Принцесса песков. Испытание Стихии
110 лет назад
Эрреай был в бешенстве.
Стихия, повинуясь хозяину, бесновалась вместе с ним, сдирая со стен полупрозрачные занавеси, разделявшие отдыхальню Повелителя на несколько частей, и разрывая в клочья. Звенела посуда, разбиваясь о стены и пол. Сладкие фрукты – большая ценность в последнее время – превращались в кашу под давлением Стихии. Некогда красивый с причудливой росписью столик был превращён в щепки. Вода в купальне давно смешалась с песком и расплескалась, залив пол, который напоминал теперь песчаный берег моря.
Многочисленная прислуга боялась проходить мимо крыла эрреайя, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. Васэи, получив разрешение арсуна, с радостным облегчением покинули свои посты. Даже дражайшая супруга Повелителя не покидала своей половины, пережидая его буйство. Впрочем, за последние годы нрав эрреайя заметно испортился, и в приступе ярости он мог натворить таких дел, что разгребать их приходилось очень долго.
Раньше усмирить Камиля могли родители – эрреай Сакхр и его супруга Ламия. Однако это было так давно, что казалось уже вымыслом. Юная Мэйса, ставшая женой эрреайя не далее, как шахрин назад, ещё не научилась искусству укрощения гнева мужчины, потому смиренно ожидала, когда Камиль успокоится и позовёт её, или придёт сам. А это, без сомнений, произойдёт. Может, не скоро, но попадаться на глаза мужу Мэйса пока боялась.
Единственный, кто не бежал в страхе от эрреайя – немолодой демон, словно застывший статуей у самого входа в отдыхальню. Он был высок и худощав для своего роста. Волосы его уже начали седеть, что говорило о весьма почтенном возрасте: как правило, старение наступало медленно, но после восьмисот лет резко наращивало темп, через какие-то полтора десятка превращая самых крепких демонов в дряхлых стариков.
Ахсун стоял прямо, будто не было резких порывов ветра, несущих с собой пыль и песок, оседавших в его волосах, короткой бородке, складках одежды. Разве что щурил свои жуткие, слегка светящиеся, неестественно светлые глаза, на которых с трудом можно было рассмотреть зрачок. Он оставался невозмутимым, когда Камиль начал угрожать немедленной расправой, требуя забрать свои слова обратно и сказать правду. Но тот сказал, что от него не зависит, какой будет судьба, и твёрдо повторил: «Я лишь проводник богов, передаю то, что они мне откроют». Избранники богов, такие как ахсун, надёжно защищены от любого проявления Силы, кроме той, что обладают подобные ему, потому можно было не бояться Камиля и его гнева.
Эрреай презрительно фыркнул:
– И что же они тебе «открыли»?
Жуткие глаза ахсуна подёрнулись дымкой, Стихия, бесновавшаяся по приказу Камиля, внезапно затихла. И в этой пугающей тишине прозвучал леденящий кровь и душу голос:
– Семя твоё даст жизнь цветку, что распустится в пустыне. И через дитя бури свершится над тобой суд. Стихия мне свидетель и тебе судья.
Ахсун покачнулся, но устоял. Быть проводником для богов – дело нелёгкое, а иногда и вовсе опасное – чем тобой управляют, тем быстрее истощается тело.
– И что, – просипел неуверенный голос эрреайя, – это значит?
Ахсун, бросив взгляд на отошедшего от шока Камиля, мысленно скривился. Никакого почтения или чувства меры, в этом весь их Повелитель. И за что боги наказали их так?
– Вы просили предсказание, я его сделал. – Ровно отозвался ахсун, не горя желанием помогать тому, кто с завидной регулярностью вызывает недовольство богов.
– Варрагово гнездовье! – ругнулся Камиль, и на лице ахсуна на мгновение промелькнула гримаса отвращения. – Неужели это так сложно? – видя, что вопрос не возымел эффекта, эрреай решил зайти с другой стороны. – Насколько я помню, в твои прямые обязанности входит толкование предсказаний. Или хочешь навлечь на ардай гнев богов? – жёстко закончил он.
Ахсун, уже собиравшийся покинуть дворец Повелителя, замер. Уж кого-кого, а Камиля ему в этом не переплюнуть. Впрочем, раз эрреай так жаждет получить разъяснения, он предоставит их.
– «Цветок» – это дочь. «Распустится» – значит вырастет. – Как маленькому, объяснял ахсун, стараясь не язвить. Под конец сдержаться не удалось: – Мои поздравления, мой эрреай, у вас родится дочь, которая унаследует ваш дар и будет признана Стихией.
– Поздравления? Ты издеваешься?! – вновь озверел Камиль, причём настолько, что случилась частичная трансформация. – Дочь? Да ещё признанная Стихией? Я не допущу этого!
Ахсун пожал плечами и поспешил удалиться, пока Повелитель громил собственный дворец. Он своё дело сделал – передал волю богов и даже растолковал её. Частично. То, что эрреай не пожелал узнать расшифровку второй части, уже не его проблемы. Дальше всё зависит от Камиля. Но что-то ему подсказывало: предсказание сбудется.
Ардай Шха’рэль. Столица.
Эмра Калисса мин Эн-Нари аль Камиль Шха’рэль
– Эмра! Срочное донесение! – пробасили за дверью, выдернув из сна.
А снилось мне приятное: что я никому не нужна и нет необходимости куда-либо торопиться. Эх, мечты-мечты…
– Сколько сейчас, Агзаль? – не открывая глаз, обратилась к верному валихаю, который наверняка уже находился на своём посту.
– На исходе шестой саах после рассвета, эмра, – незамедлительно ответил демон.
Я застонала: легла-то всего четыре сааха назад!
– Меня нет. – Слова приглушили подушки, в которые я зарылась с головой.
– Но, эмра… – пробасили растерянно.
– Подождите в зале собраний. – Вежливо попросил Агзаль.
Гонец не стал возмущаться и, судя по затихающему звуку шагов, ушёл. Я мысленно хмыкнула: спорить с Агзалем, совмещавшим обязанности моего личного валихая и арсуна, было весьма чревато. В следующий раз может не пустить во дворец, заставив ожидать на его задворках, даже если начнётся буря.
– Калисса, – мягко протянули где-то у меня над головой.
– Не мешай, я сплю.
– Как ты можешь спать, если разговариваешь со мной?
– Может, я во сне говорю. – Проворчала, понимая, что Агзаль всё равно не отвяжется. Такие «беседы» происходили у нас с завидной регулярностью.
– Не знал. – Хохотнул он. – Впредь буду внимательнее.
– Ты не уйдёшь? – вздохнула я.
– Нет.
– Почему? – спросила без надежды. На самом деле я просто тянула время, чтобы полежать подольше. Вставать придётся в любом случае – я уже проснулась, а привычки оставлять срочные дела не имею.
– Потому что у границы с Лаиххаром что-то произошло.
Вся сонливость мгновенно слетела. Я резко села и требовательно воззрилась на своего валихая.
– Что же ты молчал?! – на язык так и просились ругательства.
– Эмра изволила отдыхать. – Невозмутимо произнёс Агзаль.
– Я буду через десять дахи.
Валихай кивнул и покинул мою опочивальню. Я же принялась одеваться и приводить себя в порядок, ругаясь на всё и вся. Уже не помню, когда удавалось поспать всласть!
Я ворвалась в зал собраний, почти уложившись по времени. Однако лицо у посланника было таким, будто те десять дахи, что меня не было, были равны саахам.
– Слушаю.
– Прекрасная эмра…
– Можно сразу к делу? – перебила я, не желая выслушивать бесполезный поток слов. Не для того пожертвовала сном.
– Как прикажете. – Беспрекословно повиновался демон и начал рассказывать.
Ардай Шха’рэль
Спустя двадцать дахи, я стояла у разрушенного селения. Агзаль руководил своими подчинёнными, захваченными с собой по моему приказу, и не забывал время от времени проверять, в порядке ли я.
А я… я была растеряна и зла от того, что не понимала, как это произошло. Смотрела и не верила.
Ирн – большое селение, где ещё позавчера было почти две сотни домов. Сейчас от них частично остались основание да стены – всё остальное было разрушено и разбросано бурей. Кое-где виднелись ковры, сундуки, ткани, различная утварь – побитая или потрескавшаяся, в разной степени скрытые песком.
И не переставала задавать себе вопрос: как это могло произойти? Я не почувствовала приближения бури! Это… это просто невозможно! За последние пятьдесят восемь лет я не пропустила ни одной!
И всё же…
Ирнайская степь. Здесь выращиваются хифаты – огромные сочные плоды, содержащие большое количество жидкости и прекрасно утолявшие жажду. А толстую оранжевую кожуру с зелёными прожилками перерабатывали и использовали как ценное лекарство. Но хифат – очень капризен, растёт медленно, плодоносить начинает после шести лет. И растёт он исключительно здесь, в степи, где пускает корни глубоко под землю. Сколько времени и труда нужно для того, чтобы вырастить один такой куст?..
И огромная роща практически уничтожена – многие деревья повалены или сломаны, засыпаны песком. Мы ведь одни из крупных поставщиков хифат… А жители Ирна? Им нужен кров, еда и… поддержка. Им нужно знать, что их не бросят, помогут.
– Эмра?
Агзаль. Как всегда подкрался незаметно.
Я повернула голову, внимательно посмотрела на него. Кажется, он понял без слов.
– Проследи, чтобы никто не подходил ко мне ближе, чем на тридцать хатов.
– Понял, эмра. – Слегка поклонился Агзаль.
Высокая, массивная и при этом удивительно гибкая для своих пропорций, фигура демона быстро удалилась, чтобы раздать новые приказы своим подчинённым.
Я потянулась к Стихии, призывая её. Проще всего это делать с закрытыми глазами, так как мысленно гораздо легче представлять и выстраивать нужные мне структуры. Стихия отозвалась слабо, едва слышно. Странно.
Вытянула левую руку перед собой ладонью вниз. Стихия послушно выполнила мой приказ: песчинки потекли слабым ручейком ко мне, собираясь напротив раскрытой ладони. Вскоре песка набралось достаточно, чтобы можно было что-то делать.
Зачерпнув левой рукой горсть песка, мысленно представила хифат и начала формировать похожее в пространстве. Вскоре в воздухе завис песчаный шарик кривоватой формы. Всё ещё удерживая левую руку вытянутой, правой сделала жест, будто выбрасываю вверх горсть песка. Стихия послушно повторила за мной, рассыпав по воздуху сотни песчинок. В тот же момент вскинула левую ладонь, будто останавливая кого-то. Песчинки зависли, не смея ослушаться.
Сосредоточься. Необходимо сосредоточиться на песчинках. А замет пропустить Стихию через себя. И тогда она расскажет мне всё, раскроет секреты и покажет то, что было с момента рождения этих песчинок.
Перед глазами проносится вихрь из картинок, звуков, запахов. Его сложно удержать, но мне необходимо вычленить что-то одно, иначе мозг не выдержит такой перегрузки. Главное, чтобы кровь носом не пошла – это отвлекает.
Когда я смогла наконец-то выбрать то, что мне необходимо, меня начало пошатывать. Стихию сложно удержать, как и заставить подчиниться. И такие фокусы, как сейчас, требуют огромных энергетических затрат. Инициированным Повелителям проще – «общение» со Стихией проходит для них наименее болезненно, быстрее и гораздо легче. Мне же приходится прилагать огромные усилия, чтобы получилось хоть что-то – я всего лишь эмра, а не всемогущая эрреайя.
Остановить вихрь воспоминаний, что хранил в себе песок, было очень сложно. Каждая песчинка хранила какой-то отрывок, обрезок истории, и я пыталась составить из них цельную картину. К сожалению, остались только ощущения. Но и их было вполне достаточно для того, чтобы убедиться – Ирн уничтожен Силой. Мощной, неудержимой и… контролируемой. И сделал это кто-то очень сильный – другой не выдержал бы такого, не смог без ущерба для собственного организма, пропустить через себя столько Силы и остаться в живых.
Больше необходимости в Стихии не было, и я выбросила весь песок, что держала в ладони левой руки, в воздух, заставив замереть. Необходимо вернуть каждую песчинку на место – Стихия капризна, она не выносит пренебрежения. Проще задобрить её, лишний раз показать своё уважение, чтобы в следующий раз не бороться с ней за превосходство и не тратить время впустую. Правой рукой выбросила ещё одну, воображаемую горсть, и песчинки отправились по воздуху на свои места. Стихия благодарно откликнулась.
Дело сделано.
Медленно открыла глаза, глубоко вдохнула. Как же тяжело совершать подобные действия. После ритуала Признания Стихия становится неотделимой частью Повелителей, забирает частичку нашего себе - энергию, силу, жизнь... В обмен они приобретают могущество. Но пока я не стала эрреайей, работа со Стихией для меня очень тяжела: меня шатало, подташнивало, руки потряхивало, слегка знобило, и вместе с тем я испытывала голод. Сейчас поесть бы да поспать, чтобы восстановиться… Нет. Сперва разберусь с жителями Ирна.
– Агзаль, – голос подвёл и, прокашлявшись, я вновь позвала верного валихая.
Он откликнулся быстро – и двух дахи не прошло, хотя, по моим ощущениям, был где-то на другом конце селения.
– Я здесь, эмра, – слова приглушили взмахи крыльев. Вот и весь секрет.
– Докладывай.
Демон слегка поклонился, сложил крылья и начал рассказывать:
– Со слов жителей, буря пришла с запада. Ни нарги, ни килахи не подавали признаков беспокойства до последнего. Потом будто бы взбесились и пытались вырваться и спрятаться. Небо, как говорят, было чистым, день – безветренный. А потом вдруг потемнело… почти все колодцы уничтожены… уцелело меньше десятка домов…
Я отстранённо слушала Агзаля и думала. Всё выходило именно так, как предполагала. Бури не начинаются внезапно, «из ничего». Их нельзя не почувствовать. И если я ещё могла ошибиться, то животные должны были почуять её приход за два-три сааха, а жители Ирна – успеть подготовиться. Но этого не произошло, а значит, буря была ненастоящей, её кто-то создал. И здесь у меня два варианта объяснений. Будем, надеяться, всё не так плохо, как кажется.
– Пострадавшие? – хрипло осведомилась я.
– Пострадавших меньше, чем ожидалось. Шесть семей лишились кормильцев. Ещё у двенадцати серьёзно ранены мужчины. Двое детей пропали, мы их уже ищем. Остальные сильно напуганы. Нужно чуть больше времени, чтобы избежать ошибок в оценке потерь и разрушений…
– Хорошо. Оставь подчинённых здесь, пусть пришлют доклад, как закончат. Я пришлю сейитов в помощь.
– Слушаюсь, эмра.
– И поторопись. Мы возвращаемся. Переходом. Открою сама.
При мысли о переходе стало дурно, к горлу подступила желчь. Я поморщилась.
– Эмра?
– Я в порядке. Как вернёмся, проследи, чтобы никто меня не беспокоил хотя бы два сааха, иначе…
– Понял, эмра. – Бодро отправился раздавать приказы Агзаль.
Я лишь хмыкнула. За шесть десятков лет с хвостиком демон был обречён изучить мои привычки вдоль и поперёк.
Когда Агзаль вернулся, я вновь воззвала к Стихии. Она указала направление, где находился мерун. Валихай молчаливо следовал за мной, готовый, наверное, в любой момент подхватить меня, если вдруг решу свалиться в обморок. Я презрительно хмыкнула, и демон прекратил давить на меня своей заботой вплоть до того момента, как мы оказались во дворце.
А потом ноги внезапно подкосились, и до постели меня уже несли.
Ардай Шха’рэль
100 лет назад
Эн-Нари
Зал Собраний был полон. Присутствовали почти все санджины, пяток самых уважаемых сейитов и даже сариф столицы. Все были взбудоражены: пески Афат Алли, ранее сдерживаемые многими поколениями Повелителей, вдруг начали движение на юг. Наблюдения показали: пески стремительно набирают скорость, и санджины справедливо опасались, что, через каких-то полторы эмани, Эн-Нари будет погребён вместе с его жителями.
Пролог
110 лет назад
Эрреай был в бешенстве.
Стихия, повинуясь хозяину, бесновалась вместе с ним, сдирая со стен полупрозрачные занавеси, разделявшие отдыхальню Повелителя на несколько частей, и разрывая в клочья. Звенела посуда, разбиваясь о стены и пол. Сладкие фрукты – большая ценность в последнее время – превращались в кашу под давлением Стихии. Некогда красивый с причудливой росписью столик был превращён в щепки. Вода в купальне давно смешалась с песком и расплескалась, залив пол, который напоминал теперь песчаный берег моря.
Многочисленная прислуга боялась проходить мимо крыла эрреайя, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. Васэи, получив разрешение арсуна, с радостным облегчением покинули свои посты. Даже дражайшая супруга Повелителя не покидала своей половины, пережидая его буйство. Впрочем, за последние годы нрав эрреайя заметно испортился, и в приступе ярости он мог натворить таких дел, что разгребать их приходилось очень долго.
Раньше усмирить Камиля могли родители – эрреай Сакхр и его супруга Ламия. Однако это было так давно, что казалось уже вымыслом. Юная Мэйса, ставшая женой эрреайя не далее, как шахрин назад, ещё не научилась искусству укрощения гнева мужчины, потому смиренно ожидала, когда Камиль успокоится и позовёт её, или придёт сам. А это, без сомнений, произойдёт. Может, не скоро, но попадаться на глаза мужу Мэйса пока боялась.
Единственный, кто не бежал в страхе от эрреайя – немолодой демон, словно застывший статуей у самого входа в отдыхальню. Он был высок и худощав для своего роста. Волосы его уже начали седеть, что говорило о весьма почтенном возрасте: как правило, старение наступало медленно, но после восьмисот лет резко наращивало темп, через какие-то полтора десятка превращая самых крепких демонов в дряхлых стариков.
Ахсун стоял прямо, будто не было резких порывов ветра, несущих с собой пыль и песок, оседавших в его волосах, короткой бородке, складках одежды. Разве что щурил свои жуткие, слегка светящиеся, неестественно светлые глаза, на которых с трудом можно было рассмотреть зрачок. Он оставался невозмутимым, когда Камиль начал угрожать немедленной расправой, требуя забрать свои слова обратно и сказать правду. Но тот сказал, что от него не зависит, какой будет судьба, и твёрдо повторил: «Я лишь проводник богов, передаю то, что они мне откроют». Избранники богов, такие как ахсун, надёжно защищены от любого проявления Силы, кроме той, что обладают подобные ему, потому можно было не бояться Камиля и его гнева.
Эрреай презрительно фыркнул:
– И что же они тебе «открыли»?
Жуткие глаза ахсуна подёрнулись дымкой, Стихия, бесновавшаяся по приказу Камиля, внезапно затихла. И в этой пугающей тишине прозвучал леденящий кровь и душу голос:
– Семя твоё даст жизнь цветку, что распустится в пустыне. И через дитя бури свершится над тобой суд. Стихия мне свидетель и тебе судья.
Ахсун покачнулся, но устоял. Быть проводником для богов – дело нелёгкое, а иногда и вовсе опасное – чем тобой управляют, тем быстрее истощается тело.
– И что, – просипел неуверенный голос эрреайя, – это значит?
Ахсун, бросив взгляд на отошедшего от шока Камиля, мысленно скривился. Никакого почтения или чувства меры, в этом весь их Повелитель. И за что боги наказали их так?
– Вы просили предсказание, я его сделал. – Ровно отозвался ахсун, не горя желанием помогать тому, кто с завидной регулярностью вызывает недовольство богов.
– Варрагово гнездовье! – ругнулся Камиль, и на лице ахсуна на мгновение промелькнула гримаса отвращения. – Неужели это так сложно? – видя, что вопрос не возымел эффекта, эрреай решил зайти с другой стороны. – Насколько я помню, в твои прямые обязанности входит толкование предсказаний. Или хочешь навлечь на ардай гнев богов? – жёстко закончил он.
Ахсун, уже собиравшийся покинуть дворец Повелителя, замер. Уж кого-кого, а Камиля ему в этом не переплюнуть. Впрочем, раз эрреай так жаждет получить разъяснения, он предоставит их.
– «Цветок» – это дочь. «Распустится» – значит вырастет. – Как маленькому, объяснял ахсун, стараясь не язвить. Под конец сдержаться не удалось: – Мои поздравления, мой эрреай, у вас родится дочь, которая унаследует ваш дар и будет признана Стихией.
– Поздравления? Ты издеваешься?! – вновь озверел Камиль, причём настолько, что случилась частичная трансформация. – Дочь? Да ещё признанная Стихией? Я не допущу этого!
Ахсун пожал плечами и поспешил удалиться, пока Повелитель громил собственный дворец. Он своё дело сделал – передал волю богов и даже растолковал её. Частично. То, что эрреай не пожелал узнать расшифровку второй части, уже не его проблемы. Дальше всё зависит от Камиля. Но что-то ему подсказывало: предсказание сбудется.
***
Ардай Шха’рэль. Столица.
Эмра Калисса мин Эн-Нари аль Камиль Шха’рэль
– Эмра! Срочное донесение! – пробасили за дверью, выдернув из сна.
А снилось мне приятное: что я никому не нужна и нет необходимости куда-либо торопиться. Эх, мечты-мечты…
– Сколько сейчас, Агзаль? – не открывая глаз, обратилась к верному валихаю, который наверняка уже находился на своём посту.
– На исходе шестой саах после рассвета, эмра, – незамедлительно ответил демон.
Я застонала: легла-то всего четыре сааха назад!
– Меня нет. – Слова приглушили подушки, в которые я зарылась с головой.
– Но, эмра… – пробасили растерянно.
– Подождите в зале собраний. – Вежливо попросил Агзаль.
Гонец не стал возмущаться и, судя по затихающему звуку шагов, ушёл. Я мысленно хмыкнула: спорить с Агзалем, совмещавшим обязанности моего личного валихая и арсуна, было весьма чревато. В следующий раз может не пустить во дворец, заставив ожидать на его задворках, даже если начнётся буря.
– Калисса, – мягко протянули где-то у меня над головой.
– Не мешай, я сплю.
– Как ты можешь спать, если разговариваешь со мной?
– Может, я во сне говорю. – Проворчала, понимая, что Агзаль всё равно не отвяжется. Такие «беседы» происходили у нас с завидной регулярностью.
– Не знал. – Хохотнул он. – Впредь буду внимательнее.
– Ты не уйдёшь? – вздохнула я.
– Нет.
– Почему? – спросила без надежды. На самом деле я просто тянула время, чтобы полежать подольше. Вставать придётся в любом случае – я уже проснулась, а привычки оставлять срочные дела не имею.
– Потому что у границы с Лаиххаром что-то произошло.
Вся сонливость мгновенно слетела. Я резко села и требовательно воззрилась на своего валихая.
– Что же ты молчал?! – на язык так и просились ругательства.
– Эмра изволила отдыхать. – Невозмутимо произнёс Агзаль.
– Я буду через десять дахи.
Валихай кивнул и покинул мою опочивальню. Я же принялась одеваться и приводить себя в порядок, ругаясь на всё и вся. Уже не помню, когда удавалось поспать всласть!
Я ворвалась в зал собраний, почти уложившись по времени. Однако лицо у посланника было таким, будто те десять дахи, что меня не было, были равны саахам.
– Слушаю.
– Прекрасная эмра…
– Можно сразу к делу? – перебила я, не желая выслушивать бесполезный поток слов. Не для того пожертвовала сном.
– Как прикажете. – Беспрекословно повиновался демон и начал рассказывать.
***
Ардай Шха’рэль
Спустя двадцать дахи, я стояла у разрушенного селения. Агзаль руководил своими подчинёнными, захваченными с собой по моему приказу, и не забывал время от времени проверять, в порядке ли я.
А я… я была растеряна и зла от того, что не понимала, как это произошло. Смотрела и не верила.
Ирн – большое селение, где ещё позавчера было почти две сотни домов. Сейчас от них частично остались основание да стены – всё остальное было разрушено и разбросано бурей. Кое-где виднелись ковры, сундуки, ткани, различная утварь – побитая или потрескавшаяся, в разной степени скрытые песком.
И не переставала задавать себе вопрос: как это могло произойти? Я не почувствовала приближения бури! Это… это просто невозможно! За последние пятьдесят восемь лет я не пропустила ни одной!
И всё же…
Ирнайская степь. Здесь выращиваются хифаты – огромные сочные плоды, содержащие большое количество жидкости и прекрасно утолявшие жажду. А толстую оранжевую кожуру с зелёными прожилками перерабатывали и использовали как ценное лекарство. Но хифат – очень капризен, растёт медленно, плодоносить начинает после шести лет. И растёт он исключительно здесь, в степи, где пускает корни глубоко под землю. Сколько времени и труда нужно для того, чтобы вырастить один такой куст?..
И огромная роща практически уничтожена – многие деревья повалены или сломаны, засыпаны песком. Мы ведь одни из крупных поставщиков хифат… А жители Ирна? Им нужен кров, еда и… поддержка. Им нужно знать, что их не бросят, помогут.
– Эмра?
Агзаль. Как всегда подкрался незаметно.
Я повернула голову, внимательно посмотрела на него. Кажется, он понял без слов.
– Проследи, чтобы никто не подходил ко мне ближе, чем на тридцать хатов.
– Понял, эмра. – Слегка поклонился Агзаль.
Высокая, массивная и при этом удивительно гибкая для своих пропорций, фигура демона быстро удалилась, чтобы раздать новые приказы своим подчинённым.
Я потянулась к Стихии, призывая её. Проще всего это делать с закрытыми глазами, так как мысленно гораздо легче представлять и выстраивать нужные мне структуры. Стихия отозвалась слабо, едва слышно. Странно.
Вытянула левую руку перед собой ладонью вниз. Стихия послушно выполнила мой приказ: песчинки потекли слабым ручейком ко мне, собираясь напротив раскрытой ладони. Вскоре песка набралось достаточно, чтобы можно было что-то делать.
Зачерпнув левой рукой горсть песка, мысленно представила хифат и начала формировать похожее в пространстве. Вскоре в воздухе завис песчаный шарик кривоватой формы. Всё ещё удерживая левую руку вытянутой, правой сделала жест, будто выбрасываю вверх горсть песка. Стихия послушно повторила за мной, рассыпав по воздуху сотни песчинок. В тот же момент вскинула левую ладонь, будто останавливая кого-то. Песчинки зависли, не смея ослушаться.
Сосредоточься. Необходимо сосредоточиться на песчинках. А замет пропустить Стихию через себя. И тогда она расскажет мне всё, раскроет секреты и покажет то, что было с момента рождения этих песчинок.
Перед глазами проносится вихрь из картинок, звуков, запахов. Его сложно удержать, но мне необходимо вычленить что-то одно, иначе мозг не выдержит такой перегрузки. Главное, чтобы кровь носом не пошла – это отвлекает.
Когда я смогла наконец-то выбрать то, что мне необходимо, меня начало пошатывать. Стихию сложно удержать, как и заставить подчиниться. И такие фокусы, как сейчас, требуют огромных энергетических затрат. Инициированным Повелителям проще – «общение» со Стихией проходит для них наименее болезненно, быстрее и гораздо легче. Мне же приходится прилагать огромные усилия, чтобы получилось хоть что-то – я всего лишь эмра, а не всемогущая эрреайя.
Остановить вихрь воспоминаний, что хранил в себе песок, было очень сложно. Каждая песчинка хранила какой-то отрывок, обрезок истории, и я пыталась составить из них цельную картину. К сожалению, остались только ощущения. Но и их было вполне достаточно для того, чтобы убедиться – Ирн уничтожен Силой. Мощной, неудержимой и… контролируемой. И сделал это кто-то очень сильный – другой не выдержал бы такого, не смог без ущерба для собственного организма, пропустить через себя столько Силы и остаться в живых.
Больше необходимости в Стихии не было, и я выбросила весь песок, что держала в ладони левой руки, в воздух, заставив замереть. Необходимо вернуть каждую песчинку на место – Стихия капризна, она не выносит пренебрежения. Проще задобрить её, лишний раз показать своё уважение, чтобы в следующий раз не бороться с ней за превосходство и не тратить время впустую. Правой рукой выбросила ещё одну, воображаемую горсть, и песчинки отправились по воздуху на свои места. Стихия благодарно откликнулась.
Дело сделано.
Медленно открыла глаза, глубоко вдохнула. Как же тяжело совершать подобные действия. После ритуала Признания Стихия становится неотделимой частью Повелителей, забирает частичку нашего себе - энергию, силу, жизнь... В обмен они приобретают могущество. Но пока я не стала эрреайей, работа со Стихией для меня очень тяжела: меня шатало, подташнивало, руки потряхивало, слегка знобило, и вместе с тем я испытывала голод. Сейчас поесть бы да поспать, чтобы восстановиться… Нет. Сперва разберусь с жителями Ирна.
– Агзаль, – голос подвёл и, прокашлявшись, я вновь позвала верного валихая.
Он откликнулся быстро – и двух дахи не прошло, хотя, по моим ощущениям, был где-то на другом конце селения.
– Я здесь, эмра, – слова приглушили взмахи крыльев. Вот и весь секрет.
– Докладывай.
Демон слегка поклонился, сложил крылья и начал рассказывать:
– Со слов жителей, буря пришла с запада. Ни нарги, ни килахи не подавали признаков беспокойства до последнего. Потом будто бы взбесились и пытались вырваться и спрятаться. Небо, как говорят, было чистым, день – безветренный. А потом вдруг потемнело… почти все колодцы уничтожены… уцелело меньше десятка домов…
Я отстранённо слушала Агзаля и думала. Всё выходило именно так, как предполагала. Бури не начинаются внезапно, «из ничего». Их нельзя не почувствовать. И если я ещё могла ошибиться, то животные должны были почуять её приход за два-три сааха, а жители Ирна – успеть подготовиться. Но этого не произошло, а значит, буря была ненастоящей, её кто-то создал. И здесь у меня два варианта объяснений. Будем, надеяться, всё не так плохо, как кажется.
– Пострадавшие? – хрипло осведомилась я.
– Пострадавших меньше, чем ожидалось. Шесть семей лишились кормильцев. Ещё у двенадцати серьёзно ранены мужчины. Двое детей пропали, мы их уже ищем. Остальные сильно напуганы. Нужно чуть больше времени, чтобы избежать ошибок в оценке потерь и разрушений…
– Хорошо. Оставь подчинённых здесь, пусть пришлют доклад, как закончат. Я пришлю сейитов в помощь.
– Слушаюсь, эмра.
– И поторопись. Мы возвращаемся. Переходом. Открою сама.
При мысли о переходе стало дурно, к горлу подступила желчь. Я поморщилась.
– Эмра?
– Я в порядке. Как вернёмся, проследи, чтобы никто меня не беспокоил хотя бы два сааха, иначе…
– Понял, эмра. – Бодро отправился раздавать приказы Агзаль.
Я лишь хмыкнула. За шесть десятков лет с хвостиком демон был обречён изучить мои привычки вдоль и поперёк.
Когда Агзаль вернулся, я вновь воззвала к Стихии. Она указала направление, где находился мерун. Валихай молчаливо следовал за мной, готовый, наверное, в любой момент подхватить меня, если вдруг решу свалиться в обморок. Я презрительно хмыкнула, и демон прекратил давить на меня своей заботой вплоть до того момента, как мы оказались во дворце.
А потом ноги внезапно подкосились, и до постели меня уже несли.
***
Ардай Шха’рэль
100 лет назад
Эн-Нари
Зал Собраний был полон. Присутствовали почти все санджины, пяток самых уважаемых сейитов и даже сариф столицы. Все были взбудоражены: пески Афат Алли, ранее сдерживаемые многими поколениями Повелителей, вдруг начали движение на юг. Наблюдения показали: пески стремительно набирают скорость, и санджины справедливо опасались, что, через каких-то полторы эмани, Эн-Нари будет погребён вместе с его жителями.
