«Сдаётся гнездо. Домик из натуральных материалов, на берегу озера, оборудованная кухня и спальня. Площадь леса — 1га, огорожена, кусты, трава, песчаный пляж. Местность обработана от насекомых. Альфа прилагается, подробности см. в профиле».
Тамарис залипла.
Фото в профиле было неожиданным. На популярном портале знакомств на одну сцепку «Jas» в этой категории преобладал совсем другой типаж: Страстный альфа, Дерзкий альфа, Решительный альфа и даже Большой альфа («во всех смыслах, детка!» плюс пошлый облизывающийся смайлик). Профессиональные фотографы умело манипулировали тенью и светом, подчёркивая острые, резкие черты лица кандидатов. Хищное выражение, дерзкие взгляды, вызывающие позы — как под копирку «о да, крошка, я тебе вставлю как следует». А этот смущённо улыбался, глаза отводил куда-то в сторону и делал саранхульку из ладошек. Милота, да и только. Да ещё и гнездо на первое место поставил, хотя по негласным правилам в объявлениях рекламировали сначала себя, а потом — место для сцепки.
Прилагающийся к гнезду альфа был, как минимум, креативным, дерзко отказавшись рекламировать себя.
Он робко улыбался пухлыми розовыми губами. Тёмно-каштановые волосы лежали на лбу неровными прядями. Он был слишком милым — о чём Хлоя немедленно и заявила подруге, рассматривая объявление на планшете из-за её плеча.
— Ну Небо, что за булочка? Фу. Возьми кого-нибудь покруче. Вот того, первого — тем более, он в топе портала, — подруга отскроллила ленту с объявлениями, и на место «булочки» вылез парень с наглым взглядом, пирсингом в брови, кольцом в губе и с фиолетовыми волосами. — А этого ещё сутки ждать придётся…
— Он милый, — отпарировала Тамарис, возвращая объявление о сдаче гнезда обратно.
— Вот именно! Ну какого попугая тебе сдался милый альфа? На, вот на этого посмотри…
— А мне нравится, — упрямо прервала её Тамарис, отодвигая руку подруги подальше от смартфона под её недовольные фырки. — Не люблю грубиянов, а этот с пирсингом для меня слишком крут. Ну вот прямо чувствую — пахнуть он будет чем-нибудь резким. А я люблю мягкие ароматы. Смотри, этот, кажется, пахнет чем-то свежим и сладким…
— Ага, кексами с изюмом.
— Отстань. Это ты предпочитаешь альф побрутальнее, чтобы тебя об стенки швыряли. Разоряешься потом на антисиняковые мази. Мне бы кого-нибудь помягче, — Тамарис вернула ленту обратно. — Я, знаешь ли, всё-таки предпочитаю обходиться минимальным количество ушибов и засосов.
— Страстный альфа — сильные дети, — упрямо озвучила Хлоя древнюю поговорку.
— Я туда не за детьми еду, мать моя природа! — закатила глаза Тамарис.
Домик на берегу озера влёк всё больше — она устала от городской суеты, а последние две течки без постоянного партнёра, которые пришлось провести на блокираторах, срываясь в самые стрёмные часы в наглухо изолированные отели одной, были сущим кошмаром.
— Ой, ну как знаешь, — сморщила нос подруга, отходя от её стола. — Это ж тебе на его узле почти неделю висеть. Но мой тебе совет — возьми лучше того… Оливера Патти? Ага.
Тамарис посмотрела ещё раз «того Оливера Патти». Элитный небоскрёб, гнездо — сплошь стекло, сталь и стильный пластик. Впрочем, у него в гнезде было джакузи, панорамные окна от пола до потолка и невероятный вид на город. Девушка представила, как этот брутал будет прижимать её к стеклу так, чтобы соски холодило, и жёстко входить сзади. Завлекательно, ага — и её страх высоты бонусом к этому великолепию. Тамарис на минуточку позволила себе сравнить навороченный водоём на сто-хер-знает-каком этаже с лесным озером, и решительно тапнула на иконку сообщения Эйдану Роуэну.
— На чашу этих весов судьба бросит встречи и расставания, неожиданности и превратности, и если не хлопать ушами, то можно зачерпнуть полные ладони чудес! — заявил Оливер. Перед ним лежал лист бумаги с наброском весов, и парень с фиолетовым прядями в волосах старательно обводил эскиз чёрным маркером. Линии просачивались из глубины листа, обретая объём и глубину. Всего-то два цвета, белый да чёрный, но чаши алюминиево звенели от касаний пера, железо тускло блестело на штативе, а лента, обвиваясь вокруг рисунка, была невесомо шёлковой, и чудился в ней неяркий кирпичный цвет осенней листвы.
— Ты что сейчас читаешь? — с подозрением спросил Эйдан, отрываясь от телефона. Тарелки после сытного ужина с младшим другом были сдвинуты в сторону; новости рассказаны, пережёваны с отличным стейком, запиты парой бутылочек пива; в ожидании ещё пары кружек как раз было время заглянуть в смартфоны. Только вот Оливер вместо смартфона вытащил скетчбук и пару маркеров, творить волшебство прямо за обеденным столом обычного ресторанчика между полицейскими участком Эйдана и его собственным тату-салоном.
— Брэдбери. Запоем. Он вдохновляет, знаешь ли.
— Ты искал вдохновения для весов? — с присущей детективу подозрительностью спросил Эйдан.
— Я искал вдохновения для малышки с оленьими глазами — почти как мои, но в сто раз красивее, и с хвостом на затылке цвета кометы в небе. Она поразила меня в самое сердце, когда милым голосом попросила набить ей что-нибудь небольшое на лопатке. И клянусь, если она будет такой же милой, пока я буду вводить ей чернила под кожу, то приглашу её провести со мной сцепку!
Эйдан вздохнул, поморщился и снова уставился на экран.
— Не хочу быть невежливым, бро, но твой подступающий гон не перебьёшь никакими блокираторами, он прёт даже сквозь карри. Ты нашёл? — полюбопытствовал Оливер. Его рука замерла над шёлковыми кистями ленты, а взгляд по невозможной синусоиде попытался подсмотреть в смартфон Эйдана.
Тот только снова вздохнул.
— Есть пара кандидаток…
— Ты ленту не скроллишь уже пять минут — и на какой же из них ты завис?
Эйдан исподлобья бросил на друга короткий взгляд, и спустя один ужасно длинный удар сердца решился, развернул телефон.
Сказать бы — ничего особенного. Милое личико, пухлые губы, закрытая белая блузка на сером фоне — стандартно до стачиваемых в скуке зубов, если бы не… улыбка. И глаза. Улыбка кокетки мерцала в изгибе лукавых губ омеги, а глаза ясные, зоркие, распахнуты широко, и на дне сквозь океанскую глубину трепещет ожидание чуда.
Оливер раскрыл уже было рот — то ли снасмешничать, то ли похвалить, но заткнулся, отодвинулся, присвистнув и лукаво глянув на Эйдана. Кивнул рассеянно подошедшему официанту с пивом, толкнул одну из кружек другу.
— Ты ей напишешь? — только и спросил он сквозь пенистый янтарный глоток.
Эйдан снова бросил на него пытливый взгляд, в котором с каждым годом работы детективом подозрений прибавлялось все больше. Ох, как ему было нужна постоянная омега! Чтобы дома падать в тепло, рождённое полным доверием к партнёру, чтобы никаких тебе преступников, расследований, жестокости, боли — а то, глядишь, он и на всех друзей скоро дела заведёт, и чекать будет каждый раз перед обычным ужином.
Эйдан поморщился, будто осознавая, где он и с кем он. Предстоящий гон давал о себе знать — сейчас бы рявкнуть, огрызнуться, и сбежать в город, в поисках вкусного запаха подходящего партнёра.
— Не знаю ещё, — заметил он, комкая в горле кусачий рык волка-собственника. — Профайл вроде ничего… В банке работает, на окраине столицы, считай…
— В банке? В банке, бро? Ты её профессию смотришь? — возмутился Оливер. — Ты смотри чем пахнет, и что есть любит, а ты — в банке!..
Эйдан отмахнулся. Пролистнул медленно галерею.
Кокетка, но не слишком.
Всеядна и готовить любит, но не фанатка ЗОЖ и не гурман.
И отзывов немного, всего парочка о совместных сцепках, зато оба — на высший балл. Был постоянный партнёр? А куда делся потом? А если не было — убивала здоровье блокираторами?
Эйдану теперь захотелось рыкнуть на самого себя — вот не его же дело! Ох уже эта привычка следователя, до всего-то докопаться, всё-то выяснить, разнюхать… Ему что? С ней договориться полюбовно, и если «да» — провести неделю в объятиях тугого горячего женского тела, шепча невнятности на ушко, обнимать крепко самому, держаться за неё, не дать расцепиться — а потом расстаться, будто и не было ничего. Максимум — новую полезную деловую связь заведёт.
— Бро, скинь мне её профайл, если ты «нет»? Я бы с такой тусанул вне гона, мм? — небрежно спросил Оливер, добавляя пару штрихов к рисованным весам.
— Я тебя с твоего гнезда высотного скину, выпендрёжник, — буркнул Эйдан и решительно тапнул кнопку приватного чата. — Эту свою, комету вон, соблазняй и не тявкай там, мелочь.
— Уууу, ревнивый какой, — надул в притворной обиде губы Оливер, и потом рассмеялся. Эйдану только хмыкнуть досадливо оставалось — ну надо же, попался на простую уловку! А он хорош, зараза, воспользовался его нервным альфьим состоянием, подначил, а то бы Эйдан ещё час мусолил кнопку приватного чата — тапать, не тапать….
Но он не жалел. Может, потому, что пока так и не изобрели передачу запахов через инет, а ему до зубовного скрежета хотелось узнать, чем пахнет кокетка с глазами-озёрами и восхитительным именем Тамарис.
Бич современных реалий — отсутствие времени. Его ни на что нет. Нет времени на нормальное предсвидание наедине, без посторонних запахов, где альфа может спокойно её обнюхать, а она — не только почувствовать его аромат как следует, но и присмотреться к манерам, и за лёгким ужином выяснить предпочтения в еде. Нет даже времени на короткую встречу «до», с положенным традиционным жестом: коснуться плеч, уткнуться носом в шею, за ухо, а потом отступить и попросить о продолжении знакомства. Только и остаётся — изучать профайл, в надежде, что если там и приврут, то не критично. А то соблазниться мускулистым волком и оказаться в объятиях толстяка с «ой, хи-хи, а фото было сделано лет десять назад» — не самый приятный казус, особенно когда деваться некуда, течка в разгаре, и уже всё равно, кто — лишь бы унять боль.
Бешеный вихрь феромонов бросит в объятия друг друга, сплющит, сомнёт, вот только будет в этом сплетении больше злости, чем удовольствия. Адский коктейль ненависти и похоти, из которого без потерь не выйдет никто. Если встретятся потом случайно, то будут вежливо кланяться на расстоянии, отводить глаза, переходить на другую сторону улицы. Стыдливо пряча лицо, вспоминать ужас сцепки, где булькало и перекипало через край отвращение вместо удовольствия. И вместо дружелюбных улыбок бывших партнёров, под сладкий винный аромат воспоминаний о хороших ночах — горечь неловкости и ядовитая память о причинённой боли, щёлочное мерзкое послевкусие во рту.
Пусть с ним так не будет!
Пусть он будет таким, как на фото — уютным, немножко плюшевым, чуточку неловким и добрым. Очень добрым. Сильным, но заботливым. Властным, но ласковым… Настойчивым и сговорчивым… ох, а не слишком ли ты много требуешь, Тамарис? Детектив, страж порядка — мало вяжется с образом «милого альфы». И откуда бы взяться у детектива собственному гнезду?
Но чудеса ведь случаются, разве нет? Был в Эйдане Роуэне налёт таинственности, попахивающий немножко почему-то мафией и незаконными сделками, отчего у Тамарис нутро будоражило сильнее «крутого мажора из высотки».
Что радовало из профайла без претензий и подозрений — вкусы у них совпадали, как минимум в еде.
Не ударить бы в грязь лицом — в конце концов, фото и отзывы о гнезде были отменными. Тамарис, читая их, невольно поймала себя на тонком, как жало, уколе ревности, но смахнула его мысленно, проспиртовала рану, не позволяя предтечному состоянию взять над собой верх — и так перед поездкой за город забот полон рот!
Аренда или покупка тихого защищённого места всегда были намного дороже расходов омег. По традиции, для сцепок именно альфы обеспечивали уютное и безопасное гнездо на несколько дней, а омеги заботились о них, покупая продукты и предметы первой необходимости для недельной секс-гонки. Плюс хорошим тоном считалось сделать альфе подарок, который потом останется в гнезде, уравнивая расходы. Чаще всего то, что оставалось хозяину и не впитывало запах течной омеги, или запас еды в вакуумных упаковках. Никакого текстиля, разумеется, шерсти, меха или дерева. Желаемые подарки альфы, не стесняясь, указывали в профайлах. На вершине топа была посуда и мелкая кухонная техника. Страсть нередко настигала обоих партнёров прямо на кухне во время перекуса, и тарелки, кружки, бокалы, миксеры и кофеварки не выдерживали феромоновой бури.
Эйдан Роуэн удивил и тут, безапелляционным смайликом требуя удочки, леску, крючки и ведро для червей.
Почему-то хихикая, Тамарис успела перед работой заскочить в рыболовный магазин. Она ничуть не возражала против удочек.
Во-первых, неожиданное времяпрепровождение, когда после сцепки можно будет просто уткнуться в бок альфы на берегу и молча сидеть с удочкой, чем-то очаровывало.
Во-вторых — невероятно захотелось свежей рыбы.
Очень хочется надеть платье.
Тамарис вскочила так быстро, что закружилась голова. Широко раскрыла ресницы — полуденный солнечный луч превратил синий цвет радужки в талую воду. Бессмысленный взгляд блуждал по комнате — короткий дневной сон сморил внезапно и был совсем не к месту, только не в этот день! Тамарис сморгнула, с испугом оглянулась, соображая какой сейчас вообще год и где она, и тут же принялась ругать себя за безалаберность, лихорадочно подхватившись с дивана.
Ладно, в предтечное состояние организм омеги и не такие выкрутасы подкидывал. Стоит ли вспоминать лучшую подругу Хлою, которая забыла принять блокиратор и вместо глухого отеля обнаружила себя за городом в аистином гнезде? А она всего лишь заснула и всего лишь немного опоздает. Блокираторы лайт-версии на работе утром не очень-то помогли — коллеги-альфы оглядывались, тянули носами, заставляя Тамарис спешить. Она куталась в накидку из носорожьей кожи, торопливо закрывая дедлайны и передавая дела напарнице. И умчалась домой, нервничая из-за незаконченных дел. И то ли из-за них, а то ли — из-за перевозбуждения от будущей сцепки с незнакомым альфой решила прилечь буквально на «пять минуточек», провалившись в сон как в колодец.
Но мысль, выдернувшая из сна, показалась притягательной.
Очень хочется надеть платье.
Тело, последние две течки пережившее на блокираторах, без партнёров, будто бы пело. Тамарис гибким движением бросилась в ванную, поспешно сдирая привычный офисный лук — блузка, брюки, жакет… Горячие струи ошпарили, заставили ойкнуть, спешно сделать воду прохладнее. И как по волшебству смывали все проблемы и незаконченные дела.
Неделя! День — познакомиться, день — попрощаться, а между ними — пять дней чистого животного удовольствия. Когда отключена любая связь с внешним миром. Когда человек, с которым виделся только пару минут через видеочат, становится ненормально близким, самым родным, которому доверишь без оглядки комфорт, здоровье, жизнь — на целую, почти бесконечную и такую короткую неделю.
Тамарис после скраба прошлась по телу мягкой мочалкой. Изогнулась, подставляясь скачущим по коже капелькам, радуясь тому, что она гибкая и стройная, и кожа чистая и красивая — за такую совсем не стыдно перед альфой!
А он нормально отнесётся к платью? Сцепка — это и так весьма возбуждающее занятие, может, не стоит возбуждать будущего партнёра ещё больше?
Но её будущий временный альфа казался таким милым и добрым, что невольно хотелось его немного … подразнить? Тамарис не любит грубости, но пофлиртовать на максималках с Эйданом Роуэном очень хотелось.
Тамарис залипла.
Фото в профиле было неожиданным. На популярном портале знакомств на одну сцепку «Jas» в этой категории преобладал совсем другой типаж: Страстный альфа, Дерзкий альфа, Решительный альфа и даже Большой альфа («во всех смыслах, детка!» плюс пошлый облизывающийся смайлик). Профессиональные фотографы умело манипулировали тенью и светом, подчёркивая острые, резкие черты лица кандидатов. Хищное выражение, дерзкие взгляды, вызывающие позы — как под копирку «о да, крошка, я тебе вставлю как следует». А этот смущённо улыбался, глаза отводил куда-то в сторону и делал саранхульку из ладошек. Милота, да и только. Да ещё и гнездо на первое место поставил, хотя по негласным правилам в объявлениях рекламировали сначала себя, а потом — место для сцепки.
Прилагающийся к гнезду альфа был, как минимум, креативным, дерзко отказавшись рекламировать себя.
Он робко улыбался пухлыми розовыми губами. Тёмно-каштановые волосы лежали на лбу неровными прядями. Он был слишком милым — о чём Хлоя немедленно и заявила подруге, рассматривая объявление на планшете из-за её плеча.
— Ну Небо, что за булочка? Фу. Возьми кого-нибудь покруче. Вот того, первого — тем более, он в топе портала, — подруга отскроллила ленту с объявлениями, и на место «булочки» вылез парень с наглым взглядом, пирсингом в брови, кольцом в губе и с фиолетовыми волосами. — А этого ещё сутки ждать придётся…
— Он милый, — отпарировала Тамарис, возвращая объявление о сдаче гнезда обратно.
— Вот именно! Ну какого попугая тебе сдался милый альфа? На, вот на этого посмотри…
— А мне нравится, — упрямо прервала её Тамарис, отодвигая руку подруги подальше от смартфона под её недовольные фырки. — Не люблю грубиянов, а этот с пирсингом для меня слишком крут. Ну вот прямо чувствую — пахнуть он будет чем-нибудь резким. А я люблю мягкие ароматы. Смотри, этот, кажется, пахнет чем-то свежим и сладким…
— Ага, кексами с изюмом.
— Отстань. Это ты предпочитаешь альф побрутальнее, чтобы тебя об стенки швыряли. Разоряешься потом на антисиняковые мази. Мне бы кого-нибудь помягче, — Тамарис вернула ленту обратно. — Я, знаешь ли, всё-таки предпочитаю обходиться минимальным количество ушибов и засосов.
— Страстный альфа — сильные дети, — упрямо озвучила Хлоя древнюю поговорку.
— Я туда не за детьми еду, мать моя природа! — закатила глаза Тамарис.
Домик на берегу озера влёк всё больше — она устала от городской суеты, а последние две течки без постоянного партнёра, которые пришлось провести на блокираторах, срываясь в самые стрёмные часы в наглухо изолированные отели одной, были сущим кошмаром.
— Ой, ну как знаешь, — сморщила нос подруга, отходя от её стола. — Это ж тебе на его узле почти неделю висеть. Но мой тебе совет — возьми лучше того… Оливера Патти? Ага.
Тамарис посмотрела ещё раз «того Оливера Патти». Элитный небоскрёб, гнездо — сплошь стекло, сталь и стильный пластик. Впрочем, у него в гнезде было джакузи, панорамные окна от пола до потолка и невероятный вид на город. Девушка представила, как этот брутал будет прижимать её к стеклу так, чтобы соски холодило, и жёстко входить сзади. Завлекательно, ага — и её страх высоты бонусом к этому великолепию. Тамарис на минуточку позволила себе сравнить навороченный водоём на сто-хер-знает-каком этаже с лесным озером, и решительно тапнула на иконку сообщения Эйдану Роуэну.
*****
— На чашу этих весов судьба бросит встречи и расставания, неожиданности и превратности, и если не хлопать ушами, то можно зачерпнуть полные ладони чудес! — заявил Оливер. Перед ним лежал лист бумаги с наброском весов, и парень с фиолетовым прядями в волосах старательно обводил эскиз чёрным маркером. Линии просачивались из глубины листа, обретая объём и глубину. Всего-то два цвета, белый да чёрный, но чаши алюминиево звенели от касаний пера, железо тускло блестело на штативе, а лента, обвиваясь вокруг рисунка, была невесомо шёлковой, и чудился в ней неяркий кирпичный цвет осенней листвы.
— Ты что сейчас читаешь? — с подозрением спросил Эйдан, отрываясь от телефона. Тарелки после сытного ужина с младшим другом были сдвинуты в сторону; новости рассказаны, пережёваны с отличным стейком, запиты парой бутылочек пива; в ожидании ещё пары кружек как раз было время заглянуть в смартфоны. Только вот Оливер вместо смартфона вытащил скетчбук и пару маркеров, творить волшебство прямо за обеденным столом обычного ресторанчика между полицейскими участком Эйдана и его собственным тату-салоном.
— Брэдбери. Запоем. Он вдохновляет, знаешь ли.
— Ты искал вдохновения для весов? — с присущей детективу подозрительностью спросил Эйдан.
— Я искал вдохновения для малышки с оленьими глазами — почти как мои, но в сто раз красивее, и с хвостом на затылке цвета кометы в небе. Она поразила меня в самое сердце, когда милым голосом попросила набить ей что-нибудь небольшое на лопатке. И клянусь, если она будет такой же милой, пока я буду вводить ей чернила под кожу, то приглашу её провести со мной сцепку!
Эйдан вздохнул, поморщился и снова уставился на экран.
— Не хочу быть невежливым, бро, но твой подступающий гон не перебьёшь никакими блокираторами, он прёт даже сквозь карри. Ты нашёл? — полюбопытствовал Оливер. Его рука замерла над шёлковыми кистями ленты, а взгляд по невозможной синусоиде попытался подсмотреть в смартфон Эйдана.
Тот только снова вздохнул.
— Есть пара кандидаток…
— Ты ленту не скроллишь уже пять минут — и на какой же из них ты завис?
Эйдан исподлобья бросил на друга короткий взгляд, и спустя один ужасно длинный удар сердца решился, развернул телефон.
Сказать бы — ничего особенного. Милое личико, пухлые губы, закрытая белая блузка на сером фоне — стандартно до стачиваемых в скуке зубов, если бы не… улыбка. И глаза. Улыбка кокетки мерцала в изгибе лукавых губ омеги, а глаза ясные, зоркие, распахнуты широко, и на дне сквозь океанскую глубину трепещет ожидание чуда.
Оливер раскрыл уже было рот — то ли снасмешничать, то ли похвалить, но заткнулся, отодвинулся, присвистнув и лукаво глянув на Эйдана. Кивнул рассеянно подошедшему официанту с пивом, толкнул одну из кружек другу.
— Ты ей напишешь? — только и спросил он сквозь пенистый янтарный глоток.
Эйдан снова бросил на него пытливый взгляд, в котором с каждым годом работы детективом подозрений прибавлялось все больше. Ох, как ему было нужна постоянная омега! Чтобы дома падать в тепло, рождённое полным доверием к партнёру, чтобы никаких тебе преступников, расследований, жестокости, боли — а то, глядишь, он и на всех друзей скоро дела заведёт, и чекать будет каждый раз перед обычным ужином.
Эйдан поморщился, будто осознавая, где он и с кем он. Предстоящий гон давал о себе знать — сейчас бы рявкнуть, огрызнуться, и сбежать в город, в поисках вкусного запаха подходящего партнёра.
— Не знаю ещё, — заметил он, комкая в горле кусачий рык волка-собственника. — Профайл вроде ничего… В банке работает, на окраине столицы, считай…
— В банке? В банке, бро? Ты её профессию смотришь? — возмутился Оливер. — Ты смотри чем пахнет, и что есть любит, а ты — в банке!..
Эйдан отмахнулся. Пролистнул медленно галерею.
Кокетка, но не слишком.
Всеядна и готовить любит, но не фанатка ЗОЖ и не гурман.
И отзывов немного, всего парочка о совместных сцепках, зато оба — на высший балл. Был постоянный партнёр? А куда делся потом? А если не было — убивала здоровье блокираторами?
Эйдану теперь захотелось рыкнуть на самого себя — вот не его же дело! Ох уже эта привычка следователя, до всего-то докопаться, всё-то выяснить, разнюхать… Ему что? С ней договориться полюбовно, и если «да» — провести неделю в объятиях тугого горячего женского тела, шепча невнятности на ушко, обнимать крепко самому, держаться за неё, не дать расцепиться — а потом расстаться, будто и не было ничего. Максимум — новую полезную деловую связь заведёт.
— Бро, скинь мне её профайл, если ты «нет»? Я бы с такой тусанул вне гона, мм? — небрежно спросил Оливер, добавляя пару штрихов к рисованным весам.
— Я тебя с твоего гнезда высотного скину, выпендрёжник, — буркнул Эйдан и решительно тапнул кнопку приватного чата. — Эту свою, комету вон, соблазняй и не тявкай там, мелочь.
— Уууу, ревнивый какой, — надул в притворной обиде губы Оливер, и потом рассмеялся. Эйдану только хмыкнуть досадливо оставалось — ну надо же, попался на простую уловку! А он хорош, зараза, воспользовался его нервным альфьим состоянием, подначил, а то бы Эйдан ещё час мусолил кнопку приватного чата — тапать, не тапать….
Но он не жалел. Может, потому, что пока так и не изобрели передачу запахов через инет, а ему до зубовного скрежета хотелось узнать, чем пахнет кокетка с глазами-озёрами и восхитительным именем Тамарис.
*****
Бич современных реалий — отсутствие времени. Его ни на что нет. Нет времени на нормальное предсвидание наедине, без посторонних запахов, где альфа может спокойно её обнюхать, а она — не только почувствовать его аромат как следует, но и присмотреться к манерам, и за лёгким ужином выяснить предпочтения в еде. Нет даже времени на короткую встречу «до», с положенным традиционным жестом: коснуться плеч, уткнуться носом в шею, за ухо, а потом отступить и попросить о продолжении знакомства. Только и остаётся — изучать профайл, в надежде, что если там и приврут, то не критично. А то соблазниться мускулистым волком и оказаться в объятиях толстяка с «ой, хи-хи, а фото было сделано лет десять назад» — не самый приятный казус, особенно когда деваться некуда, течка в разгаре, и уже всё равно, кто — лишь бы унять боль.
Бешеный вихрь феромонов бросит в объятия друг друга, сплющит, сомнёт, вот только будет в этом сплетении больше злости, чем удовольствия. Адский коктейль ненависти и похоти, из которого без потерь не выйдет никто. Если встретятся потом случайно, то будут вежливо кланяться на расстоянии, отводить глаза, переходить на другую сторону улицы. Стыдливо пряча лицо, вспоминать ужас сцепки, где булькало и перекипало через край отвращение вместо удовольствия. И вместо дружелюбных улыбок бывших партнёров, под сладкий винный аромат воспоминаний о хороших ночах — горечь неловкости и ядовитая память о причинённой боли, щёлочное мерзкое послевкусие во рту.
Пусть с ним так не будет!
Пусть он будет таким, как на фото — уютным, немножко плюшевым, чуточку неловким и добрым. Очень добрым. Сильным, но заботливым. Властным, но ласковым… Настойчивым и сговорчивым… ох, а не слишком ли ты много требуешь, Тамарис? Детектив, страж порядка — мало вяжется с образом «милого альфы». И откуда бы взяться у детектива собственному гнезду?
Но чудеса ведь случаются, разве нет? Был в Эйдане Роуэне налёт таинственности, попахивающий немножко почему-то мафией и незаконными сделками, отчего у Тамарис нутро будоражило сильнее «крутого мажора из высотки».
Что радовало из профайла без претензий и подозрений — вкусы у них совпадали, как минимум в еде.
Не ударить бы в грязь лицом — в конце концов, фото и отзывы о гнезде были отменными. Тамарис, читая их, невольно поймала себя на тонком, как жало, уколе ревности, но смахнула его мысленно, проспиртовала рану, не позволяя предтечному состоянию взять над собой верх — и так перед поездкой за город забот полон рот!
Аренда или покупка тихого защищённого места всегда были намного дороже расходов омег. По традиции, для сцепок именно альфы обеспечивали уютное и безопасное гнездо на несколько дней, а омеги заботились о них, покупая продукты и предметы первой необходимости для недельной секс-гонки. Плюс хорошим тоном считалось сделать альфе подарок, который потом останется в гнезде, уравнивая расходы. Чаще всего то, что оставалось хозяину и не впитывало запах течной омеги, или запас еды в вакуумных упаковках. Никакого текстиля, разумеется, шерсти, меха или дерева. Желаемые подарки альфы, не стесняясь, указывали в профайлах. На вершине топа была посуда и мелкая кухонная техника. Страсть нередко настигала обоих партнёров прямо на кухне во время перекуса, и тарелки, кружки, бокалы, миксеры и кофеварки не выдерживали феромоновой бури.
Эйдан Роуэн удивил и тут, безапелляционным смайликом требуя удочки, леску, крючки и ведро для червей.
Почему-то хихикая, Тамарис успела перед работой заскочить в рыболовный магазин. Она ничуть не возражала против удочек.
Во-первых, неожиданное времяпрепровождение, когда после сцепки можно будет просто уткнуться в бок альфы на берегу и молча сидеть с удочкой, чем-то очаровывало.
Во-вторых — невероятно захотелось свежей рыбы.
*****
Очень хочется надеть платье.
Тамарис вскочила так быстро, что закружилась голова. Широко раскрыла ресницы — полуденный солнечный луч превратил синий цвет радужки в талую воду. Бессмысленный взгляд блуждал по комнате — короткий дневной сон сморил внезапно и был совсем не к месту, только не в этот день! Тамарис сморгнула, с испугом оглянулась, соображая какой сейчас вообще год и где она, и тут же принялась ругать себя за безалаберность, лихорадочно подхватившись с дивана.
Ладно, в предтечное состояние организм омеги и не такие выкрутасы подкидывал. Стоит ли вспоминать лучшую подругу Хлою, которая забыла принять блокиратор и вместо глухого отеля обнаружила себя за городом в аистином гнезде? А она всего лишь заснула и всего лишь немного опоздает. Блокираторы лайт-версии на работе утром не очень-то помогли — коллеги-альфы оглядывались, тянули носами, заставляя Тамарис спешить. Она куталась в накидку из носорожьей кожи, торопливо закрывая дедлайны и передавая дела напарнице. И умчалась домой, нервничая из-за незаконченных дел. И то ли из-за них, а то ли — из-за перевозбуждения от будущей сцепки с незнакомым альфой решила прилечь буквально на «пять минуточек», провалившись в сон как в колодец.
Но мысль, выдернувшая из сна, показалась притягательной.
Очень хочется надеть платье.
Тело, последние две течки пережившее на блокираторах, без партнёров, будто бы пело. Тамарис гибким движением бросилась в ванную, поспешно сдирая привычный офисный лук — блузка, брюки, жакет… Горячие струи ошпарили, заставили ойкнуть, спешно сделать воду прохладнее. И как по волшебству смывали все проблемы и незаконченные дела.
Неделя! День — познакомиться, день — попрощаться, а между ними — пять дней чистого животного удовольствия. Когда отключена любая связь с внешним миром. Когда человек, с которым виделся только пару минут через видеочат, становится ненормально близким, самым родным, которому доверишь без оглядки комфорт, здоровье, жизнь — на целую, почти бесконечную и такую короткую неделю.
Тамарис после скраба прошлась по телу мягкой мочалкой. Изогнулась, подставляясь скачущим по коже капелькам, радуясь тому, что она гибкая и стройная, и кожа чистая и красивая — за такую совсем не стыдно перед альфой!
А он нормально отнесётся к платью? Сцепка — это и так весьма возбуждающее занятие, может, не стоит возбуждать будущего партнёра ещё больше?
Но её будущий временный альфа казался таким милым и добрым, что невольно хотелось его немного … подразнить? Тамарис не любит грубости, но пофлиртовать на максималках с Эйданом Роуэном очень хотелось.
