ПРОЛОГ
– Где ваш господин?– задал вопрос грузный здоровяк. – Леара, лапочка, исчезла, – внес уточнение солдат. Секунду назад затрещали грани, вспыхнуло, ухнуло, и проявился он: расстроенный, взлохмаченный немолодой мужик в доспехах и с мечом на перевязи. – Вы чего застыли? – задал он вопрос смотрящим на него. – Где господин? А ну, живо меня к нему ведите!
Немая сцена. Утро. Замок…
Огромный Олес стоял посреди комнаты в окружении оторопевших от его явления слуг. Мгновение назад его тут не было, и вот…, слуги быстро пришли в себя, продолжили, как и не случилось ничего, трепетно уборку помещений замка. В этой комнате Олес насчитал их пять.
Служба магических перемещений Синего Герцога устроила перемещение, но явно что-то там толпа заучек не учла, и как результат – не совсем попадание до цели…
Олес оглядел слуг в такую рань наводящих чистоту в покоях лорда. Хозяина не видно, или спит еще… Если это комната господ, то дверь, что впереди…
Олес сделал шаг, меч сбоку звякнул. Дверь распахнулась, явив не совсем одетого хозяина.
– Олес! Как я рад тебе! Чего так долго?
Олес оторопело глянул на командира, с изумлением, но произнес:
– Как же долго, командир? Как исчезла, сразу и прибег…
– Кто исчезла? Ничего не понял. Так ты ко мне по делу, а не просто выручить меня?
Тут же послышались легкие и быстрые шаги, и в помещение вошла растрепанная черноволосая полуэльфийка тоже не совсем одетая. Взгляд ее метал искры зеленой злости. Олес вздрогнул, как вздрогнул и ее супруг.
– Что здесь происходит? – дамочка была не в духе. Не в духе с самого утра. Конкретней – в пять утра не в духе. Солнышко вон, только выползает на небосклон из-за синих гор. Холодно, весь горный край еще в туманной ленивой дымке. Но слуги вот, работают с утра, натирают пол и убирают помещение.
Последние, при виде госпожи, разогнули спины, оставив в покое тряпки и натирочные крепкие бруски. Вид незнамо откуда и как явившегося в помещение Олеса, потом приход хозяина их почти не оторвал от дел, а вот приход хозяйки…
Вздрогнули все, от слуг до господ.
– Быстро за работу, бездельники! Иначе порка, – объявила свою волю госпожа.
– Дорогая, угомонись! Утро на дворе! Все могут быть свободны до обеда! Отдыхайте! – взмахом руки Арленд Лайен Гройс отпустил спать по комнатам прислугу. Люди испарились мигом, прикрыв неслышно за собой двери. Так торопились, что оставили ведерко с тряпкой.
Северина подняла вверх смоляную бровь, но только и успела рот открыть, как Арленд рявкнул:
– Угомонись! Иди в кровать!
Северина выдала некое подобие улыбки, при этом злобно глянув на посмевшего явиться к ним здоровяка. Она его, конечно, помнит: Олес! Спасала жизнь ему, уж лучше он не пережил ту пытку…
– Северина! Оставь нас. – Интонации в словах хозяина зазвенели капельками стали. Арленд перехватил взгляд, заметил гримасу дорогой супруги…
Северина вспыхнула, звякнула какая-то посуда на столике в углу, но усмирив свой гнев, красавица улыбнулась мужу: – Дорогой! Позволь мне распорядиться насчет завтрака. С дороги…
– Нет! Иди в кровать и сделай милость, усни на час хотя бы!
– Ухожу, конечно, дорогой, – произнесла супруга, повернулась резко к двери спальни, легкие полы халата из струящейся тонкой ткани взлетели, явив взорам мужчин прелестные изгибы тела.
«Хороша была, если б не уродилась стервой».
Арленд Лайен Гройс тяжко произнес все это про себя. Дамочка исчезла, громко хлопнув на прощание дверью спальни.
– Ох, сдается мне, что отыграется она, – мрачно подытожил явление, а потом уход супруги лорда Олес.
– Отыгралась и уже не раз, не два, но хватит про нее. Ты ко мне по какому поводу явился?
– Леара убежала. Переместилась и пока не удалось найти куда. Синий Герцог в гневе. Всех на уши поставил. Велел призвать тебя…
– Я рад, – буркнул Арленд, потирая шею. Олес странно покосился на своего командира. Он переживал, что отрывает мужика от утех и прочих приятностей семейной жизни с леди очень смешанных кровей, а выходит… Что выходит, он уже рассмотрел и близко. Помят, растрепан старый друг, такое впечатление и смутное подозрение, что работает в постели как наемник на задании опасном, на износ. Но взор мужчины здоров, а это славно – не окунула стервочка эльфийская своего в доску парня и друга Олеса в свои чары с головой.
– Олес! Дорогой! Какая радость!
– И не радость вовсе, а беда, – пробормотал расстроенно приятель давний. – Лапочка пропала, – чуть понизив голос и косясь на запертую дверь, произнес вояка.
–Так найдем, я рад, что про меня все вспомнили, – подытожил Арленд. Хлопнул Олеса по плечу: – Пойдем как мы гулять сейчас… А ты мне на природе все расскажешь
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДОРОГИ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ.
ГЛАВА 1
За час до появления Олеса в родовом замке Гройсов.
Арленд открыл глаза. Темно.
Пару мгновений спустя из мрака стал проступать занавешенный балдахином потолок.
Какое-то время он бездумно разглядывал чуть различимый в сумраке узор на ткани: тяжелая материя, густо расшитая золотыми нитями, края украшены длинной бахромой, бахрома еще и перевита толстыми нитями крупного синего бисера. Представил, как такая тяжесть и такое «богатство» внезапно срываются с высоты и насмерть придавливают его в постели.
«Смерь придет. Конец! Всему и разом! Как скучно стало жить…»
Вставать, шевелиться не хотелось. Хотелось в уборную, но лучше потерпеть… Арленд чуть скосил глаза – темно! Остается одно – прислушаться…
Спит или не спит?
Слышно, как порывы легкого ночного ветерка треплют занавески.
Как же вышло так, что он мечтает все равно о той, другой? Не исчезло трепетное чувство, стало только горше…
Женитьба не исправила ничего, не изменила ни установок, ни симпатий. И предпочтения у него остались те же. Кто-то скажет, что это ненормально: так болезненно и с завидным постоянством мечтать о другой. Но Арленд ничего не мог в себе исправить. С первого дня, с той самой минуты, как увидел ее в окружении военных, в том длинном плаще до пят, растрепанную. Она без страха, со странным спокойствием в такой ситуации смотрела на него, молчала, ожидала без истерик своей участи, а он уже тогда страдал от мысли, что с ней скоро станет. И он что мог, все сделал для нее. Он сам, его никто об этом не просил, ну разве если Олес…
Решив в один из дней всё разорвать, он сделал выбор, но женитьба, навязанная женитьба, или верней всего, желание скорей утешиться с другой, не подарила ничего, лишь новую большую головную боль и омерзение от понимания, как влип и телом, и душой.
Так влип, что шевелиться страшно.
Который час? Утро близко или же еще глубокая ночь? Не понять…
И тут раздались гулкие удары часов в холле на первом этаже. Далеко, но слышимость в его родном доме была отменная, не помогали, ни толстенные гобелены на стенах, ни сами стены из камня. Не спасало и то, что спальня располагалась на третьем этаже, а часы в парадной зале красовались на стене на первом.
Старое строение – родовой замок Гройсов. Здание, проверенное на прочность веками. Его благородные предки жили здесь не одну сотню лет. Множество доделок, перестроек, извилистых переходов и длинных галерей, а также потайных ходов украшало замок. Внешне замок выглядел как две сотни лет назад. Это магия рода сохраняла внешнее единство и постоянство строения. Внутри же замок много раз перестраивался, совершенствовался и украшался многими поколениями. Только Арленд не привнес в него ничего, зато привел жену, которой замок не понравился. Сиверина захотела все здесь изменить и перестроить, но внезапно Арленд возмутился, и не в пример своим предшественникам, запретил супруге что-то здесь менять.
– Украшай свои комнаты, навешай штор и гобеленов, можешь накупить посуды и ковров, но больше ничего! – в тот вечер он сказал. – Стены, перекрытия, окна, двери – не трогай! В мой кабинет не входи, узнаю – выпорю как провинившегося слугу на конюшне. Услышала меня? – задал вопрос.
Жена кивнула. Сиверина украсила на свой вкус свои комнаты, добавила предметов обстановки в общую спальню, в столовую вкатила новый стол и стулья, ну и в общем все. На остальное супруг не дал добро и не дал денег.
Да, Сиверина не принесла вместе с собой большого приданого, а вот лорд Арленд Лайен Гройс на войне разбогател, имел к концу войны приличное состояние. Так что денежный вопрос и дорогие покупки были всецело его прерогативой. Желания что-то перестраивать, менять или украшать у Арленда не возникало. И вот древний родовой замок остался при нем таким, каким и был в ту пору, когда молодой лорд покинул его стены, уехав обучаться лекарскому мастерству.
Давно это было, ой, давно!
И вот лежит он в спальне, под нависающим тяжелым балдахином и думает о той, другой…
Раз, два, три, четыре!
Арленд вздрогнул на четвертом ударе.
Скоро утро! Утро! А значит, скоро проснется чудовище, что спит рядом.
Как же так вышло, что он дожил до такого?! Арленд в наступившей вновь тишине начал вспоминать, как хорошо он прежде жил…
И тут… попробовал задержать дыхание…, но нет, уже протягивает к нему свою холодную тощую конечность и, нащупав первое, что попалось – щеку, берется за нее.
– А… не спишь! Давай тогда чем приятным займемся!
– Сиверина! – простонал. – Опять?! Да сколько можно, дорогая.
«Дорогая» уже сквозь сжатые чуть зубы простонал. Заездила вконец, всего-то год женаты… Вздохнул поглубже, отмечая уже привычную боль в мышцах. Молодое, но уже порядком изношенное любовным пылом тело отозвалось тупой болью в измученных чреслах. Поганка пользуется зельями и сует их всюду. Он уже старается ничего при ней не есть. Питается украдкой и на кухне, пробуя даже недоваренное есть. Но, похоже, прочухала про это. Несчастная прислуга боится взор поднять. Теперь уже подозревает, что подливает в винишко зелье.
Арленд тяжко вздрогнул – последнюю радость в свои лапки прибрала. И не удариться уже в запой, не залить дурманящей отравой раны, если только в придорожный трактир ускакать… и только так. В доме все вино, подозревает, уже отравлено. Какая жалость! Крепленое вино, что вдовушка его старшего брата берегла для младшего отпрыска семейства Гройсов столько лет в глубоких погребах уже испробовано и от него его колбасит жутко.
Недавно попробовал напиться и забыться молодым вином, а вышло прямо все наоборот… Нет, забыться получилось и напиться тоже, но возбудился так, что чуть не отдал концы, а ведь он молодой еще мужик! Бедное сердечко стало пошаливать частенько, устраивая скачки, дорогая супруга начала его лечить…
Вздохнул, припоминая, как к ним в замок прибыла ее родня. Ага! Родня! Эльфийская! Его лечить…
Сиверина получив от тетки строгий нагоняй, на некоторое время от него отстала, но только на некоторое время. Родня эльфийская недолго пробыла, отчалила в свой светлый лес, и только Арленд Лайен Гройс вздохнул и начал видеть что-то кроме дорогой супруги рядом, как стервочка взбесилась, выплеснув всю чашу переполненную злобой на людей вокруг. Итак проблема горничных найти и камердинер у него всего один остался… Один и повар, второй уволился недавно не выдержав тотальный дорогой контроль и частое присутствие дражайшей половинки в момент приготовления обеда.
Второй повар терпел и все лишь потому, что был им, Гройсам, должен денег. Арленд уже готов был все простить и отпустить его, но Сиверина сообщила, что если и второй повар уйдет от них, то она выпишет им повара из светлых эльфов.
– Мой родственник советовал мне одного…. – заявила как-то за ужином супруга. Арленд услышав о перспективе есть, приготовленную эльфийским поваром еду, подавился супом. Оплевал всю скатерть. Долго кашлял, после занемог.
– Нет, я удавлюсь! – произнес, как смог сказать хоть слово. – Не смей приводить в дом эльфов.
– Но дорогой, они моя родня…
– Родня два раза в год, на день рождения наследников ушастых, – подытожил коротко.
Оспорить Сиверина не могла. Все же замок, титул лорда, перспектива для ее детей быть принятыми в королевские пажи и дальше продвижение по службе и учебе. Она же мать, а что мужик чудит, то он ее по праву, по закону. И не так уж плох Арленд Гройс и очень нравится ей – красивый, молодой еще, горячий, хитрый, смелый. Отличный воин и не последний маг. Дети внешностью в него пошли, красивые детишки. В силу не вошли еще – малы, но впереди у них с таким заделом крови великолепные горизонты сразу в нескольких престижных областях.
Глянула на голову супруга рядом на второй подушке. Смотрит в потолок, разглядывает там, чего?
– Арленд, – позвала. – Взгляни на меня, милый.
Молчит, вздыхает. Верностью жене измучен, хочет не ее. На сторону пробует смотреть, уж сколько девок пришлось прогнать, уволить, убрать с дороги ...
«Всех сгною в подвалах замка. Только страшненьких пускаю в дом. Но все равно кобель, – размышляла между тем Сиверина, поглядывая на недовольного чем-то с самого утра супруга. – За таким красавцем и воякой нужен глаз да глаз и чтоб не отдыхал иначе сразу».
А как уж она человечек чистокровных ненавидит, знает только верховный жрец. Но и к жрецу ей путь заказан – полукровка. У него только чистокровные имеют право силы попросить.
Сиверина вздохнула, поглаживая рукой подросшую за ночь щетину дорогого мужа. Он возбуждал ее ужасно, и ведь не применяет ничего. С тех самых пор, как рассмотрела этого красивого мужчину, он ее сердцем овладел. А он все видит перед взором вовсе не ее...
Она ведь чует, стоит ему только представить рядом ту, и у него встает предмет гордости мужчин и хорошо стоит. Девчонка, человечка далеко отсюда и очень хорошо, что не дала ему. Иначе башню бы снесло. И хорошо б добраться до мерзавки побыстрее, прибить по-тихому и вот тогда...
Мечтами женщина улетала в дали, где все прекрасно для нее, любит муж, и дети любят маму.
И не грех за это убить одну, он же убивал на войне, а для нее идет война за право обладать таким мужчиной полной властью, не только над телом, но и над душой.
Сиверина знала имя, видела другую рядом с ним. Для Сиверины оставалось до сих пор загадкой, как такой герой-любовник как Арленд Лайен Гройс не тронул крошку? Почему?! Как же так…
И по слухам, мелкую девчонку до сих пор прикрывают хорошо, от всех – от темных и от светлых сил, от мужиков, врагов и просто одержимых.
Сиверина знает, на нее объявлена охота. Тетушка и та, приехав к ней глянуть, чем занедужил дорогой супруг, и та наслышана о человечке.
– Дорогой, – позвала опять. – Ты уже несколько минут рассматриваешь потолок.
– Сиверина, я не хочу тебя.
Супруг привстал и сел угрюмо на кровати к ней спиной. После встал, ушел в уборную. Она его читала как простую книгу. Давно уже забросил Гройс все свои ухищрения, такие жалкие потуги недоучки-мага прикрыть голову и мысли от жены. Она училась хорошо, и у нее есть главное – дар крови.
Супруг в уборной долго полоскался. Сиверина встала, подошла к окну.
Что же ей придумать? Вот у нее любовная горячка без всяких усилений будоражит кровь. И страсть, и чувства, и богатство, а еще статус, имя, положение. Всем для нее Арленд Лайен Гройс хорош. Заполучить последнее – его холодное к ней сердце.
Тетка обещала помощь.
– Ты только не замори его в постели, – говорила. – Нам надо человечку отловить. Не будет мелкой в живых, любовный жар в его груди остынет, а ты старайся, больше ублажай его и как он любит делай, и корми его – худой совсем, иссох.
