Часть первая. Богатырский сон
Приближался дедлайн, а потому приходилось вкалывать днями и ночами. Голова шла кругом, под глазами появились тёмные тени, на которые раньше и намёка не было. Я, и так не особо толстая, ещё похудела. На клавиатуре полустёрлась уже половина букв. Так, страница за страницей, появлялась на свет моя, кровно выстраданная, диссертация.
В дело сгодилось всё – от летописных сводов, до народных былин и сказок, записанных разными авторами в разное время. Забавные ребята эти былинные герои, что и говорить, простые и незамысловатые. Судя по всему, не особо отягощённые грузом морали и ума.
Так или иначе, без посещения архива не обошлось. Тишина, разрываемая шелестом высохших от времени страниц, строгая тётечка – дежурная по читальному залу и неизменно клонящаяся к столу моя голова. Не высыпаюсь я, что ж тут удивительного. А вы что подумали? Мне? Скучно? Что вы, как можно! Всю жизнь только и мечтала, что разбираться в закорючках кириллицы, а пуще того, глаголицы. Кто ж знал, что такая непонятно-интересная поначалу палеография обернётся сущим адом. Эх, ладно, что теперь говорить…
Сегодня, клюнув носом в третий раз, я решила, что пора завязывать, но документы были просмотрены только на треть, потому я, с телефоном наизготовку, дождалась-таки, когда дежурная выйдет из зала, и бегом-бегом пощёлкала, что удалось. Маленькое ура, однако! Сэкономленное равно заработанному! Вообще-то пересъёмка тут платная и стоит совсем не копейки.
Я дотащилась до дома, наспех поужинала и засела за комп. Скинула изображения с телефона и начала продираться сквозь рукописные дебри. Ага, записки какого-то неизвестного энтузиаста-фольклориста середины девятнадцатого века. Утверждает, что во время одной из экспедиций по наводке местных крестьян сделал прелюбопытные находки. Хм, где-то тут мелькало имя Добрыни Никитича. Нет, не найду так. Чёрт ногу сломит в его витиеватом почерке. Придется всё подряд читать.
"Местные крестьяне N-ской губернии утверждают, что с незапамятных времён обитала в этих местах древняя лесная колдунья Яга, которую боялись и избегали ещё их деды-прадеды. Но, в то же время, в крайних случаях были вынуждены сами обращаться к ней. Правда, вот уже четвёртое поколение, как никто не слыхивал о сей колдунье и воочию её не встречал. С превеликими трудностями мне удалось найти проводника…"
Чёрт, ну где ж тут про богатыря было, точно ведь видела.
"В заброшенных развалинах лесной избы была обнаружена масса загадочных предметов, как-то громадные кости, по строению напоминающие птичьи, причём только нижние конечности, также большая деревянная долблёная ёмкость, сиречь ступа, огромная заслонка от печи (причём самой печи не нашлось и кирпичика) и, по виду очень древние предметы быта. Среди прочего был найден ларец, в котором в прекрасной сохранности обнаружилась рукописная книга, обшитая кожей и заполненная убористыми древнеславянскими письменами, составляющими собой абсолютную бессмыслицу и не поддающимися расшифровке. Есть предположение, что эта книга является сборником древних языческих заклинаний…"
Я душераздирающе зевнула и потёрла глаза. Надо проверить, не осталось ли кофе. Притащив большую кружку условно бодрящего напитка, продолжила чтение. "Привожу примерный отрывок текста той книги, дабы убедить…" Похоже, глаголица. Я взяла ручку, морща лоб и с трудом разбираясь в тексте, переписала буквы древнего алфавита нормальными современными и попробовала прочитать это вслух. Получалась полная абракадабра. "Ышрцщчхффф щщщрвыслх кртвшшанцц". Мало того, что бессмыслица, еще и язык сломать можно. Напортачил чего-то дяденька.
…или отложить уже его до завтра? – подумала ещё я, споткнувшись в очередной раз на замысловатых письменах, но раскрыть слипающиеся глаза уже не смогла и провалилась в сон…
***
Ох, ёлки! Всё тело затекло. Сколько ж это я проспала, за столом? Не открывая глаз, потянулась… и чуть не свалилась со стула, у которого внезапно исчезла спинка. Испуганно открыв глаза, изумлённо уставилась на столешницу перед собой. Дощатая грубая поверхность, какие-то горшки, тарелки, опрокинутый металлический кубок вместимостью, пожалуй, не меньше литра, кости на огромном блюде. Сон, не иначе. Я подняла руки, чтобы протереть глаза и проснуться. Это была моя ошибка. Потому что вместо своих рук я увидела перед собой пару пудовых кулаков, которые венчали толстенные волосатые ручищи, а скосив глаза вниз – густую, взлохмаченную… АААА! – БОРОДУ!
Еле удерживаясь на грани паники, дёрнула за эту самую бороду. Ауоу! Больно-то как! Не рассчитала рывок, и в итоге в горсти остался клок жёстких волос. Это… это МОЯ борода?!
Мамочка, мамочка, мамочка! Ниже бороды обнаружилась мощная, необъятной ширины грудь и живот под стать ей. Ещё ниже… ААААА! УУУУ! Люди добрые! Что же это делается-то?!
Жутко хотелось завыть в голос и зарыдать. Я… я… мама родная! Я – богатырь! ААААА!
Богатырь! Ну, точно, он самый и есть. Торс затянут в кольчужную рубаху, на столе обнаружился металлический островерхий шлем, а рядом на лавке, на которой я сидела, ножны с мечом. Попытка вскочить закончилась небольшим погромом. Массивный, на вид совершенно неподъёмный, стол, от которого я оттолкнулась, полетел, аки пластиковый, в одну сторону, лавка в другую, а я сама с трудом удержалась на ногах – центр тяжести в этом теле помещается чёрт знает где. Исторгнув из горла басовитый хриплый рёв:
- Мама! – я окончательно поняла, что на сон это совсем не похоже. Слишком уж всё вокруг реально.
- Добрыня, чего шумишь? – раздался позади меня голос. Осторожно оглянувшись, невольно сглотнула – из-за другого стола мне навстречу поднимался, пошатываясь… тоже богатырь. Мужичина из тех, про которых говорят "косая сажень в плечах". Мне таких громил воочию еще видеть не доводилось. И – ой, есть такое подозрение! - я сейчас не мельче его.
Не дожидаясь, пока эта гора мускулов приблизится, я, хватаясь за стены, чтобы не рухнуть непривычно массивным и, кажется, не совсем трезвым телом, направилась к замеченной двери. Дёрнула на себя ручку, отчего та почему-то осталась в моей лапище, и со злости саданула дверь ногой так, что она неожиданно резво распахнулась, едва не слетев с петель. Волна свежего, пряно пахнущего летнего воздуха хлынула мне навстречу, и я вывалилась из избы в кромешную тьму.
Следующим витком безумия (а как ещё назвать неожиданное превращение в богатыря?) стало возникновение по соседству с моим сознанием ещё одного. Когда мои губы, независимо от меня произнесли:
- Что это со мной? – а глаза удивлённо хлопнули несколько раз, я с ужасом поняла, что это проснулся настоящий хозяин тела…
Ой, мама! Что сейчас будет…
Обнаружив присутствие в своей законной голове незваного гостя, её хозяин взревел белугой и бросился, не разбирая пути, в лесную чащу, безжалостно топча и ломая молодую поросль. При этом непрестанно бормотал:
- Изыди, изыди, изыди! Наказывала мне матушка: "Не пей, сынок, хмельного пива, а пуще того, мёда сладкого!" Не послушал я родительницы мудрой, одолела меня во хмелю сила нечистая.
При этом он лупил себя что есть мочи по голове, попадая, как мне показалось, именно с моей стороны.
- Больно же! – вопила я. – Ты мне череп проломишь! Идиот! Ещё башкой об стену побейся!
Приняв моё предложение за руководство к действию, он охватил обеими руками ствол столетнего дуба и принялся биться об него лбом.
- Стой! Хватит! Я же пошутила! Совсем дураком станешь, и я с тобой! Кончай головой биться, сотрясение будет!
- Кто ты, бесово отродье? – решив передохнуть минутку, отчаянно вопросил богатырь. – Чего тебе от меня надобно?
- Да ничего мне от тебя не надо! Сама не понимаю, как в твоём теле оказалась. Я обратно хочу, домой, в своё тело!
- Ох, чёртова внучка! Изыди из моей головы! Баба Яга постаралась, не иначе. Ну, погоди, ведьма старая! Доберусь я до тебя!
- Баба Яга? – нервно переспросила я. – Ты это серьёзно? У вас тут ведьмы и колдуны водятся?
- Ох, молчи, нечистая сила!
- Я не нечистая сила. Я обычный человек, аспирантка. Сидела, читала, и вдруг – раз! – и здесь. Что мне делать-то теперь? Скажи, а? Не хочу я богатырём быть.
- Во-первых, умолкни, не мешай думать, - он, то есть я, то есть, мы с ним, заходили по поляне туда-сюда, каждым шагом вызывая громкий чавк. Раздражает. Болото тут, что ли?
- А во-вторых? – робко заикнулась я, выждав для приличия минутку.
- Замолчи уже, за что мне это наказание? – плачущим басом запричитал детина. – Как ни крути, надо к Яге отправляться. Вот сейчас вернусь на заставу, справу свою воинскую возьму, да коня выведу и…
Не успел он договорить, как невдалеке послышался какой-то звук. Тот же чавк-чавк, что под нашими ногами, но более многочисленный, как будто по лесу шла толпа народу. Тихий всхрап, тенькнуло железо. Моё новое тело сделало стойку, как охотничья собака на зверя, а потом, исторгая еле слышные проклятья и маты, бросилось по темноте, стараясь не шуметь и не задеть ни единой веточки. Удивительно, но ему это вполне удавалось. При своей общей грузности, передвигался богатырь очень быстро и практически бесшумно.
- Что такое, куда мы?
- А вот теперь точно затихни! Не до тебя тут. Ворог пробирается по-над рекой.
- Татары? – ахнула я.
- Каки ещё татары? Дети змеевы! Лезут и лезут, и несть им числа. Давеча войско вражье разгромили, думали, охолонут, подумают теперь, прежде чем лезть на землю русскую, ан глянь ты как! Заставу предупредить надобно. Иначе перебьют всех как курчат. Ввечеру упились все допьяна, спят беспробудным сном, а на посту Алёшка. На него надёжи нет. Видал я вчерась, как опрокинул он тайком три чары медовые, да хмельных без счёту. Мне бы только успеть до меча булатного!
***
Сеча, длившаяся несколько часов, мне запомнилась бурлящим адреналином в крови, перекошенными со сна лицами сотоварищей-богатырей и множеством мелких, суетящихся узкоглазых людишек, которых руки мои охаживали пудовой шипастой дубиной и мечом, который в прежней моей жизни оказался бы неподъёмным, а теперь летал, как пёрышко, лишь посверкивал в лучах взошедшей луны. Я сама сжалась от страха и ужаса, стараясь стать как можно меньше и не мешать законному владельцу тела делать свою богатырскую работу. Понимала умом, что убей его сейчас, погибну и я. Мелькнула коварная мыслишка, что, может, не погибну, а наоборот, освобожусь и вернусь назад, в своё родное тело и свой спокойный мир, где монголы живут в Монголии, татары – в Татарстане, а дети змеевы – в сказках.
Болезненно ткнувшиеся сразу две стрелы, одну под левую лопатку, а вторую в грудь, с левой же стороны, он, кажется, и не заметил, а я невольно вскрикнула и дёрнулась.
- Не мешай! - прорычал он, подхватил отскочившую от кольчуги стрелу и тут же без всякого лука вогнал её в спину попавшегося под руку врага.
Мои рвотные позывы при виде крови и трупов гасились только за счёт боевого настроя богатыря. Отбросив сломанную дубину и стряхнув с себя пяток вражин, он подтолкнул могучим плечом неслабое деревцо, отчего то, жалобно заскрипев, а потом оглушительно затрещав, повалилось в гущу врага. Подхватив за разодранный комель это импровизированное оружие и, отмахиваясь им, богатырь повалил одного за другим троих всадников вместе с конями.
А потом вокруг наступила неожиданная тишина. Вражеские воины разбежались после чьего-то гортанного окрика, а свои настороженно вглядывались во тьму. Короткая летняя ночь была на исходе. С востока небо начало светлеть. Я уж собралась облегчённо выдохнуть – уф, живы! – как по цепочке прошелестело: "Змей! Сам Змей летит!"
- Ну, Добрыня, про твою честь супротивник, - хлопнул меня по спине заросший до самых глаз детина. Мне скоренько подвели засёдланного коня, взамен сломанной дубины подали другую, ещё большего размера.
- Я лошадей боюсь, - подала я голос при взгляде на бьющего копытом могучего чёрного со звездочкой жеребца. Эта коняжка если долбанёт, мало не покажется.
- Да уймись же ты, - проворчал мне богатырь. – Что за нечисть ныне пошла странная, каждого шороха боится.
Ничего себе, шорохи! Попала в самую гущу битвы. Вокруг море крови и горы трупов, а мне предлагается спокойно на это взирать с высоты богатырского роста.
Загрузившись в седло, где я, было, судорожно вцепилась в луку, но была вновь невежливо охаяна, мы сорвались с места навстречу неведомой опасности.
- Добрыня, мы куда? – задала я жизненный вопрос.
- Со Змей Горынычем биться.
- А может, не надо, ну его, Змея этого?
- Как это не надо?! Да ты рехнулась, девонька? Он же дальше полетит, землю русскую жечь-разорять, людей в полон угонять.
- Ну почему в одиночку-то с ним биться надо? Ладно бы, все вместе, ещё куда ни шло, а вот так, он же тебя спалит к чёртовой матери и меня вместе с тобой! Я жить хочу! - прорвалось моё отчаянное возмущение.
- Не принято это у нас, богатырей, чтоб всем скопом на одного. И вот чего, умолкла бы ты, не то подведёшь меня под беду. Не дёргай тело моё, иной раз смерть на малый волосок отстоит.
- Страшно, я ж не нарочно.
- А ты не боись, не таких бивал.
Мы враз замолкли, потому что перед нами возник столб огня, в зареве которого мелькнула огромная тень. Конь встал на дыбы. Как мы не свалились, ума не приложу.
- Решил коварством взять, змеиное отродье?! – воскликнул Добрыня и ринулся в бой. Нам, кажется, что-то ответили, но разобрать в этом рокочущем голосе отдельные слова я не смогла.
Мамочка моя! Это было что-то. До конца дней своих не забуду этот многоглавый огнемёт. Представьте себе немаленького динозавра, только с тремя головами, которые помимо звонкого пощёлкивания зубов ещё имеют такую фишку, как изрыгание огня. От жара ли, или от страха, вспотело моё богатырское тело вмиг. Спасибо коню, оказавшемуся подвижным и послушным (ещё бы, жить захочешь, ещё не так вертеться будешь), мы благополучно избегали огненных рек. А пешему, без коня там и делать было нечего. Головы змея находились на трёхметровой высоте. Япона мама, откуда же в живом организме такая дрянь взяться может?! Как его самого-то изнутри не выжигает? А потом я и вовсе оторопела: Добрыня изловчился и срубил крайнюю голову. Нормальное существо, пусть и о трёх головах, от такой потери враз растеряло бы всю боеспособность. Наш же змей оказался тем ещё мутантом. На месте сруба прямо на глазах начали отрастать сразу три новых головы. Итого, вместо трёх мы обрели пять источников огня. Короче, американские боевики и фильмы ужасов отдыхают.
Выходит, головы рубить нельзя. А как ещё эту тварь одолеть? Сбежать от неё не получится. В предрассветном полумраке уже не скрыться. Вокруг чисто поле, и на кой чёрт нас сюда понесло, нет бы, заманить его в лес, где у нас маневренность на порядок превосходила бы его. Я заметила, что борода уже тлеет, воняя палёной шерстью. А может, это лошади бок подпалило.
Думай, башка богатырская, думай. Как былинные герои многоголовых побивали? А чёрт их знает, в былинах только и говорится, что бился, дескать, три дня и три ночи, и наконец, одолел. Бил-бил, и убил. Тонкости как-то замалчиваются.
Мы всё продолжали плясать на встающем на дыбы коне, пытаясь зайти змеюке за спину и размахивая мечом и дубиной. Добрыне, видимо, показалось мало одной срубленной головы, так он умудрился другую крайнюю голову снести. С тем же результатом.
