Работа у нас такая что личные вещи или официальные документы в любой момент могут быть потеряны, сожраны или сожжены - в зависимости от специфики трудовой деятельности. Поэтому боевикам по окончании учёбы кристалл вживляется не в середину лба, как принято у теоретиков или артефакторов, а в грудину. Это никакая не прихоть, не подумайте - место диктуется сугубо утилитарными соображениями: если тебе, например, откусят руку или ногу (что на практике случается не так чтобы и редко), то артефакт подаст сигнал бедствия, поисковая партия быстро найдёт всё уцелевшее и, вполне возможно, лекари успешно восстановят отгрызенное и поставят результат обратно в строй. Причём сигнал подаётся как автоматически, с ориентацией на критически важные жизненные показатели, так и с инициативы его владельца (то есть пока от тебя ещё не успели ничего существенного откусить). Я, например, считаю, это очень удобным! Тут главное - вовремя подсуетиться. (Само собой, потеря головы в том же случае отгрызания - штука фатальная, но и тогда поисковая партия обнаружит твои останки в максимально сжатые сроки, даже в желудке - бывшего голодного, а теперь уже сытого, - монстра.)
Все именные кристаллы сведены в единую, чрезвычайно сложную информационную систему, в отличие от упрощённых студенческих моделей, более похожих на обычные маячки с неким подобием записной книжки. Последние входят лишь в информационную систему Академии, каковая и позволяет городской страже с помощью специальных амулетов молниеносно обнаруживать несчастных студентов-боевиков в любой точке нашей славной столицы. Зато оная система может, в том числе, позвать на помощь всех близко находящихся коллег в режиме SOS. Разумеется, от помянутых коллег ожидается максимально быстрая и положительная реакция на сей призыв. Да, вы совершенно правы, это такая своеобразная предварительная профессионально-психологическая подготовка - не выдерживающие жёстких требований студенты отчисляются абсолютно безжалостно. Хочу заметить, на мой взгляд, эта практика совершенно оправданна! Если вы дадите себе труд немного поразмыслить на сей счёт, то, несомненно, полностью со мной согласитесь: человек, бросивший товарища в критической ситуации ненадёжен, не важно, студент он там или нет. То есть, я пытаюсь сказать, что пока мы учимся - самое время проверять нашу способность оперативно приходить на помощь попавшим в беду. Потом такие проверки будут куда более затратными в плане человеческих ресурсов и материального ущерба. И надо отметить, администрация Академии полностью со мной солидарна.
Ещё в самый первый день наш декан в традиционной приветственной речи особо подчеркнул, что никакой пощады лентяям, симулянтам и отказникам небыло никогда и быть не может в принципе. С нынешнего дня слово 'прогул' бесследно исчезает из нашего лексикона, все пьянки-праздники - крупным оптом - переносятся на период каникул, родители-тёти-бабушки грустно болеют в одиночестве, похмелье любой степени тяжести объявляется несущественным препятствием для несения службы. Конечно, если у нас вообще получится напиться до состояния бодуна. Потому что алкоголю на территории Академии не место, ну, за исключением медицинского спирта в местной больничке, разумеется. Он, то бишь декан, лично проследит за нашей перманентной трезвостью и, если вдруг, то обеспечит целому курсу полное отсутствие даже минуты свободного времени на весь период обучения. Как паллиатив. (Также само собой понимается, что студентам МАГУ никакие заболевания не положены по статусу: любое недомогание молниеносно излечивается в больничном корпусе и веским поводом для пропуска занятий служить не может в принципе и вообще.) После вышеописанной неимоверно вдохновляющей, чрезвычайно яркой начальственной речи состоялся индивидуальный деканский инструктаж для старост и их помощников со всего потока. А непосредственно по завершению сего замечательного события у помянутых личностей внезапно открылись просто нечеловеческие таланты по обнаружению у сокурсников заначек спиртного в любой таре, составе, форме и концентрации. Так что о культурном - а особенно некультурном! - отдыхе на весь период учёбы нам, к сожалению, пришлось коллективно позабыть.
Более того, надо вам знать, что боевой факультет могут централизованно - и совершенно неожиданно - сдёрнуть на патрулирование столичных улиц или внеплановые практические занятия по уничтожению какого-нибудь особенно редкого и мерзостного умертвия. В связи с чем, кстати, оставлять оружие и артефакты - например, в общаге, - мы разучились абсолютно все, непосредственно после самого первого, великодушно устроенного нам деканом, учебно-познавательного сюрприза. Можно сказать, что наш достойный куратор, в режиме нон-стоп (не побоюсь этого ино- и просто странного слова), прямо-таки с остервенением выискивает для своей любимой группы самых поганых и наиболее зловредных монстров из числа соответствующих нашему уровню подготовки. Для вящей тренировки, разумеется. Причём значительная часть из вышеупомянутых чудовищ - наверняка принципиально, от повышенной гадостности характера, - так и норовит обустроить себе логово на каком-нибудь старом кладбище, в давно заброшенном склепе, свить гнездо в самой глубине гнилого болота, обжиться в бездонных недрах коллектора столичной канализации, ну, или в любом другом, настолько же мерзком, отвратительно грязном и умопомрачительно зловонном, месте! О внешнем облике учащихся после этих, воистину незабываемых, практикумов я, пожалуй, скромно умолчу...
Помимо этого, как иногда выражается наш деканствующий куратор, «совсем отдельного удовольствия», всех боевиков могут срочно собрать чохом и совершенно безжалостно затащить в академическую больничку – показать «очень интересные» ранения или травмы. Дабы мы мудро учились на чужом горьком опыте и никогда не повторяли действия наблюдаемых «адиётов, таки заработавших себе эти жуткие болячки». Впечатлений, поверьте, подобные медико-просветительские визиты оставляют много. Иногда хватает на целую неделю кошмаров, хотя порой обходится банальным обмороком или вообще - хоровым визгом. В смысле, как повезёт. В общем и целом, медицина сама по себе, как я уже успела понять из личного опыта, забирает жутко много нервов, перманентно забирает, я бы сказала. Даже если объект учебного обозрения покамест жив и слегка шевелится. Всё равно эффект от увиденного, ну, очень негативный: «никак не развидеть» называется! Хуже было нам, пожалуй, только на кафедре общей некромантии, когда обозреваемое шевелится не слегка и уже совсем, сиречь окончательно, мёртвое. А видели бы вы наших прекрасных дам после первого, почти торжественного, посещения столичного морга! Нет, оригинальным цветом лица отличались все студенты нашей группы, посетившей сие почтенное заведение в тот злосчастный день, но вашей покорной служанке хотя бы не пришлось в срочном порядке застирывать подол нарядной юбки или горько сожалеть о безвозвратно загубленном кружевном жабо.
Ну, в общем, очевидно, что настолько бурная общественно-полезная деятельность чрезвычайно пагубно сказывается на состоянии дамских туалетов (а также макияжа и особенно маникюра!), в связи с чем даже те наши сокурсницы, что поначалу старались хоть как-то соответствовать требованиям современной моды, совершенно перестали напрягаться и одеваются дёшево и удобно. Иначе денег не напасёшься тряпки покупать.
В принципе, существовал ещё один, очень плохой вариант развития событий, по которому барону вовсе не нужна была я в качестве невестки. Нет, я ничего не путаю. Судите сами: мою маму они уже фактически устранили, бабушка (поскольку она с материнской стороны) никак не может претендовать на наследство, я, выйдя замуж, тоже утрачиваю первенство в праве наследования, поскольку свою часть - приданое - уже получила. То есть из живых и, что называется, реально возможных наследников Торриш-Холла остаётся только мой младший брат, несовершеннолетний мальчишка, не имеющий никакой возможности себя защитить (что бы он там себе про это ни думал!). И если сейчас меня выдадут замуж, а позже с братом что-нибудь случится, то наследовать замок и всё остальное будет мама, а после её смерти – отчим или их общие дети, если, конечно, они успеют появиться на свет. Очень страшная причина и верить в неё мне совсем не хотелось.
Но, с другой стороны, у меня же больше ничего нет! Имеется в виду - нет ничего такого, что могло бы понадобиться барону и его сыночку. Не бог весть что, вы скажете (и будете совершенно правы!). Но, может быть, с их точки зрения, суть именно то, что нужно? Потому что как иначе объяснить их участие в делах отчима я не знаю и не понимаю. Не такая уж он большая шишка чтобы барон, наместник провинции, лично(!) им занимался. Хотя, возможно, отчим может предложить ему что-то ещё помимо моих денег?!
Поймите меня правильно, я не нагнетаю панику. Именно участие лендлорда Хоркана и делало вышеописанную схему жизнеспособной. Ведь если бы отчим был вынужден действовать сугубо в одиночку, то задача устранить всех наследников и не попасться при этом самому (а как иначе пользоваться нечестно добытой собственностью?) оказалась бы практически невыполнимой. Но барон, как наместник всей нашей провинции, является в то же время Верховным судьёй Хоркана, и, соответственно, имеет гораздо более широкие возможности, чем обычный дворянин, особенно в плане воздействия на органы следствия и правосудия. Так что вполне может статься, отчим захотел получить Торриш-Холл в собственное безраздельное пользование. Не для этого ли ему так нужен барон тан Кершан?
Табун я отыскала не сразу: от глубоких нервных переживаний моя голова всегда плоховато соображает, так что пришлось немного поездить туда-сюда. Ещё сложнее оказалось утихомирить мою собаку, впавшую в буйное блаженство от долгожданной встречи с горячо обожаемой хозяйкой. Мда. В отличие от неистовствовавшего Буса, я была предельно далека от восторга. Пёс похудел, длинная шерсть свалялась в колтуны и потеряла всякий лоск, в хвост набились разноразмерные репьи, а на правом ухе я даже нашла здоровенного, жирного клеща! Свирепо выговорив ближайшему из табунщиков (ещё один новенький, кто бы сомневался!), тут же отослала его в замок, сказать, что заночую у нашей лекарки – типа, хочу поболтать с подругой. И я вправду очень часто так делала! В действительности же мне требовалось самое банальное алиби: ну, должен же кто-то ответственно засвидетельствовать что я тихо-мирно спала в мягкой постели, а не спасала свою судьбу назло всем врагам и подлому лорду отчиму. На всякий случай.
Конечно, оставался шанс что отчим успел запугать лекарку, дать ей много денег, или того хуже – напоить её тем же зельем что и мою маму, но это мне казалось крайне маловероятным. По рождению Ритана была обычной деревенской девушкой (или как принято говорить в научной среде – волшебником-самородком), с небольшим, но устойчивым магическим даром. Закончила она не столичный университет, а Севарское Магическое Училище, дававшее образование на уровне первых трёх курсов МАГУ, то бишь не обладала достаточно глубокими знаниями чтобы распознавать редкие зелья или заклинания. (Увы мне, а особенно маме!) Более того, в замке она на моей памяти ни разу не появлялась, так что никакого интереса для отчима - по моему слабому разумению - не представляла. Даже несмотря на стервозно-пробивную, упорную натуру.
Нет, этот момент не стоит недооценивать! Вы только представьте себя на месте несовершеннолетней девочки из глухой деревни, не умеющей ни читать, ни писать, которая вопреки пожеланиям всех родных отправилась в Севар (то бишь к бесу на рога по представлениям деревенских обывателей), чтобы реализовать свою мечту и стать профессиональной целительницей. Ритка не особо распространялась о том, как она несколько лет подряд мыкалась по чужому городу, одна, без гроша в кармане.
Нет-нет, не стоит ожидать от меня каких-нибудь сенсационных фактов. От слова совсем: я никогда специально Ритку не расспрашивала. Сама понимаю, что воспоминания отнюдь не из области приятных. Так что о проблемах, неосмотрительно вставших между будущей лекаркой и её образованием, имею только предположительное представление. Единственное, что можно сказать абсолютно точно – в училище нет подготовительного отделения как такового, соответственно, грамоте Ритана училась где-то вне его стен. А неграмотных туда не принимают по определению, как бы силён ни был дар (не потому ли по деревням у нас вечно не хватает целителей?). Редких везунчиков, от рождения обладающих действительно уникальными, выдающимися способностями к магии оттуда направляют сразу к нам, в МАГУ. Как ту гениальную девочку с подготовительного, с феноменальным резервом. Но такое чудо свершается в лучшем случае раз в десять-пятнадцать лет. А то и гораздо реже. Все остальные идут на общих основаниях.
Мы подружились с Ританкой уже после того как она получила диплом. В то время папа, наконец, выбил из удельной администрации деньги на ставку нашей лекарки (кстати, слухи о том, что вышибал он их вкупе с чьими-то зубами – полный бред!). Таким образом, новоиспечённая целительница и свободное рабочее место удачно совместились друг с другом.
Наша личная встреча произошла, естественно, в лесу. Я как раз моталась верхами по арендаторам со всякими разными бумажками (папа считал что мне полезно разбираться в бухгалтерии и договорах, бабушка была резко против), когда на тропку вышла Ритана с мелкоформатным стогом лечебных трав за плечами. Мне сразу стало интересно, чем это тут без меня человек занимается, и мы разговорились. По результату беседы я помогла лекарке найти дорогу домой, а то Ританка здорово заплутала, собирая травы летней ночью. А лекарка в благодарность напоила меня совершенно восхитительным травяным чаем собственного сочинения.
С тех пор мы часто встречались: и ей, и мне не хватало общения с себе подобными. И если я к этому привыкла с детства, то Ритке приходилось дуже тяжко. Это раньше она была обыкновенной девчонкой, а потом одной из многих учащихся. Теперь она лекарка, то бишь уже куда больше чем простая деревенская баба, но всё ещё существенно меньше чем дворянка. То есть попала она промеж двух социальных уровней, как зерно в жернова. Но Ритка выдержит, не девка – кремень!
Многие говорят, что сословные различия ставят между членами нашего прекрасного общества непреодолимые барьеры. Я в это не верю. Нет таких барьеров, которые человек не смог бы преодолеть при наличии желания или соответствующего стимула. Более того, если два человека имеют нормальные мозги и не имеют осознанного намерения злостно выпендриваться, то и общаться они могут вполне продуктивно и даже взаимоприятно. Взять вот нас с Ританой. Несмотря на различия в происхождении, образовании и воспитании, мы, в целом, прекрасно поладили. Единственный камень преткновения между нами двумя состоял в том, что, как всякая деревенская девушка, наша лекарка была твёрдо убеждена в несомненной пользе замужества как такового. Ну, это в городе мужчина логично становится банальным живым приложением к мягкой мебели, предметом роскоши, если хотите.
Все именные кристаллы сведены в единую, чрезвычайно сложную информационную систему, в отличие от упрощённых студенческих моделей, более похожих на обычные маячки с неким подобием записной книжки. Последние входят лишь в информационную систему Академии, каковая и позволяет городской страже с помощью специальных амулетов молниеносно обнаруживать несчастных студентов-боевиков в любой точке нашей славной столицы. Зато оная система может, в том числе, позвать на помощь всех близко находящихся коллег в режиме SOS. Разумеется, от помянутых коллег ожидается максимально быстрая и положительная реакция на сей призыв. Да, вы совершенно правы, это такая своеобразная предварительная профессионально-психологическая подготовка - не выдерживающие жёстких требований студенты отчисляются абсолютно безжалостно. Хочу заметить, на мой взгляд, эта практика совершенно оправданна! Если вы дадите себе труд немного поразмыслить на сей счёт, то, несомненно, полностью со мной согласитесь: человек, бросивший товарища в критической ситуации ненадёжен, не важно, студент он там или нет. То есть, я пытаюсь сказать, что пока мы учимся - самое время проверять нашу способность оперативно приходить на помощь попавшим в беду. Потом такие проверки будут куда более затратными в плане человеческих ресурсов и материального ущерба. И надо отметить, администрация Академии полностью со мной солидарна.
Ещё в самый первый день наш декан в традиционной приветственной речи особо подчеркнул, что никакой пощады лентяям, симулянтам и отказникам небыло никогда и быть не может в принципе. С нынешнего дня слово 'прогул' бесследно исчезает из нашего лексикона, все пьянки-праздники - крупным оптом - переносятся на период каникул, родители-тёти-бабушки грустно болеют в одиночестве, похмелье любой степени тяжести объявляется несущественным препятствием для несения службы. Конечно, если у нас вообще получится напиться до состояния бодуна. Потому что алкоголю на территории Академии не место, ну, за исключением медицинского спирта в местной больничке, разумеется. Он, то бишь декан, лично проследит за нашей перманентной трезвостью и, если вдруг, то обеспечит целому курсу полное отсутствие даже минуты свободного времени на весь период обучения. Как паллиатив. (Также само собой понимается, что студентам МАГУ никакие заболевания не положены по статусу: любое недомогание молниеносно излечивается в больничном корпусе и веским поводом для пропуска занятий служить не может в принципе и вообще.) После вышеописанной неимоверно вдохновляющей, чрезвычайно яркой начальственной речи состоялся индивидуальный деканский инструктаж для старост и их помощников со всего потока. А непосредственно по завершению сего замечательного события у помянутых личностей внезапно открылись просто нечеловеческие таланты по обнаружению у сокурсников заначек спиртного в любой таре, составе, форме и концентрации. Так что о культурном - а особенно некультурном! - отдыхе на весь период учёбы нам, к сожалению, пришлось коллективно позабыть.
Более того, надо вам знать, что боевой факультет могут централизованно - и совершенно неожиданно - сдёрнуть на патрулирование столичных улиц или внеплановые практические занятия по уничтожению какого-нибудь особенно редкого и мерзостного умертвия. В связи с чем, кстати, оставлять оружие и артефакты - например, в общаге, - мы разучились абсолютно все, непосредственно после самого первого, великодушно устроенного нам деканом, учебно-познавательного сюрприза. Можно сказать, что наш достойный куратор, в режиме нон-стоп (не побоюсь этого ино- и просто странного слова), прямо-таки с остервенением выискивает для своей любимой группы самых поганых и наиболее зловредных монстров из числа соответствующих нашему уровню подготовки. Для вящей тренировки, разумеется. Причём значительная часть из вышеупомянутых чудовищ - наверняка принципиально, от повышенной гадостности характера, - так и норовит обустроить себе логово на каком-нибудь старом кладбище, в давно заброшенном склепе, свить гнездо в самой глубине гнилого болота, обжиться в бездонных недрах коллектора столичной канализации, ну, или в любом другом, настолько же мерзком, отвратительно грязном и умопомрачительно зловонном, месте! О внешнем облике учащихся после этих, воистину незабываемых, практикумов я, пожалуй, скромно умолчу...
Помимо этого, как иногда выражается наш деканствующий куратор, «совсем отдельного удовольствия», всех боевиков могут срочно собрать чохом и совершенно безжалостно затащить в академическую больничку – показать «очень интересные» ранения или травмы. Дабы мы мудро учились на чужом горьком опыте и никогда не повторяли действия наблюдаемых «адиётов, таки заработавших себе эти жуткие болячки». Впечатлений, поверьте, подобные медико-просветительские визиты оставляют много. Иногда хватает на целую неделю кошмаров, хотя порой обходится банальным обмороком или вообще - хоровым визгом. В смысле, как повезёт. В общем и целом, медицина сама по себе, как я уже успела понять из личного опыта, забирает жутко много нервов, перманентно забирает, я бы сказала. Даже если объект учебного обозрения покамест жив и слегка шевелится. Всё равно эффект от увиденного, ну, очень негативный: «никак не развидеть» называется! Хуже было нам, пожалуй, только на кафедре общей некромантии, когда обозреваемое шевелится не слегка и уже совсем, сиречь окончательно, мёртвое. А видели бы вы наших прекрасных дам после первого, почти торжественного, посещения столичного морга! Нет, оригинальным цветом лица отличались все студенты нашей группы, посетившей сие почтенное заведение в тот злосчастный день, но вашей покорной служанке хотя бы не пришлось в срочном порядке застирывать подол нарядной юбки или горько сожалеть о безвозвратно загубленном кружевном жабо.
Ну, в общем, очевидно, что настолько бурная общественно-полезная деятельность чрезвычайно пагубно сказывается на состоянии дамских туалетов (а также макияжа и особенно маникюра!), в связи с чем даже те наши сокурсницы, что поначалу старались хоть как-то соответствовать требованиям современной моды, совершенно перестали напрягаться и одеваются дёшево и удобно. Иначе денег не напасёшься тряпки покупать.
В принципе, существовал ещё один, очень плохой вариант развития событий, по которому барону вовсе не нужна была я в качестве невестки. Нет, я ничего не путаю. Судите сами: мою маму они уже фактически устранили, бабушка (поскольку она с материнской стороны) никак не может претендовать на наследство, я, выйдя замуж, тоже утрачиваю первенство в праве наследования, поскольку свою часть - приданое - уже получила. То есть из живых и, что называется, реально возможных наследников Торриш-Холла остаётся только мой младший брат, несовершеннолетний мальчишка, не имеющий никакой возможности себя защитить (что бы он там себе про это ни думал!). И если сейчас меня выдадут замуж, а позже с братом что-нибудь случится, то наследовать замок и всё остальное будет мама, а после её смерти – отчим или их общие дети, если, конечно, они успеют появиться на свет. Очень страшная причина и верить в неё мне совсем не хотелось.
Но, с другой стороны, у меня же больше ничего нет! Имеется в виду - нет ничего такого, что могло бы понадобиться барону и его сыночку. Не бог весть что, вы скажете (и будете совершенно правы!). Но, может быть, с их точки зрения, суть именно то, что нужно? Потому что как иначе объяснить их участие в делах отчима я не знаю и не понимаю. Не такая уж он большая шишка чтобы барон, наместник провинции, лично(!) им занимался. Хотя, возможно, отчим может предложить ему что-то ещё помимо моих денег?!
Поймите меня правильно, я не нагнетаю панику. Именно участие лендлорда Хоркана и делало вышеописанную схему жизнеспособной. Ведь если бы отчим был вынужден действовать сугубо в одиночку, то задача устранить всех наследников и не попасться при этом самому (а как иначе пользоваться нечестно добытой собственностью?) оказалась бы практически невыполнимой. Но барон, как наместник всей нашей провинции, является в то же время Верховным судьёй Хоркана, и, соответственно, имеет гораздо более широкие возможности, чем обычный дворянин, особенно в плане воздействия на органы следствия и правосудия. Так что вполне может статься, отчим захотел получить Торриш-Холл в собственное безраздельное пользование. Не для этого ли ему так нужен барон тан Кершан?
Глава шестая. Туда и в гости – по одной дороге.
Табун я отыскала не сразу: от глубоких нервных переживаний моя голова всегда плоховато соображает, так что пришлось немного поездить туда-сюда. Ещё сложнее оказалось утихомирить мою собаку, впавшую в буйное блаженство от долгожданной встречи с горячо обожаемой хозяйкой. Мда. В отличие от неистовствовавшего Буса, я была предельно далека от восторга. Пёс похудел, длинная шерсть свалялась в колтуны и потеряла всякий лоск, в хвост набились разноразмерные репьи, а на правом ухе я даже нашла здоровенного, жирного клеща! Свирепо выговорив ближайшему из табунщиков (ещё один новенький, кто бы сомневался!), тут же отослала его в замок, сказать, что заночую у нашей лекарки – типа, хочу поболтать с подругой. И я вправду очень часто так делала! В действительности же мне требовалось самое банальное алиби: ну, должен же кто-то ответственно засвидетельствовать что я тихо-мирно спала в мягкой постели, а не спасала свою судьбу назло всем врагам и подлому лорду отчиму. На всякий случай.
Конечно, оставался шанс что отчим успел запугать лекарку, дать ей много денег, или того хуже – напоить её тем же зельем что и мою маму, но это мне казалось крайне маловероятным. По рождению Ритана была обычной деревенской девушкой (или как принято говорить в научной среде – волшебником-самородком), с небольшим, но устойчивым магическим даром. Закончила она не столичный университет, а Севарское Магическое Училище, дававшее образование на уровне первых трёх курсов МАГУ, то бишь не обладала достаточно глубокими знаниями чтобы распознавать редкие зелья или заклинания. (Увы мне, а особенно маме!) Более того, в замке она на моей памяти ни разу не появлялась, так что никакого интереса для отчима - по моему слабому разумению - не представляла. Даже несмотря на стервозно-пробивную, упорную натуру.
Нет, этот момент не стоит недооценивать! Вы только представьте себя на месте несовершеннолетней девочки из глухой деревни, не умеющей ни читать, ни писать, которая вопреки пожеланиям всех родных отправилась в Севар (то бишь к бесу на рога по представлениям деревенских обывателей), чтобы реализовать свою мечту и стать профессиональной целительницей. Ритка не особо распространялась о том, как она несколько лет подряд мыкалась по чужому городу, одна, без гроша в кармане.
Нет-нет, не стоит ожидать от меня каких-нибудь сенсационных фактов. От слова совсем: я никогда специально Ритку не расспрашивала. Сама понимаю, что воспоминания отнюдь не из области приятных. Так что о проблемах, неосмотрительно вставших между будущей лекаркой и её образованием, имею только предположительное представление. Единственное, что можно сказать абсолютно точно – в училище нет подготовительного отделения как такового, соответственно, грамоте Ритана училась где-то вне его стен. А неграмотных туда не принимают по определению, как бы силён ни был дар (не потому ли по деревням у нас вечно не хватает целителей?). Редких везунчиков, от рождения обладающих действительно уникальными, выдающимися способностями к магии оттуда направляют сразу к нам, в МАГУ. Как ту гениальную девочку с подготовительного, с феноменальным резервом. Но такое чудо свершается в лучшем случае раз в десять-пятнадцать лет. А то и гораздо реже. Все остальные идут на общих основаниях.
Мы подружились с Ританкой уже после того как она получила диплом. В то время папа, наконец, выбил из удельной администрации деньги на ставку нашей лекарки (кстати, слухи о том, что вышибал он их вкупе с чьими-то зубами – полный бред!). Таким образом, новоиспечённая целительница и свободное рабочее место удачно совместились друг с другом.
Наша личная встреча произошла, естественно, в лесу. Я как раз моталась верхами по арендаторам со всякими разными бумажками (папа считал что мне полезно разбираться в бухгалтерии и договорах, бабушка была резко против), когда на тропку вышла Ритана с мелкоформатным стогом лечебных трав за плечами. Мне сразу стало интересно, чем это тут без меня человек занимается, и мы разговорились. По результату беседы я помогла лекарке найти дорогу домой, а то Ританка здорово заплутала, собирая травы летней ночью. А лекарка в благодарность напоила меня совершенно восхитительным травяным чаем собственного сочинения.
С тех пор мы часто встречались: и ей, и мне не хватало общения с себе подобными. И если я к этому привыкла с детства, то Ритке приходилось дуже тяжко. Это раньше она была обыкновенной девчонкой, а потом одной из многих учащихся. Теперь она лекарка, то бишь уже куда больше чем простая деревенская баба, но всё ещё существенно меньше чем дворянка. То есть попала она промеж двух социальных уровней, как зерно в жернова. Но Ритка выдержит, не девка – кремень!
Многие говорят, что сословные различия ставят между членами нашего прекрасного общества непреодолимые барьеры. Я в это не верю. Нет таких барьеров, которые человек не смог бы преодолеть при наличии желания или соответствующего стимула. Более того, если два человека имеют нормальные мозги и не имеют осознанного намерения злостно выпендриваться, то и общаться они могут вполне продуктивно и даже взаимоприятно. Взять вот нас с Ританой. Несмотря на различия в происхождении, образовании и воспитании, мы, в целом, прекрасно поладили. Единственный камень преткновения между нами двумя состоял в том, что, как всякая деревенская девушка, наша лекарка была твёрдо убеждена в несомненной пользе замужества как такового. Ну, это в городе мужчина логично становится банальным живым приложением к мягкой мебели, предметом роскоши, если хотите.
