Послушай, у меня есть есть свой дом, семья, работа, двое детишек… Муж, в конце концов. Я их очень люблю, и я нужна им. Так же, как и вам, только больше. Они пропадут без меня, а я без них. Я не знаю, что у вас тут происходит, меня это никак не касается, и в случае чего я дам отстраненные показания, но сейчас мне просто нужно домой… у тебя есть дом, семья?
- Да, есть, - спокойно ответил Давид.
Какая-то совершенно неуместная ревность кольнула меня. Соберись, Наташа!
- Ну вот… и теперь представь, что однажды ты ушел на охоту и не вернулся. Как думаешь – твоя… жена сильно обрадуется?
Наташа, Наташа, Наташа! Нормально произноси слово «жена».
Давид смутился… впервые за весь разговор.
- У меня нет жены, дочь есть, жены нет…
«Фух» - совсем не к месту пронеслось в голове. И нить важного разговора начала утрачивать свою прямоту.
- Как она могла бросить тебя? Тебя, такого… такого…
- Она умерла.
Спасибо, Давид, это хорошо отрезвляет.
- Печально. И все же, вот представь, что я тоже для кого-то сейчас умерла… неужели ты не хочешь помочь мне вернуться к тем, кто сейчас скорбит обо мне?
Он задумался. Кажется, лед тронулся… Ну, давай же, давай, у тебя получится.
- Хорошо, - наконец, сказал он. – Я помогу Вам, принцесса. Но при одном условии.
- Разумеется, я тебя поцелую, - тут же невпопад обрадовалась я.
Он так строго посмотрел, даже сурово, что я обмякла.
- Это невозможно. Вы принцесса, я дружинник. У нас с Вами разные статусы, это совершенно недопустимо в Бугудонии. Даже думать об этом кощунственно.
Ишь ты, недопустимо… цену себе, что ли, набивает? Непохоже. Ладно, бог с ним. Неприятно, конечно, никогда еще так грубо не отшивали, но надо выбраться отсюда, а остальное пофиг. Кощунственно думать? Ну, и не думай. Нежный какой. А я со своими мыслями как-нибудь сама разберусь.
- Ладно, - сухо сказала я, - тогда что за условие?
- Прежде чем мы покинем город, Вы коснетесь родового камня.
Пффф… тоже мне условие.
- В чем подвох? Он горячий?
- Нет, он обычный, просто коснетесь и все, договор?
И он протянул свою крепкую, ладно сложенную руку.
- Договор, - моментально согласилась я и с большим удовольствием пожала его огромную теплую ладонь. Пуля восторга и давно позабытого желания мгновенно пробила мое неискушенное женское сердце. Как же давно, а может и никогда вовсе, я не млела столь отчаянно от прикосновения к мужчине. Что ж ты делаешь со мной, Давид…
Осторожно и незаметно он вывел меня с территории дворца и, крадучись, дабы не привлекать ненужного внимания мы побрели в сторону таинственного камня. Впрочем, предосторожность была напрасной – в этой ночи людям было на чем сосредоточиться: народ вокруг веселился в полную силу, везде горели костры, звучали песни, играла музыка – все радовались моему возвращению, впрочем, надеюсь, недолгому.
Наконец, мы вышли на некую площадь, посреди которого возвышался серый неприметный камень, высотой примерно мне по пояс.
Я скептически посмотрела на Давида:
- Это и есть тот самый легендарный родовой камень, ради которого весь сыр-бор?
- Да, - ровно ответил мой загадочный спутник.
- И мне нужно просто к нему прикоснуться и все?
- Да, обеими руками.
Я разглядывала камень. Да что с ним не так? Вроде никаких проводов к нему не подведено, визуально камень как камень…
- А что ж никто его не охраняет, раз он такой важный?
- Камень сам может постоять за себя, - пожал плечами Давид.
- Я касаюсь на секундочку, и мы идем дальше, так?
- Так, - спокойно смотрел на меня мужчина.
А вот мне как раз неспокойно стало. Что ж с этим камнем не так, что его так ценят в королевстве? Ну да ладно, чем больше тянешь, тем быстрее нужно это сделать, чтобы разом снять ненужное напряжение. Я перестала думать и просто подошла, положила две руки на гладкую прохладную поверхность камня – будь что будет!
В ту же секунду все вокруг меня закружилось бешеным вихрем, от страха я попыталась скинуть руки с камня, да не тут-то было, они словно намертво слились с породой. Нас с камнем приподняло вверх, все вокруг неслось с невероятной скоростью неразличимым белым потоком - все быстрее и быстрее, зажужжало, зашумело, мне казалось внутренние органы плотно вдавились к позвоночнику, и когда от совсем уже критического напряжения я была близка к обмороку, вдруг стало хорошо.
Тишина, спокойствие и безмятежность. Я чувствовала невероятную легкость. Не было ни камня, ни потока, я парила в каком-то белесом тумане, который начал постепенно рассеиваться. Вот теперь я наконец-то умерла – подумалось мне.
Я вдруг оказалась под потолком в какой-то комнате. Судя по внешнему виду – во дворце. Здесь в сильных потугах рожала молодая очаровательная девушка. Видно было как тяжело ей это дается и как долго это уже продолжается. Вся потная, в совершенном отчаянии она выдавливала из себя эту новую жизнь и у нее получалось:
- Давай-давай, я вижу головку, - прикрикивала старуха-акушерка.
Еще мгновение и бабка извлекла малюсенькую крохотульку.
- Девочка, - торжественно произнесла акушерка.
И в этот миг что-то остро сжалось во мне, я вдруг явственно и совершенно отчетливо поняла, что та девочка – это я. Я. Родилась. Впервые в жизни я увидела свою маму – мамочку, которую не знала никогда в жизни, у меня не было даже ее фотографии. И вот она, красивая, живая, настоящая – только руку протяни. Какое же у нее было невероятно нежное и любящее лицо, когда она принимала новорожденную на руки. И тут же в зал вбежал высокий, статный мужчина, в котором я без труда угадала короля… Бур… Бундер… в общем, того самого короля, что встречал меня сегодня. Он бросился к жене с ребенком, обнял их и зарыдал. Да что ж он такой сентиментальный.
- Виктория, любовь моя, я самый счастливый человек на свете. Благодарю, благодарю тебя… какая прекрасная чудная малютка…
И они обнялись все втроем – и эта была самая счастливая, самая искренняя и любящая семья, которую я когда-либо видела. Это была моя семья – семья, которую я никогда не знала, не видела и никогда не чувствовала всю силу их любви. А сила была невероятная. Отец схватил меня на руки и закружил по комнате, он смеялся, иногда его пробивало на слезы, на серьезность, на улыбку – это был каскад неконтролируемых эмоций подлинно счастливого человека:
- Стамина, мы назовем ее Стаминой. Это девочка осчастливит Бугудонию, это будет принцесса, которой еще не знал этот мир, а потом она станет королевой Бугудонии и это будут самые светлые и радостные годы правления. Стамина, моя любимая Стамина.
Мама лежала невероятно уставшая, но еще более невероятно счастливая. Со слезами на глазах, с подлинной любовью и нежностью она смотрела на нас с отцом.
Потом видение сменилось. И мы оказались в лесу. Мамочка бежала со мной на руках, за ней гнались черные всадники на таких же черных, как смола, вороных конях. Поодаль от нее бежали еще девушки и всадники, настигая их, молниеносно разрубали мечом… Мама бежала и бежала, в страхе закрывая меня, пока мы не оказались на краю обрыва высотой в несколько метров, внизу журчал родничок, наполняя махонькое озеро янтарного цвета. Мамочка остановилась, в страхе оглянулась, и тут один из всадников замахнулся мечом, в ужасе она прикрылась рукой и меч мгновенно рассек ей утонченную руку.
От сильного удара мы полетели вниз. И я увидела как ребенок упал в это янтарное озерко и тут же пошел ко дну. Мама недвижимо упала рядом.
- За ней, - скомандовал глухим голосом один из всадников.
И пока они объезжали овраг с другой стороны, мама с трудом приподнялась, бросилась к озерку, мгновенно нащупала меня на дне и извлекла наружу. Я кашляла и рыдала, изо рта у меня текла янтарная жидкость, которой я наглоталась будь здоров. Прижав меня целой рукой, она поползла в кусты.
Но всадники были уже совсем рядом. Они заметили нас и неслись прямо на беззащитную порубленную женщину и ревущего младенца. Еще немного и все будет кончено. И когда уже первый всадник почти наскочил на нас, стараясь растоптать копытами, я – маленькая беззащитная несмышленая малышка – вдруг стукнула ладошкой об ладошку и случилось немыслимое. Все три всадника вместе с конями вспыхнули живыми факелами. Огонь был такой невероятной силы, что, даже спрыгнув на землю и катаясь по ней, они не могли хоть немного сбить пламя. За считаные секунды все было кончено. От преследователей остались лишь черные пятна на траве с тлеющими углями. Мама смотрела на меня в ужасе и тут же потеряла сознание.
Видение сменилось. Я сижу маленькая на руках у отца, рядом сидит мамочка с перемотанным обрубком правой руки и оба они плачут:
- Дорогой, мы не можем оставить ее здесь. Тем более после того, как она уничтожила бойцов Дельвига. Эта неведомая ранее сила для Бугудонии и Дельвиг не перед чем не остановится, чтобы заполучить ее. И тогда Стамина, воспитанная в темном мире, станет не счастьем для Бугудонии, а ее проклятием. Угрозой для жизни людей. Бедствием, какого Бугудония еще не знала…
Король молчал.
- Мы должны спрятать ее.
- Я приказал обыскать то место, - как бы не слушая ее, сказал отец, - мы не нашли ни обрыв, ни янтарный родник… Эх, мне бы хоть глоток его, чтобы я мог защитить вас, мои дорогие, чтобы можно было раз и навсегда уничтожить чертового Дельвига и то зло, что он сеет вокруг… но мы не нашли.
- У нас мало времени, - тихо сказала мама. – Мы должны убрать ее в другой мир, пока она не вырастет и не сможет постоять за себя. Отправим с ней Аксинью, она воспитает ее по-настоящему хорошим человеком. И когда Стамина вернется, никто и ничто уже не сможет навредить ей…
Отец обнял маму:
- Аксинья! – громко приказал он.
Вошла женщина, в которой я тут же узнала мою бабушку, только существенно помолодевшую.
- Ты берешь Стамину и отправляешься в другой мир, присмотри за ней.
- Будет исполнено, Ваше Величество, - поклонилась бабушка, ни секунды не раздумывая.
- И еще… Аксинья. У тебя будет все необходимое для жизни, но мы не сможем навещать вас со Стаминой и здесь вы не сможете бывать, пока ей не исполнится 35 лет.
Мама посмотрела на него со слезами:
- Даже разочек?
- Виктория, это очень опасно. По нашим перемещениям Дельвиг сможет выйти на Стамину, это непозволительная роскошь так рисковать… Пришло время прощаться, - тяжело выдохнул он.
И мама – моя бедная родная мамочка – зарыдала, прижала меня к себе, покрывая поцелуями и слезами.
- Доченька моя, кровинушка моя, мы расстаемся ненадолго, придет время, и ты вернешься, прости нас, что недоглядели, прости, что оставляем, это ненадолго, раз и время пролетит – ты вернешься.
Отец прижался к нам троим и уткнулся мне в плечико, я не видела его лица, но по дергающимся плечам поняла, что с ним происходит.
Еще немного и мама с трудом передала меня бабушке. Король своим кольцом Бу нарисовал портал, и Аксинья вместе со мной на руках, не оборачиваясь, ступила в него. Мы тотчас же исчезли, оставив безутешно рыдающих отца и мать – родителей, вмиг потерявших единственную дочь, родителей, которым не суждено увидеть как растет их малютка, как делает первые шаги, говорит первые слова, как из младенца получается прелестная девочка, а из девочки милая девушка… Мама тогда и не знала, что видела меня в последний раз в жизни.
И я тут же оказалась возле камня. Давид внимательно смотрел на меня:
- Ну что, пошли. Куда там тебе надо было?
Я обессиленно опустилась на землю.
Тогда-то я и поняла, что происходящее не бред сивой кобылы, я на самом деле являюсь дочерью короля Бурденвиля и самой что ни на и есть настоящей принцессой. Более того, именно тогда, после контакта с камнем, я почувствовала какие-то неизведанные ранее изменения в организме. Мало того, что я стала бодрее, веселее – хотя куда уж больше – так и в руках иногда я стала замечать загадочные вибрации. Не-не, это не было предвестником Паркинсона, просто какие-то таинственные энергетические потоки.
Как объяснил мне тогда отец, так во мне активизировалась та сила, которую я случайно почерпнула из неведомого родника. И сила эта весьма разрушительна, как я могла убедиться на примере с черными всадниками. Но как с ней обращаться, как ее использовать и управлять ею – это королю было неведомо. Я уж и ладошки терла, и силой мысли пыталась выбить волшебную струю, и сосредоточивалась, и медитировала, но все было тщетно – сила уперто сидела во мне, не желая показываться на свет Божий. Обиделась на меня, что ли, за долгое заточение, а может попросту одряхлела за столько лет бездействия – в общем, на тот момент это было меньшее из того, что меня реально интересовало.
На повестке маячил более значимый вопрос. Отец хотел, чтобы я непременно вернулась в Бугудонию, навсегда, однако… Ни он, ни я сама мы никак не могли гарантировать безопасность моих совершенно обычных человеческих детей для волшебного мира Бугудонии. А угроз здесь была тьма-тьмущая, как в свое время источали смертельную опасность простейшие заболевания белых людей для неприхотливых индейцев Америки. И русалки, и упыри, и оборотни, и нежить всякая – в общем, полный набор забавных сказочных персонажей только с тем условием, что они были совершенно взаправдашние, вовсе не забавные и при случае могли сожрать случайного путника…
И пока не было решения детского вопроса, мы договорились, что я по привычке буду жить в реальном мире, а сюда частенько наведываться, чтобы теснее слиться с родной землей и как можно ближе познакомиться с ее укладом, традициями и принципами успешного сосуществования с различной живностью. А также постараюсь пока как можно скорее разобраться с сакральной силой Бугудонии, жившей во мне, чтобы в полной мере употребить ее на благо бугудонской общественности.
Отец подарил мне королевское кольцо Бу – для перемещения между мирами. Оно было золотое, словно мое обручальное, но с маленьким янтарным камушком. Досточно было хорошенько его потереть и как оно засветится нарисовать прямоугольник в определенной последовательности, сделать шаг в проступивший проем и вуаля, ты Бугудонии. С таким подспорьем я с удовольствием бывала здесь, словно Алиса в стране чудес, при каждом удобном случае ныряющая в нору радости, беззаботности, покоя и удовольствия.
Каждый раз когда я эмм… прибывала сюда меня встречали с искренней радостью и восторгом. Еще задолго до того, как я подходила к замку, рабочие на полях приветствовали меня. Ворота незамедлительно и гостеприимно распахивались, и каждый в городе считал за честь проводить меня ко дворцу.
Поэтому сейчас меня несколько насторожил и даже озадачил тот факт, что рабочие на полях демонстративно отворачивались, а ворота замка и вовсе оказались закрытыми.
- Да, есть, - спокойно ответил Давид.
Какая-то совершенно неуместная ревность кольнула меня. Соберись, Наташа!
- Ну вот… и теперь представь, что однажды ты ушел на охоту и не вернулся. Как думаешь – твоя… жена сильно обрадуется?
Наташа, Наташа, Наташа! Нормально произноси слово «жена».
Давид смутился… впервые за весь разговор.
- У меня нет жены, дочь есть, жены нет…
«Фух» - совсем не к месту пронеслось в голове. И нить важного разговора начала утрачивать свою прямоту.
- Как она могла бросить тебя? Тебя, такого… такого…
- Она умерла.
Спасибо, Давид, это хорошо отрезвляет.
- Печально. И все же, вот представь, что я тоже для кого-то сейчас умерла… неужели ты не хочешь помочь мне вернуться к тем, кто сейчас скорбит обо мне?
Он задумался. Кажется, лед тронулся… Ну, давай же, давай, у тебя получится.
- Хорошо, - наконец, сказал он. – Я помогу Вам, принцесса. Но при одном условии.
- Разумеется, я тебя поцелую, - тут же невпопад обрадовалась я.
Он так строго посмотрел, даже сурово, что я обмякла.
- Это невозможно. Вы принцесса, я дружинник. У нас с Вами разные статусы, это совершенно недопустимо в Бугудонии. Даже думать об этом кощунственно.
Ишь ты, недопустимо… цену себе, что ли, набивает? Непохоже. Ладно, бог с ним. Неприятно, конечно, никогда еще так грубо не отшивали, но надо выбраться отсюда, а остальное пофиг. Кощунственно думать? Ну, и не думай. Нежный какой. А я со своими мыслями как-нибудь сама разберусь.
- Ладно, - сухо сказала я, - тогда что за условие?
- Прежде чем мы покинем город, Вы коснетесь родового камня.
Пффф… тоже мне условие.
- В чем подвох? Он горячий?
- Нет, он обычный, просто коснетесь и все, договор?
И он протянул свою крепкую, ладно сложенную руку.
- Договор, - моментально согласилась я и с большим удовольствием пожала его огромную теплую ладонь. Пуля восторга и давно позабытого желания мгновенно пробила мое неискушенное женское сердце. Как же давно, а может и никогда вовсе, я не млела столь отчаянно от прикосновения к мужчине. Что ж ты делаешь со мной, Давид…
Осторожно и незаметно он вывел меня с территории дворца и, крадучись, дабы не привлекать ненужного внимания мы побрели в сторону таинственного камня. Впрочем, предосторожность была напрасной – в этой ночи людям было на чем сосредоточиться: народ вокруг веселился в полную силу, везде горели костры, звучали песни, играла музыка – все радовались моему возвращению, впрочем, надеюсь, недолгому.
Наконец, мы вышли на некую площадь, посреди которого возвышался серый неприметный камень, высотой примерно мне по пояс.
Я скептически посмотрела на Давида:
- Это и есть тот самый легендарный родовой камень, ради которого весь сыр-бор?
- Да, - ровно ответил мой загадочный спутник.
- И мне нужно просто к нему прикоснуться и все?
- Да, обеими руками.
Я разглядывала камень. Да что с ним не так? Вроде никаких проводов к нему не подведено, визуально камень как камень…
- А что ж никто его не охраняет, раз он такой важный?
- Камень сам может постоять за себя, - пожал плечами Давид.
- Я касаюсь на секундочку, и мы идем дальше, так?
- Так, - спокойно смотрел на меня мужчина.
А вот мне как раз неспокойно стало. Что ж с этим камнем не так, что его так ценят в королевстве? Ну да ладно, чем больше тянешь, тем быстрее нужно это сделать, чтобы разом снять ненужное напряжение. Я перестала думать и просто подошла, положила две руки на гладкую прохладную поверхность камня – будь что будет!
В ту же секунду все вокруг меня закружилось бешеным вихрем, от страха я попыталась скинуть руки с камня, да не тут-то было, они словно намертво слились с породой. Нас с камнем приподняло вверх, все вокруг неслось с невероятной скоростью неразличимым белым потоком - все быстрее и быстрее, зажужжало, зашумело, мне казалось внутренние органы плотно вдавились к позвоночнику, и когда от совсем уже критического напряжения я была близка к обмороку, вдруг стало хорошо.
Тишина, спокойствие и безмятежность. Я чувствовала невероятную легкость. Не было ни камня, ни потока, я парила в каком-то белесом тумане, который начал постепенно рассеиваться. Вот теперь я наконец-то умерла – подумалось мне.
Я вдруг оказалась под потолком в какой-то комнате. Судя по внешнему виду – во дворце. Здесь в сильных потугах рожала молодая очаровательная девушка. Видно было как тяжело ей это дается и как долго это уже продолжается. Вся потная, в совершенном отчаянии она выдавливала из себя эту новую жизнь и у нее получалось:
- Давай-давай, я вижу головку, - прикрикивала старуха-акушерка.
Еще мгновение и бабка извлекла малюсенькую крохотульку.
- Девочка, - торжественно произнесла акушерка.
И в этот миг что-то остро сжалось во мне, я вдруг явственно и совершенно отчетливо поняла, что та девочка – это я. Я. Родилась. Впервые в жизни я увидела свою маму – мамочку, которую не знала никогда в жизни, у меня не было даже ее фотографии. И вот она, красивая, живая, настоящая – только руку протяни. Какое же у нее было невероятно нежное и любящее лицо, когда она принимала новорожденную на руки. И тут же в зал вбежал высокий, статный мужчина, в котором я без труда угадала короля… Бур… Бундер… в общем, того самого короля, что встречал меня сегодня. Он бросился к жене с ребенком, обнял их и зарыдал. Да что ж он такой сентиментальный.
- Виктория, любовь моя, я самый счастливый человек на свете. Благодарю, благодарю тебя… какая прекрасная чудная малютка…
И они обнялись все втроем – и эта была самая счастливая, самая искренняя и любящая семья, которую я когда-либо видела. Это была моя семья – семья, которую я никогда не знала, не видела и никогда не чувствовала всю силу их любви. А сила была невероятная. Отец схватил меня на руки и закружил по комнате, он смеялся, иногда его пробивало на слезы, на серьезность, на улыбку – это был каскад неконтролируемых эмоций подлинно счастливого человека:
- Стамина, мы назовем ее Стаминой. Это девочка осчастливит Бугудонию, это будет принцесса, которой еще не знал этот мир, а потом она станет королевой Бугудонии и это будут самые светлые и радостные годы правления. Стамина, моя любимая Стамина.
Мама лежала невероятно уставшая, но еще более невероятно счастливая. Со слезами на глазах, с подлинной любовью и нежностью она смотрела на нас с отцом.
Потом видение сменилось. И мы оказались в лесу. Мамочка бежала со мной на руках, за ней гнались черные всадники на таких же черных, как смола, вороных конях. Поодаль от нее бежали еще девушки и всадники, настигая их, молниеносно разрубали мечом… Мама бежала и бежала, в страхе закрывая меня, пока мы не оказались на краю обрыва высотой в несколько метров, внизу журчал родничок, наполняя махонькое озеро янтарного цвета. Мамочка остановилась, в страхе оглянулась, и тут один из всадников замахнулся мечом, в ужасе она прикрылась рукой и меч мгновенно рассек ей утонченную руку.
От сильного удара мы полетели вниз. И я увидела как ребенок упал в это янтарное озерко и тут же пошел ко дну. Мама недвижимо упала рядом.
- За ней, - скомандовал глухим голосом один из всадников.
И пока они объезжали овраг с другой стороны, мама с трудом приподнялась, бросилась к озерку, мгновенно нащупала меня на дне и извлекла наружу. Я кашляла и рыдала, изо рта у меня текла янтарная жидкость, которой я наглоталась будь здоров. Прижав меня целой рукой, она поползла в кусты.
Но всадники были уже совсем рядом. Они заметили нас и неслись прямо на беззащитную порубленную женщину и ревущего младенца. Еще немного и все будет кончено. И когда уже первый всадник почти наскочил на нас, стараясь растоптать копытами, я – маленькая беззащитная несмышленая малышка – вдруг стукнула ладошкой об ладошку и случилось немыслимое. Все три всадника вместе с конями вспыхнули живыми факелами. Огонь был такой невероятной силы, что, даже спрыгнув на землю и катаясь по ней, они не могли хоть немного сбить пламя. За считаные секунды все было кончено. От преследователей остались лишь черные пятна на траве с тлеющими углями. Мама смотрела на меня в ужасе и тут же потеряла сознание.
Видение сменилось. Я сижу маленькая на руках у отца, рядом сидит мамочка с перемотанным обрубком правой руки и оба они плачут:
- Дорогой, мы не можем оставить ее здесь. Тем более после того, как она уничтожила бойцов Дельвига. Эта неведомая ранее сила для Бугудонии и Дельвиг не перед чем не остановится, чтобы заполучить ее. И тогда Стамина, воспитанная в темном мире, станет не счастьем для Бугудонии, а ее проклятием. Угрозой для жизни людей. Бедствием, какого Бугудония еще не знала…
Король молчал.
- Мы должны спрятать ее.
- Я приказал обыскать то место, - как бы не слушая ее, сказал отец, - мы не нашли ни обрыв, ни янтарный родник… Эх, мне бы хоть глоток его, чтобы я мог защитить вас, мои дорогие, чтобы можно было раз и навсегда уничтожить чертового Дельвига и то зло, что он сеет вокруг… но мы не нашли.
- У нас мало времени, - тихо сказала мама. – Мы должны убрать ее в другой мир, пока она не вырастет и не сможет постоять за себя. Отправим с ней Аксинью, она воспитает ее по-настоящему хорошим человеком. И когда Стамина вернется, никто и ничто уже не сможет навредить ей…
Отец обнял маму:
- Аксинья! – громко приказал он.
Вошла женщина, в которой я тут же узнала мою бабушку, только существенно помолодевшую.
- Ты берешь Стамину и отправляешься в другой мир, присмотри за ней.
- Будет исполнено, Ваше Величество, - поклонилась бабушка, ни секунды не раздумывая.
- И еще… Аксинья. У тебя будет все необходимое для жизни, но мы не сможем навещать вас со Стаминой и здесь вы не сможете бывать, пока ей не исполнится 35 лет.
Мама посмотрела на него со слезами:
- Даже разочек?
- Виктория, это очень опасно. По нашим перемещениям Дельвиг сможет выйти на Стамину, это непозволительная роскошь так рисковать… Пришло время прощаться, - тяжело выдохнул он.
И мама – моя бедная родная мамочка – зарыдала, прижала меня к себе, покрывая поцелуями и слезами.
- Доченька моя, кровинушка моя, мы расстаемся ненадолго, придет время, и ты вернешься, прости нас, что недоглядели, прости, что оставляем, это ненадолго, раз и время пролетит – ты вернешься.
Отец прижался к нам троим и уткнулся мне в плечико, я не видела его лица, но по дергающимся плечам поняла, что с ним происходит.
Еще немного и мама с трудом передала меня бабушке. Король своим кольцом Бу нарисовал портал, и Аксинья вместе со мной на руках, не оборачиваясь, ступила в него. Мы тотчас же исчезли, оставив безутешно рыдающих отца и мать – родителей, вмиг потерявших единственную дочь, родителей, которым не суждено увидеть как растет их малютка, как делает первые шаги, говорит первые слова, как из младенца получается прелестная девочка, а из девочки милая девушка… Мама тогда и не знала, что видела меня в последний раз в жизни.
И я тут же оказалась возле камня. Давид внимательно смотрел на меня:
- Ну что, пошли. Куда там тебе надо было?
Я обессиленно опустилась на землю.
Глава IV
Тогда-то я и поняла, что происходящее не бред сивой кобылы, я на самом деле являюсь дочерью короля Бурденвиля и самой что ни на и есть настоящей принцессой. Более того, именно тогда, после контакта с камнем, я почувствовала какие-то неизведанные ранее изменения в организме. Мало того, что я стала бодрее, веселее – хотя куда уж больше – так и в руках иногда я стала замечать загадочные вибрации. Не-не, это не было предвестником Паркинсона, просто какие-то таинственные энергетические потоки.
Как объяснил мне тогда отец, так во мне активизировалась та сила, которую я случайно почерпнула из неведомого родника. И сила эта весьма разрушительна, как я могла убедиться на примере с черными всадниками. Но как с ней обращаться, как ее использовать и управлять ею – это королю было неведомо. Я уж и ладошки терла, и силой мысли пыталась выбить волшебную струю, и сосредоточивалась, и медитировала, но все было тщетно – сила уперто сидела во мне, не желая показываться на свет Божий. Обиделась на меня, что ли, за долгое заточение, а может попросту одряхлела за столько лет бездействия – в общем, на тот момент это было меньшее из того, что меня реально интересовало.
На повестке маячил более значимый вопрос. Отец хотел, чтобы я непременно вернулась в Бугудонию, навсегда, однако… Ни он, ни я сама мы никак не могли гарантировать безопасность моих совершенно обычных человеческих детей для волшебного мира Бугудонии. А угроз здесь была тьма-тьмущая, как в свое время источали смертельную опасность простейшие заболевания белых людей для неприхотливых индейцев Америки. И русалки, и упыри, и оборотни, и нежить всякая – в общем, полный набор забавных сказочных персонажей только с тем условием, что они были совершенно взаправдашние, вовсе не забавные и при случае могли сожрать случайного путника…
И пока не было решения детского вопроса, мы договорились, что я по привычке буду жить в реальном мире, а сюда частенько наведываться, чтобы теснее слиться с родной землей и как можно ближе познакомиться с ее укладом, традициями и принципами успешного сосуществования с различной живностью. А также постараюсь пока как можно скорее разобраться с сакральной силой Бугудонии, жившей во мне, чтобы в полной мере употребить ее на благо бугудонской общественности.
Отец подарил мне королевское кольцо Бу – для перемещения между мирами. Оно было золотое, словно мое обручальное, но с маленьким янтарным камушком. Досточно было хорошенько его потереть и как оно засветится нарисовать прямоугольник в определенной последовательности, сделать шаг в проступивший проем и вуаля, ты Бугудонии. С таким подспорьем я с удовольствием бывала здесь, словно Алиса в стране чудес, при каждом удобном случае ныряющая в нору радости, беззаботности, покоя и удовольствия.
Каждый раз когда я эмм… прибывала сюда меня встречали с искренней радостью и восторгом. Еще задолго до того, как я подходила к замку, рабочие на полях приветствовали меня. Ворота незамедлительно и гостеприимно распахивались, и каждый в городе считал за честь проводить меня ко дворцу.
Поэтому сейчас меня несколько насторожил и даже озадачил тот факт, что рабочие на полях демонстративно отворачивались, а ворота замка и вовсе оказались закрытыми.
