ГЛАВА 1. Музей Родена
Такси свернуло с бульвара Инвалидов на улицу де Варенн и всё ближе подбиралось к музею Родена. Я сжимала в руках клочок бумаги с напечатанным на нём адресом и пыталась справиться с волнением. Капли мелкого дождя стекали по окнам и собирались у его основания, образуя унылую лужицу. Несмотря на пасмурную погоду и уже успевшую опуститься на Париж ночь, на улице не было холодно, но по моей спине почему-то пробегал мороз.
Автомобиль притормозил у входа в великолепный сад, который я уже видела, когда только-только переехала в столицу. Выставленные здесь работы почившего десять лет назад скульптора Огюста Родена манили не только туристов, но и горожан. Никогда не смогу забыть какое впечатление на меня произвёл его «Поцелуй». Впервые увидев эту композицию, я застыла как вкопанная, не в силах оторвать глаз от великолепной целующейся пары. Какие линии, какая грация и несомненно страсть. Общественность по –разному воспринимала творчество талантливого мастера, одни восхищались новатором, другие откровенно порицали. Не сказать, чтобы я прекрасно разбиралась в искусстве, но понять нравится ли мне то или иное произведение была способна.
Прежде чем выйти из машины, глубоко вдохнула через нос и выдохнула ртом. Я не считала себя трусливой, но и абсолютно безрассудной не была. Ночные прогулки по наводке, взявшейся буквально из ниоткуда, могут обернуться бедой. Нащупала в кармане пальто старенький револьвер отца и на душе заметно потеплело. Меня научили стрелять ещё в детстве, хотя это полезно лишь когда оружие есть под рукой. Иногда подобные умения не спасают.
Открыла дверцу и мысленно чертыхнулась, опуская ноги в лужу. Терпеть не могу, когда в туфлях хлюпает. Вообще дождь сам по себе меня никогда не пугал, я его даже любила, но мокрые ноги – это совсем другое. Подняла воротник и поёжилась, когда осталась совсем одна под слабым светом фонаря. Сад – это конечно красиво, но не в тот момент, когда каждая тень из-за угла способна довести до безумия.
- 77, улица де Варенн. «Врата ада», - пробормотала написанное на бумажке.
Понять, что это значило мог любой парижанин. «Врата ада» – это одна из монументальных скульптур Родена, выставленная слева от входа в парк. Её я тоже уже видела, но по сей день считала непостижимой. Довольно амбициозная работа, представляющая собой, как и должно ворота, только буквально облепленные разного рода фигурами и отдельными композициями. Тела, тягучие и пластичные прорывались сквозь камень и вызывали смешанные чувства. Именно во мне – ни одного позитивного, поэтому сейчас новая встреча с музеем вызывала мурашки по коже.
Я осмотрелась и снова засунула руку в карман, чтобы почувствовать холод металла, создававшего иллюзию безопасности. Что ж, раз уж решила приехать, медлить смысла не было.
Музей расположился в прекрасном особняке Бирон, который был построен в восемнадцатом веке и задумывался как отель. Его окружал огромный парк, в котором и были расставлены многочисленные работы скульптора. Ворота оказались приоткрытыми, это насторожило, но ещё раз хорошенько оглядевшись, я всё-таки вошла.
Неприятная морось вымочила пальто, я поёжилась, но продолжила двигаться вперёд. Для надёжности достала фонарик, чтобы в любую минуту осветить свой путь. Далеко идти не пришлось, устрашающая скульптура, вдохновлённого «Божественной комедией» Данте, Родена возникла передо мной быстрее чем я ожидала. Не до конца понимая, зачем приехала и какая неведомая сила явила мне этот адрес, я остановилась. Медленно обвела слабым лучом света сначала серую кирпичную стену позади «врат», а потом и само изваяние. Ничего необычного не заметила, поэтому сделала несколько шагов вперёд, продолжая водить фонариком вокруг себя.
Задержавшись на скульптуре, осознала, что в ночи она выглядит ещё более удручающей, вызывающей уныние и чувство полной безнадёжности. Роден заключил в неё все пороки и вложил ад собственной любви, которой вдохновлялся и которой губил своих любовниц.
Луч фонаря освещал мрачные лица и изгибы фигур, скользил по фасаду, ласкал разнообразные части человеческих тел, мучимых и страдающих. В тот момент, когда я уже успокоилась, не обнаружив ничего более ужасного, чем сама скульптура, свет, который опустился к подножию, выхватил что-то странное. Я застыла, чувствуя, как тело опаляет жар. Возможно, показалось.
Несколько раз выдохнув и постаравшись замедлить ускорившийся от страха пульс, я вернулась к тому месту, что привлекло моё внимание. Увиденное вынудило меня резко накрыть рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Сердце вновь ускорилось, а ноги слегка подкосились. Я зажмурилась и заставила себя сделать несколько больших глотков воздуха, чтобы вернуть самообладание. Несмотря на то, что редактор ещё не доверял мне ничего кроме освещения светской хроники, профессия журналиста не любит слабаков и трусов, а, напротив, обязывает быть твёрдым и напористым. Я такой и была, с самого детства. Но даже природные качества не помогают, когда ночной кошмар врывается в реальность.
У подножия врат, раскинув руки в стороны, лежало почти полностью обнажённое тело девушки. Очень медленно и осторожно я приблизилась, стараясь ничем не нарушить обстановку. От знакомых в полиции слышала, что не только само тело, но и всё, что его окружает очень важно для расследования.
Голова девушки была повёрнута к вратам, поэтому лица её я не видела. Босые ноги в одном разорванном чулке были в синяках и ссадинах, на ногтях лак рубинового цвета, по крайней мере он казался таким в свете фонаря. Стараясь не обращать внимания на дрожь в коленях, я продолжила рассматривать тело. Дальше мне бросились в глаза коротенькие шёлковые панталоны, на которые стекала кровь из раны над пупком. Сама рана выглядела безобразно, не как просто порез или что –то в этом роде, а будто её разорвали. Я отвернулась и зажмурилась, пытаясь подавить тошноту. Сквозь зажатые веки проступили слёзы и ужас произошедшего с бедняжкой навалился всей своей тяжестью.
Ощутив подступающую панику и сопутствующий ей жар, я запрокинула голову и подставила лицо холодным каплям. Нельзя было допустить, чтобы нервы сдали, пришлось снова начать глубоко вдыхать и медленно выдыхать.
Я осознавала, что необходимо вызвать полицию, но прежде чем меня выдворят прочь, нужно всё хорошенько осмотреть. Я не раз просилась в помощницы к моему другу Жерому, ведущему криминальную хронику. Мои заметки могут стать прекрасным поводом для манипуляций.
Стараясь больше не смотреть на рану, мне вполне хватило и первого взгляда, я скользнула по обнажённой груди. Заметила что-то блестящее и присела неподалёку, разглядывая серебряный медальон. В таких обычно хранили фото. Маленький резной овал был приоткрыт, будто приглашал заглянуть внутрь. Я так и сделала. Как и предполагала, там оказались фото мужчины и женщины средних лет. Рассмотреть детально не приближаясь, возможности не было, но это лучше, чем ничего.
- Вероятно твои родители, - пробормотала я и поднялась.
Подойти с другой стороны и взглянуть в её лицо и при этом не наследить так, чтобы меня не обругали ажаны, было невозможно, поэтому от этой мысли я всё же отказалась. Ещё раз тщательно всё осмотрев, я отправилась на поиски телефона, чтобы вызвать сначала Дениз, мою помощницу – фотографа, а потом уже полицию.
В ожидании укрылась под одной из крыш неподалёку от входа в парк, достала сигарету и мундштук. С удовольствием затянулась и выдохнула. Немного тряслись руки и промокшее тело дрожало, но эта прохлада не давала возможности расслабиться и погрузиться в давно позабытые чувства. Я пыталась понять, отчего кому-то понадобилось заманивать меня сюда, но, во-первых, так и не смогла придумать как именно адрес оказался в моей личной печатной машинке, а во –вторых, почему оказался он именно у меня. Чья-то злая шутка? Но в таком случае это не шутка злая, а сам шутник, ведь он должен был знать о трупе. Я поёжилась, и мучимая дурным предчувствием плотнее запахнула пальто. Вокруг меня происходила какая-то чертовщина и её нужно было хоть как-то объяснить ажанам.
Дениз приехала довольно быстро, вытащила из такси аппаратуру для ночной съёмки, поправила шляпу и взглядом спросила, куда идти. Стоило подруге появиться, как мне стало гораздо легче дышать. Её собранность, спокойствие и самообладание всегда служили нам обеим хорошую службу. Дениз, как и я, была решительной, слегка грубоватой, но глубоко внутри чувственной. Её манера одеваться в мужской костюм и холодность суждений иногда не нравились окружающим, но Дениз было наплевать. Она никогда не строила из себя кого-то, кем не была на самом деле. Короткие волосы, ни грамма косметики, колючие холодно-серые глаза, напряжённый рот с тонкими губами и острый, но вполне симпатичный нос. Внешне девушка была интересной, но её этот факт не волновал вовсе. И за это я любила её ещё больше.
- Жаль не видно лица, - сказала она, так же как и я некоторое время назад, разглядывая тело. – Хотя…есть что-то знакомое в ней, тебе не кажется?
- Нет, - встрепенулась я, - а тебе она кого-то напоминает?
Дениз собиралась сделать шаг ближе, но тоже остереглась. Мы обе старались поддерживать оптимально приятельские отношения с полицией. Я искренне считала, что лучше получать выгоду друг от друга, чем бодаться и лезть на рожон.
- Её волосы, - показала пальцем Дениз, - посвети-ка ещё.
Я сделала, как просила подруга и мы обе уставились на тёмные кудри, которые закрывали повёрнутое лицо. На первый взгляд не было ничего особенного, я и вовсе на них не смотрела в первый раз. Но Дениз другое дело. Она фотограф, личность творческая, очень восприимчивая к мелочам.
- Что тебя заинтересовало?
- Это там не лепестки? Виднеется что-то белое…
Изо всех сил присмотревшись, я наконец увидела то, на что указывала моя спутница. Действительно, в волосах жертвы запутались лепестки. Догадка тут же ворвалась в голову, внутри всё похолодело.
- Ты же не думаешь?..- пробормотала растерянно.
- Посмотри, - пожала плечами она, - и цвет волос, и фигура, и эти цветы…
- Погоди, - не желая поддаваться первой догадке, возразила я, - её фигура вполне обычная, таких девушек много. И волосы. Да и не она одна носит цветы в волосах…
- Возможно, но я нутром чувствую, Долз, что это именно та, о ком я думаю!
- Чёрт! Только этого не хватало!
Дениз развернулась ко мне всем телом и смерила строгим взглядом. Я видела, как она прикидывала варианты развития событий и ни один ей не нравился.
- Как ты попала сюда?
Этого вопроса я боялась, его совсем не хотела. Понятия не имела, как можно объяснить, что именно произошло сегодня вечером в моей квартире.
- Как ты узнала? – продолжила спрашивать подруга. – Не место, да и не время для прогулок, Долли!
Имя моё она произнесла сурово, но даже её тон не помог придумать более или менее адекватный ответ.
- Тогда я думаю, что нам пора убираться отсюда…
Подруга грубо схватила меня за плечо и развернула к выходу из парка, но было уже поздно.
- Ты не только меня вызвала, но и ажанов? – процедила она сквозь зубы, когда увидела свет от полицейских фонариков, плясавший на дорожках.
- Я ещё не знала, что всё так серьёзно…
- Ну, зато теперь знаешь и тебе нужно придумать что-то более вразумительное, чтобы объясниться с ними.
К «Вратам ада» приближались несколько ажанов в форме, а среди них двое в штатском.
- Дьявол! – буркнула Дениз. – Больше некого было вызвать?
- Я их не вызывала, просто сообщила о находке.
Полицейские фонарики скользнули по нашим лицам, я подняла руку и прикрыла глаза от света. Послышался недовольный выдох:
- Мисс Пэг? Мадемуазель Бош? – вскинул густые брови один из штатских.
Мужчина среднего роста, худощавого телосложения, но те, кто видел его боксирующим, говорят, что комиссар жилистый и изворотливый. Русые волосы, карие глаза, демонстрирующие сейчас тяжёлый взгляд, кривой нос и вечная ухмылка. Возраст определить довольно сложно, комиссар был из тех кому можно было с лёгкостью дать и тридцать пять и сорок пять лет. Серый костюм, видавший виды, старенькие, но добротные ботинки, поношенная шляпа.
Его звали Реми Гобер. Не самый удачный вариант, выпавший нам в эту ночь. Встречались мы всего несколько раз, на пятки друг другу не наступали, поскольку сферы деятельности у нас разные, но и тёплыми отношениями не обзавелись. Гобер относился ко всем журналистам одинаково. Не грубил, не оскорблял, но и не жаловал.
- Мсье Гобер, - поздоровалась я.
- Журналистки? – взял слово его спутник. – А вы как здесь оказались быстрее нас?
С этим я не была знакома. Молодой, лет двадцати восьми быть может, высокий, какой-то нескладный, будто юношеская угловатость ещё не отступила. С чудными похожими на солому тёмными усами и маленькими, постоянно бегающими глазками. Что-то неприветливое и даже неприятное было в его внешности.
- Мой помощник Бернард Байо, - нехотя представил комиссар и приблизился к телу.
- Берни, значит, - буркнула Дениз, смерив незнакомца недобрым взглядом.
- А вот этого!..-воскликнул мсье Байо, но договорить не успел.
- Кто из вас обнаружил тело? – перебил помощника комиссар, не поворачиваясь.
И вот мы плавно перешли к неприятной теме. Стало не по себе, хотя как не по себе, я чувствовала себя откровенно глупо.
- Я, - пришлось всё-таки ответить.
- Как? – коротко продолжил опрос мсье Гобер.
Мы с Дениз переглянулись, подруга дёрнула бровями, давая понять, что помочь ничем не сможет. Я и сама это понимала. Чтобы хоть как-то оттянуть момент, выудила из кармана клочок бумаги и молча протянула его комиссару. Некоторое время мсье Гобер изучал его, вертел так и эдак, а потом перевёл пытливый взгляд на моё лицо. Ему не нужно было ни о чём спрашивать, сама поняла, что просто бумажка его не удовлетворит. Молчание затягивалось, и я чувствовала, что с каждой секундой оно выглядит всё подозрительнее. Но не говорить же правду в самом деле?!
- Мне подсунули её под дверь, - выпалила я и чуть было не выдала своего облегчения.
И как эта мысль не посетила меня раньше? С фантазией прямо скажу у меня всё отлично, но здесь она меня чуть не подвела.
Комиссар поднялся на ноги и сделал шаг ко мне, продолжая сверлить своими недоверчивыми глазами. Я постаралась придать лицу самое невинное выражение. Не скажу, что он купился, но настаивать не стал. Что-то у себя в голове мысленно отметил и спросил:
- Есть мысли почему именно вам?
- Нет, - вот тут ответила абсолютно честно и это не ускользнуло от моего собеседника. – Я была удивлена и некоторое время размышляла, что делать.
- Видимо недолго, - заключил Гобер, - судя по свежести трупа. Он ещё даже не окоченел.
Я вздрогнула и вновь ощутила нехватку воздуха. Голова пошла кругом, поэтому незаметно схватилась за руку Дениз. Это помогло. Подруга бросила на меня тревожный взгляд, но я кивнула ей, давая понять, что справлюсь.
- Мы не видели лица, но предполагаем, что это может быть Кароль Пети, - чтобы отвлечься выдала я.
Лишь желваки едва дрогнули на лице комиссара, выдавая его беспокойство.
