Глава 1. Не разговаривайте с незнакомцами
Эта история началась весной прошлого года в столице Урала, славном городе бесов, героев и интеллектуалов. Промозглой ночью 10 апреля с большим опозданием на станции Екатеринбург-Сортировочный остановился контейнерный поезд из Китая. Техническое обслуживание — не более того. Однако это, казалось бы, рядовое событие было отмечено весьма необычным обстоятельством… Как говорили очевидцы: в ночь происшествия состав подкатил к станции уже пустым. Связь с бригадой поезда была потеряна ещё до его прибытия. Когда осмотрщик вагонов вошёл в остановившийся перед ним локомотив, ни машиниста, ни его помощника, с которыми он разговаривал несколько минут назад по радиосвязи, он не обнаружил.
Всё внутри указывало на их недавнее присутствие: пар от недопитого кофе ещё вился над кружкой в кабине; на месте машиниста на полу, словно случайно выпавшая изо рта, дымилась недокуренная сигарета. Но никаких следов насилия или прощальных записок. Они исчезли бесследно.
Груз поезда состоял преимущественно из партий строительных материалов, нефтепродуктов и почтовых отправлений — ничего примечательного, за исключением одного контейнера, перевозившего археологические находки: ветхие куски старинной одежды, примитивные инструменты и костные останки, обнаруженные во время частных несанкционированных раскопок на территории Тибета. И, вероятно, никто бы не заметил этот контейнер, если бы не странный, необъяснимый интерес, сродни наваждению, который приковывал к нему внимание всех, кто оказывался поблизости.
Позднее в глубине контейнера будет найден длинный деревянный короб. Вспоминая события тех дней, некто причастный к расследованию, даст анонимное интервью местному каналу новостей. Смущённый нелепостью своих слов, он расскажет о «сверхъестественном зове», что усиливался по мере приближения к таинственному коробу, и «нестерпимом желании дотронуться до его шершавых деревянных стенок».
Когда короб разобрали, внутри под слоем упаковочного материала был обнаружен древний саркофаг.
Как и следовало ожидать, нехорошее дело стало быстро обрастать слухами — один фантастичнее другого. Возьмём, к примеру, приглашённого члена исторического общества, который должен был провести экспертизу находок. Не прошло и трёх дней, как этот довольно именитый в своих кругах профессор угодил в психиатрическую больницу. Со слов очевидцев, в покоях Агафуровских дач учёный приглушённым от мигрени голосом нашёптывал истории о странном течении времени и мгновенных перемещениях в пространстве предметов и его самого при работе с саркофагом.
Железнодорожные работники, как и местные жители, в один голос жаловались на сбои в работе техники. То в квартирах домов по соседству со станцией подозрительно часто выбивало пробки; то мгновенно разряжались мобильники у любопытствующих зевак, приезжавших к депо; их камеры выходили из строя, и на фотографиях появлялись необъяснимые тени и блики, внушавшие им суеверный ужас.
Многие ощущали нечто потустороннее вблизи станции, а у особо впечатлительных даже случались припадки и галлюцинации.
И, как вы понимаете, весь наш простой, тёмный народ не на шутку перепугался. Сопоставив, что чертовщина началась с прибытия в город таинственного саркофага, глупцы, долго не думая, объявили его главным виновником. Кто-то утверждал, что в нём покоились мощи святого, забытого пророка, наконец вернувшиеся на родину; другие верили, что в город прибыло древнее зло, а исчезнувшая бригада — это лишь начало.
Тем временем все государственные каналы связи игнорировали происходившее в депо. И только независимые СМИ, как и любопытные зеваки, окутывали его новыми слухами.
Расследование по делам о пропавшей бригаде и нелегальной перевозке груза шло впопыхах. По требованию китайского правительства находки должны были вернуться на родину в первых числах мая. И сейчас поезд был отогнан в тупик. А к контейнеру из Тибета приставлена вооружённая охрана.
Я жила неподалёку от станции, в небольшой квартире на предпоследнем этаже старенькой сталинки. И в моей жизни никогда не происходило ничего необычного. Ну, может быть, за исключением таинственного пятого этажа в моём четырёхэтажном доме. И это не было надстройкой — наша крыша была на одном уровне. Однако слева у здания было четыре этажа, а справа — уже пять. И где-то в середине из земли, благодаря наклонной Технической улице, вырастал низенький цокольный этаж, в котором сейчас ютился детский развивающий центр.
Мне было тридцать, и я была на пике своего карьерного роста, а это значит: хронический недосып, нервы ни к чёрту и кругленькая сумма на счету, которую не было времени тратить. Я понимала, что долго так не протяну, и поэтому сейчас у меня был период, когда я училась замедляться и расставлять приоритеты. Я стала ощущать себя мудрее и увереннее. Тогда же я наконец обрезала свои мягкие светлые волосы под короткий пикси, как всегда мечтала. Стрижка мне очень шла. Она красиво обрамляла моё круглое лицо и подчёркивала карие глаза.
У меня был свой угол со свеженьким ремонтом и выгодная ипотека, которую мне повезло оформить ещё в лучшие времена. Будучи программистом, большую часть своего времени я проводила в этой маленькой квартире и работала из дома. Мечтала путешествовать, но никуда не ездила. Несмотря на многочисленные деловые контакты, была, по сути, одинока. Хотя, пожалуй, я не права. Всё-таки у меня был Кабачок — мой пёс. Старый чёрный ягдтерьер, мой верный спутник вот уже тринадцатый год. Он был единственным, кто регулярно вытягивал меня из этого гиковского забытья. Кабачок был крепким и жилистым. Неутомимый в молодости, теперь он больше предпочитал спать под моим рабочим столом или нежиться на подоконнике.
Для меня всё началось в воскресенье, 24 апреля. Несмотря на выходной, в тот вечер я, как всегда, работала. Фоном тихо играла музыка. Кабачок, изнывая от жары, распластался рядом на прохладном полу. Апрель подходил к концу, и уже вторую неделю стояла аномально тёплая весенняя погода. Все окна в квартире были открыты, а батареи топили всё ещё по-зимнему жарко. Мы с наслаждением ловили каждый порыв ветра из раскрытого окна.
Когда заскулил Кабачок, я наконец отвлеклась и только сейчас заметила, что уже давно пора было его выгулять. Пёс поднял морду и выжидающе смотрел на меня большими чёрными глазами.
— Пойдём, дружок, — хрипло проговорила я (обычное явление, когда весь день сидишь молча за компом) и потянувшись, чтобы расправить затёкшее тело, встала из-за стола.
Кабачок соскочил со своего места и резво, насколько позволял его возраст, вылетел в тёмную прихожую.
Я сняла очки и опустила крышку ноутбука. Прыгая, натянула узкие джинсы, майку поприличнее той, что носила дома, и вышла в тёмный коридор, где меня уже ждали. Пёс радостно скулил, виляя коротким хвостом. Он внимательно следил за каждым моим движением: накинуть короткий плащ, поправить волосы перед зеркалом, достать белые кеды.
Я молча шнуровала обувь, когда по звукам за дверью поняла, что на лестничной площадке кто-то был, и тут же застыла в надежде остаться незамеченной. Хотела как всегда переждать, но в этот раз моё внимание привлёк странный шум: словно кто-то скрёбся в дверь. Наклонившись, у самой замочной скважины я услышала шёпот:
— Кровью чёрного петуха отмеченная, раба…
— Что за?..
Резко распахнутая дверь с грохотом опрокинула моего незваного гостя. Послышалось приглушённое ругательство. Мы с Кабачком выглянули на лестничную площадку. На испачканном чёрной жижей полу, потирая лоб, сидел парень. Это был мой сосед — снимал квартиру этажом выше. Я иногда встречала его в подъезде, когда выгуливала Кабачка по вечерам.
Парень был совершенно лысый, с редкой бородёнкой, но густыми кудрями из носа, сплетающимися с его усами. Ходил всегда в чёрном, обвешанный символами Бафомета, рогатыми черепами животных и с невообразимо большими тоннелями в ушах. Один из тех оккультистов, что наводнили наш район в последние дни.
Сосед сидел на бетонном полу, держа в руке худого чёрного петуха, и потирал ушибленный лоб. Брюхо несчастной птицы было вспорото. Я растерянно поводила руками, не в силах найти слова. Так мы и застыли посреди загаженной лестничной площадки: он смотрел на меня исподлобья, я на него — выпученными глазами. Первым нарушив тишину, парень причмокнул губами и оскалился пожелтевшей улыбкой курильщика со стажем.
— Пошёл отсюда! Фу! — взмахнула я руками, словно отгоняя приставучее насекомое.
— И войдёт в эту жизнь женщина. И, явившаяся когда-то её началом, она станет её концом… — пробормотал сосед.
Я нахмурилась.
— Вали, пока я добрая. Или ты давно в бобике не катался? — Набрала ментов на мобильнике и протянула к его носу экран, на котором уже шёл вызов.
До него, наконец, дошло. И, вскочив, сосед взбежал по лестнице.
Я сбросила вызов и оценила свинарник, который он развёл под моей дверью; покрутилась на месте, но не хотела связываться с этим ненормальным. Проще было убрать всё самой, когда вернусь с прогулки.
«Миллионы лет эволюции, самое высокоразвитое существо на планете… Скачет у моей двери с дохлой курицей», — промелькнуло у меня в голове.
Подгоняемая Кабачком, я вышла на улицу. Снежные горы в палисадниках и вдоль тротуаров, неубранные вовремя коммунальными службами, уже почти полностью растаяли. Из-под сугробов вновь вынырнули знакомые ржавые полусгнившие сараи. Пеньки-тополя с обрезанной кроной уже обзавелись тоненькой молодой листвой. Зима осталась позади.
В тот вечер где-то за домом по шумной улице Технической проносились невидимые автомобили и скрипели трамваи, а впереди стучали о стальные рельсы колёса поездов и слышался забористый мат диспетчера.
Медленно шагая по тротуару за маленьким псом, я достала наушники и включила радио. Заговорил мелодичный голос ведущей новостей: «Дочь основателя итальянской секты «Чёрная ложа» пыталась развеять его прах над составом, перевозившим саркофаг из Тибета. По информации правоохранительных органов: женщину задержали и благополучно передали в посольство Италии». Я закатила глаза и быстро переключила уже надоевшую повестку на старый музыкальный сборник.
Побродив, как обычно, по окрестным дворам, мы скоро вернулись в свой. Но стоило мне только направиться к подъезду, как меня внезапно остановил Кабачок. Вытянув поводок-рулетку на максимум, он упёрся лапами и застыл на месте.
— Ко мне, дружок, — подозвала я его и слегка дёрнула на себя трос.
Пёс упрямо замотал головой. Ошейник съехал ему на затылок, и уши треугольниками прикрыли бесстыжие собачьи глаза.
— Я устала… Пойдём, — уговаривала я его.
Кабачок сильными рывками тянул меня прочь от крыльца. Выдохнув, я подчинилась:
— Можно хотя бы я тут посижу? — сердито спросила я у него, указывая на деревянную лавочку рядом с полукруглым подъездом.
Пёс тут же расслабился и сверкнул умными глазами из-под ушей. Я послушно села, отстегнула его поводок и достала телефон. Кабачок довольный ходил вокруг. На улице было хорошо. Тепло и свежо одновременно. Я слушала музыку и листала ленту новостей. Наконец, когда пёс удовлетворённо уселся рядом со мной, готовый идти домой, я заметила, как быстро зашло солнце, день сменился лунным сумраком, и в тёмном дворе зажглись фонари у подъездов.
Вокруг уже никого не было. Стало тихо, и только звуки домашних хлопот или включенного где-то телевизора долетали до нас из открытых окон сталинки. Убаюканная тишиной и спокойствием вечера, я щёлкнула поводком над головой Кабачка и поднялась за ним на крыльцо, пока быстрые тяжёлые шаги где-то позади не привели меня в чувство.
Повернувшись, я увидела двоих. Они стремительно приближались, следуя по обе стороны от меня. Оба смотрели мне в лицо. Я испугалась и, машинально схватившись за трос, отвела Кабачка за спину. Тот бесстрашно зарычал, просунув голову у меня между ног. Один из незнакомцев выдернул руку из кармана и распылил на пса аэрозоль. Кабачок жалобно заскулил и замотал головой. Я попыталась быстро отвернуться, но попала в перцовое облако и, жмурясь, потеряла ориентацию. Второй с силой прижал мои руки к телу и зажал рот. Глаза нестерпимо резало. Что есть силы я впилась зубами в ладонь моего обидчика. Мерзавец зашипел и одёрнул руку. Воспользовавшись моментом, я вскрикнула — надо было привлечь внимание соседей: через открытые окна они бы услышали меня. Сзади послышались ещё шаги. Удар. Звук битого стекла. Нападавший отпустил меня и повалился на тротуар. Я быстро обернулась. Позади с розочкой из разбитой бутылки стоял мужчина.
— Звони в полицию! — скомандовал он и встал между мной и тем, вторым, что ещё был на ногах.
Я присела, копошась в рюкзаке, хотела сохранить равновесие — ноги меня не слушались. Но сквозь слёзы от перцового газа не могла ничего найти в этом проклятом беспорядке. Второй нападавший, отступая спиной, опасливо отошёл от нас и бросился бежать.
— Ушёл. Ты как? — Парень наклонился ко мне и помог подняться.
Я всё ещё разгребала содержимое сумки трясущейся рукой.
— Не могу найти телефон.
— Успокойся. Я сам, — он потянулся к заднему карману джинсов и замер, — хотя, наверное, сперва поможем твоей собаке. И тебе, — добавил он, разглядывая моё опухшее краснеющее лицо. — Да с ментами будет больше проблем. Вроде все живы. Поднимемся к тебе, пока этот не очнулся, — парень пнул ногу нападавшего, что без чувств распластался на бетонном крыльце, и, подхватив на руки трясущегося Кабачка, помог мне открыть дверь подъезда.
Придерживаясь за поручни, я обернулась.
— Мы не можем так оставить его. Надо вызвать скорую, хотя бы. Ты мог ему череп раскроить…
— Ну ты даёшь! Он только что напал на тебя. Думаешь, его в тот момент заботило твоё здоровье? — услышала я издёвку в его голосе. — Ок, я позвоню, как доведу вас до квартиры.
Я на ощупь поднялась до своего этажа и задержалась у двери, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.
— А это ещё что? — удивлённо спросил меня парень, указывая куда-то передо мной.
Я подняла на него невидящий взгляд.
— Что там? Я ни хрена не вижу…
— Какая-то мазня… Вонючая. Кажется… Кровь? — объяснил он, собрав на кончики пальцев немного жижи, в которой была испачкана моя дверь.
— А-а, это… — догадалась я. — Да у меня сосед тут с головой не дружит. Проводил для меня сегодня сеанс петушиной магии. Заговор от дураков, наверное… Избавитель мой, — процедила я, наконец провернув ключ.
— Он себя не учёл, — ухмыльнулся парень.
— Учёл. По щелчку пальцев ретировался, когда я ментов набрала.
— Ну вот видишь. Значит, работает, заговор-то!
Я закатила глаза и пропустила хохочущего парня вперёд.
— Ну и райончик, — добавил он себе под нос и перешагнул порог с Кабачком на руках.
Мы зашли домой. Меня трясло и знобило. Кажется, упало давление. Я за пятки слепо стянула кеды и помогла им пройти в ванную. Парень посадил моего бедного Кабачка в душевой поддон и, рассказав, как промыть лицо от перцового газа, включил мне воду в раковине. Мы привели себя в порядок, прошли на кухню, и я устало рухнула на стул. Кабачок забился под стол. Парень без стеснения по-хозяйски принялся лазить по моим шкафам и заваривать чай.
