Вешним утречком по чисту полю Тридевятого Царства шагал огненнокудрый молодец. По всему видно — богатырь: статный, пригожий да удалый, в кольчуге и при булаве, поступь твердая, взор ястребиный. Сороки скакали с ветки на ветку, разнося на хвостах весть о пришлом. Вскорости самые любопытные лесные жители увязались за путником — нечасто сюда заявлялись такие важные гости.
На краю поля, у дремучего леса высились палаты белокаменные, узорною заморской черепицею крытые, высокой стеной обнесенные. Оттуда доносились загадочные шорохи, перестук и треск. На воротах висела табличка.
Молодец задумчиво поглядел на нее, почесал в затылке — и ка-ак стукнет в створки, аж древесина колоколом загудела! Лесные жители так и прыснули по кустам.
— Русским языком же написано — ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ! — рявкнуло из-за ворот.
— А мы не учёные-чуёные, — с гордостью заявил богатырь. — Хы! Сила есть — ума не надо! — и повторно бухнул в ворота кулачищем. Те жалобно скрипнули и упали вовнутрь вместе с треснувшей табличкой.
Мощеный двор перед палатами был сплошь завален всяческими инструментами, камнями, досками и жестянками с краской. Из настежь распахнутых окон и дверей выпархивали белесые облака пыли.
— И чего буяним? — сердито вопросило нечто, стоящее посреди двора, — черно-бело-серое, только очи сапфировые сверкают.
— Чудо-юдо! — богатырь инстинктивно ухватился за булаву.
— Сам ты… чудик-юдик! — звонко обиделось синеглазое диво и уперло руки в бока. — Я всего-то в известку упала! Сам-то кто таков будешь, ломастер?!
Девица! Негоже девиц бояться. Пусть и таких… глазастых.
— Дык… — замялся молодец. — Не помню. Волхв, вроде нашенский, сказал, что заколдовали меня. Заморочили. Ворота я починю, — смущенно добавил он.
Речь его путаная и вправду мало вязалась с величавым обликом.
Синеглазая сразу перестала сердиться, глянула на пострадавшего с сочувствием и даже чуток залюбовалась: кудри пламенные, очи зеленые, лицом пригож, улыбкой светел…
— А сюда-то зачем пришел? — опомнившись, спросила она.
— Дык… мне велено было сюды идти, Яга Ягишна, мол, расколдует. Я и указательный камень с буковками сыскал! — по-детски похвалился богатырь и сник. — А читать не помню как…
— Это не дом Яги, а летний дворец Кощея Бессмертного. По-иноземному дачею зовется, — сообщила девица. — Не туда ты повернул, богатырь, тебе налево надо было… ах, да.
— А где ж тады Кощей?
— Знамо, где, — к свадьбе готовится! К царевне Злате из Златогорского Царства посватался, летом будут гулять. Вот и ремонт решил отгрохать, а то совсем как в склепе, — не гляди, что камень белый, сыро и зябко! — в подтверждение тому девица громко чихнула, выхватила прямо из воздуха тряпку и принялась утирать лицо. И вмиг похорошела. — Я приглядываю за дядькиным приданым. А то ходят тут всякие! Всех уток перестреляли из-за забора, яйца уже прям со сковородки крадут, и иголок не напасешься!
— А ты и колдовать умеешь? — молодец зачарованно наблюдал за тряпицей в ее руках.
— Есть немного, — синеокая скромно опустила реснички.
— Может, меня расколдуешь? — с надеждой спросил богатырь.
— Может, и расколдую, — девица вдруг прищурилась. — Есть у меня одна мысль… Закрой глаза.
Молодец послушался. Синеглазая шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и легонько коснулась его губ своими.
Гром не грянул, земля не разверзлась, но что-то неуловимое мелькнуло в воздухе между богатырем и девицей-искусницей.
— Вспомнил! Иван я, Еремеев сын! Не дурак, ученье получил, — так поспешно уточнил молодец, что девица рассмеялась.
— Надо же, получилось! — удивленно воскликнула она.
Иван широко улыбнулся и схватил ее в охапку, обнял и поставил обратно, поклонился в пояс.
— Спасибо тебе, красавица! Как тебя звать-величать, избавительница моя?
Она вспыхнула, засмущалась.
— Настей меня зовут. И я — Кощеева племянница, — на всякий случай уточнила она.
— Это я запомнил, — Иван легонько подмигнул и принялся засучивать рукава. — И вижу, дел у тебя невпроворот. Помощь нужна. Помнится, я обещался починить ворота…
На краю поля, у дремучего леса высились палаты белокаменные, узорною заморской черепицею крытые, высокой стеной обнесенные. Оттуда доносились загадочные шорохи, перестук и треск. На воротах висела табличка.
Молодец задумчиво поглядел на нее, почесал в затылке — и ка-ак стукнет в створки, аж древесина колоколом загудела! Лесные жители так и прыснули по кустам.
— Русским языком же написано — ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ! — рявкнуло из-за ворот.
— А мы не учёные-чуёные, — с гордостью заявил богатырь. — Хы! Сила есть — ума не надо! — и повторно бухнул в ворота кулачищем. Те жалобно скрипнули и упали вовнутрь вместе с треснувшей табличкой.
Мощеный двор перед палатами был сплошь завален всяческими инструментами, камнями, досками и жестянками с краской. Из настежь распахнутых окон и дверей выпархивали белесые облака пыли.
— И чего буяним? — сердито вопросило нечто, стоящее посреди двора, — черно-бело-серое, только очи сапфировые сверкают.
— Чудо-юдо! — богатырь инстинктивно ухватился за булаву.
— Сам ты… чудик-юдик! — звонко обиделось синеглазое диво и уперло руки в бока. — Я всего-то в известку упала! Сам-то кто таков будешь, ломастер?!
Девица! Негоже девиц бояться. Пусть и таких… глазастых.
— Дык… — замялся молодец. — Не помню. Волхв, вроде нашенский, сказал, что заколдовали меня. Заморочили. Ворота я починю, — смущенно добавил он.
Речь его путаная и вправду мало вязалась с величавым обликом.
Синеглазая сразу перестала сердиться, глянула на пострадавшего с сочувствием и даже чуток залюбовалась: кудри пламенные, очи зеленые, лицом пригож, улыбкой светел…
— А сюда-то зачем пришел? — опомнившись, спросила она.
— Дык… мне велено было сюды идти, Яга Ягишна, мол, расколдует. Я и указательный камень с буковками сыскал! — по-детски похвалился богатырь и сник. — А читать не помню как…
— Это не дом Яги, а летний дворец Кощея Бессмертного. По-иноземному дачею зовется, — сообщила девица. — Не туда ты повернул, богатырь, тебе налево надо было… ах, да.
— А где ж тады Кощей?
— Знамо, где, — к свадьбе готовится! К царевне Злате из Златогорского Царства посватался, летом будут гулять. Вот и ремонт решил отгрохать, а то совсем как в склепе, — не гляди, что камень белый, сыро и зябко! — в подтверждение тому девица громко чихнула, выхватила прямо из воздуха тряпку и принялась утирать лицо. И вмиг похорошела. — Я приглядываю за дядькиным приданым. А то ходят тут всякие! Всех уток перестреляли из-за забора, яйца уже прям со сковородки крадут, и иголок не напасешься!
— А ты и колдовать умеешь? — молодец зачарованно наблюдал за тряпицей в ее руках.
— Есть немного, — синеокая скромно опустила реснички.
— Может, меня расколдуешь? — с надеждой спросил богатырь.
— Может, и расколдую, — девица вдруг прищурилась. — Есть у меня одна мысль… Закрой глаза.
Молодец послушался. Синеглазая шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и легонько коснулась его губ своими.
Гром не грянул, земля не разверзлась, но что-то неуловимое мелькнуло в воздухе между богатырем и девицей-искусницей.
— Вспомнил! Иван я, Еремеев сын! Не дурак, ученье получил, — так поспешно уточнил молодец, что девица рассмеялась.
— Надо же, получилось! — удивленно воскликнула она.
Иван широко улыбнулся и схватил ее в охапку, обнял и поставил обратно, поклонился в пояс.
— Спасибо тебе, красавица! Как тебя звать-величать, избавительница моя?
Она вспыхнула, засмущалась.
— Настей меня зовут. И я — Кощеева племянница, — на всякий случай уточнила она.
— Это я запомнил, — Иван легонько подмигнул и принялся засучивать рукава. — И вижу, дел у тебя невпроворот. Помощь нужна. Помнится, я обещался починить ворота…
