Право на любовь
Если ваш день не задался с утра, глупо ждать от него радужных перемен к вечеру. Это правило любой судмедэксперт усваивает еще в первый месяц работы. А уж мне, занимающей эту должность уже около трех лет, не стоило забывать и подавно. Да я, собственно, и не забывала, но так хотела, что бы хоть раз в жизни повезло, и неприятности обошли стороной.
Когда в пять утра зазвонил телефон, все мои потаенные надежды накрылись медным тазом. Почему-то, у подсознания даже не возникло сомнения в том, что это очередной вызов. Впрочем, интуиция меня не подвела: в лесном массиве, недалеко от районного морга было обнаружено тело молодой женщины, и любимые оперативники требовали моего немедленного прибытия на место. Телепортироваться по первому зову в свои двадцать восемь лет я так и не научилась, поэтому пришлось действовать по старинке – одеваться и топать на остановку.
Хотя на календаре до начала мая оставалась всего пара дней, погоду теплой назвать было трудно. Редкие прохожие заворачивались в жилеты и платки, а мне, лишенной этого богатства, приходилось кутаться в старый бабушкин кардиган и мечтать о летнем отпуске. Вообще, из-за некоторых особенностей работы с мертвым населением, покупать себе новые вещи весьма проблематично. Постоянная грязь, кровь и выворачивающий на изнанку запах превращают обновки в ненужный никому хлам и опустошают мой кошелек быстрее, чем в нем появляется следующая зарплата.
За час добравшись до нужного места, я поздоровалась со знакомыми оперативниками и приступила к своим непосредственным обязанностям. Пока проводила первичный осмотр, то тут, то там слышала тихие шепотки коллег из убойного отдела: важный труп, особый контроль… После трех лет работы для меня все трупы стали одного цвета – синего с темным фиолетовым отливом в местах серьезных повреждений, и относиться к ним как-то иначе, было бы губительно даже для самой крепкой нервной системы. Просто материал, требующий серьезного осмотра и вскрытия – не больше и не меньше.
Чаще всего на мой стол попадают жертвы халатности хирургов и погибшие насильственным путем граждане, оказавшиеся не в том месте и не в то время. Сегодняшняя женщина, найденная в лесополосе, исключением из правил не стала. Скорее даже наоборот – попала в обе категории одновременно. Два глубоких надреза подмышками, обширный синяк от неправильной установки капельницы, иглой которой, судя по количеству дыр, попали в вену только с пятого раза и грубый рваный разрез садиста, лишившего ее сразу двух почек. Такой оказалась цена желания цветущей красавицы увеличить себе и без того немалую грудь. И если врачебную ошибку еще нужно будет доказать, то факт незаконного изъятия органов здесь на лицо и тянет уже совершенно на другую статью.
Интересно, какой безумный хирург взялся за это дело? Почему избавился от тела, выбросив его в лесу, а не воспользовался кремацией? Ведь практически у каждой клиники есть связи и договоренности с моргом. Странно. Впрочем, теперь это головная боль следователя, свою работу на сегодня я уже выполнила.
- Ольга, что скажешь? – меня схватили за плечи мужские руки и подняли с колен. – Куда копать?
- Станислав, ты же знаешь, что я не люблю делать выводы без вскрытия. Приходи вечером, подготовлю для тебя предварительное заключение, - я сняла с рук медицинские перчатки и осмотрела свой внешний вид. На юбке древесный мусор, колготки обзавелись парочкой мелких дырок и затяжек, а высокие кожаные сапоги поцарапаны ветками. Красавица, нашла, что надеть в лес.
- Поздно, Оля, это слишком поздно! Задай направление, - влез в разговор стоящий рядом новенький оперативник, чье имя я забыла сразу же после знакомства, а спросить еще раз не нашла в себе ни сил, ни желания. – Нам через два часа давать отчет начальству!
- Начните с клиник, где оказывают услуги по увеличению груди, а лучше установите личность погибшей и узнайте эту информацию у ее знакомых или родителей.
- Ну и заноза же ты, подруга. Хорошо, разберемся. Тебя подвезти? – отодвинув в сторону назойливого юношу, спросил Станислав и хитро мне подмигнул.
- А убийство, кто раскрывать будет? Сама как-нибудь доберусь, здесь минут двадцать пешком до морга, не заблужусь.
- Не шути так с утра пораньше, я еще не проснулся.
Где Стас нашел в моих словах юмор, я так и не поняла. Еще, когда ехала в забитой маршрутке, просмотрела по навигатору местность, и путь через лесной массив показался самым рациональным и полезным. Когда еще удастся выбраться из морга, подышать свежим воздухом?
Оставив рабочие вещи ребятам, я махнула на прощание оперативникам и потопала в сторону районного морга, ориентируясь на тонкий шпиль стоящей неподалеку от него вышки радиостанции. Впервые за долгое время на душе было очень спокойно. Чарующие птичьи переливы отвлекли от скопившихся за месяц проблем и помогли расслабиться.
Когда я училась в медицинском, преподаватели убеждали нас, что ко всему можно привыкнуть, что все проходит и забывается… Врали. К смерти привыкнуть нельзя. Можно смотреть на нее через призму цинизма и не грузить себя чужими судьбами, но не больше. Или это только мне не удалось заковать себя в непробиваемый кокон равнодушия?
За размышлениями о своей жизни, я не заметила, как вышла к шумной автомагистрали, отделяющей лесополосу от рабочей части района. Осенью вдоль этой трассы стоят десятки находчивых бабушек торгующих домашними соленьями и собранными неподалеку грибами. Ни разу у них ничего не покупала, но коллеги утверждают, что трупов с поганками в желудке на нашем участке не было. И на том спасибо.
Стряхнув с челки черную мошку, я посмотрела по сторонам и, выбрав момент, когда с левой стороны не было машин, не спеша направилась к середине дороги. Если сократить здесь путь и дальше пройти через гаражи минут за пять можно добраться до морга, где меня ждет большая кружка горячего ароматного чая и оставшийся после вчерашнего ужина пирожок с мясом. Пусть невкусный, зато сытный и большой. Что еще нужно голодному желудку? Улыбнувшись своим мыслям, я пропустила поток машин и приготовилась к переходу оставшейся половины трассы .
Неожиданно за спиной послышался оглушающий визг тормозов и скрежет гнущегося металла. Краем глаза успела заметить несущийся на меня покореженный автомобиль и огненный вихрь от взорвавшегося бензобака. Один единственный удар. Адская боль и темнота. Не было ни звуков, ни запахов, только холод и пугающая легкость во всем теле. Или у меня больше нет тела? Эта мысль заставила всколыхнуть воспоминания и восстановить картину произошедшего. Представив себя лежащую под колесами горящего автомобиля, захотелось рассмеяться, а в мыслях всплыли слова из раннего студенческого творчества «я рисую на асфальте, белым мелом вокруг трупа».
- Глупая песенка, замолчи! – раздался из ниоткуда визгливый девичий голосок. – Отвратительно, даже умереть спокойно не дают!
- Не хочешь, не слушай. Здесь никого не заставляют, - мысленно прокричала в пустоту я и продолжила напевать прилипшую мелодию. В последние минуты осознанного существования слушаться какую-то мифическую выскочку моя бунтующая душа не собиралась.
- Прекрати! Если бы знала, что после смерти столкнусь с такой вредной сущностью, ни за что б не стала травиться, - еще громче заверещала жертва собственной глупости, старательно привлекая к себе внимание.
- Не нравится? Возвращайся туда, откуда пришла. Мне лишние соседи не нужны.
- Куда «туда»? Обратно к этим гадам, готовым родную дочь продать, лишь бы сохранить родовое поместье? Ха! Обойдутся! Я не буду марионеткой. Лучше сдохну, но останусь свободной.
- Ну и дура, - понять странную систему ценностей этой особы, мне оказалось не под силу. – Если бы люди при возникновении трудностей каждый раз шли пить яд, человечество вымерло бы еще в первый день эксперимента.
- Да что ты обо мне знаешь! Попробовала бы хоть день провести в моей шкуре, тогда бы так не говорила!
- Да хоть всю жизнь, если бы это было возможно, - разговор с этим глупым избалованным ребенком начал меня утомлять.
- Ну, раз ты так хочешь – лети!
В голове гудело, словно в ней разом поселилось около сотни пчел, живот скрутило от боли, а навалившаяся разом тошнота начала медленно сводить с ума. Неожиданно в памяти всплыл раздражающий женский голосок и его последние слова перед тем, как я потерялась связь с происходящим. Привидится же! Если такие истеричные особы являются перед смертью всем, не удивительно, что порой даже безнадежные больные выходят из полугодовой комы. Так может, я все-таки выжила после той аварии? Не хотелось бы оказаться на железном столе у кого-нибудь из коллег. Они, конечно, все замечательные, но к такому близкому знакомству я еще не готова.
Боже, Ольга, о чем ты только думаешь?
Живот в очередной раз пронзила острая боль, которая вытеснила из головы все посторонние мысли. Вот же собственница. Пошевелиться или закричать я не смогла. Тело просто не слушалось и медленно сгорало в агонии. Больно. Может мне сломали позвоночник? Это бы все объяснило. Хорошо, что моя мать еще несколько лет назад уехала за границу с греком. Если ей повезет, она никогда не увидит свою дочь такой разбитой. От глупых мыслей, гуляющих в голове, мне захотелось улыбнуться. Не смогла. От невозможной боли сознание помутилось, и я вновь погрузилась в спасительную темноту.
Сколько продолжался этот мучительный ад, не знаю. Может час, может день, может месяц, но мне показалось, что он длился вечность.
Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Просто в какой-то момент я поняла, что у меня снова есть тело. Эта первая адекватная мысль придала сил и вселила надежду, что в моей жизни еще обязательно будет что-то хорошее.
- Марика, не плачь. Ты ей сейчас ничем не поможешь. Она должна справиться с этим сама, - раздался где-то рядом уставший голос мужчины, практически полностью заглушенный громкими всхлипами.
- Если бы мы укрыли дочь где-нибудь в монастыре, нам бы не пришлось ее отдавать этим извергам, а она не стала бы травиться. Бедная моя девочка-а-а, - взвыла страдалица и, схватив меня за руку, стала заливать лицо горючими слезами. – Родная, только не умирай, мы обязательно что-нибудь придумаем. Генри, мы же не отдадим ее им?
- Ты хочешь, чтобы они вырезали весь род? Подумай о наших малолетних сыновьях и Луизе! Ты готова пожертвовать ими ради своей прихоти? – раздраженно прорычал глава семейства и оторвал от меня безутешную женщину, скорее всего, приходившуюся матерью встреченной души самоубийцы. – Позови целителя. Если будет нужно, мы отправим Хельгу в повозке.
После таких заявлений я незаметно приоткрыла правый глаз и с любопытством осмотрела стоящую рядом с кроватью пару. Мужчина выглядел очень представительно и напомнил мне наших генералов в отставке: невысокого роста, с аккуратно стрижеными усами и очень внушительным животом, две складки которого живым каскадом свисали поверх явно тесных брюк. Сверху все это богатство скрыто под плотной белоснежной рубашкой и темно-зеленым кафтаном, застегнутым на одну верхнюю пуговицу. Красавец! Жаль только ему никто не рассказал о вреде лишнего веса и переедании. Такими темпами и род вырезать не придется. Его глава сам во сне задохнется. Стараясь сдержать едкую улыбку, я перевела взгляд на предполагаемую мать и всерьез забеспокоилась о собственной внешности. Нет, женщина не была чересчур полной или некрасивой, однако ее заплаканное лицо совершенно не вызывало доверия. Большие аквамариновые глаза, напоминающие своей открытостью два зеркала, аккуратный прямой носик, пухлые губы и очаровательная ямочка на подбородке. Вся такая невинная-невинная, а если добавить к этому образу кудряшки из светлых перламутровых волос, то и вовсе можно принять за юное создание не успевшее познать вкуса настоящей жизни. Теперь понимаю, откуда в той пропавшей душе было столько инфантильности и неприкрытой глупости.
С другой стороны сразу виден статус семейства: простой крестьянин такие телеса отъесть точно не сможет. Интересно, если меня отдадут/продадут (нужное подчеркнуть) «извергам», статус моей новой семьи, станет плюсом или наоборот принесет кучу проблем? Стоило только подумать о будущем, как на меня тут же обрушилось осознание нереальности происходящего. Распахнув глаза, я ущипнуть себя за ногу и досчитала до десяти. Наваждение не исчезло. Неужели, это всё - правда? Вдох-выдох. Сейчас нужно радоваться тому, что жива, а ожидающие за дверью проблемы буду разгребать по мере их поступления.
- Хельга, доченька, ты очнулась! – заголосила, переходя на фальцет, белокурая леди и, вырвавшись из лап удерживающего ее супруга, бросилась ко мне с объятиями. – Родная моя!
- Слава Богам! – довольно пробасил в миг оживившийся глава семейства и, распахнув тяжелую дверь, прокричал кому-то из слуг. – Зовите послов. Хельга очнулась!
Вот это прием! Сразу видна безграничная любовь и привязанность к больной дочурке. Пока я отбивалась от удушающих объятий рыдающей матери, в комнату ворвались двое стражников, облаченных в тяжелые доспехи, хмурый мужчина, напоминающий своей комплекцией небольшого медведя и дряхлый старичок в белой рясе.
- Лорд Эван, нашей дочери стало легче, - вылез вперед папашка и указал на меня пальцем. – Прикажете, готовить ее поездке?
- Больной пошел на поправку, но не дошел… Вы уверены, что они мои родители? – спрыгнув с кровати, спросила у присутствующих я и хмуро посмотрела на отца, которого раньше у меня никогда не было. В детстве этот факт всегда задевал, но сейчас, глядя в бесстыжие глаза мужчины, у меня невольно возник вопрос: может, это и хорошо, что его не было? Может, и сейчас без его участия в моей судьбе было бы проще?
Стоило только осмыслить свое желание, в голове сами собой начали складываться слова незнакомой мне ранее ритуальной фразы отречения от рода. Оценив возможные последствия этого шага, я хитро улыбнулась и с чистой совестью подошла к одному из странников. Как там пишут авторы фэнтези? Пусти себе кровь, произнеси волшебные слова, и все получится? Ну что, Ольга, сейчас у тебя будет отличный шанс проверить эту теорию. Бегло осмотрев впавших в ступор мужчин, я заметила на поясе у старца небольшой серебряный нож и, не раздумывая, протянула к нему руку. Это, конечно, не скальпель, но для проведения моего эксперимента ювелирная точность не потребуется.
Идея была замечательной, вот только реализовать свои наполеоновские планы я не смогла. Когда до цели оставалось не больше пары сантиметров, меня грубо схватили за локоть и одним резким движением развернули на девяносто градусов. Все произошло так быстро, что я даже пискнуть не успела. Просто смотрела в карие глаза схватившего меня мужчины и пыталась понять, почему он на меня рычит.
- Блаженная! С первого раза убить себя не смогла, решила повторить?
- Хельга, успокойтесь! – вставил бесценные указания старик в рясе и наотмашь ударил меня тыльной стороной ладони по лицу. – Оденьте и отведите ее к обозу. Мы и так задержались здесь непозволительно долго.
Прикоснувшись к горящей щеке, я бросила короткий взгляд на своего седого обидчика и едва сдержала рвущиеся наружу слезы. Душу разъела такая первозданная злость, что мне безумно захотелось только одного – мести. Сплюнув на пол кровь из разбитой губы, я криво улыбнулась, но вслух произнесла совершенно не то, что от меня ожидали услышать эти уроды:
Глава 1
Если ваш день не задался с утра, глупо ждать от него радужных перемен к вечеру. Это правило любой судмедэксперт усваивает еще в первый месяц работы. А уж мне, занимающей эту должность уже около трех лет, не стоило забывать и подавно. Да я, собственно, и не забывала, но так хотела, что бы хоть раз в жизни повезло, и неприятности обошли стороной.
Когда в пять утра зазвонил телефон, все мои потаенные надежды накрылись медным тазом. Почему-то, у подсознания даже не возникло сомнения в том, что это очередной вызов. Впрочем, интуиция меня не подвела: в лесном массиве, недалеко от районного морга было обнаружено тело молодой женщины, и любимые оперативники требовали моего немедленного прибытия на место. Телепортироваться по первому зову в свои двадцать восемь лет я так и не научилась, поэтому пришлось действовать по старинке – одеваться и топать на остановку.
Хотя на календаре до начала мая оставалась всего пара дней, погоду теплой назвать было трудно. Редкие прохожие заворачивались в жилеты и платки, а мне, лишенной этого богатства, приходилось кутаться в старый бабушкин кардиган и мечтать о летнем отпуске. Вообще, из-за некоторых особенностей работы с мертвым населением, покупать себе новые вещи весьма проблематично. Постоянная грязь, кровь и выворачивающий на изнанку запах превращают обновки в ненужный никому хлам и опустошают мой кошелек быстрее, чем в нем появляется следующая зарплата.
За час добравшись до нужного места, я поздоровалась со знакомыми оперативниками и приступила к своим непосредственным обязанностям. Пока проводила первичный осмотр, то тут, то там слышала тихие шепотки коллег из убойного отдела: важный труп, особый контроль… После трех лет работы для меня все трупы стали одного цвета – синего с темным фиолетовым отливом в местах серьезных повреждений, и относиться к ним как-то иначе, было бы губительно даже для самой крепкой нервной системы. Просто материал, требующий серьезного осмотра и вскрытия – не больше и не меньше.
Чаще всего на мой стол попадают жертвы халатности хирургов и погибшие насильственным путем граждане, оказавшиеся не в том месте и не в то время. Сегодняшняя женщина, найденная в лесополосе, исключением из правил не стала. Скорее даже наоборот – попала в обе категории одновременно. Два глубоких надреза подмышками, обширный синяк от неправильной установки капельницы, иглой которой, судя по количеству дыр, попали в вену только с пятого раза и грубый рваный разрез садиста, лишившего ее сразу двух почек. Такой оказалась цена желания цветущей красавицы увеличить себе и без того немалую грудь. И если врачебную ошибку еще нужно будет доказать, то факт незаконного изъятия органов здесь на лицо и тянет уже совершенно на другую статью.
Интересно, какой безумный хирург взялся за это дело? Почему избавился от тела, выбросив его в лесу, а не воспользовался кремацией? Ведь практически у каждой клиники есть связи и договоренности с моргом. Странно. Впрочем, теперь это головная боль следователя, свою работу на сегодня я уже выполнила.
- Ольга, что скажешь? – меня схватили за плечи мужские руки и подняли с колен. – Куда копать?
- Станислав, ты же знаешь, что я не люблю делать выводы без вскрытия. Приходи вечером, подготовлю для тебя предварительное заключение, - я сняла с рук медицинские перчатки и осмотрела свой внешний вид. На юбке древесный мусор, колготки обзавелись парочкой мелких дырок и затяжек, а высокие кожаные сапоги поцарапаны ветками. Красавица, нашла, что надеть в лес.
- Поздно, Оля, это слишком поздно! Задай направление, - влез в разговор стоящий рядом новенький оперативник, чье имя я забыла сразу же после знакомства, а спросить еще раз не нашла в себе ни сил, ни желания. – Нам через два часа давать отчет начальству!
- Начните с клиник, где оказывают услуги по увеличению груди, а лучше установите личность погибшей и узнайте эту информацию у ее знакомых или родителей.
- Ну и заноза же ты, подруга. Хорошо, разберемся. Тебя подвезти? – отодвинув в сторону назойливого юношу, спросил Станислав и хитро мне подмигнул.
- А убийство, кто раскрывать будет? Сама как-нибудь доберусь, здесь минут двадцать пешком до морга, не заблужусь.
- Не шути так с утра пораньше, я еще не проснулся.
Где Стас нашел в моих словах юмор, я так и не поняла. Еще, когда ехала в забитой маршрутке, просмотрела по навигатору местность, и путь через лесной массив показался самым рациональным и полезным. Когда еще удастся выбраться из морга, подышать свежим воздухом?
Оставив рабочие вещи ребятам, я махнула на прощание оперативникам и потопала в сторону районного морга, ориентируясь на тонкий шпиль стоящей неподалеку от него вышки радиостанции. Впервые за долгое время на душе было очень спокойно. Чарующие птичьи переливы отвлекли от скопившихся за месяц проблем и помогли расслабиться.
Когда я училась в медицинском, преподаватели убеждали нас, что ко всему можно привыкнуть, что все проходит и забывается… Врали. К смерти привыкнуть нельзя. Можно смотреть на нее через призму цинизма и не грузить себя чужими судьбами, но не больше. Или это только мне не удалось заковать себя в непробиваемый кокон равнодушия?
За размышлениями о своей жизни, я не заметила, как вышла к шумной автомагистрали, отделяющей лесополосу от рабочей части района. Осенью вдоль этой трассы стоят десятки находчивых бабушек торгующих домашними соленьями и собранными неподалеку грибами. Ни разу у них ничего не покупала, но коллеги утверждают, что трупов с поганками в желудке на нашем участке не было. И на том спасибо.
Стряхнув с челки черную мошку, я посмотрела по сторонам и, выбрав момент, когда с левой стороны не было машин, не спеша направилась к середине дороги. Если сократить здесь путь и дальше пройти через гаражи минут за пять можно добраться до морга, где меня ждет большая кружка горячего ароматного чая и оставшийся после вчерашнего ужина пирожок с мясом. Пусть невкусный, зато сытный и большой. Что еще нужно голодному желудку? Улыбнувшись своим мыслям, я пропустила поток машин и приготовилась к переходу оставшейся половины трассы .
Неожиданно за спиной послышался оглушающий визг тормозов и скрежет гнущегося металла. Краем глаза успела заметить несущийся на меня покореженный автомобиль и огненный вихрь от взорвавшегося бензобака. Один единственный удар. Адская боль и темнота. Не было ни звуков, ни запахов, только холод и пугающая легкость во всем теле. Или у меня больше нет тела? Эта мысль заставила всколыхнуть воспоминания и восстановить картину произошедшего. Представив себя лежащую под колесами горящего автомобиля, захотелось рассмеяться, а в мыслях всплыли слова из раннего студенческого творчества «я рисую на асфальте, белым мелом вокруг трупа».
- Глупая песенка, замолчи! – раздался из ниоткуда визгливый девичий голосок. – Отвратительно, даже умереть спокойно не дают!
- Не хочешь, не слушай. Здесь никого не заставляют, - мысленно прокричала в пустоту я и продолжила напевать прилипшую мелодию. В последние минуты осознанного существования слушаться какую-то мифическую выскочку моя бунтующая душа не собиралась.
- Прекрати! Если бы знала, что после смерти столкнусь с такой вредной сущностью, ни за что б не стала травиться, - еще громче заверещала жертва собственной глупости, старательно привлекая к себе внимание.
- Не нравится? Возвращайся туда, откуда пришла. Мне лишние соседи не нужны.
- Куда «туда»? Обратно к этим гадам, готовым родную дочь продать, лишь бы сохранить родовое поместье? Ха! Обойдутся! Я не буду марионеткой. Лучше сдохну, но останусь свободной.
- Ну и дура, - понять странную систему ценностей этой особы, мне оказалось не под силу. – Если бы люди при возникновении трудностей каждый раз шли пить яд, человечество вымерло бы еще в первый день эксперимента.
- Да что ты обо мне знаешь! Попробовала бы хоть день провести в моей шкуре, тогда бы так не говорила!
- Да хоть всю жизнь, если бы это было возможно, - разговор с этим глупым избалованным ребенком начал меня утомлять.
- Ну, раз ты так хочешь – лети!
***
В голове гудело, словно в ней разом поселилось около сотни пчел, живот скрутило от боли, а навалившаяся разом тошнота начала медленно сводить с ума. Неожиданно в памяти всплыл раздражающий женский голосок и его последние слова перед тем, как я потерялась связь с происходящим. Привидится же! Если такие истеричные особы являются перед смертью всем, не удивительно, что порой даже безнадежные больные выходят из полугодовой комы. Так может, я все-таки выжила после той аварии? Не хотелось бы оказаться на железном столе у кого-нибудь из коллег. Они, конечно, все замечательные, но к такому близкому знакомству я еще не готова.
Боже, Ольга, о чем ты только думаешь?
Живот в очередной раз пронзила острая боль, которая вытеснила из головы все посторонние мысли. Вот же собственница. Пошевелиться или закричать я не смогла. Тело просто не слушалось и медленно сгорало в агонии. Больно. Может мне сломали позвоночник? Это бы все объяснило. Хорошо, что моя мать еще несколько лет назад уехала за границу с греком. Если ей повезет, она никогда не увидит свою дочь такой разбитой. От глупых мыслей, гуляющих в голове, мне захотелось улыбнуться. Не смогла. От невозможной боли сознание помутилось, и я вновь погрузилась в спасительную темноту.
Сколько продолжался этот мучительный ад, не знаю. Может час, может день, может месяц, но мне показалось, что он длился вечность.
Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Просто в какой-то момент я поняла, что у меня снова есть тело. Эта первая адекватная мысль придала сил и вселила надежду, что в моей жизни еще обязательно будет что-то хорошее.
- Марика, не плачь. Ты ей сейчас ничем не поможешь. Она должна справиться с этим сама, - раздался где-то рядом уставший голос мужчины, практически полностью заглушенный громкими всхлипами.
- Если бы мы укрыли дочь где-нибудь в монастыре, нам бы не пришлось ее отдавать этим извергам, а она не стала бы травиться. Бедная моя девочка-а-а, - взвыла страдалица и, схватив меня за руку, стала заливать лицо горючими слезами. – Родная, только не умирай, мы обязательно что-нибудь придумаем. Генри, мы же не отдадим ее им?
- Ты хочешь, чтобы они вырезали весь род? Подумай о наших малолетних сыновьях и Луизе! Ты готова пожертвовать ими ради своей прихоти? – раздраженно прорычал глава семейства и оторвал от меня безутешную женщину, скорее всего, приходившуюся матерью встреченной души самоубийцы. – Позови целителя. Если будет нужно, мы отправим Хельгу в повозке.
После таких заявлений я незаметно приоткрыла правый глаз и с любопытством осмотрела стоящую рядом с кроватью пару. Мужчина выглядел очень представительно и напомнил мне наших генералов в отставке: невысокого роста, с аккуратно стрижеными усами и очень внушительным животом, две складки которого живым каскадом свисали поверх явно тесных брюк. Сверху все это богатство скрыто под плотной белоснежной рубашкой и темно-зеленым кафтаном, застегнутым на одну верхнюю пуговицу. Красавец! Жаль только ему никто не рассказал о вреде лишнего веса и переедании. Такими темпами и род вырезать не придется. Его глава сам во сне задохнется. Стараясь сдержать едкую улыбку, я перевела взгляд на предполагаемую мать и всерьез забеспокоилась о собственной внешности. Нет, женщина не была чересчур полной или некрасивой, однако ее заплаканное лицо совершенно не вызывало доверия. Большие аквамариновые глаза, напоминающие своей открытостью два зеркала, аккуратный прямой носик, пухлые губы и очаровательная ямочка на подбородке. Вся такая невинная-невинная, а если добавить к этому образу кудряшки из светлых перламутровых волос, то и вовсе можно принять за юное создание не успевшее познать вкуса настоящей жизни. Теперь понимаю, откуда в той пропавшей душе было столько инфантильности и неприкрытой глупости.
С другой стороны сразу виден статус семейства: простой крестьянин такие телеса отъесть точно не сможет. Интересно, если меня отдадут/продадут (нужное подчеркнуть) «извергам», статус моей новой семьи, станет плюсом или наоборот принесет кучу проблем? Стоило только подумать о будущем, как на меня тут же обрушилось осознание нереальности происходящего. Распахнув глаза, я ущипнуть себя за ногу и досчитала до десяти. Наваждение не исчезло. Неужели, это всё - правда? Вдох-выдох. Сейчас нужно радоваться тому, что жива, а ожидающие за дверью проблемы буду разгребать по мере их поступления.
- Хельга, доченька, ты очнулась! – заголосила, переходя на фальцет, белокурая леди и, вырвавшись из лап удерживающего ее супруга, бросилась ко мне с объятиями. – Родная моя!
- Слава Богам! – довольно пробасил в миг оживившийся глава семейства и, распахнув тяжелую дверь, прокричал кому-то из слуг. – Зовите послов. Хельга очнулась!
Вот это прием! Сразу видна безграничная любовь и привязанность к больной дочурке. Пока я отбивалась от удушающих объятий рыдающей матери, в комнату ворвались двое стражников, облаченных в тяжелые доспехи, хмурый мужчина, напоминающий своей комплекцией небольшого медведя и дряхлый старичок в белой рясе.
- Лорд Эван, нашей дочери стало легче, - вылез вперед папашка и указал на меня пальцем. – Прикажете, готовить ее поездке?
- Больной пошел на поправку, но не дошел… Вы уверены, что они мои родители? – спрыгнув с кровати, спросила у присутствующих я и хмуро посмотрела на отца, которого раньше у меня никогда не было. В детстве этот факт всегда задевал, но сейчас, глядя в бесстыжие глаза мужчины, у меня невольно возник вопрос: может, это и хорошо, что его не было? Может, и сейчас без его участия в моей судьбе было бы проще?
Стоило только осмыслить свое желание, в голове сами собой начали складываться слова незнакомой мне ранее ритуальной фразы отречения от рода. Оценив возможные последствия этого шага, я хитро улыбнулась и с чистой совестью подошла к одному из странников. Как там пишут авторы фэнтези? Пусти себе кровь, произнеси волшебные слова, и все получится? Ну что, Ольга, сейчас у тебя будет отличный шанс проверить эту теорию. Бегло осмотрев впавших в ступор мужчин, я заметила на поясе у старца небольшой серебряный нож и, не раздумывая, протянула к нему руку. Это, конечно, не скальпель, но для проведения моего эксперимента ювелирная точность не потребуется.
Идея была замечательной, вот только реализовать свои наполеоновские планы я не смогла. Когда до цели оставалось не больше пары сантиметров, меня грубо схватили за локоть и одним резким движением развернули на девяносто градусов. Все произошло так быстро, что я даже пискнуть не успела. Просто смотрела в карие глаза схватившего меня мужчины и пыталась понять, почему он на меня рычит.
- Блаженная! С первого раза убить себя не смогла, решила повторить?
- Хельга, успокойтесь! – вставил бесценные указания старик в рясе и наотмашь ударил меня тыльной стороной ладони по лицу. – Оденьте и отведите ее к обозу. Мы и так задержались здесь непозволительно долго.
Прикоснувшись к горящей щеке, я бросила короткий взгляд на своего седого обидчика и едва сдержала рвущиеся наружу слезы. Душу разъела такая первозданная злость, что мне безумно захотелось только одного – мести. Сплюнув на пол кровь из разбитой губы, я криво улыбнулась, но вслух произнесла совершенно не то, что от меня ожидали услышать эти уроды:
