А эти абсолютно безмозглые, но невероятно романтичные лирики изображают, видимо, отнюдь не живых лошадей, а каких-то сверхвыносливых, супермогучих, конеподобных монстров потенциально неубиваемой конструкции.
В общем, давайте забудем про наших выдающихся идиотов от искусства и вспомним о насущных делах. Итак, предусмотрительностью собственного жениха я осталась очень, очень довольна. Тем более что мне мудро предложили целый пакет пирожков с всякой-разной начинкой и флягу с холодным чаем – перекусить на скорую руку. Это он хорошо придумал, а то после чрезвычайно содержательной и нервной ночи я, боюсь, вполне могла бы кого-нибудь и загрызть. Хотя бы всё того же мерзкого типа, который не предупредил меня ни о маячке, ни о сильно расширенных возможностях одолженного амулета. Не со зла, не подумайте, просто для поправки настроения (а также в качестве довольно сильно аргументированного протеста против пренебрежения интересами невесты). Мда. Надо сказать, я подозреваю, что мысль о чае и пирожках посетила вовсе не жениховскую, а совсем даже другую голову, но сути дела сей факт не менял. Жаль только, что Торс чистой одежды в запас не захватил, мне бы она отнюдь не помешала. Но если посмотреть с другой стороны – где бы я тут смогла переодеться? Ни душа, ни реки, ни бани в обозримом пространстве, разумеется, не просматривалось, а одевать чистое бельё на грязное тело – чрезвычайно сомнительное удовольствие.
Тут же, неподалёку, обнаружилась целая уйма народу, жаждущая познакомиться с будущей родственницей. Хочешь - не хочешь, но ситуации пришлось соответствовать. Первыми, естественно, представились торсовы родители. Следом подошли один родной и два двоюродных дяди со стороны отца, затем со мной поздоровались младшая сестра матери и её дочь, то есть торсовы тётушка и кузина. Дальше подтянулась пара коллег и по совместительству будущих соседей. А потом косяком пошли друзья. Друзей он с собой прихватил, наверное, полк. (И по крайней мере половина из них имела явно военную выправку.) Естественно, нас так же всех перезнакомили. Процедура получилась строгой и организованной, как в армии: приятелей одного за одним вызывали из строя и представляли по краткой (хвала богам что не полной!) форме. К концу процесса и без всякого официоза с перечислением заслуг и титулов моя голова уже пухла от новых имён, хотя я старательно напрягала мозги и память.
Не думаю, что Торс имел своей целью мою окончательную деморализацию, но я была весьма основательно задурена - факт. Вот начни тут же кто-нибудь проверять мои новоприобретённые знания – больше двойки получить бы мне не грозило в принципе. Потому как пришлось бы самым натуральным образом играть в угадайку: все лица встречающих смешались, скомкались и слиплись в моей перегруженной голове в одно абстрактно-аморфное образование, никоим образом не связанное ни с чем услышанным. Помню, что меня представили, кроме всех выше перечисленных, ещё двум друзьям семьи довольно почтенного, чтобы не сказать – весьма преклонного, возраста и кому-то там чуток помладше из очень дальней торсовой родни (типа седьмая вода на киселе).
Имён я, каюсь, под конец уже просто не запоминала – на почве зарождения финального этапа наших с мамой злоключений у меня начался нервный откат. Пальцы задрожали, виски стало ломить, а если говорить об общем состоянии, то поколачивало всю целиком - и от уже пережитого, и от ещё ожидаемого; так что поддерживать милую, непринуждённую светскую беседу я отнюдь не стремилась. Категорически и вообще. Мне бы не базар тут посередь дороги разводить, а домой, если честно, уже бы поехать, да поскорее – у меня там мама осталась одна-одинёшенька! К счастью, родственники и свойственники мне попались вполне разумные, никто никаких пышных славословий и приветственных речей не произносил, да и ответных спичей от неожиданной невесты ни разу не ожидал. Улыбаюсь – и то ладно.
В конце концов, все светские реверансы благополучно завершились, и мы, дружной кавалькадой, отправились в Торриш-Холл. Разумеется, продолжая играть свои роли. И если личности, например, родителей Торса у меня вопросов не вызывали (жених был чересчур похож на своего отца чтобы они возникли), то насчёт более дальней его "родни" я сильно сомневалась. То есть я хочу сказать, что, скорее всего, это вообще не родня. А если родня, то уже не торсова, а чья-то ещё. Но меня почему-то никто не стремился просвещать по этому поводу. От слова совсем. Кстати! Пожилой магички, с которой мы столь душевно позавтракали вчера (а кажется, что как минимум неделю назад!) в обширной толпе родичей почему-то не обнаружилось. А я, надо сказать, очень даже надеялась на встречу, в ходе которой могла бы задать почтенной даме пару-тройку, возможно, не совсем для неё приятных вопросов. Ну, что ж, не свезло, что называется и не случилось. Мда. Пришлось слёзно жаловаться на наполовину разряженный амулет экстренной связи непосредственно и лично Торсу. Естественно, подробно и детально - с пространными пояснениями насчёт неопознанных пищевых добавок в торте и вине. В ту же тему добавила рассказ о плачевном состоянии ласковой вороной кобылки и вкусном, но опасном яблоке. Поведала и про дымарь с сонным составом, а также амулет отсроченного действия, обнаруженный мной в собственной спальне.
Насчёт маячка я жениху ничего не сказала, не сказала ничего и насчёт того, что использовать меня втёмную не очень-то благородно. Вы, конечно, можете возразить что я была целиком и полностью вправе выставить благовредному законные претензии по вышеозначенному поводу. Более того, ваша покорная служанка в этом плане с вами абсолютно согласна! Ни отчим, ни барон не пощадили бы меня, определённо. Разумеется, если бы сумели отыскать и взять живой. Ну, это я пытаюсь сказать, что просто не видела резона начинать с женихом этот заведомо бессмысленный диалог. Скорее всего, нет, даже - наверняка, Торс отговорится профессиональной этикой, тайной следствия или ещё чем-нибудь похожим на достойную причину. Мелкий мой брательник обзывает подобные доводы довольно странным словосочетанием "удобная отмазка". Всем сердцем чувствую: ни извинений, ни нормальных причин подобного поступка я не дождусь – без шансов. Да, я абсолютно уверена! Более того, считаю, что и вы со мной, по некотором размышлении, согласитесь. Ведь если бы жених искренне считал что поступил неправильно - давно бы уже извинился, самостоятельно, без напоминаний. А устраивать скандал ради самого скандала – это мне совершенно не нужно. В конце концов, не хотел бы – не использовал. Нашёл бы выход. А так…
Про дальнейшую дорогу мне вам рассказывать совершенно нечего, кроме того что добрались мы до замка вполне благополучно. Ещё бы – таким кагалом! Пока жениховы предки, родичи и сподвижники развлекались взаимными приветствиями с отчимом, бароном и баронетом, мы с Торсом тишком пролезли в боковую дверку и по чёрной лестнице рванули наверх, к хозяйским комнатам. Мама, вопреки всем моим страхам, была жива, но, как и ожидалось, безжизненно-безразлична. Не теряя времени, Торс над нею помахал каким-то артефактом и сообщил, что всё, вполне возможно, ещё наладится. Хотя лечение, скорее всего, будет долгим и дорогостоящим. Дальше мы, все втроём, сидели в маминой гостиной, пока туда не пришлёпала торсова банда родственников. А потом всё как-то так быстро завертелось, закрутилось, само собой, без моего особого участия.
Отчима и барона арестовали и экстренным телепортом отправили в столицу на допрос, барончика посадили под домашний арест, новую челядь, практически в полном составе, распихали по свободным подвалам нашего замка. Друзья Торса – те, что с военной выправкой, – скрутили всех активно сопротивлявшихся аресту, ну, если не в один момент, то всё равно шибко много времени на это благое дело не потратили. Остальные прибывшие родичи и свойственники моментально рассредоточились по Торриш-Холлу, проверяя всё что можно и всё что нельзя, насколько я поняла - в поисках следов свершённых преступлений, от усердия чуть ли не облизывая каждый камень стен или пола. Мне даже в спальню идти, показывать зловредный амулет, не понадобилось: кто-то то ли из друзей, то ли из "родни" сам приволок оный пред мои круглы, ясны очи, чтобы я больше не боялась и могла спокойно спать в своей собственной постели. Разумеется, я сказала этому человеку "огромное спасибо" и продолжала сидеть дальше, держа маму за руку, чтобы мне было хоть чуток поспокойнее. Торс под шумок куда-то тихо свалил, но я не сильно этому огорчилась. Всё равно не знаю о чём с ним разговаривать.
Просидели мы так довольно долго. Ни во что хоть сколько-нибудь серьёзное вмешиваться нам не пришлось, да нас, собственно, и не просили. Единственное, что я реально сделала для разоблачения и задержания проникших к нам в дом негодяев – это вычленила пришлых слуг (то есть всего лишь выбрала неполный десяток знакомых, а остальных почти поголовно арестовали) и по кристаллу связи отыскала нашего бывшего командира замкового гарнизона. Ну, помните, я как-то рассказывала про мужика с четырьмя детьми и невероятно выразительной вывеской? Ну вот, он - тот самый! Его я попросила найти всех тех, кого мой отчим успел уволить, если они ещё живы-здоровы – может быть, люди согласятся вернуться и работать у нас дальше. Ещё мы с Бусом, конечно, сбегали на конюшню, проведали Тайфуна и вороную кобылку, которая так и не отошла от той мерзкой гадости, что была подсунута в злополучное яблоко.
Кстати, целитель, которого захватили с собой родители Торса (им оказался один из пожилых "друзей семьи"), очень обрадовался удачно подвернувшейся возможности сначала попробовать вылечить лошадку, а потом уже экспериментировать на человеке. Он же мне и объяснил, что для моего предполагаемого отравления, столь удачно ставшего лошадиным, скорее всего, преступниками использовалось два не очень сильных зелья, вполне возможно, в комплексе с каким-то катализатором. Причём каждое из них в отдельности плохо распознаётся (если специально не искать, то и не заметишь), не оказывает значительного воздействия и потому зачастую не диагностируется, даже если у потенциальной жертвы имеется соответствующий амулет. Но если соединить эти составы – например, в торт добавить одно, а в чай второе, - то очевидный суммарный эффект выходит просто оглушительным. Вышеупомянутый эффект он уже, оказывается, где-то исследовал – отчим, очевидно, поделился всеми своими зельями с бароном, а тот упоил до полного благодушия и отсутствия мозгов несколько весьма высокопоставленных лиц. Старичок было попытался разузнать у меня каким образом отчим совершил это поразительное открытие, но тут я ему ничем не могла помочь, абсолютно. Тогда дед признался что он, как специалист, ну очень интересуется каким немыслимым образом эти два совершенно общеизвестных состава вообще смогли взаимодействовать. Ему, по крайней мере, ничего не подсказывают ни его глубокие профессиональные знания, ни богатый жизненный опыт. Если окажется что катализатором к процессу послужило нечто столь же широко распространённое и в принципе не опасное, то ему, как учёному, будет просто до боли обидно, когда настолько светлая голова - это он про милорда отчима, конечно - отправится прямиком на плаху. Потому как маме действительно подлили зелье подчинения, это уже совершенно определённо, без вариантов.
Перспектива трагического завершения блестящей карьеры лорда Дерриша, надо сказать, нисколько не тронула вашу покорную служанку, а вот судьба собственной родительницы, напротив, очень сильно взволновала. Меня твёрдо заверили что матушка моя обязательно поправится, к этому, мол, есть все предпосылки, но честно предупредили - лечение займёт довольно много времени и больной непременно потребуется профессиональный круглосуточный уход. Также целитель меня проинформировал, что он уже работает над детальным анализом вредоносного состава, прямо в лаборатории отчима организовал себе отдельный уголок и даже задействовал какой-то сложный артефакт из собственных запасов, предназначенный как раз для таких случаев, то есть распознавания компонентов подчиняющих зелий. Они ведь разные бывают. Целиком и полностью распоряжаться в лаборатории он пока не может – в помещении ещё идёт обыск, так что придётся чуток обождать. Без конкретных результатов анализа он ничего толкового мне, естественно, не порекомендует – не рискнёт. Поэтому мы снова сидели втроём, в маминой гостиной, пили чай с горячими беляшами и ждали, как положено: тоскливо и нудно.
Потом прибежал какой-то парень - возможно, торсов друг, а может и нет; я его так и не вспомнила, сколько ни старалась. Сперва он, на правах гостя, жадно сожрал целых три здоровенных беляша и выдул две чашки чая, а потом внезапно хлопнул себя по лбу и экспрессивно сообщил, что лаборатория уже свободна. Просто он позабыл нам об этом рассказать. Дедок охнул и, ворчливо укорив всю современную молодёжь разом за невероятное легкомыслие пополам с перманентной забывчивостью, с юношески горячим энтузиазмом отправился работать. Неопознанный мною парень быстренько ухватил ещё беляшей, сколько в руки влезло, и быстренько куда-то свалил - я бы даже, пожалуй, сказала умчался, - а я оставила маму на попечение одной из наших старых посудомоек, временно повышенной до звания горничной, и пошла смотреть что теперь творится в замке и сколько у нас вообще осталось неарестованной прислуги. Потом добралась до домашнего кристалла связи, выгнала оттуда всех посторонних и порадовала дядю Вада новостями.
Вообще процессом выгоняния и отвоёвывания своего собственного жизненного пространства я занималась почти весь день: по дому с чрезвычайно деловым видом носились целые орды официальных лиц, тоже принимавших самое активное участие в состоявшейся кутерьме. И всем им надо было доказывать, желательно аргументированно, что это я хозяйка замка и единственный разумный представитель пострадавшей стороны. Маму, к счастью, никто из новоприбывших трогать даже не пытался. (Чьё это было счастье - моё или их - я до сих пор предпочитаю не думать.) Более того, почти каждый из этих официально вопрошающих, так или иначе подозревал меня в сговоре с бароном и пытался вывести на чистую воду. Путём уговоров или угроз - без разницы. Скорее всего, кто-то из них действительно на нечто эдакое, феерически важное, сдуру рассчитывал, а кто-то просто проявлял служебную активность - ну, так, для порядку. Последнего, кстати, я отнюдь не наблюдала: кипиш поднялся - упаси боги! Наверное, приближался сезон раздачи премий. А может, даже и отпусков.
В конце концов, чтобы не покусать кого-нибудь особенно въедливого, мы с Бусом просто заперлись в моей спальне, завалились на кровать и принципиально перестали отвечать на стук. Маму, вкупе с посудомойкой-горничной, я сдала с рук на руки деду-целителю, ну а тот решительно отправил меня восвояси, заявив что процесс грядёт долгий, на весь день. Вот, собственно, поскольку все существенные для меня действия я уже совершила, то и сочла себя совершенно свободной личностью. Остальные как-нибудь да обойдутся без моей уставшей персоны, не развалятся. Просидели (а большей частью проспали) мы в осаде почти до вечера, то есть до ужина, на который вполне ожидаемо остались только самые ближайшие торсовы родственники.
В общем, давайте забудем про наших выдающихся идиотов от искусства и вспомним о насущных делах. Итак, предусмотрительностью собственного жениха я осталась очень, очень довольна. Тем более что мне мудро предложили целый пакет пирожков с всякой-разной начинкой и флягу с холодным чаем – перекусить на скорую руку. Это он хорошо придумал, а то после чрезвычайно содержательной и нервной ночи я, боюсь, вполне могла бы кого-нибудь и загрызть. Хотя бы всё того же мерзкого типа, который не предупредил меня ни о маячке, ни о сильно расширенных возможностях одолженного амулета. Не со зла, не подумайте, просто для поправки настроения (а также в качестве довольно сильно аргументированного протеста против пренебрежения интересами невесты). Мда. Надо сказать, я подозреваю, что мысль о чае и пирожках посетила вовсе не жениховскую, а совсем даже другую голову, но сути дела сей факт не менял. Жаль только, что Торс чистой одежды в запас не захватил, мне бы она отнюдь не помешала. Но если посмотреть с другой стороны – где бы я тут смогла переодеться? Ни душа, ни реки, ни бани в обозримом пространстве, разумеется, не просматривалось, а одевать чистое бельё на грязное тело – чрезвычайно сомнительное удовольствие.
Тут же, неподалёку, обнаружилась целая уйма народу, жаждущая познакомиться с будущей родственницей. Хочешь - не хочешь, но ситуации пришлось соответствовать. Первыми, естественно, представились торсовы родители. Следом подошли один родной и два двоюродных дяди со стороны отца, затем со мной поздоровались младшая сестра матери и её дочь, то есть торсовы тётушка и кузина. Дальше подтянулась пара коллег и по совместительству будущих соседей. А потом косяком пошли друзья. Друзей он с собой прихватил, наверное, полк. (И по крайней мере половина из них имела явно военную выправку.) Естественно, нас так же всех перезнакомили. Процедура получилась строгой и организованной, как в армии: приятелей одного за одним вызывали из строя и представляли по краткой (хвала богам что не полной!) форме. К концу процесса и без всякого официоза с перечислением заслуг и титулов моя голова уже пухла от новых имён, хотя я старательно напрягала мозги и память.
Не думаю, что Торс имел своей целью мою окончательную деморализацию, но я была весьма основательно задурена - факт. Вот начни тут же кто-нибудь проверять мои новоприобретённые знания – больше двойки получить бы мне не грозило в принципе. Потому как пришлось бы самым натуральным образом играть в угадайку: все лица встречающих смешались, скомкались и слиплись в моей перегруженной голове в одно абстрактно-аморфное образование, никоим образом не связанное ни с чем услышанным. Помню, что меня представили, кроме всех выше перечисленных, ещё двум друзьям семьи довольно почтенного, чтобы не сказать – весьма преклонного, возраста и кому-то там чуток помладше из очень дальней торсовой родни (типа седьмая вода на киселе).
Имён я, каюсь, под конец уже просто не запоминала – на почве зарождения финального этапа наших с мамой злоключений у меня начался нервный откат. Пальцы задрожали, виски стало ломить, а если говорить об общем состоянии, то поколачивало всю целиком - и от уже пережитого, и от ещё ожидаемого; так что поддерживать милую, непринуждённую светскую беседу я отнюдь не стремилась. Категорически и вообще. Мне бы не базар тут посередь дороги разводить, а домой, если честно, уже бы поехать, да поскорее – у меня там мама осталась одна-одинёшенька! К счастью, родственники и свойственники мне попались вполне разумные, никто никаких пышных славословий и приветственных речей не произносил, да и ответных спичей от неожиданной невесты ни разу не ожидал. Улыбаюсь – и то ладно.
В конце концов, все светские реверансы благополучно завершились, и мы, дружной кавалькадой, отправились в Торриш-Холл. Разумеется, продолжая играть свои роли. И если личности, например, родителей Торса у меня вопросов не вызывали (жених был чересчур похож на своего отца чтобы они возникли), то насчёт более дальней его "родни" я сильно сомневалась. То есть я хочу сказать, что, скорее всего, это вообще не родня. А если родня, то уже не торсова, а чья-то ещё. Но меня почему-то никто не стремился просвещать по этому поводу. От слова совсем. Кстати! Пожилой магички, с которой мы столь душевно позавтракали вчера (а кажется, что как минимум неделю назад!) в обширной толпе родичей почему-то не обнаружилось. А я, надо сказать, очень даже надеялась на встречу, в ходе которой могла бы задать почтенной даме пару-тройку, возможно, не совсем для неё приятных вопросов. Ну, что ж, не свезло, что называется и не случилось. Мда. Пришлось слёзно жаловаться на наполовину разряженный амулет экстренной связи непосредственно и лично Торсу. Естественно, подробно и детально - с пространными пояснениями насчёт неопознанных пищевых добавок в торте и вине. В ту же тему добавила рассказ о плачевном состоянии ласковой вороной кобылки и вкусном, но опасном яблоке. Поведала и про дымарь с сонным составом, а также амулет отсроченного действия, обнаруженный мной в собственной спальне.
Насчёт маячка я жениху ничего не сказала, не сказала ничего и насчёт того, что использовать меня втёмную не очень-то благородно. Вы, конечно, можете возразить что я была целиком и полностью вправе выставить благовредному законные претензии по вышеозначенному поводу. Более того, ваша покорная служанка в этом плане с вами абсолютно согласна! Ни отчим, ни барон не пощадили бы меня, определённо. Разумеется, если бы сумели отыскать и взять живой. Ну, это я пытаюсь сказать, что просто не видела резона начинать с женихом этот заведомо бессмысленный диалог. Скорее всего, нет, даже - наверняка, Торс отговорится профессиональной этикой, тайной следствия или ещё чем-нибудь похожим на достойную причину. Мелкий мой брательник обзывает подобные доводы довольно странным словосочетанием "удобная отмазка". Всем сердцем чувствую: ни извинений, ни нормальных причин подобного поступка я не дождусь – без шансов. Да, я абсолютно уверена! Более того, считаю, что и вы со мной, по некотором размышлении, согласитесь. Ведь если бы жених искренне считал что поступил неправильно - давно бы уже извинился, самостоятельно, без напоминаний. А устраивать скандал ради самого скандала – это мне совершенно не нужно. В конце концов, не хотел бы – не использовал. Нашёл бы выход. А так…
Про дальнейшую дорогу мне вам рассказывать совершенно нечего, кроме того что добрались мы до замка вполне благополучно. Ещё бы – таким кагалом! Пока жениховы предки, родичи и сподвижники развлекались взаимными приветствиями с отчимом, бароном и баронетом, мы с Торсом тишком пролезли в боковую дверку и по чёрной лестнице рванули наверх, к хозяйским комнатам. Мама, вопреки всем моим страхам, была жива, но, как и ожидалось, безжизненно-безразлична. Не теряя времени, Торс над нею помахал каким-то артефактом и сообщил, что всё, вполне возможно, ещё наладится. Хотя лечение, скорее всего, будет долгим и дорогостоящим. Дальше мы, все втроём, сидели в маминой гостиной, пока туда не пришлёпала торсова банда родственников. А потом всё как-то так быстро завертелось, закрутилось, само собой, без моего особого участия.
Отчима и барона арестовали и экстренным телепортом отправили в столицу на допрос, барончика посадили под домашний арест, новую челядь, практически в полном составе, распихали по свободным подвалам нашего замка. Друзья Торса – те, что с военной выправкой, – скрутили всех активно сопротивлявшихся аресту, ну, если не в один момент, то всё равно шибко много времени на это благое дело не потратили. Остальные прибывшие родичи и свойственники моментально рассредоточились по Торриш-Холлу, проверяя всё что можно и всё что нельзя, насколько я поняла - в поисках следов свершённых преступлений, от усердия чуть ли не облизывая каждый камень стен или пола. Мне даже в спальню идти, показывать зловредный амулет, не понадобилось: кто-то то ли из друзей, то ли из "родни" сам приволок оный пред мои круглы, ясны очи, чтобы я больше не боялась и могла спокойно спать в своей собственной постели. Разумеется, я сказала этому человеку "огромное спасибо" и продолжала сидеть дальше, держа маму за руку, чтобы мне было хоть чуток поспокойнее. Торс под шумок куда-то тихо свалил, но я не сильно этому огорчилась. Всё равно не знаю о чём с ним разговаривать.
Просидели мы так довольно долго. Ни во что хоть сколько-нибудь серьёзное вмешиваться нам не пришлось, да нас, собственно, и не просили. Единственное, что я реально сделала для разоблачения и задержания проникших к нам в дом негодяев – это вычленила пришлых слуг (то есть всего лишь выбрала неполный десяток знакомых, а остальных почти поголовно арестовали) и по кристаллу связи отыскала нашего бывшего командира замкового гарнизона. Ну, помните, я как-то рассказывала про мужика с четырьмя детьми и невероятно выразительной вывеской? Ну вот, он - тот самый! Его я попросила найти всех тех, кого мой отчим успел уволить, если они ещё живы-здоровы – может быть, люди согласятся вернуться и работать у нас дальше. Ещё мы с Бусом, конечно, сбегали на конюшню, проведали Тайфуна и вороную кобылку, которая так и не отошла от той мерзкой гадости, что была подсунута в злополучное яблоко.
Кстати, целитель, которого захватили с собой родители Торса (им оказался один из пожилых "друзей семьи"), очень обрадовался удачно подвернувшейся возможности сначала попробовать вылечить лошадку, а потом уже экспериментировать на человеке. Он же мне и объяснил, что для моего предполагаемого отравления, столь удачно ставшего лошадиным, скорее всего, преступниками использовалось два не очень сильных зелья, вполне возможно, в комплексе с каким-то катализатором. Причём каждое из них в отдельности плохо распознаётся (если специально не искать, то и не заметишь), не оказывает значительного воздействия и потому зачастую не диагностируется, даже если у потенциальной жертвы имеется соответствующий амулет. Но если соединить эти составы – например, в торт добавить одно, а в чай второе, - то очевидный суммарный эффект выходит просто оглушительным. Вышеупомянутый эффект он уже, оказывается, где-то исследовал – отчим, очевидно, поделился всеми своими зельями с бароном, а тот упоил до полного благодушия и отсутствия мозгов несколько весьма высокопоставленных лиц. Старичок было попытался разузнать у меня каким образом отчим совершил это поразительное открытие, но тут я ему ничем не могла помочь, абсолютно. Тогда дед признался что он, как специалист, ну очень интересуется каким немыслимым образом эти два совершенно общеизвестных состава вообще смогли взаимодействовать. Ему, по крайней мере, ничего не подсказывают ни его глубокие профессиональные знания, ни богатый жизненный опыт. Если окажется что катализатором к процессу послужило нечто столь же широко распространённое и в принципе не опасное, то ему, как учёному, будет просто до боли обидно, когда настолько светлая голова - это он про милорда отчима, конечно - отправится прямиком на плаху. Потому как маме действительно подлили зелье подчинения, это уже совершенно определённо, без вариантов.
Перспектива трагического завершения блестящей карьеры лорда Дерриша, надо сказать, нисколько не тронула вашу покорную служанку, а вот судьба собственной родительницы, напротив, очень сильно взволновала. Меня твёрдо заверили что матушка моя обязательно поправится, к этому, мол, есть все предпосылки, но честно предупредили - лечение займёт довольно много времени и больной непременно потребуется профессиональный круглосуточный уход. Также целитель меня проинформировал, что он уже работает над детальным анализом вредоносного состава, прямо в лаборатории отчима организовал себе отдельный уголок и даже задействовал какой-то сложный артефакт из собственных запасов, предназначенный как раз для таких случаев, то есть распознавания компонентов подчиняющих зелий. Они ведь разные бывают. Целиком и полностью распоряжаться в лаборатории он пока не может – в помещении ещё идёт обыск, так что придётся чуток обождать. Без конкретных результатов анализа он ничего толкового мне, естественно, не порекомендует – не рискнёт. Поэтому мы снова сидели втроём, в маминой гостиной, пили чай с горячими беляшами и ждали, как положено: тоскливо и нудно.
Потом прибежал какой-то парень - возможно, торсов друг, а может и нет; я его так и не вспомнила, сколько ни старалась. Сперва он, на правах гостя, жадно сожрал целых три здоровенных беляша и выдул две чашки чая, а потом внезапно хлопнул себя по лбу и экспрессивно сообщил, что лаборатория уже свободна. Просто он позабыл нам об этом рассказать. Дедок охнул и, ворчливо укорив всю современную молодёжь разом за невероятное легкомыслие пополам с перманентной забывчивостью, с юношески горячим энтузиазмом отправился работать. Неопознанный мною парень быстренько ухватил ещё беляшей, сколько в руки влезло, и быстренько куда-то свалил - я бы даже, пожалуй, сказала умчался, - а я оставила маму на попечение одной из наших старых посудомоек, временно повышенной до звания горничной, и пошла смотреть что теперь творится в замке и сколько у нас вообще осталось неарестованной прислуги. Потом добралась до домашнего кристалла связи, выгнала оттуда всех посторонних и порадовала дядю Вада новостями.
Глава восемнадцатая. Занудство следствия и его последствия.
Вообще процессом выгоняния и отвоёвывания своего собственного жизненного пространства я занималась почти весь день: по дому с чрезвычайно деловым видом носились целые орды официальных лиц, тоже принимавших самое активное участие в состоявшейся кутерьме. И всем им надо было доказывать, желательно аргументированно, что это я хозяйка замка и единственный разумный представитель пострадавшей стороны. Маму, к счастью, никто из новоприбывших трогать даже не пытался. (Чьё это было счастье - моё или их - я до сих пор предпочитаю не думать.) Более того, почти каждый из этих официально вопрошающих, так или иначе подозревал меня в сговоре с бароном и пытался вывести на чистую воду. Путём уговоров или угроз - без разницы. Скорее всего, кто-то из них действительно на нечто эдакое, феерически важное, сдуру рассчитывал, а кто-то просто проявлял служебную активность - ну, так, для порядку. Последнего, кстати, я отнюдь не наблюдала: кипиш поднялся - упаси боги! Наверное, приближался сезон раздачи премий. А может, даже и отпусков.
В конце концов, чтобы не покусать кого-нибудь особенно въедливого, мы с Бусом просто заперлись в моей спальне, завалились на кровать и принципиально перестали отвечать на стук. Маму, вкупе с посудомойкой-горничной, я сдала с рук на руки деду-целителю, ну а тот решительно отправил меня восвояси, заявив что процесс грядёт долгий, на весь день. Вот, собственно, поскольку все существенные для меня действия я уже совершила, то и сочла себя совершенно свободной личностью. Остальные как-нибудь да обойдутся без моей уставшей персоны, не развалятся. Просидели (а большей частью проспали) мы в осаде почти до вечера, то есть до ужина, на который вполне ожидаемо остались только самые ближайшие торсовы родственники.
