильника на месте. Так что деревенских девчонок не трогай… иначе с их семьями проблем не оберёшься… да и не ровня они тебе. И никогда не трогай девственниц… на них женятся, а для развлечений достаточно шлюх в любом борделе. Можешь идти… но матери об этом ни слова!
- Понял, не дурак.
Воспоминания того вечера как-то смазались, и больше напоминали низкосортный клип малобюджетной студии, где мелькают какие-то обрывки и картинки, события, никак не связанные друг с другом, действия, лишённые логики и смысла.
Зато в памяти чётко отбилось ощущение какого-то дикого безудержного веселья, вседозволенности и азарта, наглой радости и силы…
После кафе домой идти не хотелось, более старшие приятели взяли ещё пива – гуляли всю ночь, и была радостная наглость и не сравнимое ни с чем чувство всесилия и безнаказанности… зная, чьи это сыновья, их не трогали... Потом выпитое с непривычки ударило в голову, его долго рвало в кустах, было так плохо, что очнулся только на квартире одноклассника под утро.
Побуждение было не из приятных: казалось, весь организм пропустили через мясорубку, а потом наспех слепили обратно, добавив все прелести ощущения морской болезни.
Оглянувшись, увидел, что на полу лежала едва одетая девушка в потёках крови, и не шевелилась.
- Что это… кто это? – спросил он тогда, совершенно протрезвев от увиденного.
- Да не парься… это родительская мэрька… ей всё равно, а нам… веселье… пока ты дрых, мы попользовались, теперь твоя очередь…
Он не дал парню договорить, врезал под дых, пытаясь донести до того мысль о том, что насиловать нельзя даже киборга, а особенно – киборга без спецпрограммы, но тут же в драку включились остальные парни… били его, и он бил тоже… Полумёртвая мэрька успела перед отключением вызвать полицию.
Отцу тогда удалось замять скандал, мать, вечно уткнувшаяся в свой планшет, так ничего и не узнала. Вместо умершей мэрьки он где-то достал точно такую же, скопировав в неё информацию с процессора трупа, и сделал обновление ПО за свой счёт. И провёл своё расследование.
Выяснив, что сын просто пытался спасти киборга от повторного насилия, наказал его только за пьянство – и, хотя потребности в этом уже не было, наказание было предельно жёстким.
Отец на полгода отправил его на соседнюю планету, в школу олимпийского резерва по самбо – и договорился с тренером о самом суровом режиме для сына. А чтобы ему другие преподаватели не делали поблажек, как сыну главы филиала «DEX-company», назвал его другим именем и даже выправил документы на имя Дмитрия Лесова.
Ох, как правильно отец тогда сделал! – новое имя пригодилось ему на этой планете, где его никто не знал ранее, и никто не мог сообщить родным… но… и в голову не пришло, что отец сможет отследить его по этому имени!..
Те полгода не забудутся! - так плохо Ведиму не было ещё никогда. Ранний подъём, кросс, лёгкий завтрак, тренировки… плюс – школьная программа с углублённым изучением физики и математики… всё бы ничего, но сила тяжести на той планете была почти втрое больше стандартной земной, и потому все тренировки давались с большим трудом. Но квалификационные соревнования он тогда выиграл и получил первый юношеский разряд.
Ещё через пару месяцев, назло отцу, он снова выпил в компании «друзей» - стало только хуже, его мутило и рвало… было так плохо, что домой смог вернуться только через двое суток.
Мать прорыдала всю ночь, на утро был первый приступ с давлением. Отец заявил, что, если ещё раз увидит его пьяным, продаст Зиночку. Знал, куда больнее ударить.
С тех пор Ведим никогда не пил спиртного. И даже безалкогольного пива не покупал.
Выражаю благодарность Александру Игнатьеву https://author.today/u/sasha9keshaignatev1 за бесценную помощь при написании этой главы.
Его новое имя, принятое им на этой планете официально, стало родным и привычным настолько, что он порой стал забывать своё родное имя. Разумеется, так назвать сына – это была идея матери, и отец, как обычно, не возражал.
Он медленно, словно через силу произнес: Ведим, потом повторил по буквам.
Ведим… полностью Ведимир. Ведающий мир. Хватило бы и короткого Ведим… да и это имя – составное… из целого предложения. Ведати имати – вадити имати. Значит – ведание, то есть, знание имеющий может водить, то есть, управлять.
Знающий может быть ведущим. Княжеское имя.
По мнению отца, чтобы управлять даже самим собой нужны знания, база, подготовка – одного только княжеского имени явно недостаточно. Отчасти он и сам соглашался с отцом: до князя тут как до луны пешком, но… почему бы и не собрать дружину?
Он усмехнулся… дружину? А из кого? Из киборгов? Хотя бы… выкупить пару с утилизации? Почему бы и нет? На это его нынешней зарплаты хватит… особенно если работать полторы смены и с одним выходным в неделю…
На семнадцатилетие отец подарил кобайк. Счастье было запредельным! Ни у кого из друзей или знакомых даже похожей машины не было… да ещё в таком возрасте!
Это было круто – на рок-фестиваль в окрестностях Серебрянки явиться на собственном кобайке! Три дня полной свободы! – пропущенные звонки от матери… и принятый звонок от отца: «Ещё раз мать доведёшь – твоя… Зиночка… будет продана! На утилизацию!» - и стремительное возвращение домой. К Зиночке…
Тогда он успел, и она была оставлена в доме.
Сразу после окончания школы, едва только Ведим сдал экзамены, отец вынудил его подать документы в Высшее Военное Училище связи, расположенное на той же планете, что и спортшкола… и почти четыре месяца перед зачислением, пока не начался учебный год, он провёл в тренировочном лагере при училище, сдавая различные тесты.
Восемнадцать ему исполнилось в конце сентября, и он получил настоящий спортивный двухместный флайер! Но радовался ему недолго – из лагеря при училище его отпустили только на три дня, чтобы повидаться с матерью - он смог только получить права в родном городе и пару раз полетать над городом.
Улетая, он думал о Зиночке. Больше он её не видел… и мать не видел тоже…
К сидящему на крыльце мужчине подошла высокая девушка и присела рядом:
- Дим, пойдём в дом, уже холодно… почти полночь.
- Кора, мне нормально… дома в ноябре холоднее… и намного. Там теперь середина мая… и скоро зацветут яблони. У нашего дома только смородина и крыжовник, но в парках есть яблони… а здесь и год короче стандартного… и климат другой… здесь красиво, но… всё не так… ведь больше двух лет мы здесь…
- Я знаю. Знаю. И что хочешь вернуться, и что не хочешь меня сдавать… тоже… пойдём в дом, там тепло.
Кора… верная подруга, жена по сути, вещь по документам. Киборг DEX-6, спасшая его в обвале… уже два местных года рядом. Их отношения – от настороженного неприятия до влюблённости – развивались неровными рывками. Кора… больше, чем подруга… была бы человеком – назвал бы женой перед всеми… а так – называл женой только, когда оставались наедине.
Через полгода обучения курсантам первого года было объявлено: «...скоро всем предстоит тренировочный поход с имитацией боевых задач, и для этого похода курс будет разделен на группы по пять человек и каждой группе будет придан киборг». Задачи были поставлены сложные, да и условия были максимально приближены к боевым.
Кураторы предупредили, что по результатам похода примерно полкурса будет отчислено – останутся только самые стойкие и крепкие. Этот поход – возможность с честью уйти из училища для тех, кто передумал становиться военным.
Ведим стать военным хотел меньше всего – но уйти из-под контроля отца было практически невозможно. Так что поход был отличной возможностью покинуть училище.
Их группу с наблюдающим офицером перебросили в гористую местность на соседней планете… вот на этой самой, где он живет сейчас. Терраформирование её только началось, и неосвоенных людьми мест было более, чем предостаточно. Из тёплого мая они попали в ледяной октябрь, и это было не слишком приятно.
Но, с другой стороны - он ещё ни разу в жизни не видел таких ярких рассветов, когда всё небо озаряется алыми росчерками, не дышал таким насыщенным и прозрачно-хрустальным воздухом. И ещё ни разу у него не слезились глаза, когда он смотрел вдаль.
Может быть, всё дело в том, что, стоя на каменном уступе, просто физически ощущаешь тысячи километров серого и чёрного камня, что окружает тебя, круто уходя вниз, и теряется где-то в кипящей туманной дымке. Или в воздухе, который аж звенит своей пронзительной чистотой и прозрачностью. А, возможно, виновато раскатистое эхо, которое даже лёгкий шепот превращает в долгий и протяжный крик, и звук медленно и тяжело скатывается по склонам, пока не упадет и не разобьётся где-то в недрах каменистого ущелья.
А ещё там, в горах, тьма и свет сменяли друг друга так быстро, что не успевал даже толком зажмуриться, как попадал словно в другое измерение, в другое время суток.
И почему-то именно там на узких, так и норовящих выскользнуть из-под рифленых подошв, тропах очень ясно понимаешь, что не может быть середины ни в делах, ни в поступках, ни в мыслях.
На второй день похода он впервые в жизни задумался о своей матери: не в обычном ключе, как о слегка двинувшейся на киборгах тётке, которая мало времени и внимания уделяла сыну, а о том, что с годами мать не становится моложе и что ей тяжело одной справляться с домом… пока отец неделями мотается по командировкам.
И, может, стоит подкопить деньжат и купить ей киборга… вот просто взять и отправить в подарок? И, главное, не говорить, что это от него. Но… мать ведь всегда была верна мужу - так что ещё вопрос: примет ли она такой подарок от незнакомца?
Реализовать свою задумку он так и не успел: сначала помешал обвал, потом реабилитация и попытка наладить свою новую жизнь с чистого листа… под именем Дмитрия Лесова с его чистой биографией детдомовца – даже для полугода нахождения в спортшколе отец сделал ему настоящие документы и настоящую биографию, которую он выучил перед вылетом из дома. Существовал ли на самом деле такой человек – Ведим не спрашивал. Незачем было.
Сидевшая рядом Кора подобралась, настороженно фыркнула, как потревоженная кошка – как будто почувствовала, о чём он думает. Ведим успокаивающе погладил девушку по плечу и сам усмехнулся – надо же, успокаивать поглаживаниями боевого киборга...
Кора - киборг DEX-6, который был закреплен за их группой. Её, прошедшую несколько планет в разведотряде, старую семилетнюю куклу, имеющую огромный опыт, готовили к списанию. Это был её последний поход – и она это знала.
Одногруппники, узнав, что им по жребию достался DEX женской модификации, долго ржали и отпускали пошлые шуточки на тему того, как им будет нескучно с девушкой в походе. И не обращали внимания на его доводы, что для киборга нет никакой разницы - мужской он модификации или женской.
Прикреплённый к группе офицер откровенные безобразия пресекал, но на мелкие выходки парней не обращал внимания.
Так что выступать одному против четверых было тяжело, но Ведим сознательно шёл на конфликт с одногруппниками потому, что издеваться над оружием – мелочно и паршиво, и ни один нормальный солдат не будет пинать бластер, и ещё потому, что были в его жизни слова отца о девушках и киборгах, было и отношение матери к «куклам», а ещё были чёрное, как ночное небо, и такие же бездонные глаза девушки-DEX.
После трёх-четырёх коротких, но злых стычек и от него самого, и от киборга парни отстали. Да и в целом поход оказался неожиданно сложным, и не располагал к развлечениям – так что сил едва хватало на то, чтобы забиться на ночлег в подходящую пещеру, раскатать спальники и, забравшись в них, торопливо съесть причитающуюся порцию тушёнки и провалиться в сон.
Так прошли первые сутки, вторые, а на третью ночь и произошло то, что в официальном отчёте обозвали как несчастный случай…
Он тогда не успел понять, что происходит и что же его разбудило, потому что вокруг всё гремело, скрежетало и грохотало. И, казалось, что даже сами горы вибрируют и дрожат всеми своими многовековыми суставами - и он видел и чувствовал их дрожь своим телом. В ушах шумело, перед глазами все плыло и отчего-то было сложно разобраться, где верх, а где низ, не говоря уже про то, чтобы найти выход из пещеры, где они остановились на ночлег.
Единственное, что чётко разрывало этот всепоглощающий шум и вибрацию – боль от впивающихся в тело каменных обломков. Каким-то чудом большие валуны падали рядом с ним, иногда буквально в нескольких миллиметрах, но почти не задевали.
А потом он отключился… то ли контузило при обвале, то ли нехватка кислорода в малюсенькой нише, где с трудом уместился бы даже ребёнок, но они там как-то ухитрились спрятаться вдвоём, причем киборг прижимала его к камням и, кажется, закрывала своим телом от опасностей окружающего мира.
Сколько они выбирались – он не помнил, а Кора до сих пор так и не рассказала, как ей удалось разобрать тот завал, зато он чувствовал, как с женских ладоней ему на лицо капала кровь, когда киборг стирала с его лба холодный пот.
Он видел, как шевелятся её губы, но не слышал, что же она ему говорила, просто ждал, когда всё закончится.
Но до финала оказалось намного дальше и больше, чем семь бесконечных дней, пока киборг тащила его на себе к ближайшему жилому району с медпунктом. Погода не радовала – то ливень, то снег, то резкое потепление… и Коре пришлось охотиться, чтобы кормить раненого… на второй день она смогла убить копытное животное и обеспечила обоих не только мясом, но и шкурой, в которую заворачивала Ведима.
Врачи с расспросами не приставали – им было достаточно той информации, что скупо рассказала Кора: мол, они туристы и попали под обвал.
Именно это она и сообщила ему и замерла, ожидая реакции – он ведь продолжал числиться её хозяином, пусть и третьего уровня. Так что приказать умереть он не мог, а сдать сорванного киборга представителям компании – запросто.
А вот она могла его убить, пусть и через мучительную борьбу с собственной программой. Те несколько секунд, когда они смотрели друг другу в глаза и, фактически, решали судьбу, могли соперничать с вечностью в аду…
А ещё была статья в Инфранете о том, что в горах во время обвала на тренировочном маршруте погиб курсант военного училища, и что тело до сих пор не найдено… и каким чудом спаслись остальные…, и что официальная церемония похорон уже состоялась.
И видеозапись, как отцу погибшего курсанта вручают какую-то медаль и пафосные слова: «…героически погиб в учебном походе… спасая товарищей… награждён посмертно…»…
- Понял, не дурак.
Воспоминания того вечера как-то смазались, и больше напоминали низкосортный клип малобюджетной студии, где мелькают какие-то обрывки и картинки, события, никак не связанные друг с другом, действия, лишённые логики и смысла.
Зато в памяти чётко отбилось ощущение какого-то дикого безудержного веселья, вседозволенности и азарта, наглой радости и силы…
После кафе домой идти не хотелось, более старшие приятели взяли ещё пива – гуляли всю ночь, и была радостная наглость и не сравнимое ни с чем чувство всесилия и безнаказанности… зная, чьи это сыновья, их не трогали... Потом выпитое с непривычки ударило в голову, его долго рвало в кустах, было так плохо, что очнулся только на квартире одноклассника под утро.
Побуждение было не из приятных: казалось, весь организм пропустили через мясорубку, а потом наспех слепили обратно, добавив все прелести ощущения морской болезни.
Оглянувшись, увидел, что на полу лежала едва одетая девушка в потёках крови, и не шевелилась.
- Что это… кто это? – спросил он тогда, совершенно протрезвев от увиденного.
- Да не парься… это родительская мэрька… ей всё равно, а нам… веселье… пока ты дрых, мы попользовались, теперь твоя очередь…
Он не дал парню договорить, врезал под дых, пытаясь донести до того мысль о том, что насиловать нельзя даже киборга, а особенно – киборга без спецпрограммы, но тут же в драку включились остальные парни… били его, и он бил тоже… Полумёртвая мэрька успела перед отключением вызвать полицию.
Отцу тогда удалось замять скандал, мать, вечно уткнувшаяся в свой планшет, так ничего и не узнала. Вместо умершей мэрьки он где-то достал точно такую же, скопировав в неё информацию с процессора трупа, и сделал обновление ПО за свой счёт. И провёл своё расследование.
Выяснив, что сын просто пытался спасти киборга от повторного насилия, наказал его только за пьянство – и, хотя потребности в этом уже не было, наказание было предельно жёстким.
Отец на полгода отправил его на соседнюю планету, в школу олимпийского резерва по самбо – и договорился с тренером о самом суровом режиме для сына. А чтобы ему другие преподаватели не делали поблажек, как сыну главы филиала «DEX-company», назвал его другим именем и даже выправил документы на имя Дмитрия Лесова.
Ох, как правильно отец тогда сделал! – новое имя пригодилось ему на этой планете, где его никто не знал ранее, и никто не мог сообщить родным… но… и в голову не пришло, что отец сможет отследить его по этому имени!..
Те полгода не забудутся! - так плохо Ведиму не было ещё никогда. Ранний подъём, кросс, лёгкий завтрак, тренировки… плюс – школьная программа с углублённым изучением физики и математики… всё бы ничего, но сила тяжести на той планете была почти втрое больше стандартной земной, и потому все тренировки давались с большим трудом. Но квалификационные соревнования он тогда выиграл и получил первый юношеский разряд.
Ещё через пару месяцев, назло отцу, он снова выпил в компании «друзей» - стало только хуже, его мутило и рвало… было так плохо, что домой смог вернуться только через двое суток.
Мать прорыдала всю ночь, на утро был первый приступ с давлением. Отец заявил, что, если ещё раз увидит его пьяным, продаст Зиночку. Знал, куда больнее ударить.
С тех пор Ведим никогда не пил спиртного. И даже безалкогольного пива не покупал.
Глава 42 (133)
Выражаю благодарность Александру Игнатьеву https://author.today/u/sasha9keshaignatev1 за бесценную помощь при написании этой главы.
Его новое имя, принятое им на этой планете официально, стало родным и привычным настолько, что он порой стал забывать своё родное имя. Разумеется, так назвать сына – это была идея матери, и отец, как обычно, не возражал.
Он медленно, словно через силу произнес: Ведим, потом повторил по буквам.
Ведим… полностью Ведимир. Ведающий мир. Хватило бы и короткого Ведим… да и это имя – составное… из целого предложения. Ведати имати – вадити имати. Значит – ведание, то есть, знание имеющий может водить, то есть, управлять.
Знающий может быть ведущим. Княжеское имя.
По мнению отца, чтобы управлять даже самим собой нужны знания, база, подготовка – одного только княжеского имени явно недостаточно. Отчасти он и сам соглашался с отцом: до князя тут как до луны пешком, но… почему бы и не собрать дружину?
Он усмехнулся… дружину? А из кого? Из киборгов? Хотя бы… выкупить пару с утилизации? Почему бы и нет? На это его нынешней зарплаты хватит… особенно если работать полторы смены и с одним выходным в неделю…
На семнадцатилетие отец подарил кобайк. Счастье было запредельным! Ни у кого из друзей или знакомых даже похожей машины не было… да ещё в таком возрасте!
Это было круто – на рок-фестиваль в окрестностях Серебрянки явиться на собственном кобайке! Три дня полной свободы! – пропущенные звонки от матери… и принятый звонок от отца: «Ещё раз мать доведёшь – твоя… Зиночка… будет продана! На утилизацию!» - и стремительное возвращение домой. К Зиночке…
Тогда он успел, и она была оставлена в доме.
Сразу после окончания школы, едва только Ведим сдал экзамены, отец вынудил его подать документы в Высшее Военное Училище связи, расположенное на той же планете, что и спортшкола… и почти четыре месяца перед зачислением, пока не начался учебный год, он провёл в тренировочном лагере при училище, сдавая различные тесты.
Восемнадцать ему исполнилось в конце сентября, и он получил настоящий спортивный двухместный флайер! Но радовался ему недолго – из лагеря при училище его отпустили только на три дня, чтобы повидаться с матерью - он смог только получить права в родном городе и пару раз полетать над городом.
Улетая, он думал о Зиночке. Больше он её не видел… и мать не видел тоже…
К сидящему на крыльце мужчине подошла высокая девушка и присела рядом:
- Дим, пойдём в дом, уже холодно… почти полночь.
- Кора, мне нормально… дома в ноябре холоднее… и намного. Там теперь середина мая… и скоро зацветут яблони. У нашего дома только смородина и крыжовник, но в парках есть яблони… а здесь и год короче стандартного… и климат другой… здесь красиво, но… всё не так… ведь больше двух лет мы здесь…
- Я знаю. Знаю. И что хочешь вернуться, и что не хочешь меня сдавать… тоже… пойдём в дом, там тепло.
Кора… верная подруга, жена по сути, вещь по документам. Киборг DEX-6, спасшая его в обвале… уже два местных года рядом. Их отношения – от настороженного неприятия до влюблённости – развивались неровными рывками. Кора… больше, чем подруга… была бы человеком – назвал бы женой перед всеми… а так – называл женой только, когда оставались наедине.
Через полгода обучения курсантам первого года было объявлено: «...скоро всем предстоит тренировочный поход с имитацией боевых задач, и для этого похода курс будет разделен на группы по пять человек и каждой группе будет придан киборг». Задачи были поставлены сложные, да и условия были максимально приближены к боевым.
Кураторы предупредили, что по результатам похода примерно полкурса будет отчислено – останутся только самые стойкие и крепкие. Этот поход – возможность с честью уйти из училища для тех, кто передумал становиться военным.
Ведим стать военным хотел меньше всего – но уйти из-под контроля отца было практически невозможно. Так что поход был отличной возможностью покинуть училище.
Их группу с наблюдающим офицером перебросили в гористую местность на соседней планете… вот на этой самой, где он живет сейчас. Терраформирование её только началось, и неосвоенных людьми мест было более, чем предостаточно. Из тёплого мая они попали в ледяной октябрь, и это было не слишком приятно.
Но, с другой стороны - он ещё ни разу в жизни не видел таких ярких рассветов, когда всё небо озаряется алыми росчерками, не дышал таким насыщенным и прозрачно-хрустальным воздухом. И ещё ни разу у него не слезились глаза, когда он смотрел вдаль.
Может быть, всё дело в том, что, стоя на каменном уступе, просто физически ощущаешь тысячи километров серого и чёрного камня, что окружает тебя, круто уходя вниз, и теряется где-то в кипящей туманной дымке. Или в воздухе, который аж звенит своей пронзительной чистотой и прозрачностью. А, возможно, виновато раскатистое эхо, которое даже лёгкий шепот превращает в долгий и протяжный крик, и звук медленно и тяжело скатывается по склонам, пока не упадет и не разобьётся где-то в недрах каменистого ущелья.
А ещё там, в горах, тьма и свет сменяли друг друга так быстро, что не успевал даже толком зажмуриться, как попадал словно в другое измерение, в другое время суток.
И почему-то именно там на узких, так и норовящих выскользнуть из-под рифленых подошв, тропах очень ясно понимаешь, что не может быть середины ни в делах, ни в поступках, ни в мыслях.
На второй день похода он впервые в жизни задумался о своей матери: не в обычном ключе, как о слегка двинувшейся на киборгах тётке, которая мало времени и внимания уделяла сыну, а о том, что с годами мать не становится моложе и что ей тяжело одной справляться с домом… пока отец неделями мотается по командировкам.
И, может, стоит подкопить деньжат и купить ей киборга… вот просто взять и отправить в подарок? И, главное, не говорить, что это от него. Но… мать ведь всегда была верна мужу - так что ещё вопрос: примет ли она такой подарок от незнакомца?
Реализовать свою задумку он так и не успел: сначала помешал обвал, потом реабилитация и попытка наладить свою новую жизнь с чистого листа… под именем Дмитрия Лесова с его чистой биографией детдомовца – даже для полугода нахождения в спортшколе отец сделал ему настоящие документы и настоящую биографию, которую он выучил перед вылетом из дома. Существовал ли на самом деле такой человек – Ведим не спрашивал. Незачем было.
Сидевшая рядом Кора подобралась, настороженно фыркнула, как потревоженная кошка – как будто почувствовала, о чём он думает. Ведим успокаивающе погладил девушку по плечу и сам усмехнулся – надо же, успокаивать поглаживаниями боевого киборга...
Кора - киборг DEX-6, который был закреплен за их группой. Её, прошедшую несколько планет в разведотряде, старую семилетнюю куклу, имеющую огромный опыт, готовили к списанию. Это был её последний поход – и она это знала.
Одногруппники, узнав, что им по жребию достался DEX женской модификации, долго ржали и отпускали пошлые шуточки на тему того, как им будет нескучно с девушкой в походе. И не обращали внимания на его доводы, что для киборга нет никакой разницы - мужской он модификации или женской.
Прикреплённый к группе офицер откровенные безобразия пресекал, но на мелкие выходки парней не обращал внимания.
Так что выступать одному против четверых было тяжело, но Ведим сознательно шёл на конфликт с одногруппниками потому, что издеваться над оружием – мелочно и паршиво, и ни один нормальный солдат не будет пинать бластер, и ещё потому, что были в его жизни слова отца о девушках и киборгах, было и отношение матери к «куклам», а ещё были чёрное, как ночное небо, и такие же бездонные глаза девушки-DEX.
После трёх-четырёх коротких, но злых стычек и от него самого, и от киборга парни отстали. Да и в целом поход оказался неожиданно сложным, и не располагал к развлечениям – так что сил едва хватало на то, чтобы забиться на ночлег в подходящую пещеру, раскатать спальники и, забравшись в них, торопливо съесть причитающуюся порцию тушёнки и провалиться в сон.
Так прошли первые сутки, вторые, а на третью ночь и произошло то, что в официальном отчёте обозвали как несчастный случай…
Он тогда не успел понять, что происходит и что же его разбудило, потому что вокруг всё гремело, скрежетало и грохотало. И, казалось, что даже сами горы вибрируют и дрожат всеми своими многовековыми суставами - и он видел и чувствовал их дрожь своим телом. В ушах шумело, перед глазами все плыло и отчего-то было сложно разобраться, где верх, а где низ, не говоря уже про то, чтобы найти выход из пещеры, где они остановились на ночлег.
Единственное, что чётко разрывало этот всепоглощающий шум и вибрацию – боль от впивающихся в тело каменных обломков. Каким-то чудом большие валуны падали рядом с ним, иногда буквально в нескольких миллиметрах, но почти не задевали.
А потом он отключился… то ли контузило при обвале, то ли нехватка кислорода в малюсенькой нише, где с трудом уместился бы даже ребёнок, но они там как-то ухитрились спрятаться вдвоём, причем киборг прижимала его к камням и, кажется, закрывала своим телом от опасностей окружающего мира.
Сколько они выбирались – он не помнил, а Кора до сих пор так и не рассказала, как ей удалось разобрать тот завал, зато он чувствовал, как с женских ладоней ему на лицо капала кровь, когда киборг стирала с его лба холодный пот.
Он видел, как шевелятся её губы, но не слышал, что же она ему говорила, просто ждал, когда всё закончится.
Но до финала оказалось намного дальше и больше, чем семь бесконечных дней, пока киборг тащила его на себе к ближайшему жилому району с медпунктом. Погода не радовала – то ливень, то снег, то резкое потепление… и Коре пришлось охотиться, чтобы кормить раненого… на второй день она смогла убить копытное животное и обеспечила обоих не только мясом, но и шкурой, в которую заворачивала Ведима.
Врачи с расспросами не приставали – им было достаточно той информации, что скупо рассказала Кора: мол, они туристы и попали под обвал.
Именно это она и сообщила ему и замерла, ожидая реакции – он ведь продолжал числиться её хозяином, пусть и третьего уровня. Так что приказать умереть он не мог, а сдать сорванного киборга представителям компании – запросто.
А вот она могла его убить, пусть и через мучительную борьбу с собственной программой. Те несколько секунд, когда они смотрели друг другу в глаза и, фактически, решали судьбу, могли соперничать с вечностью в аду…
А ещё была статья в Инфранете о том, что в горах во время обвала на тренировочном маршруте погиб курсант военного училища, и что тело до сих пор не найдено… и каким чудом спаслись остальные…, и что официальная церемония похорон уже состоялась.
И видеозапись, как отцу погибшего курсанта вручают какую-то медаль и пафосные слова: «…героически погиб в учебном походе… спасая товарищей… награждён посмертно…»…
