Сила проникала сквозь обнаженную кожу и медленно перетекала к вождю, а затем от нее к Миралю, наполняя каменное изваяние магией. Глаза филина загорелись, и птица встрепенулась, расправляя крылья, только-только начавшие покрываться перьями. Илая решила, что сошла с ума и это очередное видение.
- Невероятно, – прошептал Хил у нее над головой. – Эта магичка очень сильна, раз Мираль очнулся после первого обряда.
- Это значит, что нам придется затратить больше времени на то, чтобы осушить ее полностью, – сдержанно заметила вождь, присаживаясь на корточки рядом с изможденной девушкой. – Твоя сила - твоя погибель. Потеря такой мощи уничтожит тебя быстрее, чем я закончу.
- Не обязательно, Кхами, – прокаркала старуха, улыбаясь. – Эта бабочка, еще сможет удивить тебя.
- Бабочка? – спросил Хил.
- Каллима, название ее клана, это редкий вид бабочек. – Лои крепко ухватилась за плечи Илаи и резко перевернула ее податливое тело на живот. – Видишь шрамы на спине? Такие есть только у некоторый детей клана магов. Я сразу узнала их, хотя видела лишь однажды. Они имеют форму бабочки.
Илая слушала их разговор, и в памяти всплыл тот момент, когда Киран мог увидеть эти рубцы на ее теле. Когда была жива мама, их еще не было, а когда появились, спросить о них было уже не у кого. Сия была самым близким для нее человеком, но беспокоить и без того слабую и болезненную женщину, Илая не решилась. Рассмотреть шрамы самостоятельно не представлялось возможным, поэтому для девушки стало открытием, что они имеют форму бабочки.
- Оставьте ее, пусть отдыхает, – велела Кхами. – Продолжим завтра.
- А браслет? – поинтересовался Хил.
- Она не сможет пошевелиться еще очень долго, в браслете нет необходимости.
Илаю так и оставили лежать на шкурах, не особенно заботясь о ее нуждах и желаниях. День проходил за днем, ежедневные ритуалы ослабляли Илаю, забирая вместе с магией жизненные силы. Когда девушка могла подняться, чтобы поесть, она замечала, как меняется ее внешность. Кожа стала почти прозрачной, волосы потускнели, превратившись из ярко рыжих в грязно медные. Каждую ночь, засыпая, девушка возрождала в голове лица друзей и близких, чтобы не терять связь с реальностью. Иногда вспомнить было очень тяжело и в голове рождались лишь смутные образы или почти забытые голоса. Чаще всего Илая видела карие глаза Кирана, напоминая себе, что он обещал прийти за ней. Она боялась забыть именно его, вероятно понимая, что если уйдет Киран, с ним уйдет надежда.
Каждый новый обряд увеличивал пустоту внутри, заполняя душу тоской и одиночеством. Илая начинала бредить и без передачи магии, все чаще впадая в забытье. Кхами велела Лои приготовить новое зелье, которое поддерживало бы умственные способности девушки, до тех пор, пока вождь не сможет вычерпать всю силу Илаи. Иногда ее выводили на воздух и сажали на землю, при входе в хижину. В такие дни Илае становилось легче. Ее питала сама природа.
С каждым днем, девушке все сильнее хотелось обратиться. Она сидела на солнышке и, закрывая глаза, представляла, что расправляет крылья или зайцем мчится по лесу, разминая затекшие ноги. И в каждом из этих воплощений, она искала барса, все еще не оставляя надежды, что он придет за ней. Киран мог злить ее и раздражать своей самоуверенностью, но Илая верила, что он не оставит ее здесь. А может она уже сошла с ума и подобная убежденность лишь плод ее воображения? Может его слова лишь фантазия, которая привиделась ей во время обряда? И не было всего этого, что казалось ей реальным. Ни его рук, касающихся лица девушки, ни теплых взглядов, ни того вечера в поселении тавров. А что если и сам Киран не существует? Может барса создало воображение?
Илая понятия не имела, сколько времени провела здесь и сколько еще понадобится, чтобы ее избавили от этой пытки. День ото дня, от ритуала к ритуалу девушка теряла себя. В голове продолжали мелькать лица, но она уже не могла вспомнить имен, в том числе и свое. Порой, она слышала обрывки разговоров, но их суть уже была не важна.
- Ей недолго осталось…
- Она крепче, чем многие до нее…
- Еще два, может три дня, и я освобожу ее от мук. – Голос казался мягким и даже доброжелательным, словно говорившая женщина, чьего имени Илая не могла вспомнить, жалела ее.
- Она может восстановиться и довольно быстро, ты знаешь Кхами. – Голос скрипучий и противный. – Эта девушка необычная.
- Я не могу истязать ее так.
- Но мы могли бы получить неиссякаемый источник магической силы, а в ситуации, что образовалась снаружи, это самый лучший вариант.
- Она платит за свой проступок, как велит наш обычай, но использовать ее в качестве постоянного объекта пыток, даже мне кажется чудовищным!
- Ты должна думать о племени, а не о девчонке.
- Я не буду обсуждать это! – Женщина была полна гнева, который и не думала сдерживать. – Она умрет, как и все прочие до нее.
- Ты совершаешь ошибку, Кхами, запомни мои слова.
В очередное утро, неизвестно какого по счету дня, Илаю вывели из дома и позволили отдохнуть. Каждый глоток свежего утреннего воздуха давал немного сил, но только физических. Илая не всегда могла бороться с играми своего сознания и точно определить бодрствует она или же находится во власти видений. Девушка приподняла руку и увидела, как проступают сквозь кожу вены, образуя яркие узоры. Она обратила взор к небу и глубоко вдохнула, позволяя воздуху расширить ее легкие. От чистоты и свежести дыхания слегка закружилась голова. Илая коснулась рукой земли и взяла немного в ладонь, растирая между пальцами. Она видела насекомых, полных сил и энергии. Каждый жук и каждый муравей имели цель, словно знали, для чего они живут. Илая давно утратила свою цель, заблудившись в дебрях собственного разума. Она все время ощущала присутствие чего-то важного, какую - то мысль, все время ускользающую от нее. Илае казалось, что она вот-вот ухватит ее и вновь обретет смысл, но этого не происходило. Ближе всего к этой мысли она была вне хижины.
Чувство самосохранения, заложенное в человеке самой природой, велело Илае бороться за каждый свежий глоток, за каждый порыв ветра и лучик солнца, которые наполняли ее тело силами. Пусть она не всегда понимала, где она и что происходит, но не могла не заметить, что оказавшись на воздухе, чувствовала себя гораздо лучше. В это утро Илая провела вне хижины гораздо дольше, и легкий ветерок немного прочистил ее голову. Девушка начала вслушиваться, пытаясь уловить, что шепчет ей подсознание.
«Я не должна здесь быть…»
«Это чужое место…»
«Я должна быть где-то в другом месте…»
«Я была не одна…»
Илая напрягала свою память, цепляясь за каждую мысль, что мимолетно появлялась в сознании. Где-то неподалеку послышался шум, и девушка повернула голову. Прямо на нее смотрели хищные глаза барса. Барс?! Откуда? Илая несколько раз моргнула, прогоняя видение, но снежная кошка все еще буравила ее своим взглядом, словно чего-то ждала. Илая подумала о том, какая красивая шкура у этого величественного животного и в голове, вдруг, что-то переключилось. Она услышала голоса, которые являлись и с образами и без. Яркими вспышками перед глазами заплясали воспоминания.
«Я вовсе не бесстрашен. Это лишь твои домыслы и нелепые выводы»
«О, посмотрите на него! Великий воин, у которого всего два страха»
Обрывки смутно знакомых разговоров мелькали один за другим и вызывали настоящую бурю в душе. Илая взглянула туда, где только что стоял барс, но его уже там не было. Зато над сочной зеленой травой кружила невероятной красы бабочка, окрашенная в три цвета, черный, оранжевый и синий.
«Какое счастье видеть тебя такой взрослой»
«Мама»
«Прости родная, но у меня совсем мало времени. Богиня позволила мне провести с тобой всего несколько минут»
«Как я справлюсь с этим одна?»
«Ты не одна и не должна забывать об этом. Доверяй своему сердцу и будь верна себе. Я всегда буду рядом с тобой».
Илая почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы, и сердце сжалось от чудовищной тоски.
«А ты не можешь сам?»
«Могу, но в чем тогда веселье?»
«Сказал тот, кто совсем не умеет веселиться. Я могу обратиться совой и просто долететь до нужного места».
«Интересно, сколько раз ты успеешь обратиться туда обратно, прежде чем встретишься лицом с землей?!»
Перед глазами вспыхнул сияющий белый город, с воспоминаниями о котором, пришел покой. Девушка помнила, как захватывало дух, когда она впервые его увидела.
«Это стоило того?»
«Определенно»
Теплые, наполненные мальчишеской радостью глаза смотрели на нее, а улыбка, озорная и счастливая сообщила о том, что мужчина, говоривший с ней, радуется произведенному на нее эффекту.
«Не напрягайся, не пытайся вытолкнуть силу наружу, и тогда твои попытки утратят резкость и отрывистость. Почувствуй, как магия заполняет тебя, позволь ей свободно протекать по твоим венам, вместе с кровью, и касаться твоего сердца. Вы с ней едины, она часть тебя».
Девичий голос, струящийся как ручеек, пробился к самому сердцу, и Илая поняла, что скучает по нему.
«Ты думаешь, я могу лучше?»
«Безусловно, если перестанешь так дергаться. Твоя сила – это дар, благословение богов, который должен делать тебя увереннее, а не наоборот».
Илая приподняла свои руки и вспомнила, как на кончиках пальцев струилась магия и снова ощутила пустоту и одиночество.
«А тебе не приходило в голову, что он с ума сходил от беспокойства, пока ты наслаждалась плаванием в этом чудесном озере?»
Мысль о том, что есть кто-то, кто беспокоится о ней, тут же согрела душу, словно само подсознание услужливо подбрасывало ей нужные воспоминания, чтобы унять боль.
«К твоему сведению, - Тихо сказал в голове, будоражащий сердце, мягкий голос , - я заметил, что ты женщина».
Почему-то от этих слов сердце девушки пустилось вскачь, заставляя кровь бежать по венам быстрее.
«Тогда, я тоже хочу извиниться. За то, что помешал твоему союзу с Раном»
«Мое сердце никогда бы не откликнулось на зов Рана»
«Почему?»
Илая резко выпрямилась, не обращая внимания на головокружение. Она чувствовала, что все ответы совсем близко. Она утратила кого-то, кого-то важного. Голос этого мужчины волновал ее, и Илая хотела вспомнить, хотя бы его имя, но никак не могла.
«Элиопа, могу я спросить?»
«Да, спрашивай»
«Давно Рав зовет тебя замуж?»
«Сейчас? Ты решила спросить об этом сейчас?»
«Да так, в голову пришло»
Элиопа! Рав! Как Илая позволила своему сознанию потерять во мраке близких для нее людей? Как такое вообще возможно?
«А что ты ответила Кирану, когда он предложил тебе «дружеский» брачный союз?»
«Она дала мне затрещину, и сказала, что я олух».
«И впрямь, олух».
В голове зазвучал веселый смех друзей, который она слышала не часто, но который так радовал сердце. Киран! Девушка несколько раз повторила имя, чувствуя, как дыхание учащается, а пульс стучит уже в висках. Картинки и голоса замелькали быстрее, принося муку и страдания, но вместе с тем и освобождение для истерзанного сознания.
«Это магия, Рав. Все то, что происходит в наших кланах дошло и до свободных земель»
«Или отсюда началось»
Магия. Страдания. Смерть. Мор! Илая вспомнила, зачем покинула дом и ужаснулась. Сколько времени она провела в забытьи? Илая медленно, опираясь на стену хижины Кхами, поднялась на ноги и схватилась за голову, впуская все новые и новые воспоминания.
Шорох за спиной заставил девушку обернуться. На нее смотрела красивая женщина, сурово сдвинувшая брови и сложившая руки на груди.
- Ты сильнее, чем я ожидала. Любой маг уже давно свихнулся бы, но ты отчаянно цепляешься за жизнь, за разум, – сказала она. – Ты все вспомнила, подобного я еще не видела.
- Вы пытали меня! – гневно бросила девушка.
- Я выполняла свой долг перед племенем, а ты отвечала за свой поступок. – Кхами произнесла эти слова так легко, словно пытки для нее самое обычное дело.
- Меня ждет смерть?
- Да. Лои пыталась убедить меня, что твою силу я могу черпать безгранично. Теперь я вижу, что старуха не выжила из ума. Ты действительно невероятный маг. Все, кто был до тебя сходили с ума раньше.
- И что же вас останавливает?
- Я не чудовище, – сурово ответила Кхами. – Я взяла лишь сколько нужно. Если я последую совету Лои, ты останешься с нами навсегда и в скором времени все равно утратишь свой разум. Вот, что я считаю настоящей пыткой. Наш обычай велит мне умертвить тебя, как только твоя магия заполнит Мираль.
- Когда? – Сердце Илаи предательски дрогнуло. Неужели вот так и оборвется ее такая недолгая жизнь?
- Как только стемнеет, – сказала вождь и зашагала прочь.
Весь день Илая провела на воздухе, и это помогло ей прийти в себя и немного окрепнуть. «Какие странные у Кхами понятия о гуманности. Позволить мне практически полностью излечиться, чтобы казнить», – мысленно усмехнулась Илая, когда во всем племени начали зажигать костры. Илая много думала о смерти в эти последние месяцы, в которые покинула дом, представляя, как именно это будет. Однако ни разу в ее мыслях не появился подобный вариант. Она предполагала, что это могут быть магические птицы, волки или даже мор. Илая представляла себе, как сражается за земли Талимана и погибает в битве. Но умереть вот так!? Когда она не в силах бороться, когда ее магия спит, не имея возможности помочь.
Девушка сидела у дома вождя и наблюдала за тем, как медленно солнце сползает с небес, уступая место ночной владычице луне. Она мечтала увидеть лица друзей и радовалась тому, что их нет рядом. Илае оставалось только надеяться, что и без нее они смогут добраться до богов и помочь землям Талимана.
За ней пришли двое мужчин, одним из которых был Хил, и повели в центр поселения, где был врыт широкий столб, на верхушке которого красовалась вырезанная голова филина. Илае было очень страшно, но она понимала, что бояться нет смысла. Страх ничем не поможет ей, не изменит того, что ее ожидает. Он лишь сделает ее слабее и уязвимее в глазах этих людей. Остановить, стоявшие в глазах слезы у Илаи не получилось, однако она сделала все, чтобы стекали они бесшумно, без всхлипов и стонов.
Толпа расступилась, и к Илае подошел невысокий юноша. Его глаза были ярко обведены какой-то краской, которая придавала им сходство с почитаемой птицей. В руках молодой филин держал кнут, тот самый, которым девушку связывали. Он передал кнут вождю и привязал Илаю к столбу, вокруг которого уже собралось все племя.
- Это магический кнут, всего пять ударов, которого убьют тебя. Первый откроет путь к твоей физической силе, второй отнимет ее. Третий удар выпустит магию, а четвертый лишит тебя ее. Пятый и последний, заберет твою жизнь. – Сказала Кхами, не выказав и тени сожаления. – Первый удар нанесет мой сын и это станет его шагом во взрослую жизнь, остальные моя задача.
Илая дернула руками, натягивая тугую веревку, и вся сжалась, ожидая прикосновения кнута. Долго ждать не пришлось, жгучий яростный удар обрушился на ее спину, вызывая неудержимый крик. Боль, которую ощутила Илая, невозможно было сравнить ни с чем.
- Невероятно, – прошептал Хил у нее над головой. – Эта магичка очень сильна, раз Мираль очнулся после первого обряда.
- Это значит, что нам придется затратить больше времени на то, чтобы осушить ее полностью, – сдержанно заметила вождь, присаживаясь на корточки рядом с изможденной девушкой. – Твоя сила - твоя погибель. Потеря такой мощи уничтожит тебя быстрее, чем я закончу.
- Не обязательно, Кхами, – прокаркала старуха, улыбаясь. – Эта бабочка, еще сможет удивить тебя.
- Бабочка? – спросил Хил.
- Каллима, название ее клана, это редкий вид бабочек. – Лои крепко ухватилась за плечи Илаи и резко перевернула ее податливое тело на живот. – Видишь шрамы на спине? Такие есть только у некоторый детей клана магов. Я сразу узнала их, хотя видела лишь однажды. Они имеют форму бабочки.
Илая слушала их разговор, и в памяти всплыл тот момент, когда Киран мог увидеть эти рубцы на ее теле. Когда была жива мама, их еще не было, а когда появились, спросить о них было уже не у кого. Сия была самым близким для нее человеком, но беспокоить и без того слабую и болезненную женщину, Илая не решилась. Рассмотреть шрамы самостоятельно не представлялось возможным, поэтому для девушки стало открытием, что они имеют форму бабочки.
- Оставьте ее, пусть отдыхает, – велела Кхами. – Продолжим завтра.
- А браслет? – поинтересовался Хил.
- Она не сможет пошевелиться еще очень долго, в браслете нет необходимости.
Илаю так и оставили лежать на шкурах, не особенно заботясь о ее нуждах и желаниях. День проходил за днем, ежедневные ритуалы ослабляли Илаю, забирая вместе с магией жизненные силы. Когда девушка могла подняться, чтобы поесть, она замечала, как меняется ее внешность. Кожа стала почти прозрачной, волосы потускнели, превратившись из ярко рыжих в грязно медные. Каждую ночь, засыпая, девушка возрождала в голове лица друзей и близких, чтобы не терять связь с реальностью. Иногда вспомнить было очень тяжело и в голове рождались лишь смутные образы или почти забытые голоса. Чаще всего Илая видела карие глаза Кирана, напоминая себе, что он обещал прийти за ней. Она боялась забыть именно его, вероятно понимая, что если уйдет Киран, с ним уйдет надежда.
Каждый новый обряд увеличивал пустоту внутри, заполняя душу тоской и одиночеством. Илая начинала бредить и без передачи магии, все чаще впадая в забытье. Кхами велела Лои приготовить новое зелье, которое поддерживало бы умственные способности девушки, до тех пор, пока вождь не сможет вычерпать всю силу Илаи. Иногда ее выводили на воздух и сажали на землю, при входе в хижину. В такие дни Илае становилось легче. Ее питала сама природа.
С каждым днем, девушке все сильнее хотелось обратиться. Она сидела на солнышке и, закрывая глаза, представляла, что расправляет крылья или зайцем мчится по лесу, разминая затекшие ноги. И в каждом из этих воплощений, она искала барса, все еще не оставляя надежды, что он придет за ней. Киран мог злить ее и раздражать своей самоуверенностью, но Илая верила, что он не оставит ее здесь. А может она уже сошла с ума и подобная убежденность лишь плод ее воображения? Может его слова лишь фантазия, которая привиделась ей во время обряда? И не было всего этого, что казалось ей реальным. Ни его рук, касающихся лица девушки, ни теплых взглядов, ни того вечера в поселении тавров. А что если и сам Киран не существует? Может барса создало воображение?
Илая понятия не имела, сколько времени провела здесь и сколько еще понадобится, чтобы ее избавили от этой пытки. День ото дня, от ритуала к ритуалу девушка теряла себя. В голове продолжали мелькать лица, но она уже не могла вспомнить имен, в том числе и свое. Порой, она слышала обрывки разговоров, но их суть уже была не важна.
- Ей недолго осталось…
- Она крепче, чем многие до нее…
- Еще два, может три дня, и я освобожу ее от мук. – Голос казался мягким и даже доброжелательным, словно говорившая женщина, чьего имени Илая не могла вспомнить, жалела ее.
- Она может восстановиться и довольно быстро, ты знаешь Кхами. – Голос скрипучий и противный. – Эта девушка необычная.
- Я не могу истязать ее так.
- Но мы могли бы получить неиссякаемый источник магической силы, а в ситуации, что образовалась снаружи, это самый лучший вариант.
- Она платит за свой проступок, как велит наш обычай, но использовать ее в качестве постоянного объекта пыток, даже мне кажется чудовищным!
- Ты должна думать о племени, а не о девчонке.
- Я не буду обсуждать это! – Женщина была полна гнева, который и не думала сдерживать. – Она умрет, как и все прочие до нее.
- Ты совершаешь ошибку, Кхами, запомни мои слова.
В очередное утро, неизвестно какого по счету дня, Илаю вывели из дома и позволили отдохнуть. Каждый глоток свежего утреннего воздуха давал немного сил, но только физических. Илая не всегда могла бороться с играми своего сознания и точно определить бодрствует она или же находится во власти видений. Девушка приподняла руку и увидела, как проступают сквозь кожу вены, образуя яркие узоры. Она обратила взор к небу и глубоко вдохнула, позволяя воздуху расширить ее легкие. От чистоты и свежести дыхания слегка закружилась голова. Илая коснулась рукой земли и взяла немного в ладонь, растирая между пальцами. Она видела насекомых, полных сил и энергии. Каждый жук и каждый муравей имели цель, словно знали, для чего они живут. Илая давно утратила свою цель, заблудившись в дебрях собственного разума. Она все время ощущала присутствие чего-то важного, какую - то мысль, все время ускользающую от нее. Илае казалось, что она вот-вот ухватит ее и вновь обретет смысл, но этого не происходило. Ближе всего к этой мысли она была вне хижины.
Чувство самосохранения, заложенное в человеке самой природой, велело Илае бороться за каждый свежий глоток, за каждый порыв ветра и лучик солнца, которые наполняли ее тело силами. Пусть она не всегда понимала, где она и что происходит, но не могла не заметить, что оказавшись на воздухе, чувствовала себя гораздо лучше. В это утро Илая провела вне хижины гораздо дольше, и легкий ветерок немного прочистил ее голову. Девушка начала вслушиваться, пытаясь уловить, что шепчет ей подсознание.
«Я не должна здесь быть…»
«Это чужое место…»
«Я должна быть где-то в другом месте…»
«Я была не одна…»
Илая напрягала свою память, цепляясь за каждую мысль, что мимолетно появлялась в сознании. Где-то неподалеку послышался шум, и девушка повернула голову. Прямо на нее смотрели хищные глаза барса. Барс?! Откуда? Илая несколько раз моргнула, прогоняя видение, но снежная кошка все еще буравила ее своим взглядом, словно чего-то ждала. Илая подумала о том, какая красивая шкура у этого величественного животного и в голове, вдруг, что-то переключилось. Она услышала голоса, которые являлись и с образами и без. Яркими вспышками перед глазами заплясали воспоминания.
«Я вовсе не бесстрашен. Это лишь твои домыслы и нелепые выводы»
«О, посмотрите на него! Великий воин, у которого всего два страха»
Обрывки смутно знакомых разговоров мелькали один за другим и вызывали настоящую бурю в душе. Илая взглянула туда, где только что стоял барс, но его уже там не было. Зато над сочной зеленой травой кружила невероятной красы бабочка, окрашенная в три цвета, черный, оранжевый и синий.
«Какое счастье видеть тебя такой взрослой»
«Мама»
«Прости родная, но у меня совсем мало времени. Богиня позволила мне провести с тобой всего несколько минут»
«Как я справлюсь с этим одна?»
«Ты не одна и не должна забывать об этом. Доверяй своему сердцу и будь верна себе. Я всегда буду рядом с тобой».
Илая почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы, и сердце сжалось от чудовищной тоски.
«А ты не можешь сам?»
«Могу, но в чем тогда веселье?»
«Сказал тот, кто совсем не умеет веселиться. Я могу обратиться совой и просто долететь до нужного места».
«Интересно, сколько раз ты успеешь обратиться туда обратно, прежде чем встретишься лицом с землей?!»
Перед глазами вспыхнул сияющий белый город, с воспоминаниями о котором, пришел покой. Девушка помнила, как захватывало дух, когда она впервые его увидела.
«Это стоило того?»
«Определенно»
Теплые, наполненные мальчишеской радостью глаза смотрели на нее, а улыбка, озорная и счастливая сообщила о том, что мужчина, говоривший с ней, радуется произведенному на нее эффекту.
«Не напрягайся, не пытайся вытолкнуть силу наружу, и тогда твои попытки утратят резкость и отрывистость. Почувствуй, как магия заполняет тебя, позволь ей свободно протекать по твоим венам, вместе с кровью, и касаться твоего сердца. Вы с ней едины, она часть тебя».
Девичий голос, струящийся как ручеек, пробился к самому сердцу, и Илая поняла, что скучает по нему.
«Ты думаешь, я могу лучше?»
«Безусловно, если перестанешь так дергаться. Твоя сила – это дар, благословение богов, который должен делать тебя увереннее, а не наоборот».
Илая приподняла свои руки и вспомнила, как на кончиках пальцев струилась магия и снова ощутила пустоту и одиночество.
«А тебе не приходило в голову, что он с ума сходил от беспокойства, пока ты наслаждалась плаванием в этом чудесном озере?»
Мысль о том, что есть кто-то, кто беспокоится о ней, тут же согрела душу, словно само подсознание услужливо подбрасывало ей нужные воспоминания, чтобы унять боль.
«К твоему сведению, - Тихо сказал в голове, будоражащий сердце, мягкий голос , - я заметил, что ты женщина».
Почему-то от этих слов сердце девушки пустилось вскачь, заставляя кровь бежать по венам быстрее.
«Тогда, я тоже хочу извиниться. За то, что помешал твоему союзу с Раном»
«Мое сердце никогда бы не откликнулось на зов Рана»
«Почему?»
Илая резко выпрямилась, не обращая внимания на головокружение. Она чувствовала, что все ответы совсем близко. Она утратила кого-то, кого-то важного. Голос этого мужчины волновал ее, и Илая хотела вспомнить, хотя бы его имя, но никак не могла.
«Элиопа, могу я спросить?»
«Да, спрашивай»
«Давно Рав зовет тебя замуж?»
«Сейчас? Ты решила спросить об этом сейчас?»
«Да так, в голову пришло»
Элиопа! Рав! Как Илая позволила своему сознанию потерять во мраке близких для нее людей? Как такое вообще возможно?
«А что ты ответила Кирану, когда он предложил тебе «дружеский» брачный союз?»
«Она дала мне затрещину, и сказала, что я олух».
«И впрямь, олух».
В голове зазвучал веселый смех друзей, который она слышала не часто, но который так радовал сердце. Киран! Девушка несколько раз повторила имя, чувствуя, как дыхание учащается, а пульс стучит уже в висках. Картинки и голоса замелькали быстрее, принося муку и страдания, но вместе с тем и освобождение для истерзанного сознания.
«Это магия, Рав. Все то, что происходит в наших кланах дошло и до свободных земель»
«Или отсюда началось»
Магия. Страдания. Смерть. Мор! Илая вспомнила, зачем покинула дом и ужаснулась. Сколько времени она провела в забытьи? Илая медленно, опираясь на стену хижины Кхами, поднялась на ноги и схватилась за голову, впуская все новые и новые воспоминания.
Шорох за спиной заставил девушку обернуться. На нее смотрела красивая женщина, сурово сдвинувшая брови и сложившая руки на груди.
- Ты сильнее, чем я ожидала. Любой маг уже давно свихнулся бы, но ты отчаянно цепляешься за жизнь, за разум, – сказала она. – Ты все вспомнила, подобного я еще не видела.
- Вы пытали меня! – гневно бросила девушка.
- Я выполняла свой долг перед племенем, а ты отвечала за свой поступок. – Кхами произнесла эти слова так легко, словно пытки для нее самое обычное дело.
- Меня ждет смерть?
- Да. Лои пыталась убедить меня, что твою силу я могу черпать безгранично. Теперь я вижу, что старуха не выжила из ума. Ты действительно невероятный маг. Все, кто был до тебя сходили с ума раньше.
- И что же вас останавливает?
- Я не чудовище, – сурово ответила Кхами. – Я взяла лишь сколько нужно. Если я последую совету Лои, ты останешься с нами навсегда и в скором времени все равно утратишь свой разум. Вот, что я считаю настоящей пыткой. Наш обычай велит мне умертвить тебя, как только твоя магия заполнит Мираль.
- Когда? – Сердце Илаи предательски дрогнуло. Неужели вот так и оборвется ее такая недолгая жизнь?
- Как только стемнеет, – сказала вождь и зашагала прочь.
Весь день Илая провела на воздухе, и это помогло ей прийти в себя и немного окрепнуть. «Какие странные у Кхами понятия о гуманности. Позволить мне практически полностью излечиться, чтобы казнить», – мысленно усмехнулась Илая, когда во всем племени начали зажигать костры. Илая много думала о смерти в эти последние месяцы, в которые покинула дом, представляя, как именно это будет. Однако ни разу в ее мыслях не появился подобный вариант. Она предполагала, что это могут быть магические птицы, волки или даже мор. Илая представляла себе, как сражается за земли Талимана и погибает в битве. Но умереть вот так!? Когда она не в силах бороться, когда ее магия спит, не имея возможности помочь.
Девушка сидела у дома вождя и наблюдала за тем, как медленно солнце сползает с небес, уступая место ночной владычице луне. Она мечтала увидеть лица друзей и радовалась тому, что их нет рядом. Илае оставалось только надеяться, что и без нее они смогут добраться до богов и помочь землям Талимана.
За ней пришли двое мужчин, одним из которых был Хил, и повели в центр поселения, где был врыт широкий столб, на верхушке которого красовалась вырезанная голова филина. Илае было очень страшно, но она понимала, что бояться нет смысла. Страх ничем не поможет ей, не изменит того, что ее ожидает. Он лишь сделает ее слабее и уязвимее в глазах этих людей. Остановить, стоявшие в глазах слезы у Илаи не получилось, однако она сделала все, чтобы стекали они бесшумно, без всхлипов и стонов.
Толпа расступилась, и к Илае подошел невысокий юноша. Его глаза были ярко обведены какой-то краской, которая придавала им сходство с почитаемой птицей. В руках молодой филин держал кнут, тот самый, которым девушку связывали. Он передал кнут вождю и привязал Илаю к столбу, вокруг которого уже собралось все племя.
- Это магический кнут, всего пять ударов, которого убьют тебя. Первый откроет путь к твоей физической силе, второй отнимет ее. Третий удар выпустит магию, а четвертый лишит тебя ее. Пятый и последний, заберет твою жизнь. – Сказала Кхами, не выказав и тени сожаления. – Первый удар нанесет мой сын и это станет его шагом во взрослую жизнь, остальные моя задача.
Илая дернула руками, натягивая тугую веревку, и вся сжалась, ожидая прикосновения кнута. Долго ждать не пришлось, жгучий яростный удар обрушился на ее спину, вызывая неудержимый крик. Боль, которую ощутила Илая, невозможно было сравнить ни с чем.
