Блог к книге Пустошь Забвения

Уважаемые, друзья! Представляю вам свою новинку в процессе "Пустошь Забвения", которая будет писаться в жанре темного фэнтези на основе фольклора. Решила, что визуализировать мир героев — это даст моему читателю глубже погрузиться в саму книгу. Книга на сайте https://prodaman.ru/Kovalchuk-Yuliya/books/Pustosh-Zabveniya

Представляю вам дивью княжну Иву и волкодлака Яруна, а также навье зло, что приходит из пустоши Забвения.

АННОТАЦИЯ

Никто не выживает в Пустоши Забвения. В ней смертные теряют надежду на спасение и разум, а стервятники лакомятся разлагающими телами. Там правят злобные твари из низшего мира, жаждущие человечины.
Ярун, последний боевой волхв, гонимый тревожными ведениями, ждет своего часа, чтобы вернуть роду волкодлаков былое уважение.
Дивья княжна Ива в одночасье теряет все, что так любила: семью, жениха и княжество. У нее остается лишь капля чародейства и надежда на того, кто сможет остановить растущую пустошь. Они встретятся на границе миров, чтобы противостоять вечному забвению или забыться на веки вечные.
Теги:
#тёмное фэнтези
#славянское фэнтези
#сильные герои
#хороший финал, возможно с кислинкой.
Приглашаю присоединиться к миру пустоши Забвения!

Отрывок проды №1:

Перед глазами в очередной раз возникли погребальные дольмены. Ярун тряхнул головой в надежде, что эти, больно терзающие душу, картинки наконец исчезнут из его головы, но не выходило. Тогда молодой волхв сжал рукой свое волшебное копье-алебарду с такой силой, что натянулась до бела кожа на костяшках его пальцев. Стукнул он древкой по земле три раза и, алебарда тут же превратилось в небольшой топорик с тупым обухом. Быстро убрал его в походную суму Ярун и низко присел будто готовясь к нападению. В миг высоко подпрыгнул волкодлак, а на твердую почву опустился уже грозно рычащим, огромным, черным хищником. Волк не раздумывая рванул с места в самую чащобу древнего леса. Он мчался быстрее ветра, рассекая воздух мощным телом, перепрыгивая валежник и колючие кустарники. А там, где пробегал, оставались на поверхности большущие когтистые следы. Мчался волкодлак туда, куда глаза глядели, лишь бы подальше от прискорбных воспоминаний.






Отрывок проды №2:

Страшна была Полудница не только ликом, но и темной сущностью. Она явно решила позабавиться с мужиками, а за одно полакомится свечением от их душ. Пришлось Яруну снова в волчий облик оборачиваться, чтобы спасти безумцев от страшной погибели. Рванул волкодлак самую гущу событий, да тут же встретился с самой разбушевавшейся нежитью. Бросился волхв в атаку и получил удар серпом. Больно полоснула его Полудница по хищной плоти, оставив глубокую, кровоточащую рану. Взвыл волкодлак от боли, но сдаваться не собирался. В мгновенье обернулся человеком и ловко достал волшебную алебарду, изворачиваясь от очередной нападки Полудницы. Стукнул три раза о землю и в его крепких руках оказалось длинное копье. Несколько раз Ярун взмахнул им и нанес теперь раны самой нежити. Та завопила так, что уши заложило, а вскоре она и вовсе исчезла в кружившемся буране.
— Я боевой волхв, Ярун! Оставь этих смертных Полудница иначе я истреблю тебя! — угрожал волкодлак. — Как с вашим братом сражаться — научен с самого малку!
— Да, ты никак угрожать мне вздумал, волкодлак? — прошипела Полудница. — А коли так не терпится спасти этих смертных, значит придется и плоды пожинать, да узнать все их гостеприимство! Аха-ха! — Разразилась громким хохотом нежить и через некоторый миг снова исчезла, как и не было ее вовсе.




Отрывок проды №3:

— Не волнуйтесь за меня люди добрые, — с уважением молвила Ива. — Не по пути мне с вашими молодцами идти. Чародейский морок — мое спасенье. А, вояк своих, лучше поскорее жените, ведь горят их глаза азартом и любопытством к женскому телу, нежели к борьбе! — От этих слов потупили молодцы очи вниз и краской залились. Вокруг народ, вдруг, разразился диким хохотом так, что птицы от страха ввысь устремились, скрываясь за хмурыми тучами. Еще раз поклонилась Ива, накинула на голову капюшон от накидки и двинулась в путь, лежащий к северным горам. А пока шла, то мысленно взывала к спасителю, которого ни разу в глаза не видела, да при встрече боялась не узнать и опасалась с ним разминуться.




Отрывок проды №4:

— Скорее! — прокричала дивья княжна. — Она здесь! ПОЛУДНИЦА!
Испугались сеяльщики, заговоренные веревки да клинки достали. Молодухи за широкие мужские спины попрятались, а Полудница расхохоталась. От ее хохота поднялся ветер и закружил вокруг смертных воронкой из пыли и сухой травы. Молодые люди между собой в страхе переглядывались и на Иву с некой надеждой бросали взгляды.
— Сама дивья княжна на защиту эти убогим сеяльщикам встала! Ну, когда еще такое увидишь? Ах-ха-ха!
— Отступи нежить поганая, ведь ты прекрасно знаешь, что мой морок с тобой может сделать! — угрожала Ива.
— Навьи забрали твою силу, княжна…
— Осталось немного, для тебя хватит! Мой морок умеет пленять нежить и эти смертные, наконец-то, смогут от тебя избавиться! Всех ты уже запугала своими пакостями, но будет уже! — грозно изрекла Ива, раскинула руки в разные стороны и раскрыла изящные, узкие ладони. Тут же из них в сторону нежити пополз темный туман. Он сгущался и напоминал длинные корни вековых деревьев, что будто ожили в предвкушении обвить шею Полудницы и утащить в самую темную Навь. Испугалась нежить и прошипела:
— Что тебе — дивья княжна, что волкодлаку я это еще припомню! А уж, после не ждите от нежити ничего хорошего!

Отрывок проды №:

— Ты, кто? Ну-ка, покажись!
— Да, Банник я! — Наконец, княжна увидела сидящее на лавке лохматое, сморщенное существо, облепленное дубовыми листьями с головы до ног и походившее на древнего старикашку. — Бедная Галка, — он про цокал языком. — Завидует дивьей красоте-то.
— А, не стыдно ли подглядывать за голыми девицами? — возмутилась Ива, все еще скрываясь в бочке с водой.
— Ой, брось! Чего я там не видел за свои много вековые лета? — ответил Банник, раскачивая маленькими ножками в разные стороны. Лавочка для него была явно высока.
— Хорошо! От меня, чего тебе надобно?
— Тоже пришел посмотреть на дивью княжну, таких как ты тут днем с огнем не сыщешь. По истосковался я по истинной красоте, — пролепетал Банник, а затем взглядом и мыслью поднял с пола деревянный ушат, что сначала завис в воздухе, а потом переместился на полку и аккуратно там устроился.
— Ну, ты и льстец! — усмехнулась Ива. — А, если по правде?
— А, если по правде, то мне твоя помощь нужна. — Тут банник нахмурился.
— С чего это? — удивилась дивья княжна. — Я же тут гостья, на рассвете покину поселение и пойду своим путем.




Отрывок к проде №6:
— Да, будет так! — прогудела толпа.
— Да, будет так! — прокричала чародейка. — Ведите волкодлака в шалаш и не выпускайте покуда я первая из него не выйду! — Почти девичьей прытью, опираясь на посох, старуха скрылась в шалаше. Ярун же, не дожидаясь пока его снова толкнут, двинулся к сакральному месту чародейки и вскоре оказался внутри, где посередине в глиняной посудине тлела дурман-трава, открывающая путь в сознание и разум, а рядом горели три толстые восковые свечи. Опустился волхв на сырую землю прямо напротив чародейки, что уселась на соломенный тюк, и уверенно глянул в ее бесцветные и безжизненные очи.
— Думаешь в обрядах ты сильнее меня, Купава Грынична? — усмехнулся Ярун, зная обо всех ритуальных поклонениях. Будучи рожденным волхвом, его с детства обучали этому ремеслу. — Ты, не сможешь проникнуть в мою голову, даже сковав заговоренными оковами! Ты же это понимаешь, старая?
— Ты, меня за глупую-то не держи, волкодлак! — ответила чародейка. — Мне подвластны все знания навьего мира! Конечно, я знаю, что насильно ты не впустишь меня в свое сознание, но сам можешь войти в мое, и мы вместе увидим будущее! Другого выбора у тебя все равно нет, боевой волхв! — лукаво прищурилась Купава Грынична и подкинула еще горсть дурманящей травы поверх тлеющей. — Разве твое сердце не хочет вновь встретиться с той, что приходит к тебе в видениях?



ОТРЫВОК №7:
— Схватить княжну! — проорала Купава Грынична.
Дивьей же княжне бежать было некуда, она мысленно готовилась к самому худшему после приказа чародейки. Выпрямившись в полный рост, Ива только и смогла прокричать, обратившись к самому волкодлаку:
— Помоги мне!
Ярун, наконец, пришел в себя. Он резко перехватил с плеча Ерохи свою сумку, достал из нее топорик, тряхнул им три раза, и в руке волкодлака очутилась алебарда с острым наконечником.
— Никто не тронет дивью княжну! — угрожающе прокричал Ярун. — Она уйдет с нами, а вы же останетесь жить со своими страхами под гнетом Купавы Грыничны!
— Вот дурак, она ж тебя и угробит! — усмехнулась чародейка поселения. — Сгиньте с моих глаз долой, а ежели еще у нас появитесь, то пощады от меня больше не будет!
— И что же это: мы их так просто отпустим? — громко возмутился Кузей. — Всех казнить надобно!
— На то воля бога Хорса! — разозлилась чародейка. — Тебе ли не знать, Кузей! — Знал Кузей, что наказание за неповиновение — долгие годы в темнице, а посему, склонив голову, замолк.



ОТРЫВОК №8:

Ерохе виделось, будто бы девица плачет, а ее горькие слезы крупными каплями падают прямо в озеро, оставляя после себя водяные круги. Однако под чарами самой русалки, он не заметил, что, то вовсе не горькие слезы, а болотная тина, сползающая с ее запутанных волос.
— Подойди ко мне ближе… — Услышал Ероха и как заговоренный послушно выполнил просьбу, да со стеклянными очами приблизился к серому камню и положил на него большие ладони, которые сожми в кулак молотами покажутся. — Горестно мне молодец и скучно. Жду того, с кем могу позабавиться, понимаешь? — прошипела русалка, но Ерохе думалось, что нет прекраснее голоса на свете, чем тот, что он сейчас слышит.
— Позаба-виться! — протянул Ероха. — Дык, со мной можно, — серьезно ответил молодец. — Как тут откажешь-то, такой милой и печальной девице! — Расхохоталась русалка, острые, будто наконечники кинжалов, зубы оскалила. Не была она красой ненаглядной, как мерещилось Ерохе. Зеленая кожа нежити давно сморщилась от озерной воды, а в кудлатых волосах шевелились черные пиявки. Выпрямилась она в полный рост и предстала худощавой, сгорбленной фигурой, но Ероха же видел изящный девичий стан, который прикрывала прозрачная сорочка, а под ней виднелись женские прелести. Сглотнул он ком, подкативший от мужского желания и прохрипел:
— Все для тебя исполню, только прикажи!
— Полезай в озеро, молодец! — подмигнула бесцветным глазом русалка. — А я прямо за тобой! Ух, как поплескаемся!
Разинул рот Ероха, а после губы в широкой улыбке растянул. Мигом стянул с себя грязную изношенную рубаху, оголил подтянутое, жилистое тело, рукой провел по своей темно-волосатой груди и с разбегу плюхнулся в воду. Русалка же огляделась по сторонам, никого не увидела и прыгнула с камня в озеро следом за разгоряченным желанием молодцем.



ОТРЫВОК №9:
Ероха же, хоть и дрожал всем телом от страха, но вспомнил, как в глубоких шахтах у трехглавого змея он слышал историю Юстрицы от высохшего будто сухарь старика. Тот всю свою жизнь был каторжником и уже находился на последнем издыхании, но сказывал: «Ежели отрубить трехглавому змею все его головы, то и дело с концом, да кто ж на такое решится? Правда, водится в дремучих лесах Юстрица, у которой хоть руби змеиные головы, а все попусту — вновь отрастают. И копьем ее не проткнуть, и стрелой не пронзить. Носит она на своих железных крылья смерть, да жуткий мор. И нет от нее никому спасения. Права, чтобы уцелеть есть один способ: надобно ей кровушки дать напиться, от этого она успокаивается и засыпает на долгое время. Эх, что не скажешь о нашем изверге, тому только головы рубить…»
Тревожно огляделся Ероха по сторонам, где ж в ночи-то кровушку искать, когда все живое попряталось?



ОТРЫВОК №10
— Коли не врет хранительница миров в предназначении для волкодлака, так и я с ним в пустошь пойду. Авось встречу свою любимую Прасковью, да напоследок гляну в ее милое лицо и в алые уста поцелую.
— Дурак ты, сеяльщик, каких белый свет не видывал — теперь она навья тварь, злобный дух, жаждущий человеческой крови.
— Не говори о ней так, Ероха, — злобно прорычал Кузей, — А то…
— А то что, в морду мне дашь за правду? Говорю же: Прасковья твоя теперь навья тварь, а все благодаря тебе. Она, пожалуй, похуже волкодлака будет, сожрет тебя даже пикнуть не успеешь! — После этих слов, почувствовал Ероха сильнейшую боль в челюсти. Кулак Кузея — что молот кузнеца, свалил безухого с ног. Сплюнул Ероха красный, солено-сладкий сгусток крови и, поднявшись влепил сеяльщику ногой прямо в живот. Кузей отпрянул назад и согнулся в три погибели.
— Э, как мои слова тебя задели, — не унимался Ероха. — Теперь не только Ярун навье отребье, так ведь, Кузей? Твоя-то мертвая супружница пострашнее его будет! — не унимался Ероха. Его прямо-таки изнутри распирало. Будто морок какой застилал глаза, а слова — жало осы, ранили без того опустошенного сеяльщика.
— Заткнись, безухий, иначе я за себя не ручаюсь! — От горькой тоски проорал молодец, да с новой силой на Ероху набросился. Свалил того с ног, уселся сверху и, что было мочи, принялся колотить по лицу. Чувствовал Ероха, как закипают в его голове мозги, как опухают очи, как синеют губы. Только вот он это заслужил. Безухий винил себя за грубость, проявившую к Умиле, ведь он не должен был так себя вести с будущей супругой. Вот теперь-то и расплачивается. Удары-молоты сеяльщика, почти лишили его сознания, но вдруг, послышался грозный звериный рык, а затем и громадный черный волк предстал перед дерущимися мужиками во все своей хищной красе. Глаза волкодлака сверкали горящими искрами, шерсть вздыбилась, а острые когти взрыхляли землю. Прыжок. Удар. Кузей тут же ощутил, как отлетел от Ерохи примерно дюжину шагов, приземлившись на твердую поверхность спиной. В мгновенье его прижали мощные лапы волкодлака. Зверь рычал, слюни пускал, того и гляди глотку раздерет. Но не испугался Кузей, а лишь вымолвил:
— Не тронь меня, Ярун! Я тебе еще пригожусь. Хочу с тобой в пустошь Забвения отправится и уничтожить то проклятое место! Хватит уже нам близких терять, пора свою землю отстаивать!
Волк завыл, кверху здрав морду, а после рванул в лесную чащобу, поднимая дорожную пыль столбом.




ОТРЫВОК №11:

— Это… — прислужница пискнула и замолкла.
— Ну!
— Волкодлак принял решение идти в пустошь без тебя, моя княжна! — выпалила Умила и крепко зажмурилась.
— Не может такого быть! — вырвался крик из уст Ивы, а кулаки крепко сжались. — Как же так-то? А почему ты меня раньше об этом не предупредила, Умила! Ты специально ждала, когда я проснусь, да будет уже поздно? Ты сама знатная трусиха, думаешь, и твоя княжна такая? Да как ты посмела вновь пойти наперекор моей воле? — Ярость княжны набирала обороты, а неудобные вопросы сыпались как из рога изобилия. От возмущения все внутри нее закипало.
— Не режь меня, княжна, по живому, — пролепетала Умила, стирая с лица горькие слезы. — Ты гневаешься от того, что впервые после смерти Великого князя кто-то принял решение за тебя!
— Да как ты смеешь рот разевать? Как только вернемся в лагерь, велю выпороть! Десять! Нет, пятнадцать плетей получишь за ослушание!
— Хоть и вовсе лиши меня жизни! — в голос заревела Умила. — Волкодлак был прав: негоже бабам сражаться, то дело мужское, — продолжала всхлипывать прислужница.
Ива на это громко выдохнула, чтобы совсем из себя не выйти, да не оттаскать нахалку за косы. С другой стороны, княжна понимала, что Умила тут вовсе не при чем. Ярун ее приказов слушать не станет, слишком он волелюбивый, да подчиняется лишь своему зверю. И кто она ему: хозяйка, подруга, супружница? Она полюбовница. Нет у нее никаких прав на боевого волхва, а есть любовь, всепоглощающая.
— Это он разрушил мост?
— Да! — кивнула Умила.
— Я не отпущу волкодлака! — уверенно выдала княжна, подхватила лук да стрелы и вскоре выбежала из горницы. Она направилась к единорожцам, выбрала вожака. Схватилась за его густую тугую, будто канаты, шерсть и резво взобралась на спину животному. — Повелеваю везти меня к границам пустоши Забвения! — приказала ему княжна. Единорожец медленно поднялся и стукнул копытом так, что земля вновь задрожала. — Ну же! Скорее! Шевелись! — Однако здоровяк стоял на месте, будто гора, и никуда двигаться не собирался. — Ах так, значит!
— Княжна! — Умила появилась перед животными. — Волкодлак снял с него ваши чары и наложил свои! Они никуда не пойдут, кроме как обратно в дивий лагерь через только им известный выход из заставы!
— Ну, Ярун! Ты меня еще плохо знаешь, коли подумал, что я буду сидеть сложа руки и ждать известий о твоей смерти! Не бывать этому!