19 июня 1ХХХ года
Мой отец – главный дознаватель Империи Востока и Запада, и сегодня он снова женился. Как и прошлый брак, этот союз политический.
Его жена – миловидная восточная красавица с доброй застенчивой улыбкой, однако сколько бы я не смотрел на ее лицо, мне не удается распознать чувств новой мамы. И это очень странно, потому что, как и все в роду Эсперато, я обладаю ярко выраженным талантом к магии эмпатии. Должен сказать, что человек, чувства которого для меня недоступны, вызывает некоторые опасения. Вероятно, отец ощущает то же самое, поэтому перед своей свадьбой он отвел меня в укромное место и посоветовал не доверять Фудзиваре-но Юрико, относиться к ней уважительно, но отстраненно. Это было как-то связано с семьей, из которой она происходила. Дать своему сыну более внятные объяснения, он отказался. И зря! Разве он не знает: то, что недоступно, интересует детей больше всего? Или он забыл, что мне всего девять?
30 июня 1ХХХ года
Я начал следить за новой женой отца. Юрико-сан очень скромная, приветливая и добрая.
Мой отец редко ест вместе с посторонними. Это связано как с его постоянной занятостью, так и с семейным даром, спецификой работы. Очень трудно обедать с человеком в то время, как его чувства давят на твой разум, а проснувшаяся паранойя заставляет ждать от сотрапезника яда в чашке чая. Неудивительно, что вот уже больше недели мы с Юрико-сан завтракаем, обедаем и ужинаем исключительно вдвоем.
Это было хорошо для моего плана под названием «Наблюдение за подозрительной новой женой моего отца», однако, сколько бы я не следил за ней, Юрико-сан ничего такого не делала. Она молча ела, открывала рот, только когда ее о чем-либо спрашивали, а после уходила в свою комнату, где и проводила все время между приемами пищи. Это провал! Я был глубоко разочарован в своем плане и почти подумал, что моя новая мама – обычный скучный человек без любопытных хобби и грязных секретов, но как единственный сын семьи Эсперато не мог сдаться так просто!
«Если хочешь знать, когда человек врет, спровоцируй его, а после посмотри, как он будет действовать, и сравни это с его поведением в обычной обстановке», -- так учил меня отец, когда пытался передать наше семейное ремесло следующему поколению. Вопреки его надеждам, у меня не появилось желания продолжить дело нашего рода, но все, что он говорил, я запомнил. И сегодня наука отца пришлась как нельзя кстати.
Вчера за завтраком мы ели овсянку, и я уронил ложку. Юрико-сан, как всегда, мягко улыбнулась и попросила слуг заменить ее. Я взял новую ложку, зачерпнул ею кашу… и уронил ее тоже. Мне принесли еще одну, и она вновь оказалась на полу. И еще одна. И еще. Еще…
Я ронял ложку до тех пор, пока мне не удалось почувствовать от Юрико-сан слабые отголоски растерянности, раздражения и грусти. Однако улыбка на ее лице при этом совершенно не изменилась. Тогда я и понял!
Что должна чувствовать молодая девушка, выданная замуж за человека другой нации по политическим мотивам? Вряд ли кто-то спрашивал ее мнения, прежде чем устроить этот брак. Я слышал, что на Востоке женщина не имеет права сама решать свою судьбу. Даже если она сбежит со своим возлюбленным из дома, клан никогда не простит такого нарушения традиций и может убить их обоих. А если у нее уже был любимый человек? Что если ее насильно выдали замуж и теперь они в разлуке? Конечно, у нее был сплин! Она не могла не страдать, очутившись в нашем доме среди совершенно чужих ей людей.
Бабушка как-то сказала, что «сплин» -- это такое состояние полного уныния, которое может даже убить человека.
Пораженный своей догадкой, я положил очередную ложку на стол и посмотрел на Юрико-сан. Черное кимоно с изящными вышитыми цветами глицинии мягко облегало ее тонкую маленькую фигуру. Длинные волосы были отброшены назад и перевязаны простой белой лентой. На красивом белом лице была надета ласковая улыбка, но ее сердце заходилось в бешеном ритме, потому что она не знала, что следует делать с капризным ребенком ее нового мужа. Я сглотнул, осознавая, насколько моя мама была сейчас прекрасна. Паника подходила ей гораздо больше, чем стабильно состояние уныния.
«Я не хочу есть овсянку, ока-сан», -- слетает с моих губ и узел в груди моей мамы расслабляется.
«Тогда давай приготовим что-нибудь повкуснее?» -- предлагает она, берет меня за руку и тянет на кухню.
На кухне у повара едва не случается сердечный приступ, когда он видит нас двоих на пороге, а в ящиках с продуктами не хватает несколько ингредиентов, но мы весело проводим время, пытаясь приготовить яматайские блюда из того, что есть. Во время готовки мама будто забывает о своем новом статусе и начинает рассказывать о своей жизни на Востоке, о том, как иногда они с другими девочками из клана собирались вместе, чтобы сделать сладости для своих родителей и братьев на праздник любования луной.
Ее мелодичный голос и белые тонкие руки, замешивающие тесто из рисовой муки, той же ночью приснились мне во сне и прогнали даже намек на кошмары, что приходили каждый вечер после моей экскурсии на папину работу.
20 июля 1ХХХ года
Я ужасно рад, что отец так занят на работе и у него нет времени на семью! Теперь, когда ока-сан не запирается в своей комнате после завтрака, каждый день насыщен весельем и удовольствием.
Так, неделю назад, гуляя, мы наткнулись на пруд в нашем саду. Мама увидела, что там водятся караси, и предложила порыбачить. Однако наш дворецкий только развел руками, когда мы попросили у него удочки. Тогда мы пошли к садовнику, у него нашлись старые крючки, грузила и поплавки, но не было ни одной целой удочки. Мама предложила использовать в качестве удилища ветку дерева, а вместо лески взять карайские нити, которые она взяла из родительского дома, чтобы вышивать. Так наша удочка была готова.
Я рассказывал ока-сан историю о том, как сломал ногу два года назад, когда поплавок полностью ушел под воду и потянул меня за собой. Мы были с ног до головы мокрые, но ужасно довольные, когда добрались до дома, потому что в моих руках бился в безнадежном сражении огромный карась.
Этот день был бы просто великолепен, если бы на пороге дома мы не столкнулись с отцом. Он молча осудил меня за недостойное поведение, а потом посмотрел на жену. Его взгляд, брошенный на веселую маму, не предвещал мне ничего хорошего… Хотя, может, мне так показалось? Все же их брак был заключен по сговору, а не по любви.
23 июля 1ХХХ года
Дурацкий был день.
С утра все начиналось хорошо. Мы с мамой собирались испечь торт на ее день рождения, который должен быть завтра, так как она сказала, что на Востоке рождение девочек праздновать не принято. Я хотел сделать ей самый лучший в мире подарок, но слишком поздно узнал об этом, и честно признался ока-сан, что не успею ничего ей купить. Тогда она рассмеялась и предложила вместе приготовить торт, так как именно это именинник получает на Западе на день рождения. Однако после завтрака ко мне приехал Билли Торренс, сын нашего соседа, и мама решила оставить нас вдвоем.
Хотя я и не хотел с ним играть, все же не дело это – плохо обращаться с гостями. Мы прокатились пару раз вокруг поместья на лошадях, а потом он начал пересказывать мне сплетни высшего света, которые узнал от своего отца. Отец Билли, надо сказать, член одного закрытого аристократического клуба, в котором знают все и обо всех. Раньше я полагал, что в этом клубе обсуждают лишь те сплетни, которые частично основаны на правде, но сегодня поменял свое мнение.
Билли сказал, что мою ока-сан клан Фудзивара выдал замуж за отца, чтобы управлять нами. Якобы на Востоке их семейка известна своими манипуляциями в императорском гареме! Они продают своих женщин, чтобы добиться власти.
Прозвучало так, будто Фудзиваро-но Юрико – женщина легкого поведения. Я разбил Торренсу нос и сказал никогда больше не появляться в нашем поместье. Пускай учиться отвечать за свои слова, пока его кто-нибудь не прибил за слишком длинный язык!
24 июля 1ХХХ
Торт я все же приготовил. Сделал ночью, а утром наш повелитель кухни устроил мне знатную выволочку за разбитую посуду, грязные стол и стены. Пришлось долго извинять и пообещать, что я уговорю отца выделить деньги на закупку экзотических ингредиентов с Востока. В общем, мороки было много, но это того стоило!
Когда я поздравил ока-сан, мамино лицо просто сияло от радости, а в ее груди словно зажглось новое солнышко! Интересно, что она пожелала, когда задула свечи?
Мы здорово проводили время за чаем и сладостями, когда внезапно появился отец. Была середина дня, поэтому и я, и мама растерялись, когда он пришел и подарил ока-сан букет цветом. Стоило ему это сделать, как что-то сердце в моей груди екнуло от злых предчувствий.
25 июля 1ХХХ года
Мама узнала о моем разговоре с Торренсом и призналась, что слухи, ходящие о ее семье, частично являются правдой. Клан Фудзивара действительно славится своими интригами и ее выдали замуж за отца для скрепления некоего союза между нашими семьями. Однако она заверила меня, что Фудзивара из нее так себе, и она не собирается как-то воздействовать на нас с отцом. Судя по маминому эмоциональному фону, на который я уже успел неплохо настроиться, ее слова были правдой.
Еще ока-сан посоветовала мне помириться с Торренсом. В ее клане считают, что построение дружеских уз между людьми очень важно. Я отказался: дружба дружбой, но родственные связи и честь семьи важнее.
29 июля 1ХХХ года
Вот уже три дня как отец стал приходить домой пораньше. Это настораживает. Теперь мы ужинаем все вместе, и в это время мама перестает обращать на меня внимание. Как объяснила ока-сан, по восточному этикету жена должна кормить своего мужа, поэтому она накладывает в его тарелку побольше овощей, вежливо спрашивает о работе и мило улыбается. Ему. А в мою сторону даже не смотрит.
Ах, кто бы мне подсказал, как вернуть обратно моего отца-трудоголика?
3 августа 1ХХХ года
Это уже переходит все границы!
Сегодня ночью мне приснился кошмар, и я пошел к маме в комнату, так как наш горничная Мари рассказывала, что, если спишь рядом с близким человеком, приходят только хорошие сны, но ее там не оказалось. Я быстро понял, где она находится. Безобразие! Мало того, что отец отвлекает на себя внимание ока-сан по вечерам, так он еще и крадет ее посреди ночи! Что за поведение! Я пожалуюсь бабушке! Уж ее-то он боится… Только ее он и боится. Ее все боятся. И я тоже ее боюсь. Черт.
5 августа 1ХХХ года
Мама внезапно спросила, что случилось с женщиной, которая родила меня. Я почувствовал, будто ком застрял в горле, но быстро взял себя в руки и сказал, что мой отец был настолько жалок, что его бросили и он подал на развод. Ока-сан, кажется, все поняла и погладила меня по голове. Хотя я уже взрослый и не нуждаюсь во всяких сюсюканьях, было приятно.
14 августа 1ХХХ года
Отец сказал, что я уже взрослый и пора всерьез браться за учебу. Но я разгадал его коварный план по захвату маминого внимания и попробовал притвориться идиотом. К сожалению, мои мозги настолько гениальны, что скрыть их не получилось. Он нанял мне трех репетиторов. Они прибудут завтра и начнут мучать меня с понедельника по субботу. Радует только то, что мама пообещала мне помочь, если я чего-то не пойму. Вряд ли такое произойдет, но этим можно воспользоваться.
20 августа 1ХХХ года
На балу в доме Вельфов собралось полстолицы, что неудивительно, ведь его глава – регент Империи Запада и Востока. Мама была ослепительна в своем муслиновом платье насыщенного голубого оттенка. Я очень переживал, что ей будет неловко на балу, потому что раньше она ни в чем таком не участвовала – женщин на Востоке редко увидишь на всяких сборищях, но зря волновался. Ока-сан с присущей ей грацией и изяществом отклоняла просьбы потанцевать и налаживала разговор со скайдонскими сплетницами. Она стала бы настоящей сенсацией на этом балу, если бы мой мрачнолицый отец не держал ее за руку. Серьезно, он портил всю картину.
Видимо, мама это тоже поняла и отправила его за напитками. Я уже было обрадовался и хотел занять его место, как какая-то странная девица с вермишелью на голове попыталась высмеять ока-сан, назвав ее «экзотичной куртизанкой, окрутившей одного из самых лучших женихов Запада». Это было низко и неприемлемо. Отец научил меня, что слова могут сделать людям больно, и, хотя мама улыбалась, как обычно, я уловил это ужасающее чувство в ее сердце. Вермишелина осмелилась открыть свой рот и причинить ока-сан вред! Я хотел ответить тем же, вернуть все в троекратном размере. Мы, Эсперато, менталисты и можем не только ощущать других, но и заставить людей чувствовать то, что мы хотим, чтобы они чувствовали. Я собрал в груди все свое раздражение и омерзение от встречи с Вермишелиной и уже собирался передать ей, когда кто-то схватил меня за плечо.
«Постой. Смотри!» -- сказала Глория Деллоуэй, жена Мицухидэ-доно, главы клана Фудзивара.
Я замешкался, и отец успел защитить маму первым. Он, якобы случайно, вылил на Вермишелину весь бокал с вином и начал бурно просить прощения у ока-сан, что лишил ее напитка. Пострадавшая девица попыталась что-то вякнуть, но была остановлена ледяным взором отца и его заявлением, что обязательно оплатит стоимость ее тряпок позже. Я ощутил ужасное разочарование от того, что не был тем, кто защитил маму.
Глория Деллоуэй, заметив мою злость, ущипнула меня за щеку и быстро отдернула пальцы, когда я собирался их откусить.
«Не переживай так. Юрико ты понравился, будет и на твоей улице праздник», -- сказала она, стоя рядом.
«Поговаривают, что давным-давно герцог Вельф убил свою невесту, а три года назад – предыдущего императора. Его поймали, но затем появился кронпринц и сделал своим регентом. После этого главным дознавателями империи стали Эсперато. Как думаете, если я очень сильно попрошу, Его Светлость научит меня, как убить отца и не попасться?» -- спросил я, наблюдая, как вышеупомянутый родитель кружит матушку по бальному залу.
«Даже не думай! -- сказала Глория и ударила меня веером по макушке. – За такие вопросы Его Светлость тебя сам похоронит на дне Ирсорских озер!»
Как жаль, а я ведь впервые в жизни чему-то захотел научиться сам!
30 августа 1ХХХ года
Отец решительно сошел с ума. Он заявил, что они с матушкой собираются отправиться в медовый месяц. И чтобы я не смог воспрепятствовать им, об этом было объявлено, когда чемоданы уже собранными стояли на пороге.
Но Эсперато так просто не сдаются! Я загородил своим телом парадную дверь и отказался их пропускать. Во чтобы то ни стало они должны были взять меня с собой! К сожалению, в мои девять лет я был низким и худым. Отцу хватило одной руки, чтобы отодвинуть своего сына в сторону. Мысленно пообещав себе больше есть, чтобы набрать вес, я упал на пол и попытался вцепиться в подол матушкиного платья и расплакаться. Мужчины не рыдают, они используют слезы в качестве оружия! Но коварный родитель заменил подол матушкиного платья своей ногой. Я попытался сломать эту противную конечность, однако мне не хватило сил. В отчаянии я открыл рот и укусил отца за коленку. Папа коротко вскрикнул и положил на мой лоб свою ладонь, от которой мне стали передаваться чувства умиротворения и покоя. Глаза закрылись сами собой и на этом мой бой оказался проигран.
