Глава 1. Островитяне
Над Чумным островом гулял порывистый балтийский ветер, с резкими криками носились чайки. Форт Александр III стоял грозный и неподвижный, как всегда. А на маленьком островке, соединённым с фортом узким деревянным мостиком, темнели груды камней, кирпичных обломков, всевозможного мусора. Ветер гонял с места на место пыль, щепки, обрывки бумаг...
Светловолосый человек с ухоженной русой бородкой и светло-зелёными глазами застыл на большой белом камне, рассеянно оглядывая разорённый остров. Казалось, будто здесь случился взрыв либо землетрясение: нечего было и думать заново отстроить разрушенное здание и сделать всё, как было.
Он коснулся запястья, привычно убедился, что браслет из розового дерева на месте; где-то здесь должна быть и курительная трубка из того же материала. Возможно, она сохранилась в целости, но как её искать здесь, среди груд камня и мусора?! Если допустить, что Исходный Земли сможет помочь, придётся рассказать ему и остальным лицеистам всё, как есть, иначе Джано не пошевелит и пальцем. Вероятно, это и вправду будет нужно сделать, но не прямо сейчас. Джано слишком дорого обошлось спасение лицеистов и наставников из рушащегося Лицея: Исходный Земли до сих пор не восстановил силы и лежал в постели под надзором Тамаша в их теперешнем прибежище, в Петербурге.
У Озерова оставалось так мало времени, и последняя частица Владетеля Даров! Адриану Артамоновичу казалось, что эти развалины олицетворяют всю его нескладную жизнь. Лицей разрушен, им придётся перебираться в другое место, доктор Семёнов мёртв, трубка потеряна, враг — его драгоценный дядюшка — по-прежнему воплощает свои ужасные планы в жизнь, и, вероятно, весьма близок к их завершению. А единственный его, господина Озерова, шанс выжить, это если он обнаружит родича в ближайшем времени и сумеет забрать у него оставшиеся Лилии! И ведь Озеров понятия не имеет, где его искать.
А ещё у него есть неведомая дочь, девочка, которую восемнадцать лет назад родила великая княгиня Михен... Девочка, о которой Марфа Петровна ещё ничего не знает.
Адриан Артамонович стиснул руками лоб. Слава Богу, Исходный Земли как-то сумел спасти их единственную надежду — Золотую Лилию! Ида призналась, что в момент катастрофы начисто забыла о ней, а прочие лицеисты и подавно не думали о цветке. Только Джано помнил — и теперь Лилия Пловцов в той же самой хрустальной чаше была спрятана в маленькой квартирке, нанятой четой Озеровых для наездов в Петербург. Это тоже являлось постоянным источником тревоги Адриана Артамоновича: не дай Бог, кто-нибудь её обнаружит!
Озеров попытался заставить себя переключиться на более позитивные размышления. Хорошо, что лицеисты и наставники — за исключением доктора Семёнова — живы и здоровы. Лилия спасена. Теперь, когда он убедился, что трубку из розового дерева отыскать не получится, надо устраивать лицеистов на новом месте. Во-первых, он немедленно свяжется с принцем Ольденбургским и объяснит произошедшее — так, чтобы тот не заподозрил плохого. Нужно будет сказать, что Исходный Земли во время тренировки не сумел справиться с Даром, но сделал всё, чтобы спасти товарищей. Принц вряд ли станет вникать в ситуацию и доискиваться причин катастрофы: он, как правило, не интересовался подробностями, если дело касалось работы с магией. Для его высочества главным был результат.
А во-вторых, Озерову придётся решить, в каком, собственно, виде их Лицей продолжит своё существование? Адриан Артамонович постарался сосредоточиться на этой мысли, и не смог... Впервые за всю сознательную жизнь он хотел, чтобы кто-то, более сильный и решительный переложил его ношу на собственные плечи.
«Когда со мной такое было?» — подумал господин Озеров.
Усилием воли он отвернулся от развалин и стал смотреть на море. Зрелище неспокойных волн было таким родным и привычным, оно помогало сосредоточиться и прийти в себя, но только не в этот раз. Он устремил взгляд на север, и перед глазами помимо воли, пронеслись непрошенные воспоминания.
***
Когда-то, много лет назад жители Острова спасли гибнувший корабль. Им приказал тогда ещё юный вождь Гирр, и они помогли команде тонущего брига.
Ремонт корабля и помощь пострадавшим во время страшной бури морякам потребовал немало времени. Капитан рассказал Гирру, что родом он из далекого города Санкт-Петербурга, и первый раз зашёл так далеко в эти северные моря. Больше трёх дней бриг трепало бурей, они потеряли управление, почти все мачты, а провизию и бочонки с водой смыло за борт. Моряки уже и не надеялись на спасение, когда кто-то из них заметил вдалеке очертания неизвестного острова. Капитан и Гирр никогда не смогли бы объясниться, ибо разговаривали на разных языках, если бы не удивительный Дар Гирра: он умел говорить с любым человеком, да так, чтобы понимать его с первого слова. Гирр увидел в капитане доброту, честность и открытый нрав — и они, два человека из разных миров, смогли подружиться.
Вождь снабдил моряков всем необходимым для дальнейшего плавания. Капитан же, в свою очередь, пригласил Гирра и его близких побывать в его родных землях, увидеть тот самый город, реку Неву, родовое поместье — в своей стране этот человек был знатного рода и занимал довольно высокое положение. Гирр подумал и отказался. Разумеется, им, островитянам, было известно, что где-то на юге существует мир, непохожий на их Остров, что покоился под кроной огромного дерева, сверкающего золотистыми искрами... Но жители Острова не стремились туда, да и самих иноземцев не жаловали. Когда редкое судно заплывало в эти ледяные северные воды, и островитяне не желали видеть гостей, Владетель Даров гасил свет Золотых Лилий, а волны и ветер не давали кораблю приблизиться.
И вот теперь, по воле вождя Гирра перед жителями Острова стояли иноземцы, которые приглашали их в дальние края. Иные, особенно молодёжь, призадумались — но Гирр отрицательно покачал головой.
— Я благодарен тебе, друг мой, — ответил он капитану, — но это не для нас. Твои соплеменники не поймут, почему мы отличаемся от них, и, скорее всего, даже я не смогу найти с ними общего языка.
Да, Гирр был молод, но мудр. Однако его младший брат, ещё совсем мальчишка, худой и беловолосый, обиженно засопел и потряс вождя за руку.
— А я хотел бы посмотреть чужие земли! Зачем ты отказываешься, Гирр?
— Анзу, я просто уверен, что мы не будем чувствовать там себя как дома, — проговорил Гирр.
Он всегда относился к младшему брату тепло и снисходительно, старался заменить ему рано погибших родителей... Увы, Анзу не досталось никакого Дара, самым большим подарком судьбы была его удивительная внешность: тонкие черты лица, огромные светло-голубые глаза, светлые, почти белые волосы — такие, что издалека мальчик казался рано поседевшим.
— А я хочу! — упрямо бросил Анзу. — Мне здесь скучно... Хочу увидеть всё, о чём тебе рассказал этот человек!
На горе Гирр переводил младшему брату разговоры с капитаном! Но тот, узнав, о чём они спорят, вмешался и предложил: если мальчик не передумает, капитан вернётся за ним через несколько лет. Он заберёт Анзу с собой, покажет ему свою страну, своих родичей — а если тому понравится, Анзу сможет остаться там, учиться, и когда-нибудь он отправится посмотреть остальной огромный мир.
***
— А ты сам бывал в этом городе? — и Марий с трудом выговорил такое сложное название «Пе-тер-бург».
Его дядя Анзу, младший брат вождя Гирра, высокий и красивый, казавшийся совсем молодым, посматривал на племянника с добродушной насмешкой. Он несколько дней назад прибыл на Остров вместе с капитаном, старым другом Гирра. Анзу оказался первым и пока единственным из островитян, кто поддался уговорам капитана, пришедшего из дальних земель.
— Он не только бывал, а даже жил там, — подтвердил Марию отец. — И учился! Так что теперь твой дядя — учёный человек.
— Смотри, Гирр, твой сын тоже захочет побывать в тез краях! — шутливо предостерёг вождя дядя Анзу.
— Нет, Анзу, его место здесь, — как всегда мягко, но решительно ответил Гирр. — Пусть Марий не сделался Исходным, всё же он довольно сильный Принадлежащий Воде. Среди его детей будут Исходные, это несомненно.
— Ну так и что же? — не унимался Анзу. — Пусть поедет со мной, повидает мир, а потом вернётся сюда и станет вождём, или кем ты захочешь.
— Нет. Мой сын останется с нами. Он будет учится у наших шаманов, этого вполне достаточно, чтобы приносить пользу островному народу.
Марий слушал спокойный голос отца с досадой, хотя прекрасно понимал, что спорить бесполезно. Если уж тот что-нибудь решил...
Марий отправился бродить по острову. Отец устроил гостям: своему старому другу капитану и брату Анзу поистине роскошный приём. Каждый день праздники, которые длились до ночи. И сегодня будут танцы, песни, угощение, разговоры у костра, рассказы о древних героях, сражениях и победах... И о первой Золотой Лилии, что прилетела с небес и упала в их море.
А что, если ослушаться отца и тайком уехать с дядей Анзу? Гирр посердится и простит, а мать наверняка будет на его, Мария, стороне. Ей ведь очень нравится дядя Анзу, она так ласково смотрит на него, так внимательно слушает его рассказы о другом, большом мире. А вчера Марий даже заметил, как мама украдкой взяла Анзу за руку и долго не отпускала...
Сам того не замечая, мальчик уже дошёл до огромного ствола Владетеля Даров, мягко светившегося в темноте мириадами золотистых камешков... Лилия Пловцов, его покровительница вспыхнула при звуке его шагов: они всегда понимали друг друга.
— ...И ты согласна уехать со мной? А Марий? — раздался неподалёку голос дяди Анзу.
— Согласна, — ответила мать. — И Марий поедет с нами! Я не могу так больше, Анзу! Гирр великодушен и добр, он мудрый вождь и прекрасный муж, но... Я всю жизнь боюсь его, его умения читать в душах и видеть нас насквозь! А когда мы с тобой...
— Тс-с, Нанше, тихо! Мой брат убьёт нас обоих, если узнает раньше времени...
— Не убьёт, — глухо проговорила мать. — Но он никуда нас не отпустит, ты же знаешь его, Анзу! Он никогда не спорит и не повышает голоса! И ни разу, с того самого дня, как стала я его женой, мне не удалось заставить его переменить решения, ни в чём! Его характер твёрже морских скал, и он слушает только себя!..
Мать зло всхлипнула и закрыла лицо руками.
— Тихо, Нанше! Мы и не будем его спрашивать. Ты сама сказала, что не хочешь больше оставаться с ним.
— Но как же это будет? Ведь если он посмотрит тебе в глаза, то сможет догадаться обо всём!
— Доверься мне, я знаю, что делать! — Ответ дяди прозвучал коротко и решительно.
Марию стало ужасно интересно: Анзу и мама готовят побег! Вероятно, матери тоже захотелось уплыть на большом корабле далеко-далеко, посмотреть огромные страны, шумные города! Ведь там всё другое: люди, их речь, их музыка, пища, дома! Ну а потом они вернуться, расскажут о своём путешествии Гирру, и тот их обязательно простит! Хоть бы всё получилось!
Теперь надо было только ждать.
***
Несколько дней — пять или семь, он не помнил — прошли в сплошных приятных встречах, беседах, танцах, совместных молитвах Владетелю Даров и Золотым Лилиям. Островитяне не давали покоя дяде Анзу, его останавливали на улицах и едва ли не силой заводили в дома, угощали мясом, ягодами, свежими лепёшками, поили козьим молоком, отварами трав и медовым взваром. И слушали, слушали его рассказы. Марий приметил, что Анзу охотнее всего навещает семьи, где росли дети с Даром примерно такого же возраста, как он сам...
— Мне это не нравится, Анзу, — говорил отец. — Ты будто нарочно соблазняешь своими историями о большом мире детей, которые вовсе не готовы покинуть Остров и Владетеля Даров. Зачем ты это делаешь?
— Им интересно. Они ничего в жизни не видели, кроме твоего Острова, Гирр.
— Не забывай, что ты тоже уроженец Острова! — внушительно напомнил отец. — Тебе не годится говорить о нём с таким пренебрежением.
— Я не собираюсь здесь оставаться! — Дядя пожал плечами, скользнул взглядом по источающим нежно-золотистый свет Лилиям, которые слегка колыхались на ветру в окружении вечнозелёной листвы. — У меня нет Дара, ваш драгоценный Владетель Даров не дал мне ровным счётом ничего.
— Анзу! Не нам решать, кто достоин Дара, а кто нет! Я запрещаю тебе говорить так о наших святынях.
Гирр, как всегда, не повышал голоса, но Анзу чуть съёжился и наклонил голову.
— Да-да, разумеется. Я не прав.
***
После захода солнца мать недолго разговаривала с Марием, и тот от души развлекался, отвечая на её робкие, тревожные расспросы. Мама не подозревала, что сын слышал её разговор с Анзу, она хотела знать, в самом ли деле Марий желает уехать с острова и повидать другой мир?
— А почему ты спрашиваешь, мама? — поинтересовался Марий.
— Просто я тоже считаю, что твой отец напрасно отказал Анзу... Зачем упускать такую возможность? В следующий раз её может и не быть! Значит, если дяде удастся уговорить отца, ты правда поедешь с ним, Марий?
— Правда, — уверил её сын. — А как дядя собирается убедить отца, ты же часто говоришь, что это невозможно?
— Для нас невозможно. — Мать отвернулась. — Но твой дядя Анзу очень умный, он обязательно что-нибудь придумает.
Следующий день был днём прощания: утром капитан собирался сниматься с якоря. С самого рассвета Анзу нервничал и тревожился, хотя старался это скрыть: несколько раз он отводил в сторону мать Мария и что-то втолковывал её; та задумчиво кивала. Когда же спустилась ночь, и даже Золотые Лилии стали казаться серебристыми из-за лунного света дядя внезапно вспомнил, что у него есть подарок для взрослого населения Острова.
— Пригласи в гости своих лучших друзей и их жён, Гирр! — предложил он отцу. — Я дам вам попробовать драгоценный нектар, лучше всех наших напитков! Он освобождает ум от тяжёлых мыслей, сердце — от тяжести гнетущих событий, заставляет дух парить!
— Неужели такое возможно? — удивился отец. — Это звучит очень странно, даже пугающе!
— О нет, — засмеялся Анзу. — Я сам пробовал этот напиток много раз, в далеких землях его пьют даже молодые женщины и юноши! Правда, скорее он предназначен для мужчин.
С корабля была доставлена целая бочка ароматного напитка. По цвету он напоминал золото Лилий, только более тёмное, а вот вкус, по словам пробовавших его островитян, оказался терпким, горько-сладким, но очень непривычным. Многим понравилось, и дядя Анзу улыбался, когда друзья вождя вновь протягивали глиняные чашки, в которые он понемногу разливал таинственный напиток.
А вот Гирр почему-то отказался, едва попробовав, и Анзу встревоженно взглянул на него.
— Послушай, ты как будто пренебрегаешь моим угощением? Отчего так?
— У меня нет на сердце тяжести и мой дух спокоен, — улыбнулся отец. — Но, Анзу, мне видится, что, если кто здесь и беспокоится, так это ты! Доверься мне, расскажи, что тебя тревожит?
Марий сидел неподалёку от гостей на лужайке перед отцовским домом. Благодаря костру и тлеющей жаровне мальчик хорошо видел присутствующих, и сейчас заметил испуг и какую-то отчаянную решимость на лице дяди — тот прикусил губу и кивнул.
— Я... Я все расскажу, Гирр. Пойдём в дом. Если позволишь, я всё-таки возьму наш напиток с собой — мы разбавим его соком осенних яблок, и он будет не таким терпким.
