Минакура Эми сидела на лавочке в парке и рыдала горючими слезами. Парк находился в центре Фушань-Линя, в месте, где не видели различий между людьми с Востока и Запада. Однако, даже если их не видели люди, различия продолжали существовать.
– Эм, извините. У вас что-то случилось? Я могу вам чем-то помочь? – деликатно спросил парень с соседней лавочки.
Эми стерла с глаз слезы, размазав по щекам тушь, и посмотрела на говорящего. Незнакомец был очень толстым парнем с азиатской внешностью. Красотой здесь и не пахло, зато его лицо так и лучилось добродушием, а уши забавно пунцовели. Он был смущен из-за того, что обратился к незнакомой девушке, но пройти мимо не смог. В обычной ситуации Эми бы встала со скамейки и ушла. Если она с ним заговорит, то он, еще чего не хватало, подумает, что у них могут быть какие-то отношения. Но сегодня душа девушки пребывала в таком раздрае, что она бы приняла помощь даже от Годзиллы.
– Я рассталась с парнем... – пояснила Эми и вновь принялась плакать.
Рыдала она долго и со вкусом. Столь долго, что незнакомец встал с лавки и ушел. По крайней мере так подумала девушка. Однако вскоре кто-то сунул ей в руку бумажный платок, по-видимому, купленный в ближайшем автомате, и молча приземлился на соседнюю скамейку. Благодаря платку Эми начала понемногу успокаиваться.
– Сначала все было хорошо. Я призналась ему в любви, как полагается. Наверное, стоило заметить это еще тогда, когда я протягивала ему письмо... Он чурбан бесчувственный! Я простила ему, что он ничего не подарил мне на День Рождения. В конце концов я не упоминала даты, он мог не знать. Рождество – семейный праздник. Мы пока еще не семья, можно провести врозь. Но годовщина!.. Годовщину наших отношений я ему простить не могу. Он даже не вспомнил об этом. А я, как дура, впервые в жизни приготовила кому-то бенто! Смотри! Смотри! – произнесла девушка с яростью и показала незнакомцу свои руки, сплошь обклеенные лейкопластырем. – А он сказал, что его мама готовит в сто раз лучше и посоветовал мне никогда не подходить больше к плите. Неужели я настолько бесполезна?
Парень на соседней лавочке молчал, не зная, что следует сказать. Ему не так уж и часто приходилось успокаивать расстроенных девушек. Эми громко высморкалась в платок и выбросила его в урну, стоящую у скамейки.
– Это твое бенто? – наконец спросил незнакомец, указывая пальцем на пакет, лежащий у собеседницы на коленях.
– Да.
– А можно попробовать?
Эми с удивлением посмотрела на незнакомца. В ее груди рождалась новая надежда. Возможно, еще не все потеряно! Возможно, ее бывший парень просто не хотел с ней больше встречаться и потому соврал о ее кулинарных способностях.
– Возьми, – сказала девушка и протянула ему пакет.
Парень робко взял в руки коробочку, разломил деревянные палочки, произнес "Итадакимасу" и принялся за еду. Затаив дыхание, Эми смотрела на то, как он ест. Судя по лицу, он получал невероятное удовольствие от трапезы. Это заставило девушку воспрянуть духом... а потом она услышала подозрительный хруст. В это время незнакомец ел тамагояки . И девушка вспомнила, как во время готовки уронила в миску пару скорлупок. Настроение сразу же пошло обратно в минус.
Парень с соседней лавочки почти не чувствовал вкуса. Еда была пересоленной и слегка подгоревшей. Оформление коробочки навевало воспоминание скорее о детстве, чем о романтике. Такой обед ему готовила мама, когда он был в младшей школе. Однако он впервые в жизни ел бенто, приготовленной невероятно красивой девушкой, у которой к тому же был такой печальный вид. Поэтому, доев все до последней рисинки, он вернул коробочку Эми и, вновь смущаясь от собственной смелости, произнес:
– Спасибо. Было очень-очень вкусно.
Минакура покаянно улыбнулась. Ей было жалко парня, который съел результат ее бездарной готовки. А еще она была бесконечно благодарна ему за поддержку. В любой другой день она не удостоила бы его и словом, но сегодня Эми с улыбкой спросила его:
– Хочешь я тебе сделаю еще одно бенто завтра? Оно будет лучше, чем прежде, вот увидишь! Я быстро учусь!
Парень робко кивнул в ответ.
Так познакомились Минакура Эми и Ким До Хён. Они изредка встречались друг с другом в парке. Парень съедал ее бенто, которые с каждым последующим разом становились все лучше и лучше, а девушка рассказывала ему обо всем, что происходило с ней, пока они не виделись. Ким До Хён знал ее любимого актера, какую музыку она предпочитает, чем занимаются ее родители и во сколько месяцев она научилась ходить. Минакура Эми не знала о нем ничего.
Возможно, их общение так бы и закончилось, не придя ни к какому итогу, если бы в жизни девушки снова не наступил момент, когда слезы казались единственным выходом. На этот раз бумажный платок не помог. Из-за рыданий Эми не смогла произнести ни слова. Тогда До Хён, изумляясь собственной смелости, сел рядом и бережно обнял ее за плечи. До этого он всегда сидел на соседней скамейке и не позволял себе придвинуться ближе. Минакура икнула от его действий, но плакать не перестала. Тогда парень помог ей подняться и повел к себе домой.
Это была плохая идея. Незамужняя девушка наедине с парнем... Чтобы сказали ее родители? Но Эми было все равно. Она не чувствовала в До Хёне той пошлости, что была присуща ее ровесникам противоположного пола. Она научилась доверять ему.
Ким До Хён жил в небольшом двухэтажном домике в самом центре Фушань-Линя. Домик был очень старый, о чем говорило то обстоятельство, что он стоял на земле, тогда как на нем громоздилось еще порядка десяти точно таких же жилищ. Это было особенностью архитектурного стиля Фушань-Линя. Изначально парящий город задумывался, как рай для богатых слоев общества. Каждый его житель должен был иметь собственный дом с садиком. Размеры участков зависели от кошелька покупателя. Однако во второй половине двадцать первого века острова Японии одно за другим стали уходить под воду. Правители разных стран договорились между собой и распределили их жителей по государствам. Фушань-Линь был сделан в Китае. Китай, еще помнящий зверства времен японской оккупации, не желал видеть их на своей земле. Но международный договор был подписан и на откуп пострадавшим была отдана часть Фушань-Линя. Так появились районы Восточного сектора. Потому на протяжении третьего тысячелетия, когда различные стихийные, военные и космические катастрофы терзали многострадальную Матушку-Землю, в город пребывало все больше и больше людей с Запада. Конфликты между представителями разных народов вспыхивали один за другим. Правительством было решено сформировать Западный сектор. Это помогло на время успокоить граждан.
Не то чтобы азиаты не могли наведаться к европейцам и наоборот. Просто в одном секторе жило больше людей с западной внешностью, а в другом – с восточной. И только в центре и тех, и других было поровну.
Жилье в центре было чем-то особенным. По мере того как население города росло, дома поднимались все выше и выше. Вот только прежние жилища не сносили, строители просто размещали новые дома прямо на других зданиях. В результате образовались странные архитектурные сооружения со множеством лесенок и маленьких виадуков. Дома в центре купить было непросто. Их либо приобретали за огромные деньги, либо они доставались в наследство от предков. Судя по небогатой обстановке внутреннего убранства, в случае До Хёна имел место второй вариант.
Парень разместил Эми на мягком диване в гостиной и сделал ей мятный чай. Она держала в руках горячую чашку, совершенно не замечая боли, и с любопытством оглядывалась по сторонам. До Хён с удовольствием отметил, что хоть ее лицо слегка и покраснело, девушка все равно выглядит очень мило.
– Я провалила экзамены, – таковы были первые слова, произнесенные Эми, хотя До Хён и не спрашивал о причине ее слез.
Парень по обыкновению молчал. Он боялся ляпнуть глупость и тем самым навредить подруге.
– Теперь я не попаду в университет. Жизнь кончена. Родители были правы: с моими мозгами мне только полы мыть доверят. Я – ничтожество!
Эми шмыгнула носом. Ее родители оба были профессорами. С самого ее рождения они не преставали изумляться, в кого пошла их дочь. Они даже сделали генетический тест, чтобы быть точно уверенными, что их ребенка не подменили во младенчестве. С тех пор как девочка пошла в школу, отец и мать взяли за правило считать, что являются обладателями дитя с синдромом Дауна.
Эми пыталась доказать родителям, что это не так, и собиралась поступить в университет. Она думала, что это принесет в их семью хоть немного счастья, но информация из учебников была ей неинтересна и потому плохо усваивалась. Девушка с треском провалила государственный экзамен. Ее снедало осознание собственной ничтожности.
На этот раз До Хёну были понятны ее страдание, и он знал, что нужно ответить. Парень бодро подскочил с дивана и взял подругу за руку. Она вскрикнула от неожиданности, однако послушно последовала за ним. Они остановились в коридоре напротив зеркала. До Хён взял Эми за плечи и поставил ее так, чтобы она в зеркале отражалась в полный рост.
– Кого ты видишь перед собой? – спросил он ее.
– Полную неудачницу, – ответила она с тоской в голосе. – Бездарность, которая даже простой тест написать не в состоянии.
До Хён развернул ее боком и заставил посмотреть на себя.
– А кого ты видишь теперь?
– Самого прекрасного человека на свете, – грустно улыбнулась Эми. – Человека настолько доброго, что он всегда выслушивает нытье полной неудачницы и съедает любой результат ее бездарной готовки.
– А сказать, кого вижу перед собой я?
Эми с опаской кивнула. Она уже догадывалась, что он скажет.
– Я вижу перед собой прекрасную девушку, которая сильно себя недооценивает. Родители заставили тебя поверить в то, что ты полная бездарность лишь на основании того, что ты плохо училась в школе. Но человек не живет одной учебой. Так или иначе человеческая деятельность должна приносить какой-то результат. Знания – это то, что дает нам учеба в школе или университете. Принимая от мира знания, умения и навыки, мы должны отдать что-то взамен. Образование без последующей отдачи бесполезно. Посмотри теперь на меня. Мне двадцать четыре года. Я закончил школу, я закончил университет по специальности, которая мне не подходит. Но вот уже два года я нигде не работаю и сижу на шее у мамы. Мне стыдно в этом признаваться, но я – хикикомори .
А теперь еще раз посмотри на себя. Ты молода и, в отличие от меня, ты красива. Да, тебе не дается учеба. Но прекрати думать, что путь, который указали тебе родители, является единственно верным. Этим ты загоняешь себя в рамки. А между тем только то будущее, которые строишь ты сама, может принести в твою жизнь счастье. Найди свою дорогу. Используй для этого все, что у тебя есть.
– А если не получится? – спросила Эми, зачарованно глядя на лицо До Хёна.
Она впервые слышала, чтобы он говорил так много слов.
– Попытайся снова. Пока ты не сдаешься, все может измениться.
Они еще час просидели в гостиной, разговаривая и попивая зеленый чай из больших кружек. Все это время она разглядывала До Хёна. Сегодня он открылся ей с новой стороны, и от этого на сердце у девушки было очень тепло.
– Я кое-что придумал, – провожая Эми до ее дома, произнес парень. – Давай встретимся завтра в парке в это же время? Я знаю, что придаст тебе уверенности.
Минакура была заинтригована, но спрашивать не стала. За это на следующий день она проклинала себя от всей души.
До Хён привел ее в высокое офисное здание, в котором было слишком много окон. В большой комнате собрались красивые высокие девушки, каждая из которых могла претендовать на звание «Мисс Фушань-Линь». Эми одевалась не хуже них и потому на нее кидали оценивающие взгляды. Однако ее злило не это, а то, как эти фифы с длинными ногами презрительно смотрели на ее друга.
– Все, что тебе нужно, это пройтись по сцене, – напутствовал ей До Хён. – Держи повыше подбородок, спину прямо, а с походкой у тебя и так все отлично. В основном будь собой и все получится.
Бурля от негодования, Эми прошлась. Так прошлась, что, когда жюри объявило результаты кастинга, другие модели не могли сдержать своего разочарования. Поэтому, когда друзья собрались уходить, одна из них довольно громко сказала другой:
– Она симпатичная, а вот ее парень просто тролль. Это простушка, что, не понимает: если будет с ним возиться, сама станет такой же.
Эми повернула голову и гневно посмотрела на говорившую. Не сказав ни слова, она схватила До Хёна за руку и поцеловала его в щеку. Стоявшие рядом модели впали в изумление. С триумфом друзья вышли из здания. Но на этом их приключение не закончилось.
Минакура посмотрела на пунцового от смущения парня и твердым голосом произнесла:
– С этого дня мы встречаемся! Так что не забудь поздравить меня на 22-й день!
До Хён не забыл. В тот день Эми была занята подготовкой к первому в своей жизни показу и ничего не успевала. Он принес ей бенто в обед, а после дождался, когда она освободится, и отвел к себе домой. Он угостил ее кимчи собственного приготовление и другой вкусной корейской едой, название которой Эми не запомнила. Они смотрели "Касабланку" на мягком диване, завернувшись в очень длинный плед. На кофейном столике стояли две чашки с остатками горячего шоколада. И первый раз в своей жизни Эми чувствовала такой уют. Она задремала под конец фильма, прижимаясь всем телом к своему парню.
Утром Минакура проснулась в мягкой постели полностью довольная жизнью и собой. Комнат была чужая, но, без сомнений, она принадлежала До Хёну. На полках громоздились томики манги и коллекционные фигурки. На стенах висели плакаты с героями аниме, а на полу валялся забытый носок. Парень явно старался навести чистоту, но чипсокрошки около клавиатуры компьютера выдали его. Эми умиленно улыбнулась. Иногда ее До Хён был таким растяпой.
Тем же утром Эми познакомилась с госпожой Ким. Это была милейшая женщина, которая, тем не менее, работала реаниматологом в скорой помощи. Как выяснилось в ходе разговора, госпожу Ким угнетало состояние ее сына, однако она безумно любила его и была рада тому, что он просто жив. Минакура сердечно распрощалась с доброй женщиной и, бросив последний взгляд на спящего на диване До Хёна, ушла. Несмотря на безобразный скандал устроенный ей родителями, девушка весь день пребывала в облачных далях. Перед взглядом то и дело всплывало спящее лицо ее парня.
Много времени Эми отдавала работе. Она училась правильно двигать, правильно смотреть, правильно ухаживать за собой. Девушка быстро стала востребованной моделью, которую многие желали видеть не только на подиуме, но и на обложках глянцевых журналов. Вместе с популярностью пришли и поклонники. Однако им не было места в ее жизни. Отныне До Хён занимал все мысли Минакуры.
Когда Эми не работала, она проводила время со своим парнем и пыталась узнать о его жизни все. До Хён отвечал неохотно, сведения из его биографии приходилось добывать практически по крупицам, но постепенно картина его жизни, словно паззл, складывалась перед глазами девушки. Теперь она знала, что у парня есть на попе шрам от того, что в детстве его покусала собака, что в средней школе над ним издевались одноклассники, что у него есть пара верных друзей, оставшихся со времен университета, но общаются они редко.
– Эм, извините. У вас что-то случилось? Я могу вам чем-то помочь? – деликатно спросил парень с соседней лавочки.
Эми стерла с глаз слезы, размазав по щекам тушь, и посмотрела на говорящего. Незнакомец был очень толстым парнем с азиатской внешностью. Красотой здесь и не пахло, зато его лицо так и лучилось добродушием, а уши забавно пунцовели. Он был смущен из-за того, что обратился к незнакомой девушке, но пройти мимо не смог. В обычной ситуации Эми бы встала со скамейки и ушла. Если она с ним заговорит, то он, еще чего не хватало, подумает, что у них могут быть какие-то отношения. Но сегодня душа девушки пребывала в таком раздрае, что она бы приняла помощь даже от Годзиллы.
– Я рассталась с парнем... – пояснила Эми и вновь принялась плакать.
Рыдала она долго и со вкусом. Столь долго, что незнакомец встал с лавки и ушел. По крайней мере так подумала девушка. Однако вскоре кто-то сунул ей в руку бумажный платок, по-видимому, купленный в ближайшем автомате, и молча приземлился на соседнюю скамейку. Благодаря платку Эми начала понемногу успокаиваться.
– Сначала все было хорошо. Я призналась ему в любви, как полагается. Наверное, стоило заметить это еще тогда, когда я протягивала ему письмо... Он чурбан бесчувственный! Я простила ему, что он ничего не подарил мне на День Рождения. В конце концов я не упоминала даты, он мог не знать. Рождество – семейный праздник. Мы пока еще не семья, можно провести врозь. Но годовщина!.. Годовщину наших отношений я ему простить не могу. Он даже не вспомнил об этом. А я, как дура, впервые в жизни приготовила кому-то бенто! Смотри! Смотри! – произнесла девушка с яростью и показала незнакомцу свои руки, сплошь обклеенные лейкопластырем. – А он сказал, что его мама готовит в сто раз лучше и посоветовал мне никогда не подходить больше к плите. Неужели я настолько бесполезна?
Парень на соседней лавочке молчал, не зная, что следует сказать. Ему не так уж и часто приходилось успокаивать расстроенных девушек. Эми громко высморкалась в платок и выбросила его в урну, стоящую у скамейки.
– Это твое бенто? – наконец спросил незнакомец, указывая пальцем на пакет, лежащий у собеседницы на коленях.
– Да.
– А можно попробовать?
Эми с удивлением посмотрела на незнакомца. В ее груди рождалась новая надежда. Возможно, еще не все потеряно! Возможно, ее бывший парень просто не хотел с ней больше встречаться и потому соврал о ее кулинарных способностях.
– Возьми, – сказала девушка и протянула ему пакет.
Парень робко взял в руки коробочку, разломил деревянные палочки, произнес "Итадакимасу" и принялся за еду. Затаив дыхание, Эми смотрела на то, как он ест. Судя по лицу, он получал невероятное удовольствие от трапезы. Это заставило девушку воспрянуть духом... а потом она услышала подозрительный хруст. В это время незнакомец ел тамагояки . И девушка вспомнила, как во время готовки уронила в миску пару скорлупок. Настроение сразу же пошло обратно в минус.
Парень с соседней лавочки почти не чувствовал вкуса. Еда была пересоленной и слегка подгоревшей. Оформление коробочки навевало воспоминание скорее о детстве, чем о романтике. Такой обед ему готовила мама, когда он был в младшей школе. Однако он впервые в жизни ел бенто, приготовленной невероятно красивой девушкой, у которой к тому же был такой печальный вид. Поэтому, доев все до последней рисинки, он вернул коробочку Эми и, вновь смущаясь от собственной смелости, произнес:
– Спасибо. Было очень-очень вкусно.
Минакура покаянно улыбнулась. Ей было жалко парня, который съел результат ее бездарной готовки. А еще она была бесконечно благодарна ему за поддержку. В любой другой день она не удостоила бы его и словом, но сегодня Эми с улыбкой спросила его:
– Хочешь я тебе сделаю еще одно бенто завтра? Оно будет лучше, чем прежде, вот увидишь! Я быстро учусь!
Парень робко кивнул в ответ.
Так познакомились Минакура Эми и Ким До Хён. Они изредка встречались друг с другом в парке. Парень съедал ее бенто, которые с каждым последующим разом становились все лучше и лучше, а девушка рассказывала ему обо всем, что происходило с ней, пока они не виделись. Ким До Хён знал ее любимого актера, какую музыку она предпочитает, чем занимаются ее родители и во сколько месяцев она научилась ходить. Минакура Эми не знала о нем ничего.
Возможно, их общение так бы и закончилось, не придя ни к какому итогу, если бы в жизни девушки снова не наступил момент, когда слезы казались единственным выходом. На этот раз бумажный платок не помог. Из-за рыданий Эми не смогла произнести ни слова. Тогда До Хён, изумляясь собственной смелости, сел рядом и бережно обнял ее за плечи. До этого он всегда сидел на соседней скамейке и не позволял себе придвинуться ближе. Минакура икнула от его действий, но плакать не перестала. Тогда парень помог ей подняться и повел к себе домой.
Это была плохая идея. Незамужняя девушка наедине с парнем... Чтобы сказали ее родители? Но Эми было все равно. Она не чувствовала в До Хёне той пошлости, что была присуща ее ровесникам противоположного пола. Она научилась доверять ему.
Ким До Хён жил в небольшом двухэтажном домике в самом центре Фушань-Линя. Домик был очень старый, о чем говорило то обстоятельство, что он стоял на земле, тогда как на нем громоздилось еще порядка десяти точно таких же жилищ. Это было особенностью архитектурного стиля Фушань-Линя. Изначально парящий город задумывался, как рай для богатых слоев общества. Каждый его житель должен был иметь собственный дом с садиком. Размеры участков зависели от кошелька покупателя. Однако во второй половине двадцать первого века острова Японии одно за другим стали уходить под воду. Правители разных стран договорились между собой и распределили их жителей по государствам. Фушань-Линь был сделан в Китае. Китай, еще помнящий зверства времен японской оккупации, не желал видеть их на своей земле. Но международный договор был подписан и на откуп пострадавшим была отдана часть Фушань-Линя. Так появились районы Восточного сектора. Потому на протяжении третьего тысячелетия, когда различные стихийные, военные и космические катастрофы терзали многострадальную Матушку-Землю, в город пребывало все больше и больше людей с Запада. Конфликты между представителями разных народов вспыхивали один за другим. Правительством было решено сформировать Западный сектор. Это помогло на время успокоить граждан.
Не то чтобы азиаты не могли наведаться к европейцам и наоборот. Просто в одном секторе жило больше людей с западной внешностью, а в другом – с восточной. И только в центре и тех, и других было поровну.
Жилье в центре было чем-то особенным. По мере того как население города росло, дома поднимались все выше и выше. Вот только прежние жилища не сносили, строители просто размещали новые дома прямо на других зданиях. В результате образовались странные архитектурные сооружения со множеством лесенок и маленьких виадуков. Дома в центре купить было непросто. Их либо приобретали за огромные деньги, либо они доставались в наследство от предков. Судя по небогатой обстановке внутреннего убранства, в случае До Хёна имел место второй вариант.
Парень разместил Эми на мягком диване в гостиной и сделал ей мятный чай. Она держала в руках горячую чашку, совершенно не замечая боли, и с любопытством оглядывалась по сторонам. До Хён с удовольствием отметил, что хоть ее лицо слегка и покраснело, девушка все равно выглядит очень мило.
– Я провалила экзамены, – таковы были первые слова, произнесенные Эми, хотя До Хён и не спрашивал о причине ее слез.
Парень по обыкновению молчал. Он боялся ляпнуть глупость и тем самым навредить подруге.
– Теперь я не попаду в университет. Жизнь кончена. Родители были правы: с моими мозгами мне только полы мыть доверят. Я – ничтожество!
Эми шмыгнула носом. Ее родители оба были профессорами. С самого ее рождения они не преставали изумляться, в кого пошла их дочь. Они даже сделали генетический тест, чтобы быть точно уверенными, что их ребенка не подменили во младенчестве. С тех пор как девочка пошла в школу, отец и мать взяли за правило считать, что являются обладателями дитя с синдромом Дауна.
Эми пыталась доказать родителям, что это не так, и собиралась поступить в университет. Она думала, что это принесет в их семью хоть немного счастья, но информация из учебников была ей неинтересна и потому плохо усваивалась. Девушка с треском провалила государственный экзамен. Ее снедало осознание собственной ничтожности.
На этот раз До Хёну были понятны ее страдание, и он знал, что нужно ответить. Парень бодро подскочил с дивана и взял подругу за руку. Она вскрикнула от неожиданности, однако послушно последовала за ним. Они остановились в коридоре напротив зеркала. До Хён взял Эми за плечи и поставил ее так, чтобы она в зеркале отражалась в полный рост.
– Кого ты видишь перед собой? – спросил он ее.
– Полную неудачницу, – ответила она с тоской в голосе. – Бездарность, которая даже простой тест написать не в состоянии.
До Хён развернул ее боком и заставил посмотреть на себя.
– А кого ты видишь теперь?
– Самого прекрасного человека на свете, – грустно улыбнулась Эми. – Человека настолько доброго, что он всегда выслушивает нытье полной неудачницы и съедает любой результат ее бездарной готовки.
– А сказать, кого вижу перед собой я?
Эми с опаской кивнула. Она уже догадывалась, что он скажет.
– Я вижу перед собой прекрасную девушку, которая сильно себя недооценивает. Родители заставили тебя поверить в то, что ты полная бездарность лишь на основании того, что ты плохо училась в школе. Но человек не живет одной учебой. Так или иначе человеческая деятельность должна приносить какой-то результат. Знания – это то, что дает нам учеба в школе или университете. Принимая от мира знания, умения и навыки, мы должны отдать что-то взамен. Образование без последующей отдачи бесполезно. Посмотри теперь на меня. Мне двадцать четыре года. Я закончил школу, я закончил университет по специальности, которая мне не подходит. Но вот уже два года я нигде не работаю и сижу на шее у мамы. Мне стыдно в этом признаваться, но я – хикикомори .
А теперь еще раз посмотри на себя. Ты молода и, в отличие от меня, ты красива. Да, тебе не дается учеба. Но прекрати думать, что путь, который указали тебе родители, является единственно верным. Этим ты загоняешь себя в рамки. А между тем только то будущее, которые строишь ты сама, может принести в твою жизнь счастье. Найди свою дорогу. Используй для этого все, что у тебя есть.
– А если не получится? – спросила Эми, зачарованно глядя на лицо До Хёна.
Она впервые слышала, чтобы он говорил так много слов.
– Попытайся снова. Пока ты не сдаешься, все может измениться.
Они еще час просидели в гостиной, разговаривая и попивая зеленый чай из больших кружек. Все это время она разглядывала До Хёна. Сегодня он открылся ей с новой стороны, и от этого на сердце у девушки было очень тепло.
– Я кое-что придумал, – провожая Эми до ее дома, произнес парень. – Давай встретимся завтра в парке в это же время? Я знаю, что придаст тебе уверенности.
Минакура была заинтригована, но спрашивать не стала. За это на следующий день она проклинала себя от всей души.
До Хён привел ее в высокое офисное здание, в котором было слишком много окон. В большой комнате собрались красивые высокие девушки, каждая из которых могла претендовать на звание «Мисс Фушань-Линь». Эми одевалась не хуже них и потому на нее кидали оценивающие взгляды. Однако ее злило не это, а то, как эти фифы с длинными ногами презрительно смотрели на ее друга.
– Все, что тебе нужно, это пройтись по сцене, – напутствовал ей До Хён. – Держи повыше подбородок, спину прямо, а с походкой у тебя и так все отлично. В основном будь собой и все получится.
Бурля от негодования, Эми прошлась. Так прошлась, что, когда жюри объявило результаты кастинга, другие модели не могли сдержать своего разочарования. Поэтому, когда друзья собрались уходить, одна из них довольно громко сказала другой:
– Она симпатичная, а вот ее парень просто тролль. Это простушка, что, не понимает: если будет с ним возиться, сама станет такой же.
Эми повернула голову и гневно посмотрела на говорившую. Не сказав ни слова, она схватила До Хёна за руку и поцеловала его в щеку. Стоявшие рядом модели впали в изумление. С триумфом друзья вышли из здания. Но на этом их приключение не закончилось.
Минакура посмотрела на пунцового от смущения парня и твердым голосом произнесла:
– С этого дня мы встречаемся! Так что не забудь поздравить меня на 22-й день!
До Хён не забыл. В тот день Эми была занята подготовкой к первому в своей жизни показу и ничего не успевала. Он принес ей бенто в обед, а после дождался, когда она освободится, и отвел к себе домой. Он угостил ее кимчи собственного приготовление и другой вкусной корейской едой, название которой Эми не запомнила. Они смотрели "Касабланку" на мягком диване, завернувшись в очень длинный плед. На кофейном столике стояли две чашки с остатками горячего шоколада. И первый раз в своей жизни Эми чувствовала такой уют. Она задремала под конец фильма, прижимаясь всем телом к своему парню.
Утром Минакура проснулась в мягкой постели полностью довольная жизнью и собой. Комнат была чужая, но, без сомнений, она принадлежала До Хёну. На полках громоздились томики манги и коллекционные фигурки. На стенах висели плакаты с героями аниме, а на полу валялся забытый носок. Парень явно старался навести чистоту, но чипсокрошки около клавиатуры компьютера выдали его. Эми умиленно улыбнулась. Иногда ее До Хён был таким растяпой.
Тем же утром Эми познакомилась с госпожой Ким. Это была милейшая женщина, которая, тем не менее, работала реаниматологом в скорой помощи. Как выяснилось в ходе разговора, госпожу Ким угнетало состояние ее сына, однако она безумно любила его и была рада тому, что он просто жив. Минакура сердечно распрощалась с доброй женщиной и, бросив последний взгляд на спящего на диване До Хёна, ушла. Несмотря на безобразный скандал устроенный ей родителями, девушка весь день пребывала в облачных далях. Перед взглядом то и дело всплывало спящее лицо ее парня.
Много времени Эми отдавала работе. Она училась правильно двигать, правильно смотреть, правильно ухаживать за собой. Девушка быстро стала востребованной моделью, которую многие желали видеть не только на подиуме, но и на обложках глянцевых журналов. Вместе с популярностью пришли и поклонники. Однако им не было места в ее жизни. Отныне До Хён занимал все мысли Минакуры.
Когда Эми не работала, она проводила время со своим парнем и пыталась узнать о его жизни все. До Хён отвечал неохотно, сведения из его биографии приходилось добывать практически по крупицам, но постепенно картина его жизни, словно паззл, складывалась перед глазами девушки. Теперь она знала, что у парня есть на попе шрам от того, что в детстве его покусала собака, что в средней школе над ним издевались одноклассники, что у него есть пара верных друзей, оставшихся со времен университета, но общаются они редко.
