Полетела душа через край напролет,
Говорят, хороша царевна живет.
Над землей неспеша мимо туч, мимо бед
Полетела душа за нею на свет.
Ты меня не бойся, я не буря, я – прибой.
Ты меня не бойся, я приехал за тобой.
В каждом моем вдохе – твое имя живет.
Я знаю, кто ты есть, я знаю, что нас ждет.
Дмитрий Колдун - «Царевна»
- Мр-р-р-р, - заурчал кот и потерся макушкой о сапог царя. – Ну, не серчай, Гвидонушка.
- Отстань, усатый, - тяжело вздохнул мужчина и оперся ладонями о борт корабля.
В лицо дул свежий ветер, играя белоснежными волосами. Царь Краснограда хоть и выглядел молодо, но на самом деле ему шла уже не одна сотня лет. А во всем яблочки молодильные виноваты были. Только после смерти царицы Лебеди он перестал их есть, решив, что без жены, проживать вечность одному нет смысла.
- Ну не горюй, царь, - снова замурлыкал рыжий кот. – Развеемся, узнаем, как там за горизонтом люди живут, и вернемся обратно.
- Я не горюю, Тимофей, - сказал Гвидон, продолжая смотреть на бескрайний океан. В его побледневших голубых глазах, которые выдавали возраст, не отражалась ни одна эмоция. Переживает ли он сейчас, спустя полтора года после ее кончины, и сам уже не знал.
- Любозар справится. И перестань думать о Лебеди, - Тимка передернул густыми усами. – Это ты в ней души не чаял, а вот она…
- Хватит, - прервал поток слов царь. – Твою позицию я понял, усатый. А теперь оставь меня одного. Мяуканье стало раздражать…
- Неблагодарный!
- Тим!
- Иду-иду, - буркнул кот и направился прочь от своего собеседника .
Лишь на краткий миг в глазах Гвидона загорелась былая веселость. Может, Тимофей прав и стоит немного развеяться? Как давно он не был на большой земле? Только в Дьявольскую пустошь иногда выбирался и все полностью поглощенный государственными делами. Даже рождение внучки прошло мимо него.
- Мяу-у-у… - раздалось за спиной мужчины. – Мяу-мяу-у-у-у…
- Ну, в чем дело?! – не выдержал Гвидон и обернулся.
- А в чем дело? – хитро захлопал глазками кот ученый.
- Ты специально над душой стоишь?
- Я на ней еще и потоптаться могу, - произнес наглый кошак.
- Горжетка потенциальная, - беззлобно сказал царь Краснограда.
- Мяу?
- Отправляемся! – разнесся по палубе голос капитана корабля.
Впереди было три дня плаванья в компании невыносимого рыжего прохвоста. Что могло быть еще хуже?
А я не хочу, не хочу по расчету!
- А я сказал, выдам! – распылялся батюшка.
- А я сказала, не пойду! – воскликнула и разбила уже десятую тарелку.
- Ярослава!
- Очень приятно, тезка! – выпалила я и схватилась за расписное блюдечко.
- Ярослава! Это фамильный сервиз! – взвизгнул царь Серомор.
- Ничего не знаю!
Вид разбитого фарфора прошелся ножом по сердцу царя.
- Ах, - пожилой мужчина схватился за сердце, - на кого я оставлю государство!
- На старшего брата!
- Ярослава!
- Я все сказала, - во мне клокотала злость. Как посмел он, решать за меня, кого мне в мужья выбирать?
- Выдам! Все равно замуж пойдешь!
- Не пойду! – снова звук разбиваемой посуды.
Я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь перед самым носом отца. Еще и закрыла ее на замок для надежности. Пусть знает, что я разговаривать с ним не желаю. Поправила растрепавшиеся каштанового цвета волосы, нервно провела руками по сарафану и выдохнула. В дверь постучали. Да так, что она чуть с петель не слетела. Эх, и силен царь Тричетвертого государства.
- Дочка, - отец попытался говорить спокойно, - послушай меня. Завтра царь Краснограда пребывает. Ты должна понять меня. Мы обязаны укрепить наш союз. А он вдовец!
- Он старый! – я поморщилась.
- Да и тебе уже не шестнадцать! – отрезал Серомор.
- Мне двадцать один! – моему возмущению не было предела.
- Старая дева.
- Что-о-о?!
- Все, Ярослава. Этот вопрос не обсуждается. Готовься к свадебке. Платье подвенечное выбирай, да у крашения.
Открыла дверь и встретилась с гневным взглядом батюшки. Лицо красное, правый глаз дергается. Ух…
- Он старый! – повторила я. Он что, действительно не понимает?
- Он молодильные яблоки ел.
- И что? – я сложила руки на груди и хмуро посмотрела на мужчину. – Ты снова решаешь за меня.
- Я твой отец и государь. И кому как не мне решать твою судьбу.
Стихия зашевелила волосы, ласково заскользила по щекам и шее. Она попыталась успокоить и утешить свою хозяйку.
- Не вздумай использовать силу! – пригрозил отец.
А послушный мне воздух, дотронулся до ладоней, пробежал по подолу сарафана…
- Ярослава, - донесся издалека голос царя, - если ты не перестанешь, я лишу тебя и домашнего обучения.
Воздух тут же прекратил свои игры. Недовольно посмотрела на отца.
- Ты и так не особо обрадовался моему дару и запретил учиться в Школе Ворожбы!
- Для твоего же блага!
- У тебя все для моего блага! – по щекам потекли слезы обиды. – Оставь меня!
Серомор видимо заметил, что сейчас до нерадивой дочери достучаться не получится, и потому вышел из комнаты. Я же села прямо на ковер, закрыла лицо руками и заплакала в голос. Почему он всегда все решает за меня? Даже битье посуды в малой гостиной толку не дало. Привык, наверное, что я не щажу сервизы. Как мне объяснить ему, что рано мне замуж выходить. Сначала дал бы силой овладеть в полной мере, а потом и заговаривал о долге перед государством.
Отняла руки от лица и посмотрела на закрытую дверь. Интересно, а сам Гвидон – царь Краснограда, что стоит на острове Буян, в курсе, что его на мне женить хотят? Потому что если он сюда плывет для того, чтобы ко мне свататься… Батюшка добьется своего. Силой замуж выдаст. А если с царем заморским еще и кот ученый прибудет, про которого слухи разные ходят, то мне вообще лучше самой удавиться.
Но долго на ковре я не усидела. Что же мне теперь, слезы из-за какого-то заезжего царя лить? Еще чего! С родителем спорить более не стану. Вдруг получится уговорить Гвидона не связывать себя новыми узами брака?
Встала, оправила синий сарафан, который невероятно подходил к моим глазам, и с гордо поднятой головой направилась на выход из своей комнаты. Спустилась по резной деревянной лестнице и вышла на улицу. Ветер, мой верный друг, снова начал ласкать мое лицо. Я довольно улыбнулась и, разведя руки в стороны, запрокинула голову, растворяясь в своей стихии. Ноги оторвались от земли, и я почувствовала, что парю. Зашелестела листва, кружа вокруг моего тела. Как же хорошо…
- ЯРОСЛАВА!!! – грозный рык отца, и воздух выпустил меня из своих объятий.
Ойкнув, упала на землю, сильно приложившись копчиком. Серомор широкими шагами преодолел разделяющее нас расстояние и навис сверху.
- Ярослава, - постарался говорить спокойно, - что ты вытворяешь?
- А что я вытворяю? – непонимающе спросила.
- Посмотри туда! – он указал рукой на ближайшую березку, у которой на ветках не осталось ни одного листочка.
- Ой, - только и смогла произнести.
- Дочь, ну в кого ты такая непутевая? – покачал отец и помог мне подняться.
Встав, стала усиленно потирать ушибленную часть тела.
- В матушку, наверное, - произнесла.
- Твоя покойная мать столько хлопот не доставляла.
- Зато была славной огненной ведьмой.
- Да-а-а, - протянул царь Тричетвертого царства, - огонь в ее руках становился ласковым котенком.
- Кстати, о котиках, - спохватилась я. – Скажи… а с царем Красноградским кот ученый не приезжает?
- Слухи ходят, - отец нахмурился и провел широкой ладонью по седой густой бороде, - что приплывет вместе с Гвидоном рыжий интриган.
- Отец…
- Не начинай снова! – тут же понял, что я хочу сказать, мужчина. – Гвидон согласится на союз и тогда…
- Но, папочка…
- Тогда я отдам тебя ему. И не спорь! Это лучшая партия для тебя.
Ну, вот… снова все без толку. Почему, когда дело касалось какого-нибудь местного царевича, батюшка почти сразу сдавался, а сейчас… Уперся рогом.
- Разве можно жить с нелюбимым? – печально спросила я и посмотрела в усталые карие глаза.
- Можно, - вздохнул он и погладил меня по голове. – Брат твой, когда женился, царевну Ариадну не сразу полюбил.
- А если я не полюблю его никогда? Что тогда?
- Ничего, дочка. Придется смириться. Будь мы простыми жителями царства, я бы прислушался к твоему мнению. Но, прости, я все же царь. И в первую очередь должен думать о государстве.
Я с силой сжала кулаки. Ему легко говорить. Они с мамой сразу же полюбили друг друга и жили счастливо тридцать лет. И когда матушка умерла от болезни странной, которую даже целители вылечить не смогли, так и не оправился от удара.
- Это несправедливо.
- У меня нет другого выбора.
- Но он старый! – снова повторила, как мне казалось, весомый аргумент.
- Вот прибудет завтра с дружественным визитом, и узнаем – старый он или нет.
- Ты жесток ко мне.
- Я желаю тебе только блага.
- Отправляя на Буян с нелюбимым мужчиной? – почему он никак не хочет меня понять?
- Иди в свою комнату, Ярослава, - вздохнув, сказал Серомор.
Бросив на отца последний взгляд, направилась обратно в сторону дворца. Гвидон прибудет завтра. Хорошо. Тогда и решим, что делать дальше.
Утро пробежалось теплыми лучиками по моему лицу, заставляя пробудиться ото сна. Сначала открыла один глаз, потом второй. Сладко потянулась и встала с постели. На губах заиграла улыбка, которая почти тут же померкла, лишь стоило мне вспомнить, что сегодня за день. И солнышко уже не грело, а обжигало кожу. Соскочила на пол, ступая босыми ногами по мягкому ковру. Вот возьму, оденусь как чучело огородное, что тогда? Согласится ли на брак с замухрышкой, пусть и царских кровей?
Выбрала самый простой сарафан, сбоку которого подол был немного порван. Помнится, лазила я как-то на яблоне, зацепилась за сучок, вот и появилась дырка. Отцу о том не рассказала. Как знала, что пригодится. Еще и рубаху старенькую взяла. Вдруг, кроме жалости ничего более и не вызову у жениха нежданного. Волосы оставила распущенными. Еще и расчесала их кое-как, чтобы гости сразу увидели, какая царевна неопрятная. На ноги надела обычные тряпичные ботиночки. Хоть и нововведение, а все же не такое дорогое как черевички или туфельки из дорогой ткани да с натуральным жемчугом. Никаких украшений - только кольцо-оберег и все.
В дверь постучали и в комнату без приглашения влетел царь-барюшка.
- Ярослава! – закричал он. – Ты что…
Увидел мое одеяние и заскрипел зубами. Ну да, на нем же была расшитая мельчайшим бисером рубаха, из дорогого качественного материала штаны и дорогие сапоги. А как же мантия на меху? Что, не захотел летом париться? Деспот!
- Я что? – невинно спросила, ожидая, что он дальше скажет.
- Ай, черти с тобой, - махнул он рукой и, схватив меня за запястье, поволок в зал приемов. – И не вздумай меня опозорить! Царь Краснограда с делегацией вот-вот прибыть должен!
Я? Позорить собственного отца? Я что… шут? Признаюсь, было желание устроить какую-нибудь пакость. Но я все же царевна. Моего внешнего вида должно вполне хватить, чтобы у Гви отпала охота на мне жениться. Если, конечно, он за этим приехал.
Мы вошли в просторный зал, в котором стоял резной деревянный трон, обитый алым бархатом, длинный массивный стол со скамьями по обеим сторонам. Трон, к слову сказать, находился во главе. Было тут и еще одно произведение искусного ремесленника – деревянный же стул, с резной спинкой, украшенной драгоценными камнями и с замысловатыми завитушками на подлокотниках. Предполагалось, что Гвидон присядет именно на эту красоту. Мне же придется стоять по правую руку от отца.
- А где Доброслов? – спросила у батюшки, когда заняла положенное место.
- Он, с Настасьей поехал проверять ближайшие деревни. Говорят, леший стал чудить: грибников, да путников путать.
Промолчала, нервно поглядывая в сторону двустворчатых дверей. Спустя совсем немного времени они распахнулись, и в зал приемов вошел вещун. Стукнул посохом по полу и громогласно произнес:
- Царь Гвидон с делегацией прибыл!
Все… держите меня семеро. Лишь бы стихия снова не начала буйствовать…
Первым в зал, как ни странно, вошел рыжий кот. Он медленно прошествовал на задних лапах к столу, посмотрел на резной стул, да и запрыгнул на него.
- Тимофей! – за ним следом влетел светловолосый мужчина. – А ну, брысь!
- Ну, Гвидоша-а-а… - протянул наглый кот.
Я во все глаза следила за разворачивающейся картиной, еле сдерживая смех. До тех пор, пока все мое внимание не поглотил Гвидоша-а-а…
Он был высок, подтянут, с невероятно красивого цвета волосами. Они были собраны в низкий хвост, только одна прядка падала на лицо. Глаза у мужчины были голубыми. Хотя мне подумалось, что раньше они были ярче. Почти белоснежная шевелюра мне понравилась. Правда, не смогла понять: то ли она от седины такая, то ли от природы. Да и в целом Гвидон был красив. Но он же старый!
- Тим, слазь! – царь Краснограда потянулся широкой ладонью к коту, чтобы стащить того со стула.
- Царь, - в зал приемов вошли еще пятеро мужчин, - может, стоит его казнить?
Посмотрела на говорившего. Низкого роста, с густой бородой и цепким взглядом. Никак, советник.
- Я те казню! – Тимофей выгнул спину и зашипел. – Кота царского и казнить! Мя-я-яу! – Его все же схватили за шкирку и стащили с облюбованного места.
- Прошу простить, - произнес Гвидон, наконец, обращая на нас свое внимание. И замер, внимательно смотря на меня.
А я стояла и не могла пошевелиться. И вот он старый? Это точно тот самый царь Краснограда, которому более трех сотен лет? Сердце, готовое вырваться наружу, стало бешено биться в груди, а щеки запылали. И чего смотрит? Перед ним же чучело стоит.
- Царь Гвидон! – батюшка поднялся со своего места и широко улыбнулся. Как челюсть не вывихнул, странно. – Мы вас ждали. Присаживайтесь, чего же вы стоите.
- Ваша дочь лесная ведьма? – произнес кот и стал продвигаться в мою сторону уже на всех лапах.
- Нет, она ведьма ветров.
- Мр-р-р, да? – на меня посмотрели большие зеленые глаза. – А по одежде и не скажешь. Кажется, тока из леса вылезла. Но хороша-а-а! – кот стал обнюхивать подол моего сарафана. – Нам подходит!
- Тимофей! – от грозного голоса Гвидона я дернулась и отступила назад, за трон батюшки.
- Ну, что-о-о, Гвидош? – кот лениво повернул голову в сторону своего государя. – Ты думаешь, я сюда за просто так три дня плыл, да от морской болезни страдал?
Светловолосый мужчина бросил на рыжего такой взгляд, от которого хотелось сквозь пол провалиться.
- Ждеслав, думаю твое предложение верно и…
- Ты не посмеешь! – Тим прижал уши к макушке и спрятался за мной. – Где это видано, чтобы кота казнили!
- Можно утопить, - предложил бородатый мужчина.
- Живодер! – зашипел котик. Он определенно начинал мне нравиться.
- Гвидон, - Серомор постарался не обращать на бедлам внимания, - я очень рад, что вы решили навестить нас с дружественным визитом…
- Гви, - тихо заговорил Тимка, - ты присаживайся. Негоже царю Красноградскому стоять. Тем более ты уже не молод, дедом недавно стал…
Дедом?! Кажется, я икнула. Ничего себе конфетки-бараночки. Он стал дедушкой? Вот этот вот высокий, длинноволосый, голубоглазый мужчина, от которого мое сердце готово из груди выскочить?
- Тимофей! – строго прервал кота царь с Буяна и все же решил присесть на резной стул. Устало облокотился на спинку, положил руки на подлокотники и хмуро посмотрел на моего отца. – Говорите, Серомор, что там в вашей голове крутится.
Говорят, хороша царевна живет.
Над землей неспеша мимо туч, мимо бед
Полетела душа за нею на свет.
Ты меня не бойся, я не буря, я – прибой.
Ты меня не бойся, я приехал за тобой.
В каждом моем вдохе – твое имя живет.
Я знаю, кто ты есть, я знаю, что нас ждет.
Дмитрий Колдун - «Царевна»
ПРОЛОГ
- Мр-р-р-р, - заурчал кот и потерся макушкой о сапог царя. – Ну, не серчай, Гвидонушка.
- Отстань, усатый, - тяжело вздохнул мужчина и оперся ладонями о борт корабля.
В лицо дул свежий ветер, играя белоснежными волосами. Царь Краснограда хоть и выглядел молодо, но на самом деле ему шла уже не одна сотня лет. А во всем яблочки молодильные виноваты были. Только после смерти царицы Лебеди он перестал их есть, решив, что без жены, проживать вечность одному нет смысла.
- Ну не горюй, царь, - снова замурлыкал рыжий кот. – Развеемся, узнаем, как там за горизонтом люди живут, и вернемся обратно.
- Я не горюю, Тимофей, - сказал Гвидон, продолжая смотреть на бескрайний океан. В его побледневших голубых глазах, которые выдавали возраст, не отражалась ни одна эмоция. Переживает ли он сейчас, спустя полтора года после ее кончины, и сам уже не знал.
- Любозар справится. И перестань думать о Лебеди, - Тимка передернул густыми усами. – Это ты в ней души не чаял, а вот она…
- Хватит, - прервал поток слов царь. – Твою позицию я понял, усатый. А теперь оставь меня одного. Мяуканье стало раздражать…
- Неблагодарный!
- Тим!
- Иду-иду, - буркнул кот и направился прочь от своего собеседника .
Лишь на краткий миг в глазах Гвидона загорелась былая веселость. Может, Тимофей прав и стоит немного развеяться? Как давно он не был на большой земле? Только в Дьявольскую пустошь иногда выбирался и все полностью поглощенный государственными делами. Даже рождение внучки прошло мимо него.
- Мяу-у-у… - раздалось за спиной мужчины. – Мяу-мяу-у-у-у…
- Ну, в чем дело?! – не выдержал Гвидон и обернулся.
- А в чем дело? – хитро захлопал глазками кот ученый.
- Ты специально над душой стоишь?
- Я на ней еще и потоптаться могу, - произнес наглый кошак.
- Горжетка потенциальная, - беззлобно сказал царь Краснограда.
- Мяу?
- Отправляемся! – разнесся по палубе голос капитана корабля.
Впереди было три дня плаванья в компании невыносимого рыжего прохвоста. Что могло быть еще хуже?
Глава 1
А я не хочу, не хочу по расчету!
- А я сказал, выдам! – распылялся батюшка.
- А я сказала, не пойду! – воскликнула и разбила уже десятую тарелку.
- Ярослава!
- Очень приятно, тезка! – выпалила я и схватилась за расписное блюдечко.
- Ярослава! Это фамильный сервиз! – взвизгнул царь Серомор.
- Ничего не знаю!
Вид разбитого фарфора прошелся ножом по сердцу царя.
- Ах, - пожилой мужчина схватился за сердце, - на кого я оставлю государство!
- На старшего брата!
- Ярослава!
- Я все сказала, - во мне клокотала злость. Как посмел он, решать за меня, кого мне в мужья выбирать?
- Выдам! Все равно замуж пойдешь!
- Не пойду! – снова звук разбиваемой посуды.
Я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь перед самым носом отца. Еще и закрыла ее на замок для надежности. Пусть знает, что я разговаривать с ним не желаю. Поправила растрепавшиеся каштанового цвета волосы, нервно провела руками по сарафану и выдохнула. В дверь постучали. Да так, что она чуть с петель не слетела. Эх, и силен царь Тричетвертого государства.
- Дочка, - отец попытался говорить спокойно, - послушай меня. Завтра царь Краснограда пребывает. Ты должна понять меня. Мы обязаны укрепить наш союз. А он вдовец!
- Он старый! – я поморщилась.
- Да и тебе уже не шестнадцать! – отрезал Серомор.
- Мне двадцать один! – моему возмущению не было предела.
- Старая дева.
- Что-о-о?!
- Все, Ярослава. Этот вопрос не обсуждается. Готовься к свадебке. Платье подвенечное выбирай, да у крашения.
Открыла дверь и встретилась с гневным взглядом батюшки. Лицо красное, правый глаз дергается. Ух…
- Он старый! – повторила я. Он что, действительно не понимает?
- Он молодильные яблоки ел.
- И что? – я сложила руки на груди и хмуро посмотрела на мужчину. – Ты снова решаешь за меня.
- Я твой отец и государь. И кому как не мне решать твою судьбу.
Стихия зашевелила волосы, ласково заскользила по щекам и шее. Она попыталась успокоить и утешить свою хозяйку.
- Не вздумай использовать силу! – пригрозил отец.
А послушный мне воздух, дотронулся до ладоней, пробежал по подолу сарафана…
- Ярослава, - донесся издалека голос царя, - если ты не перестанешь, я лишу тебя и домашнего обучения.
Воздух тут же прекратил свои игры. Недовольно посмотрела на отца.
- Ты и так не особо обрадовался моему дару и запретил учиться в Школе Ворожбы!
- Для твоего же блага!
- У тебя все для моего блага! – по щекам потекли слезы обиды. – Оставь меня!
Серомор видимо заметил, что сейчас до нерадивой дочери достучаться не получится, и потому вышел из комнаты. Я же села прямо на ковер, закрыла лицо руками и заплакала в голос. Почему он всегда все решает за меня? Даже битье посуды в малой гостиной толку не дало. Привык, наверное, что я не щажу сервизы. Как мне объяснить ему, что рано мне замуж выходить. Сначала дал бы силой овладеть в полной мере, а потом и заговаривал о долге перед государством.
Отняла руки от лица и посмотрела на закрытую дверь. Интересно, а сам Гвидон – царь Краснограда, что стоит на острове Буян, в курсе, что его на мне женить хотят? Потому что если он сюда плывет для того, чтобы ко мне свататься… Батюшка добьется своего. Силой замуж выдаст. А если с царем заморским еще и кот ученый прибудет, про которого слухи разные ходят, то мне вообще лучше самой удавиться.
Но долго на ковре я не усидела. Что же мне теперь, слезы из-за какого-то заезжего царя лить? Еще чего! С родителем спорить более не стану. Вдруг получится уговорить Гвидона не связывать себя новыми узами брака?
Встала, оправила синий сарафан, который невероятно подходил к моим глазам, и с гордо поднятой головой направилась на выход из своей комнаты. Спустилась по резной деревянной лестнице и вышла на улицу. Ветер, мой верный друг, снова начал ласкать мое лицо. Я довольно улыбнулась и, разведя руки в стороны, запрокинула голову, растворяясь в своей стихии. Ноги оторвались от земли, и я почувствовала, что парю. Зашелестела листва, кружа вокруг моего тела. Как же хорошо…
- ЯРОСЛАВА!!! – грозный рык отца, и воздух выпустил меня из своих объятий.
Ойкнув, упала на землю, сильно приложившись копчиком. Серомор широкими шагами преодолел разделяющее нас расстояние и навис сверху.
- Ярослава, - постарался говорить спокойно, - что ты вытворяешь?
- А что я вытворяю? – непонимающе спросила.
- Посмотри туда! – он указал рукой на ближайшую березку, у которой на ветках не осталось ни одного листочка.
- Ой, - только и смогла произнести.
- Дочь, ну в кого ты такая непутевая? – покачал отец и помог мне подняться.
Встав, стала усиленно потирать ушибленную часть тела.
- В матушку, наверное, - произнесла.
- Твоя покойная мать столько хлопот не доставляла.
- Зато была славной огненной ведьмой.
- Да-а-а, - протянул царь Тричетвертого царства, - огонь в ее руках становился ласковым котенком.
- Кстати, о котиках, - спохватилась я. – Скажи… а с царем Красноградским кот ученый не приезжает?
- Слухи ходят, - отец нахмурился и провел широкой ладонью по седой густой бороде, - что приплывет вместе с Гвидоном рыжий интриган.
- Отец…
- Не начинай снова! – тут же понял, что я хочу сказать, мужчина. – Гвидон согласится на союз и тогда…
- Но, папочка…
- Тогда я отдам тебя ему. И не спорь! Это лучшая партия для тебя.
Ну, вот… снова все без толку. Почему, когда дело касалось какого-нибудь местного царевича, батюшка почти сразу сдавался, а сейчас… Уперся рогом.
- Разве можно жить с нелюбимым? – печально спросила я и посмотрела в усталые карие глаза.
- Можно, - вздохнул он и погладил меня по голове. – Брат твой, когда женился, царевну Ариадну не сразу полюбил.
- А если я не полюблю его никогда? Что тогда?
- Ничего, дочка. Придется смириться. Будь мы простыми жителями царства, я бы прислушался к твоему мнению. Но, прости, я все же царь. И в первую очередь должен думать о государстве.
Я с силой сжала кулаки. Ему легко говорить. Они с мамой сразу же полюбили друг друга и жили счастливо тридцать лет. И когда матушка умерла от болезни странной, которую даже целители вылечить не смогли, так и не оправился от удара.
- Это несправедливо.
- У меня нет другого выбора.
- Но он старый! – снова повторила, как мне казалось, весомый аргумент.
- Вот прибудет завтра с дружественным визитом, и узнаем – старый он или нет.
- Ты жесток ко мне.
- Я желаю тебе только блага.
- Отправляя на Буян с нелюбимым мужчиной? – почему он никак не хочет меня понять?
- Иди в свою комнату, Ярослава, - вздохнув, сказал Серомор.
Бросив на отца последний взгляд, направилась обратно в сторону дворца. Гвидон прибудет завтра. Хорошо. Тогда и решим, что делать дальше.
Утро пробежалось теплыми лучиками по моему лицу, заставляя пробудиться ото сна. Сначала открыла один глаз, потом второй. Сладко потянулась и встала с постели. На губах заиграла улыбка, которая почти тут же померкла, лишь стоило мне вспомнить, что сегодня за день. И солнышко уже не грело, а обжигало кожу. Соскочила на пол, ступая босыми ногами по мягкому ковру. Вот возьму, оденусь как чучело огородное, что тогда? Согласится ли на брак с замухрышкой, пусть и царских кровей?
Выбрала самый простой сарафан, сбоку которого подол был немного порван. Помнится, лазила я как-то на яблоне, зацепилась за сучок, вот и появилась дырка. Отцу о том не рассказала. Как знала, что пригодится. Еще и рубаху старенькую взяла. Вдруг, кроме жалости ничего более и не вызову у жениха нежданного. Волосы оставила распущенными. Еще и расчесала их кое-как, чтобы гости сразу увидели, какая царевна неопрятная. На ноги надела обычные тряпичные ботиночки. Хоть и нововведение, а все же не такое дорогое как черевички или туфельки из дорогой ткани да с натуральным жемчугом. Никаких украшений - только кольцо-оберег и все.
В дверь постучали и в комнату без приглашения влетел царь-барюшка.
- Ярослава! – закричал он. – Ты что…
Увидел мое одеяние и заскрипел зубами. Ну да, на нем же была расшитая мельчайшим бисером рубаха, из дорогого качественного материала штаны и дорогие сапоги. А как же мантия на меху? Что, не захотел летом париться? Деспот!
- Я что? – невинно спросила, ожидая, что он дальше скажет.
- Ай, черти с тобой, - махнул он рукой и, схватив меня за запястье, поволок в зал приемов. – И не вздумай меня опозорить! Царь Краснограда с делегацией вот-вот прибыть должен!
Я? Позорить собственного отца? Я что… шут? Признаюсь, было желание устроить какую-нибудь пакость. Но я все же царевна. Моего внешнего вида должно вполне хватить, чтобы у Гви отпала охота на мне жениться. Если, конечно, он за этим приехал.
Мы вошли в просторный зал, в котором стоял резной деревянный трон, обитый алым бархатом, длинный массивный стол со скамьями по обеим сторонам. Трон, к слову сказать, находился во главе. Было тут и еще одно произведение искусного ремесленника – деревянный же стул, с резной спинкой, украшенной драгоценными камнями и с замысловатыми завитушками на подлокотниках. Предполагалось, что Гвидон присядет именно на эту красоту. Мне же придется стоять по правую руку от отца.
- А где Доброслов? – спросила у батюшки, когда заняла положенное место.
- Он, с Настасьей поехал проверять ближайшие деревни. Говорят, леший стал чудить: грибников, да путников путать.
Промолчала, нервно поглядывая в сторону двустворчатых дверей. Спустя совсем немного времени они распахнулись, и в зал приемов вошел вещун. Стукнул посохом по полу и громогласно произнес:
- Царь Гвидон с делегацией прибыл!
Все… держите меня семеро. Лишь бы стихия снова не начала буйствовать…
Первым в зал, как ни странно, вошел рыжий кот. Он медленно прошествовал на задних лапах к столу, посмотрел на резной стул, да и запрыгнул на него.
- Тимофей! – за ним следом влетел светловолосый мужчина. – А ну, брысь!
- Ну, Гвидоша-а-а… - протянул наглый кот.
Я во все глаза следила за разворачивающейся картиной, еле сдерживая смех. До тех пор, пока все мое внимание не поглотил Гвидоша-а-а…
Он был высок, подтянут, с невероятно красивого цвета волосами. Они были собраны в низкий хвост, только одна прядка падала на лицо. Глаза у мужчины были голубыми. Хотя мне подумалось, что раньше они были ярче. Почти белоснежная шевелюра мне понравилась. Правда, не смогла понять: то ли она от седины такая, то ли от природы. Да и в целом Гвидон был красив. Но он же старый!
- Тим, слазь! – царь Краснограда потянулся широкой ладонью к коту, чтобы стащить того со стула.
- Царь, - в зал приемов вошли еще пятеро мужчин, - может, стоит его казнить?
Посмотрела на говорившего. Низкого роста, с густой бородой и цепким взглядом. Никак, советник.
- Я те казню! – Тимофей выгнул спину и зашипел. – Кота царского и казнить! Мя-я-яу! – Его все же схватили за шкирку и стащили с облюбованного места.
- Прошу простить, - произнес Гвидон, наконец, обращая на нас свое внимание. И замер, внимательно смотря на меня.
А я стояла и не могла пошевелиться. И вот он старый? Это точно тот самый царь Краснограда, которому более трех сотен лет? Сердце, готовое вырваться наружу, стало бешено биться в груди, а щеки запылали. И чего смотрит? Перед ним же чучело стоит.
- Царь Гвидон! – батюшка поднялся со своего места и широко улыбнулся. Как челюсть не вывихнул, странно. – Мы вас ждали. Присаживайтесь, чего же вы стоите.
- Ваша дочь лесная ведьма? – произнес кот и стал продвигаться в мою сторону уже на всех лапах.
- Нет, она ведьма ветров.
- Мр-р-р, да? – на меня посмотрели большие зеленые глаза. – А по одежде и не скажешь. Кажется, тока из леса вылезла. Но хороша-а-а! – кот стал обнюхивать подол моего сарафана. – Нам подходит!
- Тимофей! – от грозного голоса Гвидона я дернулась и отступила назад, за трон батюшки.
- Ну, что-о-о, Гвидош? – кот лениво повернул голову в сторону своего государя. – Ты думаешь, я сюда за просто так три дня плыл, да от морской болезни страдал?
Светловолосый мужчина бросил на рыжего такой взгляд, от которого хотелось сквозь пол провалиться.
- Ждеслав, думаю твое предложение верно и…
- Ты не посмеешь! – Тим прижал уши к макушке и спрятался за мной. – Где это видано, чтобы кота казнили!
- Можно утопить, - предложил бородатый мужчина.
- Живодер! – зашипел котик. Он определенно начинал мне нравиться.
- Гвидон, - Серомор постарался не обращать на бедлам внимания, - я очень рад, что вы решили навестить нас с дружественным визитом…
- Гви, - тихо заговорил Тимка, - ты присаживайся. Негоже царю Красноградскому стоять. Тем более ты уже не молод, дедом недавно стал…
Дедом?! Кажется, я икнула. Ничего себе конфетки-бараночки. Он стал дедушкой? Вот этот вот высокий, длинноволосый, голубоглазый мужчина, от которого мое сердце готово из груди выскочить?
- Тимофей! – строго прервал кота царь с Буяна и все же решил присесть на резной стул. Устало облокотился на спинку, положил руки на подлокотники и хмуро посмотрел на моего отца. – Говорите, Серомор, что там в вашей голове крутится.
