Александр Васильевич Новиков. Так меня зовут. И в данный момент я сижу в отдельной от других посетителей комнате ресторана «Ичиро» и жду, когда моя любимая девушка сделает самое важное признание в наших жизнях. Думаю, это должно стать достойным завершением той безумной недели, которую мне довелось пережить.
Началось все с понедельника. Мне двадцать три года, студент, учусь на пиарщика и подрабатываю курьером в одной довольно известной рекламной компании. Домой с работы возвращаюсь поздно, всегда усталый, но в хорошем настроении, потому что у порога меня встречает Нина, моя младшая сестренка. Родители умерли пять лет назад, и я, тогда еще сам совсем пацан, остался с одиннадцатилетней девчонкой на руках. Но Нинка, моя умница, заправляет всеми домашними делами, да и родители кое-чего оставили. Наше небольшое наследство и моя подработка вполне себе позволяют неплохо жить, так что не бедствуем.
В этот понедельник меня внезапно отпустили пораньше. Дочка директора выходила замуж, вот он на радостях и расщедрился на такой подарок для всех сотрудников, хотя раньше никаких поблажек никому не давал. Я подобного не ожидал и решил сделать сестре сюрприз. Эх, что мне стоило сделать всего один звонок! Всего один! Тогда бы ничего этого не произошло. Нет, моя жизнь не перестала бы от этого быть менее безумной, просто я бы до сих пор ничего не знал о том сумасшествии, что творится вокруг, пребывая в блаженном неведении…
Но обо всем по порядку. Беззаботно насвистывая себе под нос незатейливую мелодию, я отворил дверь своей квартиры и вошел внутрь. Мгновенно передо мной предстала настолько нереальная картина, что я до сих пор борюсь с навязчивым желанием долбануться хорошенько об стену, чтобы изгнать ее из своего воспаленного мозга. Моя Нина, моя нежная сестренка, девочка-одуванчик, стояла посреди нашей однокомнатной квартиры на десятисантиметровых каблуках в одной кожаной мини-юбке и лифчике и хлестала плеткой двоих голых бугаев в семейниках.
Первой моей мыслью было, что это какой-то кошмар и мне нужно поскорее проснуться. Я даже пару раз хлопнул себя по щекам для надежности, но так и не смог пробудиться. А потом Нина обернулась. Увидев ужас в ее глазах, я наконец-то вышел из ступора и вытолкал незнакомых мужиков из своей квартиры, даже не дав им одеться. Потом я, помнится, долго кричал, размахивал руками и судорожно пытался придумать для сестры хоть какую-нибудь причину, из-за которой она оказалась в подобной ситуации.
Чем дольше я кричал, тем спокойнее становилась Нина. Позднее она призналась, что думала, будто за такое я вообще выкину ее из квартиры, как тех мужиков. А тогда единственное, что она сказала в свое оправдание, было:
– Саш, да успокойся ты. Я с ними не сплю, просто мне нравится их бить… И вообще это ты виноват! Не стоило мне в детстве вместо мультиков показывать боевики и ужастики, а на дни рождения дарить электрошок и швейцарский нож!
Наверное, после этих обвинений у меня глаза на лоб полезли, и потому Нина предпочла замолчать. Я, решив, что мне стоит срочно проветриться, оделся и уже у порога произнес:
– Так. Дома я сегодня не ночую, а ты отсюда ни ногой! Если узнаю, что уходила или кто-то приходил, минуя психолога, поведу сразу к психиатру! Утром вернусь.
Дверь я закрыл осторожно, хотя хотелось хлопнуть ею со всей дури. Стоило остыть и успокоиться. Но оставлять сестру без присмотра нельзя: кто знает, куда заведут несовершеннолетнюю девушку эти садомазоигры?
И я решительно позвонил в соседнюю квартиру. Тетя Маша незамедлительно открыла дверь. Она, наверное, уже час стояла у глазка и слушала все мои крики, благо звукоизоляция в нашем доме никакая.
Эту соседку, женщину шестидесяти лет, я знал, кажется, всю жизнь. Каждую неделю она угощала нас чем-нибудь вкусненьким, а мы в ответ помогали с покупками и иногда выгуливали ее черного пуделя. Я всегда считал, что могу ей доверять.
– Здравствуйте, тетя Мань. Я сегодня ночую не дома. Не могли бы вы за Ниной присмотреть? Всего одну ночь…
– Ну, и суров же ты, Сашка. Все веселье девчонке испортил. Вечно вы, мужики, так делаете.
– Так вы что, все знали? – немного удивился я.
– Конечно, знала.
– А почему же ничего не сказали?
– Что я, совсем в маразм стариковский впала, чтобы на девчонку доносить? Я ведь тоже была молодой. Помнится, когда была примерно в ее возрасте, мои родители обанкротились и, чтобы поправить свое положение, отдали в притон. Ох, как я там развлекалась! Вся молодость в каком-то угаре прошла. А как меня клиенты любили! Один даже Афродитой называл, цветы все таскал… А потом я вышла за него замуж и помидоры завяли. Стало немного лучше только, когда я родила Олесю. И все же представить себе не могу, как бы жила с этим человеком всю жизнь, если бы его не застрелил кто-то из конкурентов по бизнесу.
Мир вдруг немного поплыл перед глазами, я покачнулся и вынужденно прислонился к стенке. Значит, тетя Маня была проституткой, а дядя Олег занимался чем-то незаконным. Контрабанда? Наркобизнес? Перевозка оружия? Что ж творится в этом мире?
– Сашенька, что с тобой? Тебе плохо? Может, лучше приляжешь? – тут же заботливо заворковала соседка.
– Нет, что вы. Все хорошо, – ответил я с натянутой улыбкой. – Мне уже пора. Присмотрите за Ниной. До свиданья.
От морозного зимнего воздуха стало немного легче. Я почему-то всегда думал, что меня окружают только добрые и милые люди. Милыми они так и остались, вот только мое представление об их доброте и непорочности сильно пошатнулось.
В ближайшем винно-водочном магазине я купил два литра водки и направился к своему лучшему другу Лехе. Снова без предупреждения. Но, к счастью, Алехин оказался вполне нормальным человеком и не стал выкидывать те же фортеля, что и моя сестра.
С ним я познакомился классе в пятом, когда его перевели в нашу школу. Замкнутый паренек, смотрящий на всех волком из-под отросшей челки, выглядел тогда почему-то невероятно крутым, из-за чего мне сразу же захотелось подружиться с ним. Это оказалось на удивление трудной задачей. Он множество раз отказывался от моего общества, но я все равно победил его упрямство. Через пару месяцев нашей с ним дружбы Леха сломал кому-то руку или ногу (или и то, и другое) в школьной драке и его опять куда-то перевели. Но на этом наша дружба не закончилась. Был, правда, период времени, когда мы не общались, так как он куда-то пропал после девятого класса, но потом все вошло в прежнюю колею. И мы до сих пор встречаемся каждую неделю, несмотря на то, что времени обоим не хватает, а Леха еще успевает и по археологическим раскопкам мотаться, ибо он историк.
И вот сейчас я направился к лучшему другу с двумя целями: напиться и выговориться. Хотя обычно я лишь изредка выпиваю по праздникам, случай, подобный сегодняшнему, того стоил.
Как и ожидалось, Леха в квартире был один. Немного странно, что за все время нашего знакомства, я не видел ни его родителей, ни друзей, ни девушки. Не было даже никого, с кем бы он просто болтал по-приятельски. Леха всегда был необщительным. Впрочем, это не моего ума дела. Его жизнь, пусть живет. А я могу только помочь, если он попросит или собьется с пути.
Алехин впустил меня в квартиру, ничего не спрашивая. Также молча он достал из холодильника закуску, нарезал колбасу и огурцы. Первую рюмку мы опрокинули без тоста. Вторую, впрочем, тоже. После третьей я начал говорить. Слова, возмущения и невнятные возгласы лились из меня потоком. Друг терпел и не останавливал.
– …вот так все и было, – я вздохнул и пригорюнился. – Эх, где ж я ошибся с ее воспитанием?
– Это уже не важно, – наконец-то вымолвил Леха. – Главное, что ты сейчас собираешься делать.
– Что собираюсь делать? – я снова тяжело вздохнул. – И правда… Вести сестру к психологу не выход. Мало ли какой мозгоправ попадется, да и нет у меня на это денег. Запретить ей этим заниматься? Так она не послушается скорее всего, вне дома шляться начнет… О, знаю! Пускай себе парня найдет, с которым и будет этими непотребствами заниматься, а с другими чтоб ни-ни!
– Разумно, – оценил Алехин.
На том и порешили. Мое настроение мгновенно поднялось, и далее мы пили за прекрасных дам, за глобальное потепление, за то, чтобы Гольфстрим ушел под воду, за мир и любовь во всем мире… А после рюмки восьмой-двенадцатой, когда я уже порядком захмелел, друг сделал неожиданное признание.
– Знаешь, давно хотел сказать. Я никакой не историк. И родителей у меня нет. И, конечно, ни на какие археологические раскопки я не езжу. Просто мои родителями были военными, и я с детства угодил в специальную программу по подготовке шпионов за рубежом и внутри страны. Это вообще-то секретные сведения, но ты мой лучший друг и, так как ты принял свою сестру, думаю, уж меня-то ты можешь принять таким, какой я есть, – сказал он и испытующе посмотрел на меня абсолютно трезвым взглядом.
– Круто, – оценил захмелевший я шутку и поднял рюмку. – Давай же выпьем за это!
Больше Алехин не говорил таких длинных фраз, и спать мы легли лишь под утро. Проснулся я через три часа из-за того, что кто-то вяло тряс меня за плечо.
– Саша, Саша… – хриплым, прерывающимся голосом произнес друг, нависнув над диваном, на котором я лежал.
– Что такое? – испуганно спросил я и резко сел.
Лицо Лехи было очень бледное, а на лбу блестели бисеринки пота.
– Помоги, – прошептал он и свалился прямо на меня.
Я повел руками по его спине, пытаясь приподнять тело друга. Пальцы наткнулись на что-то мягкое и липкое. Алехин сдавленно охнул и, как будто, очнулся. Черная футболка в районе спины была насквозь пропитана красной жидкостью. На ум сразу пришли изуродованные после автокатастрофы тела родителей, которые мне пришлось опознавать в морге, как единственному живому совершеннолетнему члену семьи, и меня замутило. Однако сейчас не время выблевывать свои внутренности. Грозный, молчаливый и крутой парень просил о помощи.
– Эй, Леха, что делать? Лех, ты только не отключайся! Не молчи! Я сейчас скорую вызову! – на одном дыхании взволновано проговорил я, поудобнее устраивая раненное тело на диване спиной вверх.
– Ссс… Не надо сскорую, – с усилием сквозь зубы прошипел друг. – Номер… в мобильнике… Костоправ…
Я минуты две метался по комнате, переворачивая все верх дном в поисках телефона, пока не догадался на него позвонить. Обнаружив мобильник почему-то под компьютерным столиком, я только с третий попытки сумел залезть в контакты, настолько дрожали мои руки. «Костоправа» в списке определенно не было, зато обнаружился «Коновал». Решив, что хуже все равно не будет, я нажал на вызов.
– Алехин… – раздался в трубке сонный голос после десятого гудка. – Восемь часов утра. Я всю ночь кого-то резал… Если что-то несрочное, пущу на органы.
– Это его друг. У Лехи рана открылась. Он сказал в скорую не звонить. Если вы врач, то приезжайте быстрее, – скороговоркой выпалил я.
– Доигрался, бандерлог, – спокойно произнесли на другом конце телефона, а после еще и зевнули. – Друг, значит? Успокойся, френд, сейчас скажу, что надо сделать. Значит так, сначала…
Тело с дивана уже не подавало признаков жизни.
– Какое, к черту, скажу? – не выдержав, проорал я в трубку. – Леха тут умирает. Тащи сюда свой зад немедленно, а не то я…
– Воу, да ты не фрэнд, а бретер! Уймись уже, а то твой Леха, чего доброго, и правда помрет. Не могу я приехать. По слогам повторяю: не мо-гу! Видел около подъезда стоит серебристая «Хонда»? Так вот, пасут твоего Леху. И если к нему приедет скорая или я, такой красивый, то его точно укокошат, а защитить он себя в таком состоянии не сможет. Так что выполняй то, что я тебе сейчас скажу, и он выживет. А если нет, то хоть печень ему вырежи, а то мне на работе вечно органов не хватает…
Выслушав этот монолог, я предпочел заткнуться. Время шло, а лехина рана сама собой не затянется. Вскоре все насмешки Коновала я воспринимал как фон на заднем плане, но инструкции выполнял последовательно и четко. Правда, с того времени как я увидел красную жидкость, все прошло словно во сне. Остановка крови, промывка раны, зашивание, бинтование… Да я даже иголку и спирт искал машинально, что уж говорить о более сложных вещах, которые мне делать никогда не приходилось! И, наверное, хорошо еще, что эмоции отключились, иначе я бы точно где-то ошибся. Единственное, что смог запомнить, так это то, что ранение было пулевым. Теперь я точно уверен: насчет его работы вчера Леха не соврал.
– Молодец, бретер! Хвалю! Теперь перепиши мой номер в свой мобильник и можешь отдыхать. Будем друзьями по переписке. Ну, и если твой Леха все же помрет, то тоже звони, не стесняйся. Я помогу закопать труп. Чао!
Тело плавно опустилось на пол, словно из него вынули кости. Осталось только ждать.
Меня настолько ошарашило и выбило из колеи все происходящее, что я даже не сразу сообразил, что на полу холодно и вообще мне нужно в туалет. На трясущихся ногах добрался до белого друга и сделал свое грязное дело. Когда зашел в ванную и опустил голову под струю холодной воды, меня немного отпустило. Зато теперь нещадно завыл желудок. Я дополз до кухни и посмотрел на настенные часы. Был уже вечер. Универ, работу я пропустил… Но сейчас не до этого! А вот сестре позвонить надо, чтобы не волновалась. Иду обратно в комнату. Мобильник остался на том самом месте, на котором это испытание моей дружбы закончилось. Дрожащими руками набираю домашний номер и хриплым голосом успокаиваю зареванную Нину. Она явно решила, что меня украли инопланетяне или еще что похуже, и единственное, что ее останавливает от похода в полицию, так это несовершеннолетие. Все же я сказал, что приду утром, и впервые нарушил данное ей обещание. Объяснять ей ничего не стал: врать не хотелось, а говорить правду, которую даже я не должен знать, нельзя. Спустя полчаса, когда сестру отпустило, и она перестала плакать, серенады в моем животе стали настолько громкими, что Нина услышала их по телефону. Мне милостиво разрешили пойти поесть.
Я нажал отбой и посмотрел в окно. На улице шел ливень, а в небе сверкали молнии. Алехин на диване вдруг всхрапнул и перевернулся на бок. В такие моменты я начинаю жалеть, что никогда не держал в руках сигареты.
– Тебе обязательно идти в такой ливень? – спросил меня бледный Леха, держащийся за стеночку.
– Нина снова истерить начинает. Да и мне страшно представить, что дома творится… По-другому никак, – ответил я, надевая куртку.
– Ясно, – тяжело выдохнул друг. – Будь осторожен с окружающими. И с девушкой своей в первую очередь.
Дверь с громким звуком захлопнулась за мной, отрезая пути назад. Поблагодарить меня Алехин так и не смог. И это к лучшему. В такой ситуации мы оба чувствовали неловкость.
Стоило выйти из подъезда, как вся одежда до последней нитки моментально промокла. Сейчас уже среда, а это значит, что, начиная с понедельника, дождь льет третий день. Да, сибирская осень сурова и непредсказуема. А люди все равно не спешат уходить с улицы. Вон детвора в резиновых сапогах бегает по лужам, торопится куда-то. Женщина с зонтом пытается не промокнуть, что при таком ветре абсолютно невозможно. А вот какой-то бомж около мусорки копается в чем-то, да так увлеченно, что весь перемазался кровью… Бомж? Кровь?
Подошел поближе, пытаясь рассмотреть, что этот подозрительный тип там делает.
