Смех оборвался, стоило мне только открыть глаза.
— Человек, — с придыханием прошептал кто-то нежным, подрагивающим от эмоций голосом.
— Девица? — робкий вопрос и тут же последовавший уверенный ответ:
— Да не-е-е, волосы-то короткие.
— Но грудь есть…
— Кто сказал, что грудь? Может, это сума с золотом так удачно легла? Было у меня несколько утопленников, так они деньги за пазухой хранили. Представляешь?
— Да девка это, — раздалось сбоку от меня. — Что я, девку от парня не отличу? К тому же Тугарин ее царевной звал.
Признание это вызвало странное оживление. Восхищение граничило с паникой. Заголосив на разные лады, впечатлительные девки требовали звать Водяного и вопрошали, что же теперь будет.
— Как же ты ее из-под самого носа у Змея увела?
— А что, если он придет счет нам выставлять за покражу?
— Водяного зовите! Водяного!
— Прямо из-под носа? И что он сказал?
— Злющий, наверное…
— А если Кощею нажалуется?
— Не нажалуется. Гордый.
— Да не крала я ее! — перекрыл все подрагивающие голоски один возмущенный. — Эта дурная от Змея в Гиблую реку прыгнула, я ее спасла. Хорошенькая же, вдруг Водяному понравится? А волосы, они отрастут.
Прекратив отупело разглядывать небо, голубое, непередаваемо ясное и оттого кажущееся фальшивым, я медленно повернулась на бок, и вот только тут организм сообразил, что мы чуть не утонули, все еще под завязочку полны воды и не дышим.
Закашлялась, выворачивая на песок все те реки-океаны, что успела в себя всосать. Ноги омывала прозрачная искристая водица, но я этого почти не чувствовала, пытаясь выкашлять внутренние органы и в то же время вздохнуть.
— Зачем меня звали? — прогудел густой сильный голос, и сразу за ним раздался трусливый тихий плеск.
Я спиной почувствовала, как отмель осиротела, а все болтушки, что сейчас так охотно и эмоционально обсуждали мою персону, ушли под воду. Запоздалое осознание оглушило: меня спасла русалка. Я сейчас в озере Водяного, все еще в Кощеевом царстве. Вроде как спаслась, но это неточно. А Марька… Марька осталась в Гиблой реке, и я очень надеялась, что она выплывет.
— Деви-и-ица, — заискивающе проблеял уже знакомый голос моей спасительницы. — Нашла, для вас принесла, порадовать. Авось по нраву придется да вы ее сестрой нашей сделаете.
— Девицу? — заинтересовался голос.
Откашлявшись, я медленно подняла голову, чтобы встретиться с оценивающим взглядом зеленых глаз. На меня смотрел сам Водяной. Как бы речной царь, но находящийся на службе у Бессмертного.
— Утопиться пыталась? — деловито спросил он, сложив руки на груди… на бледно-зеленой, с характерными для жабьей шкуры разводами, широкой груди.
Узкое, такое же зеленоватое лицо оказалось совершенно безбородым, а в длинных волосах, светло-русых с неизменным легким зеленым налетом, копошились бодрые недружелюбные змеи.
Стоило мне сдавленно икнуть, как на меня сразу три зашипело, прекратив выискивать что-то среди спутанных прядей.
— Сбежать, — робко ответила русалка, — от Тугарина Змея. В Гиблую реку от него бросилась, там я ее и подобрала.
Скосив глаза на свою спасительницу, первым делом я увидела внушительный бюст, прикрытый нитями жемчуга и тонкой полупрозрачной тканью незнакомого мне вида. В наших землях такой не было… да и не стал бы никто подобный срам носить, даже под платьем. Она же не скрывала, а, напротив, обрисовывала все изгибы.
Смущенно опустив взгляд, я увидела хвост и слегка подвисла. Огромный, изумрудно-чешуйчатый, он мягко переливался зеленоватым цветом.
Водяной же был гордым обладателем ног, укрытых подкатанными до середины икр штанами, и нигде на нем не было видно чешуек. И щупалец не было, и усов как у сома… и это было возмутительно!
Потому что русалки оказались именно такими, как в сказках, красивыми и хвостатыми, а Водяной подкачал.
— Зовут тебя как, утопленница? — спросил он, изобразив на своем зеленушном лице подобие улыбки. Не стоило ему этого делать, потому что теперь я еще и зубы его увидела — острые, совершенно нечеловеческие… жуткие совсем. Даже у Тугарина зубы были почти обычными, просто с излишне длинными клыками, а тут все было куда хуже.
Разумеется, я промолчала. Дура я разве, с нечистью беседы вести?
— Тоже суевериями пуганая, — вздохнул Водяной, правильно оценив упрямое молчание, и велел моей спасительнице: — Милада, позови Варвару.
Дважды просить ему не пришлось. По песку прошуршал хвост, за спиной плеснуло, и русалка уплыла.
Я с заминкой поняла, что так и не видела ее лица.
— Пока она идет, я тебе кое-что расскажу, — Водяной подошел и с совершенно безмятежным лицом опустился на песок рядом со мной, сделав вид, что не заметил, как я невольно отползла от него, прежде чем сесть. — Девиц против их воли я больше не топлю, теперь у меня принципы.
Я стойко молчала, давя на подлете все вопросы, что рождались в моем лихорадочно работающем мозгу. Потому что узнать, какие у него принципы, было бы, конечно, интересно, но расставаться с жизнью из-за неуместного любопытства — очень глупо.
— Полагаю, ты хочешь узнать, что же это за принципы такие могут быть у беспринципной злобной нечисти, — словно прочитав мои мысли, продолжил он. — Сейчас я тебя с ними ознакомлю.
Водяной вздохнул тяжело и добавил:
— Еще хочу, чтобы ты знала: теперь я глубоко семейный человек и не могу без веского повода девиц в русалок превращать. У тебя, конечно, повод есть, интерес Тугарина еще никто пережить не смог. Потому, пока есть пара минут, ты подумай, готова ли обзавестись хвостом и быть у меня на посылках или желаешь удачу попытать и человеком остаться. Но имей в виду, если уж кто-то из Змеев себе жертву выбрал, он ее везде найдет, из-под земли достанет и из воды выловит.
Запугал меня и замолчал, увлеченно разглядывая водную гладь… будто раньше ее никогда не видел. А я думала, все те три минуты, что у меня были, думала, да так ничего и не надумала.
Да и что бы я могла дельного придумать, если всего несколько часов назад из дома бежала, планируя свою жизнь в сторону ведовства увести, а сейчас сидела в Кощеевых землях, в гостях у Водяного, чуть притопленная после встречи с Тугариным?
Поразмышлять еще о своей безрадостной судьбе мне помешало шуршание в кустах. На пологий берег, хрустя яблоком, вышла невысокая, усыпанная веснушками девица, русая ее коса задевала траву, и я невольно загрустила. У меня ведь такая же была совсем недавно. Длинная, густая, красивая. Гордость моя.
— Звал? — дружелюбно поинтересовалась девица, с любопытством поглядывая на меня. В простом платье до земли из небеленого льна, без обережной вышивки или хоть каких-то украшений, она выглядела удивительно юной и красивой.
— Знакомься, Варенька, Милада нам новую утопленницу принесла, — с настораживающей нежностью произнес Водяной. И обратился ко мне, уже не так мягко: — И ты знакомься, неразговорчивая. Варвара, дочь мельника. Три года назад мне ее русалки принесли, тоже в реке чуть не утопла, от постылого спасаясь. Отец ее за сына кожевенника выдать хотел, а у нее другие планы на жизнь были. Варя у травницы в помощницах ходила, желала людям помогать. Теперь со мной живет.
Я решительно не верила своим глазам. Девка была румяная, круглолицая, довольная жизнью и своим, в общем-то, незавидным статусом пленницы Водяного. А еще она была живая…
— Что тебя так удивляет? — спросила Варвара. Без страха или хотя бы опасения, она подошла к Водяному и совершенно естественно, казалось даже не задумываясь о том, что делает, оперлась о его плечо, чтобы присесть рядом.
Я бы молчала, но она же была человеком, она была живая, и она не боялась нечисти, что, так легко перехватив руку с яблоком, отхватила острыми зубами внушительный кусок… И я не выдержала:
— Да как так-то? Это же невозможно!
— Сама так же думала, — кивнула она, — но все оказалось немного не так, как мы привыкли считать.
— В смысле?
— Людей мы едим, — ответил за девушку Водяной, — но без надобности не убиваем. И если бы необходимость была, легко бы от вашего мяса смогли отказаться.
— Но необходимости нет, — подхватила Варвара. — Мы их боимся, они нас едят. Замкнутый круг какой-то. И исправить это невозможно.
— А если бы мы вас не боялись, вы бы нас не ели? — с сомнением спросила я.
— Именно так, — кивнул Водяной. — Но вы нам не верите, боитесь нас. Так зачем себя ограничивать? Раз уж оценить этого никто не сможет.
— Почему? — не поняла я. — Можно же все рассказать. Нужно лишь узнать друг друга получше, всего делов-то! А вы нас вместо этого едите.
— А кто на такое решится? — с нескрываемой иронией спросил Водяной. — Кто согласится узнать нас получше?
И я ему ответила. Смелости хватило на придушенное:
— Я могу, — но и это уже была победа над собой.
Невольно втянув голову в плечи, я ждала, что он сейчас на меня набросится. В горло вгрызется своими острыми зубами или сразу в реку потянет, топить…
Водяной рассмеялся.
— Ты?
— А что? — я уже загорелась идеей и даже приблизительно представляла, с чего все начну. — Я грамоте обучена. Все запишу и царю нашему на суд отдам.
Перед глазами уже маячил надежный и безопасный способ вернуться домой.
— Девочка, — покачал он головой, но я уже не обращала внимания на его снисходительное недоверие.
— Василиса, — представилась я, думая о том, что, возможно, действительно смогу целой и невредимой в родной дом вернуться. Ушатом холодной воды окатило запоздалым и робким опасением: при условии, что все это правда и меня не обманывают.
— Что вы можете мне о себе рассказать? — отмахнувшись от страхов, я решительно тряхнула головой.
Я справлюсь, иначе никак.
Идея моя была встречена снисходительным недоверием, но губить ее на корню Водяной не стал… На самом деле ему просто Варвара не дала возможности высказаться.
— А ведь это чудесная задумка! — обрадовалась она.
И, в общем, все. Воодушевление ее было единственным и главным доводом для Водяного согласиться. Сговорились мы на том, что сейчас я выслушаю его историю жизни, запишу все, а потом в люди пойду, глаза им на правду открывать…
Как заверила Варвара, начинать и правда лучше с Водяного, остальная нечисть может не разделить наше стремление примирить Тринадцатое государство со всеми остальными.
Я не возражала и уже предчувствовала, как после короткой беседы с Водяным вернусь домой… честно попытаюсь все батюшке разъяснить про нечисть, а там уж как судьба сложится. Главное — из этих страшных земель вырваться.
Заразившись энтузиазмом Варвары, две кикиморы нашли мне бумагу, русалки отыскали писчее перо и не поленились даже лешего заставить мне дощечку для бумаг выстругать, чтобы я могла со всеми удобствами опрашивать их хозяина.
Расположились мы под березой, недалеко от озера. Я с бумагой, пером и лукошком ягод, что притащила для меня смущенно хихикающая, зелененькая и тощенькая, по-подростковому нескладная кикиморка. Задобрить, стало быть, пыталась, чтобы я покрасивше про Водяного все написала.
Ягоды были спелые, сочные, одуряюще пахли и буквально притягивали взгляд.
— Итак, — с трудом отвернувшись от подношения, я решительно перешла к главному, — давайте начнём с самого начала.
— С начала, — послушно повторил Водяной, непонятно чему улыбаясь.
— Да. Скажите, вот кем вы хотели стать в детстве?
— В детстве? Когда был мальком? — уточнил он.
— Д-да.
— Я хотел стать Владыкой морским.
— Что?
— Ты же не думаешь, что быть хозяином озёр и рек — предел моих мечтаний? — удивился Водяной. — Не пойми меня неправильно, мне нравятся мои владения, но ведь где-то же есть моря-океаны, и им тоже нужен хозяин.
— Хозяйки-то им недостаточно, — с серьезным видом кивнула я, решив не спорить, и послушно записала слова Водяного несколько кривоватым из-за неудобной позы почерком.
Увлеченно дописывая предложение про достойную уважения мечту малька-Водяного вырасти и занять место Владычицы морской, я не обратила внимания на странный плеск за спиной. От озера мы отдалились, разместившись на траве, и к воде я сидела спиной, потому не видела, как медленно и зловеще из озера показалась свирепая чешуйчатая рожа Тугарина.
Зато это видел Водяной и очень впечатлился.
— Василиса…
— М-м-м? — не поднимая головы, я старательно дописывала последнее слово, желая, чтобы оно хотя бы читалось.
— Помнишь, я говорил, что Змеи свою добычу везде найдут? — начал он издалека, напряженно следя за Тугариным, выползающим из воды и быстро возвращающим себе человеческий облик.
Змеем он был в прямом смысле и, когда сбрасывал человеческую кожу, вырастал в огромную гюрзу невероятного изумрудного цвета.
— Помню, — подтвердила я, опасливо подняв взгляд на Водяного. И то, что я увидела, мне совсем не понравилось.
Зеленоватая его кожа выцвела, утратив свой естественный оттенок, змейки в волосах притихли, не выдавая своего присутствия ни единым звуком. Варвара, до этого сидевшая рядом с Водяным, переползла за него, укрывшись за широкой спиной.
И даже кикиморки, любопытно выглядывавшие из кустов и прислушивавшиеся к нашему разговору, прыснули во все стороны, не желая встречаться с Тугариным.
— Мне жаль.
Вот казалось бы, ну что такого он сказал? Однако ж я сразу поняла, что за спиной у меня притаилось что-то страшное и помощи ждать от этого самонадеянного малька нет смысла.
Не водилось в Тринадцатом царстве настолько сумасшедшей нечисти, что решилась бы супротив приближенных самого Кощея пойти. Среди нечисти дураков было еще меньше, чем среди людей. Потому, наверное, что инстинкты у них работали исправнее…
Оборачивалась я медленно, до последнего не веря, что мне действительно может так не везти.
Я же уже договорилась, я же уже поверила, меня же ждало незабываемое путешествие по подводным течениям в родное озеро, из которого до батюшкиного двора рукой подать. Нужно-то было всего лишь Водяного выслушать и все за ним записать.
Ну зачем Змей здесь? За что?
— Послушайте, давайте мы с вами все решим миром, — робко предложила я, отложив в сторону все свои писчие принадлежности. — Позвольте объясниться…
— Надо же, заговорила, — хмыкнул Тугарин зло, напрочь проигнорировав мое разумное предложение.
— Да, понимаете, у нас тут…
— Плевать, — оборвал меня он.
И объяснить ничего я уже не смогла. Глаза Змея страшно сверкнули опасной колдовской зеленью, шнурок, на котором висел мой резко разогревшийся оберег, лопнул. Свалился в траву, не сумев выстоять против чужой силы. Я упала рядом, еще успев понять, что сознание мое украли, но не успев испугаться.
Темнота оказалась теплой.
В себя приходила очень медленно и печально, неудобно обвиснув в чьих-то руках. Неслыханное дело для незамужней девки, на самом деле.
Но я к этому была привычная, не единожды дядька меня с полигона обессиленную на руках уносил. И чувствовала я себя в те времена точно так же, как и сейчас, — больной, измученной и жалкой. Правда, раньше недомогания проходили куда дольше и болезненней, сейчас же повезло больше, слабость ушла на удивление быстро…
— Да ты посмотри на нее, — ворвался в стылый туман моего сознания странно знакомый голос, — она ли на царевну не похожа?
— Коса где? Платья и нянюшки? — хрипло отозвался кто-то, судя по всему, пристально меня разглядывая. Лицо мое укрывали растрепанные волосы, и видно говорившему было мало, но исправить это он не спешил… мне на счастье. — Говоришь, она на лошади приехала? Много ты царевен, конной езде обученных, видел?
— Человек, — с придыханием прошептал кто-то нежным, подрагивающим от эмоций голосом.
— Девица? — робкий вопрос и тут же последовавший уверенный ответ:
— Да не-е-е, волосы-то короткие.
— Но грудь есть…
— Кто сказал, что грудь? Может, это сума с золотом так удачно легла? Было у меня несколько утопленников, так они деньги за пазухой хранили. Представляешь?
— Да девка это, — раздалось сбоку от меня. — Что я, девку от парня не отличу? К тому же Тугарин ее царевной звал.
Признание это вызвало странное оживление. Восхищение граничило с паникой. Заголосив на разные лады, впечатлительные девки требовали звать Водяного и вопрошали, что же теперь будет.
— Как же ты ее из-под самого носа у Змея увела?
— А что, если он придет счет нам выставлять за покражу?
— Водяного зовите! Водяного!
— Прямо из-под носа? И что он сказал?
— Злющий, наверное…
— А если Кощею нажалуется?
— Не нажалуется. Гордый.
— Да не крала я ее! — перекрыл все подрагивающие голоски один возмущенный. — Эта дурная от Змея в Гиблую реку прыгнула, я ее спасла. Хорошенькая же, вдруг Водяному понравится? А волосы, они отрастут.
Прекратив отупело разглядывать небо, голубое, непередаваемо ясное и оттого кажущееся фальшивым, я медленно повернулась на бок, и вот только тут организм сообразил, что мы чуть не утонули, все еще под завязочку полны воды и не дышим.
Закашлялась, выворачивая на песок все те реки-океаны, что успела в себя всосать. Ноги омывала прозрачная искристая водица, но я этого почти не чувствовала, пытаясь выкашлять внутренние органы и в то же время вздохнуть.
— Зачем меня звали? — прогудел густой сильный голос, и сразу за ним раздался трусливый тихий плеск.
Я спиной почувствовала, как отмель осиротела, а все болтушки, что сейчас так охотно и эмоционально обсуждали мою персону, ушли под воду. Запоздалое осознание оглушило: меня спасла русалка. Я сейчас в озере Водяного, все еще в Кощеевом царстве. Вроде как спаслась, но это неточно. А Марька… Марька осталась в Гиблой реке, и я очень надеялась, что она выплывет.
— Деви-и-ица, — заискивающе проблеял уже знакомый голос моей спасительницы. — Нашла, для вас принесла, порадовать. Авось по нраву придется да вы ее сестрой нашей сделаете.
— Девицу? — заинтересовался голос.
Откашлявшись, я медленно подняла голову, чтобы встретиться с оценивающим взглядом зеленых глаз. На меня смотрел сам Водяной. Как бы речной царь, но находящийся на службе у Бессмертного.
— Утопиться пыталась? — деловито спросил он, сложив руки на груди… на бледно-зеленой, с характерными для жабьей шкуры разводами, широкой груди.
Узкое, такое же зеленоватое лицо оказалось совершенно безбородым, а в длинных волосах, светло-русых с неизменным легким зеленым налетом, копошились бодрые недружелюбные змеи.
Стоило мне сдавленно икнуть, как на меня сразу три зашипело, прекратив выискивать что-то среди спутанных прядей.
— Сбежать, — робко ответила русалка, — от Тугарина Змея. В Гиблую реку от него бросилась, там я ее и подобрала.
Скосив глаза на свою спасительницу, первым делом я увидела внушительный бюст, прикрытый нитями жемчуга и тонкой полупрозрачной тканью незнакомого мне вида. В наших землях такой не было… да и не стал бы никто подобный срам носить, даже под платьем. Она же не скрывала, а, напротив, обрисовывала все изгибы.
Смущенно опустив взгляд, я увидела хвост и слегка подвисла. Огромный, изумрудно-чешуйчатый, он мягко переливался зеленоватым цветом.
Водяной же был гордым обладателем ног, укрытых подкатанными до середины икр штанами, и нигде на нем не было видно чешуек. И щупалец не было, и усов как у сома… и это было возмутительно!
Потому что русалки оказались именно такими, как в сказках, красивыми и хвостатыми, а Водяной подкачал.
— Зовут тебя как, утопленница? — спросил он, изобразив на своем зеленушном лице подобие улыбки. Не стоило ему этого делать, потому что теперь я еще и зубы его увидела — острые, совершенно нечеловеческие… жуткие совсем. Даже у Тугарина зубы были почти обычными, просто с излишне длинными клыками, а тут все было куда хуже.
Разумеется, я промолчала. Дура я разве, с нечистью беседы вести?
— Тоже суевериями пуганая, — вздохнул Водяной, правильно оценив упрямое молчание, и велел моей спасительнице: — Милада, позови Варвару.
Дважды просить ему не пришлось. По песку прошуршал хвост, за спиной плеснуло, и русалка уплыла.
Я с заминкой поняла, что так и не видела ее лица.
— Пока она идет, я тебе кое-что расскажу, — Водяной подошел и с совершенно безмятежным лицом опустился на песок рядом со мной, сделав вид, что не заметил, как я невольно отползла от него, прежде чем сесть. — Девиц против их воли я больше не топлю, теперь у меня принципы.
Я стойко молчала, давя на подлете все вопросы, что рождались в моем лихорадочно работающем мозгу. Потому что узнать, какие у него принципы, было бы, конечно, интересно, но расставаться с жизнью из-за неуместного любопытства — очень глупо.
— Полагаю, ты хочешь узнать, что же это за принципы такие могут быть у беспринципной злобной нечисти, — словно прочитав мои мысли, продолжил он. — Сейчас я тебя с ними ознакомлю.
Водяной вздохнул тяжело и добавил:
— Еще хочу, чтобы ты знала: теперь я глубоко семейный человек и не могу без веского повода девиц в русалок превращать. У тебя, конечно, повод есть, интерес Тугарина еще никто пережить не смог. Потому, пока есть пара минут, ты подумай, готова ли обзавестись хвостом и быть у меня на посылках или желаешь удачу попытать и человеком остаться. Но имей в виду, если уж кто-то из Змеев себе жертву выбрал, он ее везде найдет, из-под земли достанет и из воды выловит.
Запугал меня и замолчал, увлеченно разглядывая водную гладь… будто раньше ее никогда не видел. А я думала, все те три минуты, что у меня были, думала, да так ничего и не надумала.
Да и что бы я могла дельного придумать, если всего несколько часов назад из дома бежала, планируя свою жизнь в сторону ведовства увести, а сейчас сидела в Кощеевых землях, в гостях у Водяного, чуть притопленная после встречи с Тугариным?
Поразмышлять еще о своей безрадостной судьбе мне помешало шуршание в кустах. На пологий берег, хрустя яблоком, вышла невысокая, усыпанная веснушками девица, русая ее коса задевала траву, и я невольно загрустила. У меня ведь такая же была совсем недавно. Длинная, густая, красивая. Гордость моя.
— Звал? — дружелюбно поинтересовалась девица, с любопытством поглядывая на меня. В простом платье до земли из небеленого льна, без обережной вышивки или хоть каких-то украшений, она выглядела удивительно юной и красивой.
— Знакомься, Варенька, Милада нам новую утопленницу принесла, — с настораживающей нежностью произнес Водяной. И обратился ко мне, уже не так мягко: — И ты знакомься, неразговорчивая. Варвара, дочь мельника. Три года назад мне ее русалки принесли, тоже в реке чуть не утопла, от постылого спасаясь. Отец ее за сына кожевенника выдать хотел, а у нее другие планы на жизнь были. Варя у травницы в помощницах ходила, желала людям помогать. Теперь со мной живет.
Я решительно не верила своим глазам. Девка была румяная, круглолицая, довольная жизнью и своим, в общем-то, незавидным статусом пленницы Водяного. А еще она была живая…
— Что тебя так удивляет? — спросила Варвара. Без страха или хотя бы опасения, она подошла к Водяному и совершенно естественно, казалось даже не задумываясь о том, что делает, оперлась о его плечо, чтобы присесть рядом.
Я бы молчала, но она же была человеком, она была живая, и она не боялась нечисти, что, так легко перехватив руку с яблоком, отхватила острыми зубами внушительный кусок… И я не выдержала:
— Да как так-то? Это же невозможно!
— Сама так же думала, — кивнула она, — но все оказалось немного не так, как мы привыкли считать.
— В смысле?
— Людей мы едим, — ответил за девушку Водяной, — но без надобности не убиваем. И если бы необходимость была, легко бы от вашего мяса смогли отказаться.
— Но необходимости нет, — подхватила Варвара. — Мы их боимся, они нас едят. Замкнутый круг какой-то. И исправить это невозможно.
— А если бы мы вас не боялись, вы бы нас не ели? — с сомнением спросила я.
— Именно так, — кивнул Водяной. — Но вы нам не верите, боитесь нас. Так зачем себя ограничивать? Раз уж оценить этого никто не сможет.
— Почему? — не поняла я. — Можно же все рассказать. Нужно лишь узнать друг друга получше, всего делов-то! А вы нас вместо этого едите.
— А кто на такое решится? — с нескрываемой иронией спросил Водяной. — Кто согласится узнать нас получше?
И я ему ответила. Смелости хватило на придушенное:
— Я могу, — но и это уже была победа над собой.
Невольно втянув голову в плечи, я ждала, что он сейчас на меня набросится. В горло вгрызется своими острыми зубами или сразу в реку потянет, топить…
Водяной рассмеялся.
— Ты?
— А что? — я уже загорелась идеей и даже приблизительно представляла, с чего все начну. — Я грамоте обучена. Все запишу и царю нашему на суд отдам.
Перед глазами уже маячил надежный и безопасный способ вернуться домой.
— Девочка, — покачал он головой, но я уже не обращала внимания на его снисходительное недоверие.
— Василиса, — представилась я, думая о том, что, возможно, действительно смогу целой и невредимой в родной дом вернуться. Ушатом холодной воды окатило запоздалым и робким опасением: при условии, что все это правда и меня не обманывают.
— Что вы можете мне о себе рассказать? — отмахнувшись от страхов, я решительно тряхнула головой.
Я справлюсь, иначе никак.
***
Идея моя была встречена снисходительным недоверием, но губить ее на корню Водяной не стал… На самом деле ему просто Варвара не дала возможности высказаться.
— А ведь это чудесная задумка! — обрадовалась она.
И, в общем, все. Воодушевление ее было единственным и главным доводом для Водяного согласиться. Сговорились мы на том, что сейчас я выслушаю его историю жизни, запишу все, а потом в люди пойду, глаза им на правду открывать…
Как заверила Варвара, начинать и правда лучше с Водяного, остальная нечисть может не разделить наше стремление примирить Тринадцатое государство со всеми остальными.
Я не возражала и уже предчувствовала, как после короткой беседы с Водяным вернусь домой… честно попытаюсь все батюшке разъяснить про нечисть, а там уж как судьба сложится. Главное — из этих страшных земель вырваться.
Заразившись энтузиазмом Варвары, две кикиморы нашли мне бумагу, русалки отыскали писчее перо и не поленились даже лешего заставить мне дощечку для бумаг выстругать, чтобы я могла со всеми удобствами опрашивать их хозяина.
Расположились мы под березой, недалеко от озера. Я с бумагой, пером и лукошком ягод, что притащила для меня смущенно хихикающая, зелененькая и тощенькая, по-подростковому нескладная кикиморка. Задобрить, стало быть, пыталась, чтобы я покрасивше про Водяного все написала.
Ягоды были спелые, сочные, одуряюще пахли и буквально притягивали взгляд.
— Итак, — с трудом отвернувшись от подношения, я решительно перешла к главному, — давайте начнём с самого начала.
— С начала, — послушно повторил Водяной, непонятно чему улыбаясь.
— Да. Скажите, вот кем вы хотели стать в детстве?
— В детстве? Когда был мальком? — уточнил он.
— Д-да.
— Я хотел стать Владыкой морским.
— Что?
— Ты же не думаешь, что быть хозяином озёр и рек — предел моих мечтаний? — удивился Водяной. — Не пойми меня неправильно, мне нравятся мои владения, но ведь где-то же есть моря-океаны, и им тоже нужен хозяин.
— Хозяйки-то им недостаточно, — с серьезным видом кивнула я, решив не спорить, и послушно записала слова Водяного несколько кривоватым из-за неудобной позы почерком.
Увлеченно дописывая предложение про достойную уважения мечту малька-Водяного вырасти и занять место Владычицы морской, я не обратила внимания на странный плеск за спиной. От озера мы отдалились, разместившись на траве, и к воде я сидела спиной, потому не видела, как медленно и зловеще из озера показалась свирепая чешуйчатая рожа Тугарина.
Зато это видел Водяной и очень впечатлился.
— Василиса…
— М-м-м? — не поднимая головы, я старательно дописывала последнее слово, желая, чтобы оно хотя бы читалось.
— Помнишь, я говорил, что Змеи свою добычу везде найдут? — начал он издалека, напряженно следя за Тугариным, выползающим из воды и быстро возвращающим себе человеческий облик.
Змеем он был в прямом смысле и, когда сбрасывал человеческую кожу, вырастал в огромную гюрзу невероятного изумрудного цвета.
— Помню, — подтвердила я, опасливо подняв взгляд на Водяного. И то, что я увидела, мне совсем не понравилось.
Зеленоватая его кожа выцвела, утратив свой естественный оттенок, змейки в волосах притихли, не выдавая своего присутствия ни единым звуком. Варвара, до этого сидевшая рядом с Водяным, переползла за него, укрывшись за широкой спиной.
И даже кикиморки, любопытно выглядывавшие из кустов и прислушивавшиеся к нашему разговору, прыснули во все стороны, не желая встречаться с Тугариным.
— Мне жаль.
Вот казалось бы, ну что такого он сказал? Однако ж я сразу поняла, что за спиной у меня притаилось что-то страшное и помощи ждать от этого самонадеянного малька нет смысла.
Не водилось в Тринадцатом царстве настолько сумасшедшей нечисти, что решилась бы супротив приближенных самого Кощея пойти. Среди нечисти дураков было еще меньше, чем среди людей. Потому, наверное, что инстинкты у них работали исправнее…
Оборачивалась я медленно, до последнего не веря, что мне действительно может так не везти.
Я же уже договорилась, я же уже поверила, меня же ждало незабываемое путешествие по подводным течениям в родное озеро, из которого до батюшкиного двора рукой подать. Нужно-то было всего лишь Водяного выслушать и все за ним записать.
Ну зачем Змей здесь? За что?
— Послушайте, давайте мы с вами все решим миром, — робко предложила я, отложив в сторону все свои писчие принадлежности. — Позвольте объясниться…
— Надо же, заговорила, — хмыкнул Тугарин зло, напрочь проигнорировав мое разумное предложение.
— Да, понимаете, у нас тут…
— Плевать, — оборвал меня он.
И объяснить ничего я уже не смогла. Глаза Змея страшно сверкнули опасной колдовской зеленью, шнурок, на котором висел мой резко разогревшийся оберег, лопнул. Свалился в траву, не сумев выстоять против чужой силы. Я упала рядом, еще успев понять, что сознание мое украли, но не успев испугаться.
Темнота оказалась теплой.
Глава 2 О гостеприимстве и неудачных идеях
В себя приходила очень медленно и печально, неудобно обвиснув в чьих-то руках. Неслыханное дело для незамужней девки, на самом деле.
Но я к этому была привычная, не единожды дядька меня с полигона обессиленную на руках уносил. И чувствовала я себя в те времена точно так же, как и сейчас, — больной, измученной и жалкой. Правда, раньше недомогания проходили куда дольше и болезненней, сейчас же повезло больше, слабость ушла на удивление быстро…
— Да ты посмотри на нее, — ворвался в стылый туман моего сознания странно знакомый голос, — она ли на царевну не похожа?
— Коса где? Платья и нянюшки? — хрипло отозвался кто-то, судя по всему, пристально меня разглядывая. Лицо мое укрывали растрепанные волосы, и видно говорившему было мало, но исправить это он не спешил… мне на счастье. — Говоришь, она на лошади приехала? Много ты царевен, конной езде обученных, видел?
