Те дни навсегда остались для Павлика и Вали незабываемыми, сказочно-прекрасными… Остались тем, что бывает лишь однажды… и запоминается на всю жизнь.
Они приехали в Крым на Морской фестиваль, который не так давно стал проводится на Южном берегу. Народу на побережье собралась уйма — ведь фестиваль был очень популярен. Были здесь и Яся, и Алька, и Артём, и другие друзья ребят. Родители Павлика и Юли остановились у Тониной сестры Наташи Корабельниковой. А родители Вали в доме бабушки и деда Яси Фирсовой, где Яся с родителями жили до переезда в Москву. Так получилось, что взрослые уехали по срочным делам, а Юлька, Яся и Данька — младший брат Вали, Алиса и Пашка Корабельниковы увязались в поездку с родителями. И Павлик с Валей на пару дней остались в доме одни (Наташа и Игорь велели Вале перебираться ночевать к ним).
Последнее время отношения Вали и Павлика стали меняться. Ребята по-прежнему оставались близкими и неразлучными друзьями, с удовольствием проводили вместе время, но… Что-то изменилось. И дело было не в тех новых чувствах, которые ребята испытали друг к другу почти год назад, на далёкой планете Тейна, разыскивая таинственный огнецвет… Нет, дело было не в них…
В отношениях мальчика и девочки, по-прежнему дружеских, как-то незаметно исчезла доверчивость. Даже скорее не доверчивость, а доверительность, так свойственная детской дружбе. Они по-прежнему испытывали добрые (и даже нежные) чувства друг к другу, но что-то мешало… Какая-то недосказанность…
Валя стала часто замечать, что в отношениях к ней Павлика появилась напряжённость. Как будто он чего-то боялся, стеснялся… Между ними стала появляться дистанция, грозящая перерасти в разобщённость. Что-то угнетало Павлика, охлаждало его прежнюю эмоциональность и непосредственность. Да и сама Валя ощущала какое-то неуловимое чувство, порождающее в ней… нет, не отчуждённость, а какое-то напряжение в отношении мальчика. Приземлённость, как выразилась бы сейчас Юлька. Это неуловимое, но гнетущее чувство мешало прежнему доверию между Павликом и Валей.
«Наверно мы взрослеем», — печально вздохнула Юлька, когда Валя поделилась с ней своими чувствами.
Павлику тоже было нелегко. Он чувствовал, что в отношении к нему девочки стала проскакивать незаметная, но ощутимая холодность. Это иногда задевало его, ведь они — Павлик и Валя — привыкли во всём доверять друг другу. А сейчас это доверие медленно, но верно исчезало. Валя вдруг стала отдаляться от него (хотя, может это только казалось впечатлительному и эмоциональному мальчику). И Павлик не мог найти этому объяснения. Он и сам чувствовал какую-то неловкость, занозой вонзившуюся в их искреннюю и нежную дружбу.
Они ещё не знали, что в те ласково-тёплые южные вечера это странное, казавшееся им неестественным, отчуждение благополучно разрешится, и в их дружбу вновь вернётся прежняя искренность.
А началось всё довольно буднично. Валя пошла в душ. Дверь она не заперла потому, что девочке просто в голову не пришла такая глупая с её точки зрения мысль — запереться в ванной. И от дуновения воздуха из расположенного рядом с дверью вентиляционного отверстия дверь приоткрылась.
Валя, хоть и заметила это, но не придала особого значения и, намылив мочалку, принялась с удовольствием мыться нежной ароматной пеной.
«Да ладно», — махнула она рукой. «Не будет же Павлик за мной подглядывать, в самом деле!» Хотя при этом девочка почувствовала некоторую неловкость от возникшей ситуации.
Неожиданно Валя заметила, как в щели приоткрытой двери мелькнула тень.
«Наверное, это Павлик прошёл мимо на кухню или веранду», — решила девочка. Но вдруг что-то кольнуло её… Это Павлик… Мысль о мальчике пронзила Валю. Девочка, замерев с мочалкой в руке, пригляделась… Кто-то действительно стоял в коридоре напротив двери. И смотрел… Новое дуновение из забранного ажурной решёткой отверстия под потолком приоткрыло дверь ещё немного… Это был Павлик. Мальчик, не ожидавший движения двери, отпрянул и бросился в коридор… Но времени было достаточно, чтобы Валя успела разглядеть его. Она испуганно сжалась, пытаясь прикрыться руками и мочалкой, и вглядываясь в щель между дверью и стеной… В коридоре уже никого не было.
«Может мне показалось?» — спрашивала себя девочка, не в силах поверить в произошедшее. Но нет, она явно видела Павлика, отпрянувшего от двери… И глядевшего на неё широко распахнутыми глазами.
Валя быстро смыла пену и, кое-как завернувшись в полотенце, выглянула в коридор. Никого. Слышно, как в комнате работает телевизор… Валя захлопнула дверь и защёлкнула задвижку. Но теперь всё удовольствие от тёплых струй душа исчезло…
Девочка не могла прийти в себя от поступка Павлика. Как он мог, ведь она полностью доверяла ему! Как мог совершить такое предательство! Он подглядывал за ней! В душе! Смотрел, рассматривал её тело! В ту минуту Вале очень захотелось выбежать из душа и закатить Пашке звонкую пощёчину!
Наскоро одевшись, Валя выбежала в комнату, пылая праведным гневом и… остановилась… Павлика нигде не было. И это спасло девочку от непоправимого и несправедливого поступка. Ведь у Павлика и в мыслях не было обидеть или оскорбить Валю…
Павлик и сам не мог понять, как это произошло… Ведь вся эта неловкая ситуация возникла совершенно случайно. У него и в мыслях не было ничего непристойного — Валя была для него была другом, девочкой, к которой Павлик испытывал нежные и искренние чувства.
Павлик смотрел телевизор, когда Валя отправилась мыться. Он и не думал подглядывать за девочкой. Просто захотелось пить, и Павлик пошёл на кухню налить лимонада. Ванная комната выходила в коридор, где сейчас было темно, и мальчик сразу заметил светлую щель приоткрытой двери.
«У Вали дверь открылась», — подумал Павлик. «Ей же холодно будет — на улице ветер, в дверь дует!»
И Павлик просто подошёл, чтобы закрыть дверь. Но случайно повернув голову, скользнул взглядом по щели… И увидел Валю… с наслаждением подставляющую лицо и плечи тёплым струям душа. И Павлик замер у двери, поражённый неожиданно нахлынувшим на него новым, неизвестным ему чувством…
Казалось бы, что нового он мог увидеть в обнажённой девочке? Ведь Валя и Павлик купались и загорали вместе нагишом, как и все дети… Но сейчас Павлик был просто заворожен открывшейся ему картиной. И ничего непристойного в его мыслях не было. Он был восхищён. Никогда до этого он не замечал красоты и совершенства человеческого тела, и был просто заворожён, очарован открывшейся ему картиной. И мальчик смотрел, не в силах оторвать глаз от этой, казавшейся ему неземной, красоты…
В чувство Павлика привела коснувшаяся его плеча дверь… И только тогда мальчик понял весь ужас своего положения… Понял, увидев испуг и растерянность в карих глазах замершей от неожиданности Вали… И бросился прочь…
«Что я натворил!» — Павлик готов был под землю провалится от стыда. «Что я наделал!!! Ведь Валя доверяет мне, как себе! А я… Я…» Схватившись за голову, мальчик опустился на стул возле кухонного окна.
«Что же делать? Как я теперь посмотрю ей в глаза? Как?!» — Павлик сидел, раскачиваясь на стуле, не в силах поверить в произошедшее. «Я подглядывал за ней в душе… Как… Как последний негодяй…»
Мальчик посмотрел в окно на погружённый в темноту переулок. Ему захотелось выбежать на улицу и выть… Выть!!! Выть на Луну от отчаянья и безысходности!!!
«Что я наделал!»
Дверь в ванной хлопнула, и Павлик услышал быстрые шаги босых ног. Валя пробежала в комнату. Надежда мальчика на то, что она не разглядела его в темноте коридора, а просто испугалась открывшейся двери, рухнула. И Павлик, не в силах вынести позора и стыда, кинулся прочь, в темноту улицы. Остановился он только в саду. И, обняв ствол старой яблони, беззвучно заплакал, как маленький ребёнок. И так и стоял, уткнувшись лбом в шершавый ствол, пока не почувствовал, как на плечо легла такая знакомая тонкая ладошка…
Валя устало опустилась на диван. Гнев улёгся, и в душе наступило опустошение.
«Как он мог?» — вновь задавала девочка себе вопрос. «Почему он смотрел на меня? Зачем? Разве он ни разу не видел меня совсем раздетой? На речке, на даче? Да в душе, наконец!» — Валя вспомнила, как год назад на Тейне, в первый день пребывания на базе, они, после вылазки в окрестности базы, извозившись в липкой смолистой глине, пошли в душ все сразу, вчетвером, Павлик, Юлька, Яся и Валя. Потому что, буро-жёлтая глина, богатая кальцием, ела кожу… Да и Юлька рассказывала, что они с Павликом никогда не стеснялись друг друга. Им просто не приходила в голову мысль, что брату и сестре нужно что-то скрывать друг от друга… Что же заставило Павлика смотреть на неё? Смотреть как…
«А как?» — неожиданно задала себе вопрос Валя. «Как он на меня смотрел?»
И Валя вновь вспомнила произошедшее несколько минут назад. Павлик смотрел на неё, но… Но в его взгляде не было ничего такого, чего девочка могла бы стыдится. Взгляд Павлика был удивлённым, даже изумлённым, очарованным, восхищённым, выражавшим массу других эмоций… И у девочки не было причины стыдится хоть одной из них. Павлик был восхищён, очарован ей и только лишь… Очарован настолько, что просто выпал из реальности.
И Валю внезапно охватил жгучий стыд. Но не оттого, что Павлик увидел её без одежды. А от собственного далеко не благовидного поступка, совершённого ей позавчера, в первый день приезда. Вале было очень стыдно признаться в этом, но она тоже подглядывала за Павликом. Мальчик принимал душ на втором этаже, в мансарде. А там в кабинке было окно, выходившее в сад. Павлик забыл (а может тоже просто не подумал) занавесить его и не видел Валю, стоявшую в темноте сада…
«Значит тебе можно, а Пашке нельзя?» — спросила сама себя девочка, чувствуя, как горят щёки и уши.
«Но я же девочка!» — возразила себе Валя.
«А он мальчик… И что? Ты этим оправдываешь себя? Пашка-то хоть раскаивается, наверное, а ты?»
«А что я?»
«Полюбовалась на голенького мальчишку и спокойно пошла домой ужинать», — Валя готова была провалится от стыда! Ну зачем она только это вспомнила!
«А я раскаивалась — мне было очень стыдно! Я обещала, что больше так не буду!»
«Обещала себе. А Пашке не призналась. Смелости не хватило!»
Валя вздохнула и вдруг вскочила, спохватившись: а где же Павлик?! Она уже полчаса сидит здесь, а его нигде нет! Валя подбежала к окну и, выглянув в сад, увидела фигуру мальчика, уткнувшегося головой в старую яблоню. Плечи Павлика часто вздрагивали. И Вале вдруг стало нестерпимо жаль друга. Ведь что он, в сущности, сделал? Просто случайно увидел её… Валя вздохнула: да, то доверие, с которым они относились друг к другу вдруг ушло…
Валя подошла к другу и положила ему руку на плечо:
– Павлик, пойдём домой. Я ведь не сержусь на тебя. Честно.
– Валь… Я не хотел, честно. Это случайно получилось…
– Пойдём домой, а завтра поговорим. Пойдём, пожалуйста, — и Валя, взяв Павлика за руку, повела его на веранду.
Остаток вечера прошёл скомкано. И Павлик, и Валя чувствовали неловкость от недавнего происшествия.
За ужином Павлик сидел, опустив голову и избегая взгляда девочки. Несмотря на все уверения Вали в том, что она не сердится на него (мало ли что бывает), он чувствовал свою вину в происшедшем. Ведь он не должен был поступать так. Он подглядывал за девочкой… Павлик понимал, что теперь их и так усложнившимся отношениям пришёл конец. Уже не будет той лёгкости, доверчивости, искренней детской дружбы, связывавшей Павлика и Валю до сегодняшнего злополучного вечера. Валя уверяет, что не сердится на него… Ей просто жаль старого друга. Но она никогда не простит его. За такое не прощают… И Павлик решил: завтра он найдёт повод и уедет домой. Он не может больше, не смеет оставаться рядом с Валей.
В душе Вали царило тоже смятение, что и у мальчика. И ей было даже в чём-то тяжелее. Ведь о проступке Павлика девочке стало известно. А вот Павлик о её — Вали — поступке не знает. И, несмотря на всю свою честность, Валя понимала: ей никогда не хватит смелости признаться в этом. И поэтому ей никогда не доказать мальчику, мучившемуся своей виной, что её отношение к нему не изменилось. Что она готова простить ему это неловкое и нелепое происшествие… В котором, отчасти, была виновата и сама.
– Павлик… — Валя судорожно сглотнула, пытаясь начать разговор. Она посмотрела на друга. Павлик всё также сидел, опустив голову, и не смея взглянуть на неё. — Павлик, я хочу поговорить с тобой… — Валя не знала, как ей начать, не могла подобрать правильных слов.
– Я пойду спать… Спокойной ночи… — тихо проговорил Павлик, всё же робко взглянув на девочку. И надо же было в тот момент Вале отвернуться! И Павлик, увидев, что она смотрит в сторону, расценил это по-своему, посчитав, что Валя просто не хочет видеть такого негодяя, как он. А девочка всего-то посмотрела на закипающий чайник. Но, повернувшись обратно, она увидела лишь спину Павлика, удаляющегося в свою комнату.
– Павлик! — хотела было крикнуть ему вслед Валя, но поняла, что сейчас это не имеет смысла. Павлику просто нужно пережить сегодняшнее происшествие, подумать… И тогда он поймёт, что Валя по-прежнему его друг…
«Ну, посмотрел на меня. Ну и что?! Пусть бы хоть весь вечер на меня смотрел! Нам нечего скрывать друг от друга!» — запальчиво подумала девочка.
– Он поймёт… — прошептала про себя Валя. Сидеть одной на кухне не хотелось, и девочка тоже отправилась в комнату, намереваясь лечь.
– Пашка сейчас всё обдумает и всё поймёт… А утром я поговорю с ним. Скажу ему всё, что нужно… И всё снова станет, как раньше, — успокаивала себя девочка.
Сон не шёл, и мысли Вали вновь и вновь возвращались к сегодняшнему вечеру. Пашка смотрел на неё… Смотрел восхищённо, не так, как порой мужчины смотрят на женщин. Он смотрел на неё… Так, как смотрят в музее на прекрасные творения античных мастеров. Он впервые осознал, что Валя не просто девочка, подружка. Она ДЕВОЧКА, будущая женщина, прекрасное и нежное творение природы, которым можно любоваться и восхищаться…
И от этой мысли Валя внезапно почувствовала смущение. Не стыд, а именно смущение.
«Неужели я и правда такая красивая, что Павлик был просто заворожён мною?» — подумала Валя, ощущая, как горят щёки. «Или я просто кажусь ему красивой, потому что… Потому, что Павлик неравнодушен ко мне? А ведь в сущности какая разница. Ведь всё равно получается, что для него я — самая прекрасная девочка на Земле. Вот поэтому он так мучается. Он корит себя за то, что посмел осквернить своим, пускай и случайным поступком, чистоту того образа, который он видит во мне».
«Но что такого плохого в том, что он увидел меня без одежды?» — вновь размышляла девочка. «Ведь это прекрасно. Человеческое тело — это совершенное творение природы, так всегда говорит мама». И Валя вновь представила, как Павлик подходит к двери и, случайно обернувшись, видит её под тёплыми струями. И в этот момент девочка вдруг поймала себя на мысли (поначалу очень смутившей Валю), что такое внимание Павлика её не стесняет, а наоборот, приятно ей. И она понимает чувства друга. Ведь ей (Валя вновь почувствовала, как горят от стыда уши) тоже иногда очень хочется увидеть Павлика раздетым. Очень…
Они приехали в Крым на Морской фестиваль, который не так давно стал проводится на Южном берегу. Народу на побережье собралась уйма — ведь фестиваль был очень популярен. Были здесь и Яся, и Алька, и Артём, и другие друзья ребят. Родители Павлика и Юли остановились у Тониной сестры Наташи Корабельниковой. А родители Вали в доме бабушки и деда Яси Фирсовой, где Яся с родителями жили до переезда в Москву. Так получилось, что взрослые уехали по срочным делам, а Юлька, Яся и Данька — младший брат Вали, Алиса и Пашка Корабельниковы увязались в поездку с родителями. И Павлик с Валей на пару дней остались в доме одни (Наташа и Игорь велели Вале перебираться ночевать к ним).
Последнее время отношения Вали и Павлика стали меняться. Ребята по-прежнему оставались близкими и неразлучными друзьями, с удовольствием проводили вместе время, но… Что-то изменилось. И дело было не в тех новых чувствах, которые ребята испытали друг к другу почти год назад, на далёкой планете Тейна, разыскивая таинственный огнецвет… Нет, дело было не в них…
В отношениях мальчика и девочки, по-прежнему дружеских, как-то незаметно исчезла доверчивость. Даже скорее не доверчивость, а доверительность, так свойственная детской дружбе. Они по-прежнему испытывали добрые (и даже нежные) чувства друг к другу, но что-то мешало… Какая-то недосказанность…
Валя стала часто замечать, что в отношениях к ней Павлика появилась напряжённость. Как будто он чего-то боялся, стеснялся… Между ними стала появляться дистанция, грозящая перерасти в разобщённость. Что-то угнетало Павлика, охлаждало его прежнюю эмоциональность и непосредственность. Да и сама Валя ощущала какое-то неуловимое чувство, порождающее в ней… нет, не отчуждённость, а какое-то напряжение в отношении мальчика. Приземлённость, как выразилась бы сейчас Юлька. Это неуловимое, но гнетущее чувство мешало прежнему доверию между Павликом и Валей.
«Наверно мы взрослеем», — печально вздохнула Юлька, когда Валя поделилась с ней своими чувствами.
Павлику тоже было нелегко. Он чувствовал, что в отношении к нему девочки стала проскакивать незаметная, но ощутимая холодность. Это иногда задевало его, ведь они — Павлик и Валя — привыкли во всём доверять друг другу. А сейчас это доверие медленно, но верно исчезало. Валя вдруг стала отдаляться от него (хотя, может это только казалось впечатлительному и эмоциональному мальчику). И Павлик не мог найти этому объяснения. Он и сам чувствовал какую-то неловкость, занозой вонзившуюся в их искреннюю и нежную дружбу.
Они ещё не знали, что в те ласково-тёплые южные вечера это странное, казавшееся им неестественным, отчуждение благополучно разрешится, и в их дружбу вновь вернётся прежняя искренность.
А началось всё довольно буднично. Валя пошла в душ. Дверь она не заперла потому, что девочке просто в голову не пришла такая глупая с её точки зрения мысль — запереться в ванной. И от дуновения воздуха из расположенного рядом с дверью вентиляционного отверстия дверь приоткрылась.
Валя, хоть и заметила это, но не придала особого значения и, намылив мочалку, принялась с удовольствием мыться нежной ароматной пеной.
«Да ладно», — махнула она рукой. «Не будет же Павлик за мной подглядывать, в самом деле!» Хотя при этом девочка почувствовала некоторую неловкость от возникшей ситуации.
Неожиданно Валя заметила, как в щели приоткрытой двери мелькнула тень.
«Наверное, это Павлик прошёл мимо на кухню или веранду», — решила девочка. Но вдруг что-то кольнуло её… Это Павлик… Мысль о мальчике пронзила Валю. Девочка, замерев с мочалкой в руке, пригляделась… Кто-то действительно стоял в коридоре напротив двери. И смотрел… Новое дуновение из забранного ажурной решёткой отверстия под потолком приоткрыло дверь ещё немного… Это был Павлик. Мальчик, не ожидавший движения двери, отпрянул и бросился в коридор… Но времени было достаточно, чтобы Валя успела разглядеть его. Она испуганно сжалась, пытаясь прикрыться руками и мочалкой, и вглядываясь в щель между дверью и стеной… В коридоре уже никого не было.
«Может мне показалось?» — спрашивала себя девочка, не в силах поверить в произошедшее. Но нет, она явно видела Павлика, отпрянувшего от двери… И глядевшего на неё широко распахнутыми глазами.
Валя быстро смыла пену и, кое-как завернувшись в полотенце, выглянула в коридор. Никого. Слышно, как в комнате работает телевизор… Валя захлопнула дверь и защёлкнула задвижку. Но теперь всё удовольствие от тёплых струй душа исчезло…
Девочка не могла прийти в себя от поступка Павлика. Как он мог, ведь она полностью доверяла ему! Как мог совершить такое предательство! Он подглядывал за ней! В душе! Смотрел, рассматривал её тело! В ту минуту Вале очень захотелось выбежать из душа и закатить Пашке звонкую пощёчину!
Наскоро одевшись, Валя выбежала в комнату, пылая праведным гневом и… остановилась… Павлика нигде не было. И это спасло девочку от непоправимого и несправедливого поступка. Ведь у Павлика и в мыслях не было обидеть или оскорбить Валю…
***
Павлик и сам не мог понять, как это произошло… Ведь вся эта неловкая ситуация возникла совершенно случайно. У него и в мыслях не было ничего непристойного — Валя была для него была другом, девочкой, к которой Павлик испытывал нежные и искренние чувства.
Павлик смотрел телевизор, когда Валя отправилась мыться. Он и не думал подглядывать за девочкой. Просто захотелось пить, и Павлик пошёл на кухню налить лимонада. Ванная комната выходила в коридор, где сейчас было темно, и мальчик сразу заметил светлую щель приоткрытой двери.
«У Вали дверь открылась», — подумал Павлик. «Ей же холодно будет — на улице ветер, в дверь дует!»
И Павлик просто подошёл, чтобы закрыть дверь. Но случайно повернув голову, скользнул взглядом по щели… И увидел Валю… с наслаждением подставляющую лицо и плечи тёплым струям душа. И Павлик замер у двери, поражённый неожиданно нахлынувшим на него новым, неизвестным ему чувством…
Казалось бы, что нового он мог увидеть в обнажённой девочке? Ведь Валя и Павлик купались и загорали вместе нагишом, как и все дети… Но сейчас Павлик был просто заворожен открывшейся ему картиной. И ничего непристойного в его мыслях не было. Он был восхищён. Никогда до этого он не замечал красоты и совершенства человеческого тела, и был просто заворожён, очарован открывшейся ему картиной. И мальчик смотрел, не в силах оторвать глаз от этой, казавшейся ему неземной, красоты…
В чувство Павлика привела коснувшаяся его плеча дверь… И только тогда мальчик понял весь ужас своего положения… Понял, увидев испуг и растерянность в карих глазах замершей от неожиданности Вали… И бросился прочь…
«Что я натворил!» — Павлик готов был под землю провалится от стыда. «Что я наделал!!! Ведь Валя доверяет мне, как себе! А я… Я…» Схватившись за голову, мальчик опустился на стул возле кухонного окна.
«Что же делать? Как я теперь посмотрю ей в глаза? Как?!» — Павлик сидел, раскачиваясь на стуле, не в силах поверить в произошедшее. «Я подглядывал за ней в душе… Как… Как последний негодяй…»
Мальчик посмотрел в окно на погружённый в темноту переулок. Ему захотелось выбежать на улицу и выть… Выть!!! Выть на Луну от отчаянья и безысходности!!!
«Что я наделал!»
Дверь в ванной хлопнула, и Павлик услышал быстрые шаги босых ног. Валя пробежала в комнату. Надежда мальчика на то, что она не разглядела его в темноте коридора, а просто испугалась открывшейся двери, рухнула. И Павлик, не в силах вынести позора и стыда, кинулся прочь, в темноту улицы. Остановился он только в саду. И, обняв ствол старой яблони, беззвучно заплакал, как маленький ребёнок. И так и стоял, уткнувшись лбом в шершавый ствол, пока не почувствовал, как на плечо легла такая знакомая тонкая ладошка…
***
Валя устало опустилась на диван. Гнев улёгся, и в душе наступило опустошение.
«Как он мог?» — вновь задавала девочка себе вопрос. «Почему он смотрел на меня? Зачем? Разве он ни разу не видел меня совсем раздетой? На речке, на даче? Да в душе, наконец!» — Валя вспомнила, как год назад на Тейне, в первый день пребывания на базе, они, после вылазки в окрестности базы, извозившись в липкой смолистой глине, пошли в душ все сразу, вчетвером, Павлик, Юлька, Яся и Валя. Потому что, буро-жёлтая глина, богатая кальцием, ела кожу… Да и Юлька рассказывала, что они с Павликом никогда не стеснялись друг друга. Им просто не приходила в голову мысль, что брату и сестре нужно что-то скрывать друг от друга… Что же заставило Павлика смотреть на неё? Смотреть как…
«А как?» — неожиданно задала себе вопрос Валя. «Как он на меня смотрел?»
И Валя вновь вспомнила произошедшее несколько минут назад. Павлик смотрел на неё, но… Но в его взгляде не было ничего такого, чего девочка могла бы стыдится. Взгляд Павлика был удивлённым, даже изумлённым, очарованным, восхищённым, выражавшим массу других эмоций… И у девочки не было причины стыдится хоть одной из них. Павлик был восхищён, очарован ей и только лишь… Очарован настолько, что просто выпал из реальности.
И Валю внезапно охватил жгучий стыд. Но не оттого, что Павлик увидел её без одежды. А от собственного далеко не благовидного поступка, совершённого ей позавчера, в первый день приезда. Вале было очень стыдно признаться в этом, но она тоже подглядывала за Павликом. Мальчик принимал душ на втором этаже, в мансарде. А там в кабинке было окно, выходившее в сад. Павлик забыл (а может тоже просто не подумал) занавесить его и не видел Валю, стоявшую в темноте сада…
«Значит тебе можно, а Пашке нельзя?» — спросила сама себя девочка, чувствуя, как горят щёки и уши.
«Но я же девочка!» — возразила себе Валя.
«А он мальчик… И что? Ты этим оправдываешь себя? Пашка-то хоть раскаивается, наверное, а ты?»
«А что я?»
«Полюбовалась на голенького мальчишку и спокойно пошла домой ужинать», — Валя готова была провалится от стыда! Ну зачем она только это вспомнила!
«А я раскаивалась — мне было очень стыдно! Я обещала, что больше так не буду!»
«Обещала себе. А Пашке не призналась. Смелости не хватило!»
Валя вздохнула и вдруг вскочила, спохватившись: а где же Павлик?! Она уже полчаса сидит здесь, а его нигде нет! Валя подбежала к окну и, выглянув в сад, увидела фигуру мальчика, уткнувшегося головой в старую яблоню. Плечи Павлика часто вздрагивали. И Вале вдруг стало нестерпимо жаль друга. Ведь что он, в сущности, сделал? Просто случайно увидел её… Валя вздохнула: да, то доверие, с которым они относились друг к другу вдруг ушло…
Валя подошла к другу и положила ему руку на плечо:
– Павлик, пойдём домой. Я ведь не сержусь на тебя. Честно.
– Валь… Я не хотел, честно. Это случайно получилось…
– Пойдём домой, а завтра поговорим. Пойдём, пожалуйста, — и Валя, взяв Павлика за руку, повела его на веранду.
Остаток вечера прошёл скомкано. И Павлик, и Валя чувствовали неловкость от недавнего происшествия.
За ужином Павлик сидел, опустив голову и избегая взгляда девочки. Несмотря на все уверения Вали в том, что она не сердится на него (мало ли что бывает), он чувствовал свою вину в происшедшем. Ведь он не должен был поступать так. Он подглядывал за девочкой… Павлик понимал, что теперь их и так усложнившимся отношениям пришёл конец. Уже не будет той лёгкости, доверчивости, искренней детской дружбы, связывавшей Павлика и Валю до сегодняшнего злополучного вечера. Валя уверяет, что не сердится на него… Ей просто жаль старого друга. Но она никогда не простит его. За такое не прощают… И Павлик решил: завтра он найдёт повод и уедет домой. Он не может больше, не смеет оставаться рядом с Валей.
В душе Вали царило тоже смятение, что и у мальчика. И ей было даже в чём-то тяжелее. Ведь о проступке Павлика девочке стало известно. А вот Павлик о её — Вали — поступке не знает. И, несмотря на всю свою честность, Валя понимала: ей никогда не хватит смелости признаться в этом. И поэтому ей никогда не доказать мальчику, мучившемуся своей виной, что её отношение к нему не изменилось. Что она готова простить ему это неловкое и нелепое происшествие… В котором, отчасти, была виновата и сама.
– Павлик… — Валя судорожно сглотнула, пытаясь начать разговор. Она посмотрела на друга. Павлик всё также сидел, опустив голову, и не смея взглянуть на неё. — Павлик, я хочу поговорить с тобой… — Валя не знала, как ей начать, не могла подобрать правильных слов.
– Я пойду спать… Спокойной ночи… — тихо проговорил Павлик, всё же робко взглянув на девочку. И надо же было в тот момент Вале отвернуться! И Павлик, увидев, что она смотрит в сторону, расценил это по-своему, посчитав, что Валя просто не хочет видеть такого негодяя, как он. А девочка всего-то посмотрела на закипающий чайник. Но, повернувшись обратно, она увидела лишь спину Павлика, удаляющегося в свою комнату.
– Павлик! — хотела было крикнуть ему вслед Валя, но поняла, что сейчас это не имеет смысла. Павлику просто нужно пережить сегодняшнее происшествие, подумать… И тогда он поймёт, что Валя по-прежнему его друг…
«Ну, посмотрел на меня. Ну и что?! Пусть бы хоть весь вечер на меня смотрел! Нам нечего скрывать друг от друга!» — запальчиво подумала девочка.
– Он поймёт… — прошептала про себя Валя. Сидеть одной на кухне не хотелось, и девочка тоже отправилась в комнату, намереваясь лечь.
– Пашка сейчас всё обдумает и всё поймёт… А утром я поговорю с ним. Скажу ему всё, что нужно… И всё снова станет, как раньше, — успокаивала себя девочка.
Сон не шёл, и мысли Вали вновь и вновь возвращались к сегодняшнему вечеру. Пашка смотрел на неё… Смотрел восхищённо, не так, как порой мужчины смотрят на женщин. Он смотрел на неё… Так, как смотрят в музее на прекрасные творения античных мастеров. Он впервые осознал, что Валя не просто девочка, подружка. Она ДЕВОЧКА, будущая женщина, прекрасное и нежное творение природы, которым можно любоваться и восхищаться…
И от этой мысли Валя внезапно почувствовала смущение. Не стыд, а именно смущение.
«Неужели я и правда такая красивая, что Павлик был просто заворожён мною?» — подумала Валя, ощущая, как горят щёки. «Или я просто кажусь ему красивой, потому что… Потому, что Павлик неравнодушен ко мне? А ведь в сущности какая разница. Ведь всё равно получается, что для него я — самая прекрасная девочка на Земле. Вот поэтому он так мучается. Он корит себя за то, что посмел осквернить своим, пускай и случайным поступком, чистоту того образа, который он видит во мне».
«Но что такого плохого в том, что он увидел меня без одежды?» — вновь размышляла девочка. «Ведь это прекрасно. Человеческое тело — это совершенное творение природы, так всегда говорит мама». И Валя вновь представила, как Павлик подходит к двери и, случайно обернувшись, видит её под тёплыми струями. И в этот момент девочка вдруг поймала себя на мысли (поначалу очень смутившей Валю), что такое внимание Павлика её не стесняет, а наоборот, приятно ей. И она понимает чувства друга. Ведь ей (Валя вновь почувствовала, как горят от стыда уши) тоже иногда очень хочется увидеть Павлика раздетым. Очень…
