Глава 1
Настороженно тихо Сергей вышел из квартиры. Робкий утренний свет, с трудом прорываясь через серые тучи, рассыпался на лестничной площадке. На подоконнике сидит плюшевая белка или медведь, черт её разберет. С дитёнышем. Таким же несуразным, непонятным. Вечером идешь домой, у мамаши-игрушки глаза закрыты, по утрам — распахнуты настежь. Коричнево-желтые, внимательные. Живые, хотя таковыми быть не должны. Безмолвно следят за каждым твоим шагом, провожают. Или выпроваживают.
Едкий запах хлорки, кажется, вычищает грязь не только со ступеней, но и из легких. Навязчиво, раздражающе бьется о стекло очнувшаяся от долгой зимы муха. Сколько ни обучай их вылетать из помещений, мелкий умишко не усваивает информацию. Поиграв пару мгновений в гляделки с плюшевым подъездным питомцем, Сергей гулко затарахтел по ступеням вниз.
Среднего роста, веса, телосложения, темноволосый, с малость неаккуратной щетиной, он не вызывал подозрений ни у соседей, ни у случайных прохожих. Спортивная мастерка, легкие черные кроссовки, дешевенькие джинсы. Все как у всех. Кроме способности видеть паутину энергетически-магических связей. Связей, которых у плюшевой игрушки в подъезде нет, как упорно не вглядывайся.
Дышать на улице славно, спокойно, свободно. Весенний дождик моросит свежестью, бодрит мелкими каплями по лицу. Вздохнув полной грудью, Сергей резко чертыхнулся. Вышел-то из дома с левой ноги, не с правой как положено. И едва вспомнил об этом, небо, будто по щелчку пальцев, из дарящего надежду, сделалось тяжелым, осуждающим.
— Ну, бывает, — сказал он, глядя вверх и словно оправдываясь перед незримым собеседником, — со всеми бывает, возвращаться не буду, ещё хуже.
Возле мусорных баков тошно курлычут голуби, в соседнем дворе протяжно воет собака, а за домом шумит снующий туда-обратно городской транспорт. Сергей пожал плечами и неторопливо подошел к машине. Черный внедорожник Патриот подмигнул фарой и впустил напарника. По радио ведущие спорят о том, что считается хорошей и плохой литературой, то и дело прерываясь на музыкальные паузы, а в салоне, источая еловый аромат, болтается ёлочка. В сосредоточенной на дороге голове то и дело вспыхивала тревога о сегодняшнем дне. Выйти с левой ноги — это не шутки. Конечно, не так страшно, как женщину с пустыми ведрами встретить или вернуться за забытой вещью, да не показать язык отражению. Но всё же тревожно.
Добравшись до работы и заняв свое законное место на парковке, он почти подошел к красному кирпичному зданию, когда в паре метров от себя, увидел чайку. Огромная птица отчаянно взмахивала крыльями не в силах подняться в воздух. Зацепилась за что-то темное, неразличимое с расстояния. Сергей нахмурился и пошел вперед. С каждым шагом, присматриваясь внимательнее, он все больше морщился. И мозг даже дорисовал удушающее зловоние, хотя его наверняка не было. Крупная чайка, как-то залетевшая в края, где её популяция никогда не наблюдалась, не зацепилась. Она в любой момент могла бы взлететь. Если бы хотела. Но это означало бы бросить добычу, которую она так активно терзала. Под когтистыми лапами птицы трепыхалось бездыханное тельце темно-сизого голубя. Чудовище, а иначе теперь чайку невозможно было назвать, острым клювом доставало внутренности из распоротой грудной клетки добычи. Тушка жертвы с каждой секундой превращалась в красно-серое месиво. Плоть, смешиваясь с перьями, наполняла пространство какофонией мерзости.
— Пшшшла! — со всех сил, с выпадом, топнул ногой Сергей.
Птица хищно зыркнула, но всё же взмахнула крыльями и унеслась прочь, оставив распотрошенного голубя на окровавленной плитке тротуара. «Дрянь» — поморщился Сергей и достал из внутреннего кармана бумажные платочки. Аккуратно, двумя пальцами через несколько салфеток, он приподнял мертвую тушку за единственное уцелевшее крыло и, слегка отвернувшись, донес трупик до урны. А куда его ещё деть? Так хотя бы кошки или собаки не будут терзать голубя на глазах у детей. Швырнул платки туда же, затем несколько раз протер ладони.
Минуя место происшествия, Сергей искоса посмотрел в грязные облака. Можно бы переключиться в другое состояние, выяснить по энергетическим потокам, связующим всё живое, откуда прилетела чайка. Но вряд ли прохожие оценят замершего посреди двора мужчину с белыми закатившимися глазами. Не надо, проходили уже такое. Крики, вопли, паника, полиция, а потом доказывай начальству, что хотел помочь или сделать что-то хорошее. За такую самодеятельность штраф полагается. А он в этом месяце на внеплановые расходы еще не заработал. И может это просто чайка, а не какой-то знак. Всё время мы норовим увидеть взаимосвязь там, где её и в помине нет. «Лучше бы вернулся, чтобы из дома нормально выйти» — мрачно подумал Сергей и вошел в здание.
На первом этаже предрабочая суета. Маленькие магазинчики с обувью, статуэтками из аниме, косметикой и всякой бижутерией открывают свои двери. Сосредоточенные лица продавцов выражают решимость осчастливить покупкой каждого, кто переступит порог их торгового царства. На втором витает аромат только что заваренного кофе — полусонные работяги из ремонта обуви, ювелирной мастерской и сервисного центра пытаются привести разум в порядок. А на третьем, в офисе Центра Использования и Регулировки Колдовства, уже во всю кипит работа.
— Давай, давай, Тиран полчаса тебя ждёт! — вместо приветствия протараторила блондинка в юбке-карандаш.
— И тебе доброе утро, — вяло ответил Сергей, — Зоя.
— Слушай, нашли новый Эс-Це-Пе объект, иди быстрее, пожалуйста.
— Эс-Си-Пи произносится… И почему опять к нам? Они сами хоть что-то делают? Или нашли себе мальчиков на побегушках?
— Не бубни, миленький, столько дел, давай, давай, — она зацокала каблучками вглубь помещения и не оборачиваясь добавила, — кофе тебе сделаю!
В ЦИРКе работало порядка тридцати человек, кто-то на полной, кто-то на частичной занятости. И столько же помощников. Разношерстных, разноцветных существ со своими, чаще всего противными взглядами на жизнь. Долголетие, как показала практика, не способствует выработке хорошего характера. Но даже в сравнении с остальными, напарник Сергея был самым противным. Не зря его прозвали Тиран.
Черный полукот, полукролик отличался когда-то особой жестокостью к людям, с которыми жил по соседству. Кошмарил мирное население, отгрызал курам головы, резал коров, косил едва взошедшие посевы… ОУС фонд его обезопасил с последующим удержанием, а на сохранность отдал в ЦИРК вместе с инструкцией по взаимодействию. Теперь Тиран кошмарит исключительно сотрудников центра. Не выходя за границы современной разумности, конечно. Например, разговаривает только скрипящим, царапающим слуховые перепонки, старушечьим голосом, иногда причавкивая и противно растягивая слова. А ведь мог бы говорить любым тембром, хоть бархатисто-ласкающим басом.
— Так-так, — просипел Тиран и принюхался, — дохлый голубь.
Сергей оглядел рабочий стол и нахально сидящего на нём напарника. Задние лапы кошачьи, передние как у миниатюрной мартышки. Уши и зубы кроличьи, глаза большие, по-совиному желтые, но с вертикальным зрачком. Посмотришь на его нелепый вид и даже спорить не хочется. К тому же, психология поведения коловерш еще исследуется.
— И тебе доброе утро, — приветливо улыбнулся Сергей и погладил Тирана между длинных ушек.
— А я вот тобой не доволен, — высокомерно, ответил Тиран, — пока ты в своей уютной квартирке спишь, я работаю.
Его выпученные глаза, не моргая, старались пропилить осуждением, вывести из равновесия.
— А она, — Сергей кивнул в сторону окна, — всё сидит?
— Ну да, мало того, что я за тебя работаю, — заворчал Тиран, — так мне за тебя и смотреть надо, еще что? Дышать, может, за тебя тоже?
Засунув руки в карманы, Сергей сосредоточенно подошел к высокому, от пола до потолка окну и замер. На противоположной стороне дороги заурядная серенькая пятиэтажка. Ничем не примечательная, со слегка облупившейся коричневой крышей и с продуктовым магазинчиком. Он отсчитал взглядом пятое окно справа, четвертый этаж. Да… Сидит. Двадцать третий день. Сегодня цвет волос рыжий, вчера был темно-коричневый.
— Ты уверен, что это одна и та же? — вполоборота повернулся Сергей к Тирану.
— А ты уверен, что читал инструкцию по работе со мной? — прошипел тот в ответ, — Какая дальность моего направленного нюха?
Сергей кивнул и постарался отвлечься от офисного шума за спиной. Он зажмурился, помассировал переносицу, встряхнул руки, закрыл ладонями лицо. Звуки становились приглушенными, запахи нейтральными. Вежливое «Серёжа, кофе на сто…» растворилось в глухой тишине. Перед глазами одна за другой появлялись пестрые нити разной толщины и плотности. Паутина показывала себя. Теперь нужно наложить её на реальность. Сергей сделал глубокий вдох, с резким выдохом, опустил руки и открыл глаза. Зрачки у него стали тусклыми, едва заметными на белке, а если смотреть со стороны, так и вовсе покажется, что слепой.
— Ну, что, что? — требовательно спросил Тиран, виляя длинным хвостом.
Сергей молчал. Он искал жизненные нити девушки за окном. Пестрая, яркая, дополненная энергетически-магическими лентами реальность отнимала много ресурсов, поэтому слух, обоняние, осязание и речь отключались напрочь. «У человека должна быть минимум одна связь» — подумал он, метаясь в поисках за что бы зацепиться. С трудом обнаружил зелененькую ленточку какого-то комнатного растения, уцепившись за которую можно мысленно переместиться в здание напротив. Сфокусировав зрение на нити, Сергей очутился в маленькой кухоньке, типичной для подобных кирпичных домов.
Старая советская мебель. Шкафчики с покосившимися дверцами, обклеенные бумагой имитирующей мрамор. На деревянном стуле рядом с окном сидит та самая девушка. В розовой ажурной кофточке с рукавом три четверти и в домашних спортивных штанах цвета хаки. Нога на ногу, одна рука на подоконнике с клетчатой клеенкой, другая держит телефон. В браузере открыта книга Папюса «Практическая магия».
Длинные рыжие волосы спадают на плечи и слегка колышутся от сквозняка из окна. За окном серо и глаза девушки, устремленные куда-то тротуар под домом, в таком освещении видятся болотными, а не изумрудными, как вчера в солнечную погоду. И ни единой энергетической или магической нити. Такое возможно только если человек существовал в вакууме, не общался ни с кем, не встречался с людьми на улице. Нет, даже при этих условиях невозможно. Тогда была бы хотя бы связь с предметами. У неё же есть цветы, она их наверняка поливает. Сергей огляделся внимательнее. Компактные черненькие полки на подоконнике со множеством ухоженных, цветущих фиалок. За девушкой, между тумбочкой и стеной пакет с пакетами. На карнизе, перемотанный желтым шнурком, висит пучок сушеной мяты. Там же пестрый новогодний дождик и гирлянда. Как это типично для нашего народа — не снимать какие-то украшения после праздника. Сергей подумал, что не удивился бы если где-то в квартире стояла засохшая новогодняя ель с наполовину опавшими иголочками. Всё замерло, остановилось. Даже настенные часы-картина с рассветом. Как будто смотришь фильм, поставил на паузу и можешь оглядеться, порассматривать место со всех сторон.
На ногах девушки мягкие коричневые тапочки на носки. Если бы он мог ощущать что-то в таких ментальных перемещениях, а не только видеть, то почувствовал бы, что прохладно. В домах этого типа, стареньких, кирпичных, с древними чугунными батареями, всегда свежо. Под окном шкафчик — естественный холодильник. Там, наверное, какие-то соления, консервы, как у всех в общем. Над кухонным столом, на котором царственно расположилась микроволновка, висит советская полка. Крепкая, тяжеленная, такая если рухнет, и металлический ящичек для разогрева еды пришибет. «Вот тебе и типичный русский быт, — подумал Сергей, — пакет с пакетами, советская мебель, цветы на подоконнике, шкафчики с кривыми дверцами да дешевая раковина, уже пошедшая пятнами». Предметы между собой связаны разноцветными энергетическими нитями, а через всю квартиру даже проходит темно-фиолетовая магическая, скорее всего просто мимо. Но от девушки, что так внимательно смотрит за окно, не исходит ничего. Так же, как и не приходит к ней. Сергей замер у окна, поглядывая на третий этаж здания напротив. Отсюда их офис выглядит непримечательно, даже грустно от этого как-то… Такими делами занимаются, а никто не знает…
«Не играй в спасителя, Серёжа» — услышал он мягкий шёпот и ответил:
— Да я и не играю. Просто мне кажется… ей нужна помощь.
Стоп. Стоп! Стоп!! «Кто это?» — мысленно крикнул он и развернулся. На кухне всё так же. И девушка сидит не шелохнувшись, словно предмет мебели, а не человек. Сергей тревожно посмотрел в потолок, оранжевая люстра-колокольчик, слегка потемневшая изнутри, белые обои. Дверь из кухни приоткрыта, а в стекле отражается… Он резко повернулся. Нет-нет, она сидит. Она не могла стоять. Не могла… Пространство затряслось, нити энергии и магии пошли волнами, резкими зигзагами, то натягивались словно струны, то расслаблялись. И кажется, он начал слышать звон. Приглушенный, но нарастающий с каждой долей секунды, превращающийся в истошный женский вопль. Окружающее пространство напоминало воду, в которой зарождается буря. Пока звук не стал совсем оглушительным, Сергей мысленно хлопнул в ладони, резко, четко, и переместился обратно.
Сердце тарабанило неровный ритм, звуки реальности появились не сразу. Зрение понемногу фокусировалось, превращая размытые пятна в конкретные предметы. Он всё так же стоял напротив окна и смотрел на улицу. Почему-то пахло землей после дождя. Поморщившись, Сергей повернулся к Тирану, который всматривался в напарника с ехидным прищуром.
— Тоже самое, — сказал он, успокаивая неровное дыхание, — тоже самое…, — нельзя выказать испуг, особенно пока непонятно, что там произошло, — Папюса читала.
Кофе, принесенный заботливой, но суетливой и не всегда вежливой Зоей, уже остыл. Тиран расслабился и по-собачьи, пузом кверху, раскинув лапы в стороны развалился на столе.
— И следов черной нет? — игриво спросил он.
«Подозревает» — подумал Сергей и отрицательно помотал головой. Он задумчиво присел за стол и потянулся к чашке, но не успел. Тиран, своим длиннющим хвостом, который, кажется, жил отдельной от хозяина жизнью, перевернул её.
— Кот ученый, блин! — вскакивая, чтобы не намочить джинсы, выругался Сергей, — Ничему не учишься! Который раз!
У напарника, впрочем, никакого чувства вины не возникло.
— Зоя! Кофе! — противно крикнул он на всё помещение и как ни в чем не бывало, сказал, — ОУС новый Эс-Си-Пи объект добавили, говорят, по нашей части.
— А по своей части они ничего не хотят добавить?
— Ты не бузи, тебе не идет, — напарник был явно недоволен, — твоё дело задачи решать, а не… ерундой заниматься.
Сергей искоса посмотрел на серую пятиэтажку. «Он знает, что-то знает» — пронеслось в голове.
— Она к твоим задачам не относится, — продолжил Тиран, — и я ведь молчу, а могу в фонд пойти, рассказать, что ты инструкции моего содержания не следуешь, обманывать заставляешь.
«Начались манипуляции» — подумал Сергей и приготовился долго выслушивать угрозы, предупреждения, а потом цитаты из того самого толстенного трактата по взаимодействию с коловершами. Но сегодня, видно, Тиран был в каком-то другом настроении. Почему-то.
