Когда меня запихивали в багажник минивэна, то головой о борт приложили намеренно, я в этом почти абсолютно уверен. Крышка захлопнулась, неуловимо напомнив удар молотка в суде перед вынесением приговора. Затем послышались ещё два звенящих хлопка – закрылись дверцы, и почти сразу же завёлся мотор.
В багажнике было душно, и холщовый мешок надетый на голову дышать нисколько не помогал. Ровно, как и кляп, видимо, прихваченный ими из моего же ночного клуба, который мы сейчас столь спешно покидали. В этом возможно было только мычать неразборчиво, но какой в этом смысл? Мотор ревёт, машина мчит неизвестно где, никто меня не услышит… кроме разве что этих двоих.
По этому я просто обреченно думал что вот этот день и настал. С самого начала было понятно что он придёт. В последнее время особенно, после того как Катца снял неизвестный снайпер прямо в его же офисе, а у Вайсмана взломали буквально все его счета, как раз пока он с помпой отмечал свой юбилей.
Я знал что вскорости они придут и за мной.
И был прав.
Куда мы едем, интересно? В доки? Они поставят меня ногами в таз, зальют гипсом и выбросят в залив, как в фильмах про мафию столетней давности? Или мы за город, в лес, и там меня тихо пристрелят и прикопают там же. Или еще куда?
Проклятие, как жить-то охота … Бог? Боженька? Ты меня слышишь? Я тут подумал и решил что готов покаяться в грехах. Хочешь, половину состояния отдам на благотворительность?
Машина куда-то свернула и сбавила скорость.
Ой-ей…
Боженька, я передумал! Всё состояние на благотворительность! Приютам и в фонды помощи больным деткам, их же так много, бедных маленьких больных деток… Боженька, слышишь? А то если меня сейчас убьют то все бабки прикарманит бывшая жена, и уж она то точно спустит их на курорты и цацки!
Это мы что, остановились? Уже? Почему так быстро? Не могли меня подальше отвезти, чтоб ехать спокойно еще часа четыре??
Голоса. Открылись и вновь закрылись дверцы…
… Боженька! Я сам уйду в монастырь, только спаси! Идут же, ну! Боженька! Боженька, не молчи на меня! Эй! Я же каюсь! Тебе ж вроде нравятся грешники которые, раскаиваются, да?
Чьи-то руки грубо выволокли меня из багажника, сильные и крупные. А затем закинули на плечо, как мешок с мукой, и потащили куда-то, ничего не говоря.
Я обреченно слышал шум прибоя, отмечая про себя, что если б выбирать – то лучше пусть бы застрелили. Это быстрее и не так страшно, как тонуть.
Однако скрипнула дверь склада, и послышался гомон множества голосов. Злорадных. Потешающихся. Предвкушающих расправу.
Боженька, мне кажется, или в воздухе запахло линчеванием? Боженька, я передумал, пусть лучше утопят. Линчевание – это уже перебор.
Меня сбросили на пол, а затем грубо подняли. Стянули с головы мешок.
Вот же ж… Плохо дело.
Рабочие. Злые такие работяги, в спецовках с моего же завода… стоп, погодите. Это не те которых сократили в прошлом месяце случайно? То есть как – сократили… и уволили по собственному желанию, в добровольно-принудительном порядке.
Парочка из них, особо крупные, стоят рядом, как два стража. А передо мной…
…оп, а вот этих троих я явно не знаю. Один в видавших виды джинсах и кожаной косухе, больше смахивает на байкера, чем то очень смутно знакомый. Второй – в потрёпанном камуфляже и с кибернетическим протезом руки, явно бывший военный, в руках пистолет. Третий, самый младший, лет едва ли двадцати лет от роду, ничем не отличался бы от своих сверстников – толстовка, штаны с множеством карманов – как бы не снайперская винтовка у него за спиной.
Я невольно помянул про себя покойного Катца.
- О. Глеб Николаевич. Рад что вы таки почтили нас своим присутствием, - насмешливо произнёс байкер, небрежно облокачиваясь на стоящий за его спиной ящик.
- Что вам от меня надо? – осторожно поинтересовался я, стараясь говорить как можно спокойнее. Не вышло – голос дрожал. А чего бы он не дрожал, страшно же! И эти канистры, и эти покрышки, в кучу сваленные, и эти явно маргинальные сукины дети, возомнившие себя, видимо, не то «лигой справедливости», не то святыми из трущоб.
- Уже ничего, Глеб Николаевич, - моё имя-отчество из его уст звучало с небрежной издёвкой. Проклятие, где я мог видеть этого подонка? - Вы всё что могли уже сделали. Лучшего от вас никто не ждёт. Так что давайте, молитесь об отпущении грехов Господу вашему Зелёному Баксу, и Фондовому Рынку, пророку его. Аминь.
- Спаси и сохрани, - откликнулись мои бывшие сотрудники.
- Мужики… Не надо… Ну погорячились… все… кризис ведь… мировой… экономический… эй, да я ведь даже зарплату вам выплатил! Что вы делаете! Выпустите!!
Здоровенный детина, который, видимо, меня и притащил, молча надел на меня первую автомобильную покрышку. Я на мгновение потерял дар речи.
Они же не собираются….
Собираются. В канистрах наверняка бензин. Явно не мой BMW они им заправлять будут…
Солдатик с кибернетической рукой повернулся к парню в косухе.
- Слушай, Логин, зачем нам эта долгая показательная возня? Давай пристрелим и дело с концом.
- Не, Дэн, ни в этот раз, - как то излишне кровожадно ответил тот. – Я хочу чтоб это было долго…
«Логин»?
Меня как громом поразило.
- Л-логинов? Вася Логинов?
Вот теперь все сошлось окончательно, хотя припоминалось уже с трудом. Кто бы знал... Я ведь и забыл уже как двадцать лет назад отжал помещение под своё первое казино у Тимохи Логинова, бывшего сокурсника, который вместе с семьёй держал там автомастерскую. И жил, как раз этажом выше.
Помню Тимкино лицо когда мы пришли тогда. Вроде ж крышивали его, вроде ж чинились там же, по дружбе со скидкой, а тут... Меня сначала даже совесть грызла. Немного. И пацаненка перепуганного тоже помню. Помню, потому что первые такие были. Потом-то учет никто не вел. А что делать? Всем надо как-то жить…
Ох, знал бы — лучше б пристрелил...
- Вася? Васечка... Вот значит как... Как папенька твой поживает?
- Хорошо поживает, и тебя, упыря, переживёт, - холодно ответил Вася, пока работяги одно за другим надевали на меня покрышки, словно на детскую пирамидку.
Да уж, теперь точно переживёт.
- Васечка… Васечка, стой, остановись, не делай этого, не дай им сделать это, только не бензин! – ноги подкосились и я невольно упал на колени. Плевать насколько это унизительно, жить хотелось даже сильнее чем во время памятной перестрелки в 2030ом, в годину молодости и беззакония, когда ходить банда на банду было ещё в порядке вещей. – Васенька, останови их, умоляю! Я заплачу! Всем компенсацию за сокращение, в размере трёх заработных плат!
- Пяти! – рыкнул тот, здоровый, одевая на меня последнюю шину.
- Пяти! – покладисто согласился я, почувствовав что дело пошло. - У меня деньги есть, а если вы меня убьете, то их унаследует моя бывшая, и чёрта с два вы чего получите! А я… я всё компенсирую! Клянусь!
- Брешет, - проницательно заметил Дэн. – Давайте бензин.
Я с ужасом почувствовал что струйка едко пахнущего горючего полилась мне за шиворот.
- Вась… Мужики… Не надо, пожалуйста, Христом Богом прошу, не надо! Всё что хотите, мужики, всё что хотите! И не сдам вас, клянусь, не сдам! Отпустите… Любую сумму назовите… Мужики…
- Любую, говоришь? – Вася неспешно подошёл, явно мотая нервы, и у меня перед носом появилась какая-то бумага. Я с надеждой всмотрелся в текст, но понять написанное не успел.
Над складом пронёсся звонкий девичий голосок.
- Вася, погоди!
Вася перевёл взгляд на вход в склады, и я не вольно сделал то же самое. Зря. Сердце вмиг ушло куда-то в пятки.
- Аня?
- Папа? – удивлённо отозвалась моя собственная дочь, снимая мотоциклетный шлем.
- Аня, это что за новости? Ты что, на мотоцикле разъезжаешь по городу? Кто тебе позволил?
Анна едва не задохнулась от возмущения.
- Ты не поздновато ли решил меня воспитывать, а?
- О. Привет, солнышко, - дружелюбно ответил Вася. – Ты как раз вовремя.
- Да я вижу, - ответила моя Аннушка, в некотором шоке рассматривая развернувшуюся перед собой сцену. – Вась… Ребят… слушайте, может не надо жечь?
- Тебе его что, жалко? - недовольно поморщился Вася. - Он вот в свое время вас с мамой не пожалел.
- Да, но Вась... все равно не надо. Отец всё-таки, какой уж ни есть.
- Мы как раз обсуждали этот момент, да, Глеб Николаевич?
Мне в лицо снова ткнули бумагами. Запах бензина и близость расправы сводили с ума. Глаза слезились, но на сей раз текст я разобрал. А разобрав едва не утратил дар речи.
- Логинов, ты охренел вконец? Всю мою долю в корпорации переписать? На тебя?!
- Зачем же на меня? – пожал плечами Вася. – На Анну, вполне себе законная наследница.
- И что Аня будет делать с таким огромным бизнесом? – в ужасе спросил я, напрочь забыв что вообще-то моей жизни всё ещё угрожает не иллюзорное линчевание. - Бизнесом, который я создавал вот этими руками!
Я на эмоциях попытался взмахнуть этими самыми руками, но покрышки напомнили о себе.
- А это уже не ваша забота, - ответил Дэн, становясь рядом с товарищем и закуривая. Вид зажигалки здорово охладил мой пыл. – Можете считать это процентами с невыплаченных алиментов.
- Однако если вас не устраивает такой вариант, то мы можем вернуться к предыдущему, - мягко напомнил Логинов.
Всё что я мог, это кинуть умоляющий взгляд на Аню.
- Аня, дуреха, какого ж… как ты могла спутаться с этим… этими людьми?!
Дочь ничего не ответила. А с меня в это время сняли две верхние покрышки так, чтоб освободить руки.
Со странным чувством облегчения и горечи, я подписывал всю эту кучу бумаг, форм и бланков, с досадой отметив про себя что составлявший их юрист знал свое дело. Подкопаться было не к чему. Стало быть, готовились они к этому основательно. И давно. Проклятые сукины дети, чтоб их всех...
- А печати у меня с собой нет, - сказал я, трясущейся рукой возвращая ручку.
- Ничего, у нас она есть, - "успокоил" Вася.
Я выругался про себя.
- И... что теперь? Вы обещали оставить меня в живых.
- Обещали, - сказал Дэн. – Мы ж не звери какие. Так что можешь отправляться замаливать грехи. Самое время.
Я успел было подумать что где-то тут есть подвох, но мощный удар по затылку просто выключил мое сознание.
Сколько я так провалялся – не знаю.
А очнулся уже в келье, под бдительным присмотром отца Арсения, поздравляющим меня с таким верным решением принять постриг.
«Можешь не благодарить!» - насмешливо ответил Боженька.
БОНУСНОЕ: Не случайная встреча.
Телефон зазвонил снова.
Опять Дима.
Не возьму, пошёл он... Знаю я все что он мне скажет. Что, как и что мне за это будет.
Или уже не будет, если точнее. Не могу больше его слышать. Ни в эти последние минуты.
Полночь. Горбатый мост. Небо чёрное, звездное. Бесчисленные огни фонарей, окон и рекламных щитов отражаются в водах реки. Наш шумный мегаполис моторами и сиренами, живёт своей жизнью. Ему, как и припозднившимся прохожим, нет до меня дела.
Звонок телефона шумит раздражающим фоном.
Пусть. Пусть уже делает что хочет. Пусть присвоит уже себе мою квартиру, пусть притащит туда другую девку, уже все равно.
Еще немного, и это перестанет меня беспокоить. Ещё чуть-чуть, и это будет уже не важно.
Я подошла к перилам.
Высоко. Вода ледяная. Должно выйти. Сколько раз в сводках ЧП читала что у людей выходило...
Осталось набраться храбрости и перелезть на ту сторону...
На мосту становится почти пусто, только какой-то запоздалый прохожий идёт по той стороне, но он не смотрит по сторонам, уткнувшись носом в свой гаджет — можно лезть смело. Если слово "смело" уместно в этой ситуации.
Я посмотрела вниз.
Страшно. Как же страшно, слов нет...
...но настолько ли страшно, чтоб передумать и пойти домой? И снова слышать упреки и обвинения, снова жить в страхе из-за его плохого настроения и того что за ним следует? Не к маме же идти? Мама ничем не лучше. Нигде не будет лучше. Будет лучше просто прекратить это вот так. Другого выхода я уже просто не вижу.
Я в последний раз собралась с духом и полезла через перила.
Ещё немного отваги, и все закончится.
Больше не о чем будет беспокоиться, больше не будет побоев, вечного недовольства, больше не будет меня.
Ещё немного смелости...
- Девушка, погодите минуточку!
Я растерянно обернулась.
Нет... Ну ты же шёл по той стороне и даже не смотрел сюда!
- Вот только не надо меня отговаривать! - ощетинилась я.
- Я и не собирался, что вы! - прохожий оказался молодым человеком лет двадцати пяти на вид. Кожаная куртка и длинные тёмные волосы, собранные в хвост выдавали в нем принадлежность к некой субкультуре, но к какой именно с первого взгляда было не понять. - Но прежде чем вы прыгнете... У вас найдётся закурить?
- Что?! - я, кажется, потеряла дар речи.
- Закурить, - пояснил молодой человек, продолжая как ни в чем ни бывало подходить ближе. - Я просто подумал, если есть, то вам в целом больше не пригодится. А мне вот очень даже.
- Я не курю, - мне стало обидно до смерти. Это что же, в моей жизни все настолько плохо? Это все что у меня можно спросить перед тем как я с моста шагну?!
- О, тоже хорошо, - как ни в чем ни бывало ответил мой собеседник, уже буквально в двух шагах от меня. - Я, собственно, как раз бросаю это дело, так что раз нет – то тоже хорошо... Скажите, а почему именно с моста?
- В каком это смысле? – я почему-то растерялась.
- Тут просто есть некоторые шансы выжить, а с крыши было бы надежнее. Вы на каком этаже живёте?
- На седьмом… но я лучше здесь как-нибудь, чем домой.
- ...хотя, как по мне, прыгать это в любом случае страшно и больно. - продолжал паренёк обыденным тоном. Будто речь о покупке кроссовок идёт. - Лучше уж снотворное, съесть блистера три. Ни больно, ни страшно, просто засыпаешь и все, главное чтобы домашние не успели понять что случилось.
- А какое именно снотворное? - невольно заинтересовалась я. Момент всё равно был упущен, и решимость свести счеты с жизнью на мосту пошатнулась.
- Навскидку не скажу — признался молодой человек. — Но если хотите, у меня есть знакомый фармацевт, могу позвонить и спросить, спать он вроде не должен...
Парень как раз оказался рядом со мной. Он осторожно подал мне руку.
- Давайте вы лучше вылезете оттуда, и я провожу вас до аптеки?
Я тревожно посмотрела вниз, на текущую под мостом реку. Вода должно быть ледяная. И ... Это будет больно, верно? Идея со снотворным вдруг показалась мне заманчивой.
Я осторожно повернулась, приняла предложенную руку, и...
…поскользнулась.
Под ногами оказалась пугающая пустота, и на долю секунды я почти ощутила свободное падение.
И успела понять, что не хочу умирать.
За тем рывок – этот случайный прохожий удержал меня, ухватив ещё и за край куртки. Я буквально повисла между мостом и рекой.
- Давай же, хватайся тоже, чтоб тебя...
Вся решимость свести счеты с жизнью вдруг куда-то испарилась. Я кое-как схватилась за перекладину, попыталась подтянуться. Прокляла все за то что пренебрегала физкультурой в институте. Но в этот момент жить хотелось так, что силы нашлись.
Тем более что выбиралась я не в одиночку.
Парень буквально втащил меня обратно на мост. Я потеряла бы равновесие и наверное бы кубарем прокатилась на асфальт, не держи он меня по сию пору за шиворот.
- Женщина, ты что, е******сь в край? - вот теперь он был уже не вежлив и не осторожен, а испуган и, как следствие, зол. - Что у вас, б***ь, у всех за манера такая — чуть что случилось сразу с моста кидаться?
В багажнике было душно, и холщовый мешок надетый на голову дышать нисколько не помогал. Ровно, как и кляп, видимо, прихваченный ими из моего же ночного клуба, который мы сейчас столь спешно покидали. В этом возможно было только мычать неразборчиво, но какой в этом смысл? Мотор ревёт, машина мчит неизвестно где, никто меня не услышит… кроме разве что этих двоих.
По этому я просто обреченно думал что вот этот день и настал. С самого начала было понятно что он придёт. В последнее время особенно, после того как Катца снял неизвестный снайпер прямо в его же офисе, а у Вайсмана взломали буквально все его счета, как раз пока он с помпой отмечал свой юбилей.
Я знал что вскорости они придут и за мной.
И был прав.
Куда мы едем, интересно? В доки? Они поставят меня ногами в таз, зальют гипсом и выбросят в залив, как в фильмах про мафию столетней давности? Или мы за город, в лес, и там меня тихо пристрелят и прикопают там же. Или еще куда?
Проклятие, как жить-то охота … Бог? Боженька? Ты меня слышишь? Я тут подумал и решил что готов покаяться в грехах. Хочешь, половину состояния отдам на благотворительность?
Машина куда-то свернула и сбавила скорость.
Ой-ей…
Боженька, я передумал! Всё состояние на благотворительность! Приютам и в фонды помощи больным деткам, их же так много, бедных маленьких больных деток… Боженька, слышишь? А то если меня сейчас убьют то все бабки прикарманит бывшая жена, и уж она то точно спустит их на курорты и цацки!
Это мы что, остановились? Уже? Почему так быстро? Не могли меня подальше отвезти, чтоб ехать спокойно еще часа четыре??
Голоса. Открылись и вновь закрылись дверцы…
… Боженька! Я сам уйду в монастырь, только спаси! Идут же, ну! Боженька! Боженька, не молчи на меня! Эй! Я же каюсь! Тебе ж вроде нравятся грешники которые, раскаиваются, да?
Чьи-то руки грубо выволокли меня из багажника, сильные и крупные. А затем закинули на плечо, как мешок с мукой, и потащили куда-то, ничего не говоря.
Я обреченно слышал шум прибоя, отмечая про себя, что если б выбирать – то лучше пусть бы застрелили. Это быстрее и не так страшно, как тонуть.
Однако скрипнула дверь склада, и послышался гомон множества голосов. Злорадных. Потешающихся. Предвкушающих расправу.
Боженька, мне кажется, или в воздухе запахло линчеванием? Боженька, я передумал, пусть лучше утопят. Линчевание – это уже перебор.
Меня сбросили на пол, а затем грубо подняли. Стянули с головы мешок.
Вот же ж… Плохо дело.
Рабочие. Злые такие работяги, в спецовках с моего же завода… стоп, погодите. Это не те которых сократили в прошлом месяце случайно? То есть как – сократили… и уволили по собственному желанию, в добровольно-принудительном порядке.
Парочка из них, особо крупные, стоят рядом, как два стража. А передо мной…
…оп, а вот этих троих я явно не знаю. Один в видавших виды джинсах и кожаной косухе, больше смахивает на байкера, чем то очень смутно знакомый. Второй – в потрёпанном камуфляже и с кибернетическим протезом руки, явно бывший военный, в руках пистолет. Третий, самый младший, лет едва ли двадцати лет от роду, ничем не отличался бы от своих сверстников – толстовка, штаны с множеством карманов – как бы не снайперская винтовка у него за спиной.
Я невольно помянул про себя покойного Катца.
- О. Глеб Николаевич. Рад что вы таки почтили нас своим присутствием, - насмешливо произнёс байкер, небрежно облокачиваясь на стоящий за его спиной ящик.
- Что вам от меня надо? – осторожно поинтересовался я, стараясь говорить как можно спокойнее. Не вышло – голос дрожал. А чего бы он не дрожал, страшно же! И эти канистры, и эти покрышки, в кучу сваленные, и эти явно маргинальные сукины дети, возомнившие себя, видимо, не то «лигой справедливости», не то святыми из трущоб.
- Уже ничего, Глеб Николаевич, - моё имя-отчество из его уст звучало с небрежной издёвкой. Проклятие, где я мог видеть этого подонка? - Вы всё что могли уже сделали. Лучшего от вас никто не ждёт. Так что давайте, молитесь об отпущении грехов Господу вашему Зелёному Баксу, и Фондовому Рынку, пророку его. Аминь.
- Спаси и сохрани, - откликнулись мои бывшие сотрудники.
- Мужики… Не надо… Ну погорячились… все… кризис ведь… мировой… экономический… эй, да я ведь даже зарплату вам выплатил! Что вы делаете! Выпустите!!
Здоровенный детина, который, видимо, меня и притащил, молча надел на меня первую автомобильную покрышку. Я на мгновение потерял дар речи.
Они же не собираются….
Собираются. В канистрах наверняка бензин. Явно не мой BMW они им заправлять будут…
Солдатик с кибернетической рукой повернулся к парню в косухе.
- Слушай, Логин, зачем нам эта долгая показательная возня? Давай пристрелим и дело с концом.
- Не, Дэн, ни в этот раз, - как то излишне кровожадно ответил тот. – Я хочу чтоб это было долго…
«Логин»?
Меня как громом поразило.
- Л-логинов? Вася Логинов?
Вот теперь все сошлось окончательно, хотя припоминалось уже с трудом. Кто бы знал... Я ведь и забыл уже как двадцать лет назад отжал помещение под своё первое казино у Тимохи Логинова, бывшего сокурсника, который вместе с семьёй держал там автомастерскую. И жил, как раз этажом выше.
Помню Тимкино лицо когда мы пришли тогда. Вроде ж крышивали его, вроде ж чинились там же, по дружбе со скидкой, а тут... Меня сначала даже совесть грызла. Немного. И пацаненка перепуганного тоже помню. Помню, потому что первые такие были. Потом-то учет никто не вел. А что делать? Всем надо как-то жить…
Ох, знал бы — лучше б пристрелил...
- Вася? Васечка... Вот значит как... Как папенька твой поживает?
- Хорошо поживает, и тебя, упыря, переживёт, - холодно ответил Вася, пока работяги одно за другим надевали на меня покрышки, словно на детскую пирамидку.
Да уж, теперь точно переживёт.
- Васечка… Васечка, стой, остановись, не делай этого, не дай им сделать это, только не бензин! – ноги подкосились и я невольно упал на колени. Плевать насколько это унизительно, жить хотелось даже сильнее чем во время памятной перестрелки в 2030ом, в годину молодости и беззакония, когда ходить банда на банду было ещё в порядке вещей. – Васенька, останови их, умоляю! Я заплачу! Всем компенсацию за сокращение, в размере трёх заработных плат!
- Пяти! – рыкнул тот, здоровый, одевая на меня последнюю шину.
- Пяти! – покладисто согласился я, почувствовав что дело пошло. - У меня деньги есть, а если вы меня убьете, то их унаследует моя бывшая, и чёрта с два вы чего получите! А я… я всё компенсирую! Клянусь!
- Брешет, - проницательно заметил Дэн. – Давайте бензин.
Я с ужасом почувствовал что струйка едко пахнущего горючего полилась мне за шиворот.
- Вась… Мужики… Не надо, пожалуйста, Христом Богом прошу, не надо! Всё что хотите, мужики, всё что хотите! И не сдам вас, клянусь, не сдам! Отпустите… Любую сумму назовите… Мужики…
- Любую, говоришь? – Вася неспешно подошёл, явно мотая нервы, и у меня перед носом появилась какая-то бумага. Я с надеждой всмотрелся в текст, но понять написанное не успел.
Над складом пронёсся звонкий девичий голосок.
- Вася, погоди!
Вася перевёл взгляд на вход в склады, и я не вольно сделал то же самое. Зря. Сердце вмиг ушло куда-то в пятки.
- Аня?
- Папа? – удивлённо отозвалась моя собственная дочь, снимая мотоциклетный шлем.
- Аня, это что за новости? Ты что, на мотоцикле разъезжаешь по городу? Кто тебе позволил?
Анна едва не задохнулась от возмущения.
- Ты не поздновато ли решил меня воспитывать, а?
- О. Привет, солнышко, - дружелюбно ответил Вася. – Ты как раз вовремя.
- Да я вижу, - ответила моя Аннушка, в некотором шоке рассматривая развернувшуюся перед собой сцену. – Вась… Ребят… слушайте, может не надо жечь?
- Тебе его что, жалко? - недовольно поморщился Вася. - Он вот в свое время вас с мамой не пожалел.
- Да, но Вась... все равно не надо. Отец всё-таки, какой уж ни есть.
- Мы как раз обсуждали этот момент, да, Глеб Николаевич?
Мне в лицо снова ткнули бумагами. Запах бензина и близость расправы сводили с ума. Глаза слезились, но на сей раз текст я разобрал. А разобрав едва не утратил дар речи.
- Логинов, ты охренел вконец? Всю мою долю в корпорации переписать? На тебя?!
- Зачем же на меня? – пожал плечами Вася. – На Анну, вполне себе законная наследница.
- И что Аня будет делать с таким огромным бизнесом? – в ужасе спросил я, напрочь забыв что вообще-то моей жизни всё ещё угрожает не иллюзорное линчевание. - Бизнесом, который я создавал вот этими руками!
Я на эмоциях попытался взмахнуть этими самыми руками, но покрышки напомнили о себе.
- А это уже не ваша забота, - ответил Дэн, становясь рядом с товарищем и закуривая. Вид зажигалки здорово охладил мой пыл. – Можете считать это процентами с невыплаченных алиментов.
- Однако если вас не устраивает такой вариант, то мы можем вернуться к предыдущему, - мягко напомнил Логинов.
Всё что я мог, это кинуть умоляющий взгляд на Аню.
- Аня, дуреха, какого ж… как ты могла спутаться с этим… этими людьми?!
Дочь ничего не ответила. А с меня в это время сняли две верхние покрышки так, чтоб освободить руки.
Со странным чувством облегчения и горечи, я подписывал всю эту кучу бумаг, форм и бланков, с досадой отметив про себя что составлявший их юрист знал свое дело. Подкопаться было не к чему. Стало быть, готовились они к этому основательно. И давно. Проклятые сукины дети, чтоб их всех...
- А печати у меня с собой нет, - сказал я, трясущейся рукой возвращая ручку.
- Ничего, у нас она есть, - "успокоил" Вася.
Я выругался про себя.
- И... что теперь? Вы обещали оставить меня в живых.
- Обещали, - сказал Дэн. – Мы ж не звери какие. Так что можешь отправляться замаливать грехи. Самое время.
Я успел было подумать что где-то тут есть подвох, но мощный удар по затылку просто выключил мое сознание.
Сколько я так провалялся – не знаю.
А очнулся уже в келье, под бдительным присмотром отца Арсения, поздравляющим меня с таким верным решением принять постриг.
«Можешь не благодарить!» - насмешливо ответил Боженька.
БОНУСНОЕ: Не случайная встреча.
Телефон зазвонил снова.
Опять Дима.
Не возьму, пошёл он... Знаю я все что он мне скажет. Что, как и что мне за это будет.
Или уже не будет, если точнее. Не могу больше его слышать. Ни в эти последние минуты.
Полночь. Горбатый мост. Небо чёрное, звездное. Бесчисленные огни фонарей, окон и рекламных щитов отражаются в водах реки. Наш шумный мегаполис моторами и сиренами, живёт своей жизнью. Ему, как и припозднившимся прохожим, нет до меня дела.
Звонок телефона шумит раздражающим фоном.
Пусть. Пусть уже делает что хочет. Пусть присвоит уже себе мою квартиру, пусть притащит туда другую девку, уже все равно.
Еще немного, и это перестанет меня беспокоить. Ещё чуть-чуть, и это будет уже не важно.
Я подошла к перилам.
Высоко. Вода ледяная. Должно выйти. Сколько раз в сводках ЧП читала что у людей выходило...
Осталось набраться храбрости и перелезть на ту сторону...
На мосту становится почти пусто, только какой-то запоздалый прохожий идёт по той стороне, но он не смотрит по сторонам, уткнувшись носом в свой гаджет — можно лезть смело. Если слово "смело" уместно в этой ситуации.
Я посмотрела вниз.
Страшно. Как же страшно, слов нет...
...но настолько ли страшно, чтоб передумать и пойти домой? И снова слышать упреки и обвинения, снова жить в страхе из-за его плохого настроения и того что за ним следует? Не к маме же идти? Мама ничем не лучше. Нигде не будет лучше. Будет лучше просто прекратить это вот так. Другого выхода я уже просто не вижу.
Я в последний раз собралась с духом и полезла через перила.
Ещё немного отваги, и все закончится.
Больше не о чем будет беспокоиться, больше не будет побоев, вечного недовольства, больше не будет меня.
Ещё немного смелости...
- Девушка, погодите минуточку!
Я растерянно обернулась.
Нет... Ну ты же шёл по той стороне и даже не смотрел сюда!
- Вот только не надо меня отговаривать! - ощетинилась я.
- Я и не собирался, что вы! - прохожий оказался молодым человеком лет двадцати пяти на вид. Кожаная куртка и длинные тёмные волосы, собранные в хвост выдавали в нем принадлежность к некой субкультуре, но к какой именно с первого взгляда было не понять. - Но прежде чем вы прыгнете... У вас найдётся закурить?
- Что?! - я, кажется, потеряла дар речи.
- Закурить, - пояснил молодой человек, продолжая как ни в чем ни бывало подходить ближе. - Я просто подумал, если есть, то вам в целом больше не пригодится. А мне вот очень даже.
- Я не курю, - мне стало обидно до смерти. Это что же, в моей жизни все настолько плохо? Это все что у меня можно спросить перед тем как я с моста шагну?!
- О, тоже хорошо, - как ни в чем ни бывало ответил мой собеседник, уже буквально в двух шагах от меня. - Я, собственно, как раз бросаю это дело, так что раз нет – то тоже хорошо... Скажите, а почему именно с моста?
- В каком это смысле? – я почему-то растерялась.
- Тут просто есть некоторые шансы выжить, а с крыши было бы надежнее. Вы на каком этаже живёте?
- На седьмом… но я лучше здесь как-нибудь, чем домой.
- ...хотя, как по мне, прыгать это в любом случае страшно и больно. - продолжал паренёк обыденным тоном. Будто речь о покупке кроссовок идёт. - Лучше уж снотворное, съесть блистера три. Ни больно, ни страшно, просто засыпаешь и все, главное чтобы домашние не успели понять что случилось.
- А какое именно снотворное? - невольно заинтересовалась я. Момент всё равно был упущен, и решимость свести счеты с жизнью на мосту пошатнулась.
- Навскидку не скажу — признался молодой человек. — Но если хотите, у меня есть знакомый фармацевт, могу позвонить и спросить, спать он вроде не должен...
Парень как раз оказался рядом со мной. Он осторожно подал мне руку.
- Давайте вы лучше вылезете оттуда, и я провожу вас до аптеки?
Я тревожно посмотрела вниз, на текущую под мостом реку. Вода должно быть ледяная. И ... Это будет больно, верно? Идея со снотворным вдруг показалась мне заманчивой.
Я осторожно повернулась, приняла предложенную руку, и...
…поскользнулась.
Под ногами оказалась пугающая пустота, и на долю секунды я почти ощутила свободное падение.
И успела понять, что не хочу умирать.
За тем рывок – этот случайный прохожий удержал меня, ухватив ещё и за край куртки. Я буквально повисла между мостом и рекой.
- Давай же, хватайся тоже, чтоб тебя...
Вся решимость свести счеты с жизнью вдруг куда-то испарилась. Я кое-как схватилась за перекладину, попыталась подтянуться. Прокляла все за то что пренебрегала физкультурой в институте. Но в этот момент жить хотелось так, что силы нашлись.
Тем более что выбиралась я не в одиночку.
Парень буквально втащил меня обратно на мост. Я потеряла бы равновесие и наверное бы кубарем прокатилась на асфальт, не держи он меня по сию пору за шиворот.
- Женщина, ты что, е******сь в край? - вот теперь он был уже не вежлив и не осторожен, а испуган и, как следствие, зол. - Что у вас, б***ь, у всех за манера такая — чуть что случилось сразу с моста кидаться?
