Дождь лил, не переставая второй месяц. Ничего не поделаешь — смена климата. И далеко не к лучшему. Хотя… Что считать лучшим.
Внизу появились улицы какого-то приморского городка. Какого? А какая разница. Они все теперь одинаковые. Улицы превратились в каналы, всё погрузилось в мрачную туманную серость. И люди, и здания, всё стало одинаково унылым. Вот так происходит глобальное потепление. Гренландские льды растаяли и превратили матушку Европу из принцессы обратно в лягушку. Шутка. Если кто-то не понял.
Я направил автолёт вдоль широкого проспекта, надеясь встретить кого-то из жителей. Другое транспортное средство здесь просто не пройдёт: для автомобиля слишком глубоко, для лодки или катера — мелко. Жаль, что накануне этого катаклизма старушка Европа несколько отстала от технического прогресса и до сих пор использовала старинные авто вместо новой прогрессивной техники. Впрочем, катастрофой его считала только старушка Европа, Азия лишь пожала плечами и продолжила жить дальше, Африка благодарила богов за то, что превратили сухие пустыни и саванны в плодородные поля и тенистые леса, а Америка и моя родная Россия почему-то не заметила. Так вот. Если бы жители Европы смогли взлететь повыше и заглянуть за пределы своих покрытых водой и мусором прибрежных городов, то увидели бы совсем другую картину.
Я включил автопилот и взял в руки гитару. Потому что дождь, в отличие от местных жителей был мне не врагом, а другом. И путешествуя здесь, я всегда наигрывал её — песню дождя…
Дождь лил, не переставая. Когда-то этот город сиял ярким солнцем и синим морем, а теперь всё было серым. Серый дождь, серый город, серые лица, серое небо, серое настроение… Земля серых. Так я теперь называла эту… Территорию. Потому что ни страной, ни землёй её назвать было нельзя. Когда-то я, купившись на радужные посулы прогрессивных блогеров и прочих «звёзд» масс-медиа, уехала сюда за счастьем, а счастье-то оказывается было там… Там, где я провела детство. Я брела по залитой водой галерее. Когда-то здесь был торговый центр, а теперь… Залитый по щиколотку зал, уставленный рядами мусороприёмников. Городской пункт сбора отходов. Единственное место, которое работало без перебоев. Потому что отходы здесь собирались всегда, как только наступал вечер и лиловые сумерки сменяли дневную серость. Впрочем, до лилового часа было далеко. А у меня была цель. Может вам это покажется смешным, но для меня это было сродни магическому ритуалу. Я должна была выйти на берег и пустить в морские волны бумажный кораблик, потому всегда делала это в этот день там, на далёкой родине. Только вместо моря там был ручей. Весёлый звенящий ручеёк, просыпавшийся каждую весну в этот день, когда в нашем городке отмечали день Весны. И эта галерея как раз и вела к бывшей набережной.
Я шагала по щиколотку в воде и проклинала дождь. Дождь, который заливал всё вокруг, превращая этот и другие города в туман и болото. И в моей голове дождь превращался в туман, поэтому, наверное, я и не заметила опасность. Какая-то чёрная тень метнулась ко мне сзади, из одной из тёмных ниш. А дальше укол парализатора и темнота.
Автолёт медленно летел посреди какой-то странной галереи. Интересно, что здесь было раньше: зал ожидания автовокзала, торговый центр или картинная галерея? Сейчас галерея была пуста, а единственными предметами, «украшавшими» её интерьер были стоявшие в ряд мусоропроводы. Хотя нет… Кажется, какие-то представители разумной жизни здесь наблюдались…
– Вставай, тварь, — кто-то резким рывком поднял меня из воды. — Вам уже мало сумерек, стали теперь и днём шарахаться.
Это была женщина неопределённого возраста с давно не мытыми чёрными волосами, в чёрной футболке с закатанными рукавами и чёрных же джинсах. Прикид странной дамы завершали готический макияж и качающиеся в ушах серьги с чёрными агатами. Во рту женщина держала незажжённую сигарету. Но самое главное было в её правой руке. Короткий меч, наподобие того, что носили римские гладиаторы. Поначалу он напугал меня, но, приглянувшись, я поняла, что меч был игрушкой. Просто пластмассовая игрушка, когда-то, наверное, продававшаяся в этом торговом центре. Так, значит судьба свела меня с кем-то из местных, давно свихнувшихся от душевной пустоты, наркотиков и серой жизни. Интересно только, кто она конкретно? Охотница за нечистью? Городская патрульная? Мусорщица? Или Чистильщица улиц? Сумасшедших тут было много…
– Что, пришла за кайфом? — усмехнулась незнакомка. — Считай, что ты его нашла.
«Ага, сейчас», — недобро ухмыльнулась я…
Первым, что я увидел, как это ни странно, был белый бумажный кораблик, качавшийся на волнах. Наверное, потому, что для меня увидеть его здесь, в этом проклятом месте, было сродни чуду. И лишь потом я увидел этих двоих. Неопределённого возраста и занятий готку и светловолосую девушку. Готка поднимала девушку из воды, держа в руке то ли меч, то ли кинжал, а девушка, как мне показалось, не подавала признаков жизни. А дальше… Дальше всё решило мгновение. Плеск воды, взлетевшие брызги… И вот уже отчаянная девчонка в светлом, таком непривычном здесь платье, сидит верхом на готке и угощает её ударами её собственного меча. Только сейчас, подлетев поближе, я сумел разглядеть его и рассмеялся: меч был игрушкой. А девчонка мочила голову готки в воде, заботливо приговаривая:
– Я твою башку промою, вместе с мозгами, если они ещё остались!
А готка в ответ орала благим матом:
– Уймись, дура! Я — нормальная!
– Оставь её… — усмехнулся я, узнав одну из поединщиц. — Тереза — художница и актриса. Решила, видимо, войти в образ, но переборщила.
Девушки, тяжело дыша, разошлись.
– Крадётся, как мышь. Я-то думала, ты из этих, сумеречных, — Тереза сплюнула.
– Мне нужно к морю, — вздохнула девушка.
– На фига? — Тереза щелчком направила сигарету в ближайший мусоропровод. Та, ударившись о крышку мусоросборника, перевернула её и скрылась в тёмном нутре. — Учись, двадцать лет баскетбола, — хмыкнула она. — Всё равно не горит, отсырела.
– Пятнадцать, — уточнил я. — Как тебя занесло в эту дыру?
– Захотелось новых ощущений, — усмехнулась Тереза. — Думала, может здесь нет дождя. Вся наша цивилизованная Европа теперь одна большая дыра. Сам знаешь, в чём. Так на фига тебе к морю? Оно здесь кругом, — Тереза обвела взглядом залитую водой улицу.
– Пустить кораблик по волнам, — тихо проговорила девушка, поднимая из воды бумажный кораблик.
– А я-то думала, что только я здесь не в себе, — рассмеялась Тереза. Только теперь можно было рассмотреть, что Тереза совсем молода, лишь чуть старше девушки.
– Нас трое, — уточнил я.
– У нас был такой обычай, в детстве, — уточнила девушка, — чтобы не прервалась связь времён. Может тогда всё станет прежним. И этот проклятый дождь прекратится.
– Эту землю уже не спасёшь, подруга. Её такой сделали люди. Ты-то что здесь делаешь? Я — художница, реконструктор, творческий человек, мне нужны новые идеи, новые ощущения. Кстати, хороший сюжетец для готического романа, — усмехнулась Тереза. — «Светлое и тёмное», — она кивнула на платье девушки. — А тебе-то что здесь делать? Такому воздушному созданию?
– Приехала за счастьем…
– Во даёт, — вновь усмехнулась Тереза. — А до или после?
– До…
– Тогда вопросов не имею. Ты уж извини за парализатор. Тут такие твари каждую ночь собираются! Достали уже. Этот дождь всё смыл, только этих тварей ничего не берёт.
– Этот дождь, никакого просвета… — вздохнула девушка.
– Это точно, — вздохнула в ответ Тереза. — Может и эти, — она кивнула на улицу, — ищут здесь спасение от тоски. Кто-то пускает кораблик, а кто-то дым травы мудрости.
– Мир такой, каким ты его видишь, — я взял гитару. — Если ты видишь всё в сером цвете, он таким и будет, а можно взять краски и разрисовать его.
– Как?! — удивилась девушка.
– Хочешь, покажу? — улыбнулся я. Потому что эта девушка с озорными голубыми глазами мне понравилась.
– Рома, не упусти, — усмехнулась Тереза. И уже обращаясь к девушке: — Если б не этот парень, я бы тоже была одной из сумеречных, — она кивнула на улицу.
– Прошу на борт, дамы, — я кивнул на автолёт. — Сейчас будет авторский сеанс психотерапии.
Мне понравился этот парень — весёлый, с озорными, как у мальчишки серыми глазами. Какой-то яркий и разноцветной в этом сером мире. Да и Тереза оказалась молодой и симпатичной. Что они делают здесь? И когда Роман — так, кажется, назвала его Тереза — пригласил нас в машину, я согласилась. Лишь бы убраться из этого сумеречного мира.
Мы поднялись высоко над улицей и вдруг… Я зажмурилась от неожиданности. В глаза ярко блеснуло солнце. А Роман взял свою гитару и тронул струны. И полилась удивительная и завораживающая мелодия. В ней было всё: яркие лучи солнца и струи тёплого озорного летнего дождя; радостный смех бегающей по лужам босой детворы; изумрудная трава, радующаяся яркому солнцу и тёплому дождю. И огромная — во всё небо — радуга!
– Что это? — удивилась я.
– Песня дождя. Видишь, и дождь может быть другом, — улыбнулся Роман. — Ты по-прежнему хочешь найти счастье здесь?
– Я хочу домой. Там, где дождь тёплый, а после него всегда бывает радуга, — вдруг сказала я.
– А я же говорила — она с тобой одной крови, — добродушно усмехнулась Тереза. — Пожалуй и я с вами. Надоела эта Страна Серых.
– Как хоть тебя зовут? — спросил Роман.
– Женя, — улыбнулась я.
– Ну, что ж. Тогда вперёд. Навстречу радуге и счастью!
Внизу появились улицы какого-то приморского городка. Какого? А какая разница. Они все теперь одинаковые. Улицы превратились в каналы, всё погрузилось в мрачную туманную серость. И люди, и здания, всё стало одинаково унылым. Вот так происходит глобальное потепление. Гренландские льды растаяли и превратили матушку Европу из принцессы обратно в лягушку. Шутка. Если кто-то не понял.
Я направил автолёт вдоль широкого проспекта, надеясь встретить кого-то из жителей. Другое транспортное средство здесь просто не пройдёт: для автомобиля слишком глубоко, для лодки или катера — мелко. Жаль, что накануне этого катаклизма старушка Европа несколько отстала от технического прогресса и до сих пор использовала старинные авто вместо новой прогрессивной техники. Впрочем, катастрофой его считала только старушка Европа, Азия лишь пожала плечами и продолжила жить дальше, Африка благодарила богов за то, что превратили сухие пустыни и саванны в плодородные поля и тенистые леса, а Америка и моя родная Россия почему-то не заметила. Так вот. Если бы жители Европы смогли взлететь повыше и заглянуть за пределы своих покрытых водой и мусором прибрежных городов, то увидели бы совсем другую картину.
Я включил автопилот и взял в руки гитару. Потому что дождь, в отличие от местных жителей был мне не врагом, а другом. И путешествуя здесь, я всегда наигрывал её — песню дождя…
***
Дождь лил, не переставая. Когда-то этот город сиял ярким солнцем и синим морем, а теперь всё было серым. Серый дождь, серый город, серые лица, серое небо, серое настроение… Земля серых. Так я теперь называла эту… Территорию. Потому что ни страной, ни землёй её назвать было нельзя. Когда-то я, купившись на радужные посулы прогрессивных блогеров и прочих «звёзд» масс-медиа, уехала сюда за счастьем, а счастье-то оказывается было там… Там, где я провела детство. Я брела по залитой водой галерее. Когда-то здесь был торговый центр, а теперь… Залитый по щиколотку зал, уставленный рядами мусороприёмников. Городской пункт сбора отходов. Единственное место, которое работало без перебоев. Потому что отходы здесь собирались всегда, как только наступал вечер и лиловые сумерки сменяли дневную серость. Впрочем, до лилового часа было далеко. А у меня была цель. Может вам это покажется смешным, но для меня это было сродни магическому ритуалу. Я должна была выйти на берег и пустить в морские волны бумажный кораблик, потому всегда делала это в этот день там, на далёкой родине. Только вместо моря там был ручей. Весёлый звенящий ручеёк, просыпавшийся каждую весну в этот день, когда в нашем городке отмечали день Весны. И эта галерея как раз и вела к бывшей набережной.
Я шагала по щиколотку в воде и проклинала дождь. Дождь, который заливал всё вокруг, превращая этот и другие города в туман и болото. И в моей голове дождь превращался в туман, поэтому, наверное, я и не заметила опасность. Какая-то чёрная тень метнулась ко мне сзади, из одной из тёмных ниш. А дальше укол парализатора и темнота.
***
Автолёт медленно летел посреди какой-то странной галереи. Интересно, что здесь было раньше: зал ожидания автовокзала, торговый центр или картинная галерея? Сейчас галерея была пуста, а единственными предметами, «украшавшими» её интерьер были стоявшие в ряд мусоропроводы. Хотя нет… Кажется, какие-то представители разумной жизни здесь наблюдались…
***
– Вставай, тварь, — кто-то резким рывком поднял меня из воды. — Вам уже мало сумерек, стали теперь и днём шарахаться.
Это была женщина неопределённого возраста с давно не мытыми чёрными волосами, в чёрной футболке с закатанными рукавами и чёрных же джинсах. Прикид странной дамы завершали готический макияж и качающиеся в ушах серьги с чёрными агатами. Во рту женщина держала незажжённую сигарету. Но самое главное было в её правой руке. Короткий меч, наподобие того, что носили римские гладиаторы. Поначалу он напугал меня, но, приглянувшись, я поняла, что меч был игрушкой. Просто пластмассовая игрушка, когда-то, наверное, продававшаяся в этом торговом центре. Так, значит судьба свела меня с кем-то из местных, давно свихнувшихся от душевной пустоты, наркотиков и серой жизни. Интересно только, кто она конкретно? Охотница за нечистью? Городская патрульная? Мусорщица? Или Чистильщица улиц? Сумасшедших тут было много…
– Что, пришла за кайфом? — усмехнулась незнакомка. — Считай, что ты его нашла.
«Ага, сейчас», — недобро ухмыльнулась я…
***
Первым, что я увидел, как это ни странно, был белый бумажный кораблик, качавшийся на волнах. Наверное, потому, что для меня увидеть его здесь, в этом проклятом месте, было сродни чуду. И лишь потом я увидел этих двоих. Неопределённого возраста и занятий готку и светловолосую девушку. Готка поднимала девушку из воды, держа в руке то ли меч, то ли кинжал, а девушка, как мне показалось, не подавала признаков жизни. А дальше… Дальше всё решило мгновение. Плеск воды, взлетевшие брызги… И вот уже отчаянная девчонка в светлом, таком непривычном здесь платье, сидит верхом на готке и угощает её ударами её собственного меча. Только сейчас, подлетев поближе, я сумел разглядеть его и рассмеялся: меч был игрушкой. А девчонка мочила голову готки в воде, заботливо приговаривая:
– Я твою башку промою, вместе с мозгами, если они ещё остались!
А готка в ответ орала благим матом:
– Уймись, дура! Я — нормальная!
– Оставь её… — усмехнулся я, узнав одну из поединщиц. — Тереза — художница и актриса. Решила, видимо, войти в образ, но переборщила.
Девушки, тяжело дыша, разошлись.
– Крадётся, как мышь. Я-то думала, ты из этих, сумеречных, — Тереза сплюнула.
– Мне нужно к морю, — вздохнула девушка.
– На фига? — Тереза щелчком направила сигарету в ближайший мусоропровод. Та, ударившись о крышку мусоросборника, перевернула её и скрылась в тёмном нутре. — Учись, двадцать лет баскетбола, — хмыкнула она. — Всё равно не горит, отсырела.
– Пятнадцать, — уточнил я. — Как тебя занесло в эту дыру?
– Захотелось новых ощущений, — усмехнулась Тереза. — Думала, может здесь нет дождя. Вся наша цивилизованная Европа теперь одна большая дыра. Сам знаешь, в чём. Так на фига тебе к морю? Оно здесь кругом, — Тереза обвела взглядом залитую водой улицу.
– Пустить кораблик по волнам, — тихо проговорила девушка, поднимая из воды бумажный кораблик.
– А я-то думала, что только я здесь не в себе, — рассмеялась Тереза. Только теперь можно было рассмотреть, что Тереза совсем молода, лишь чуть старше девушки.
– Нас трое, — уточнил я.
– У нас был такой обычай, в детстве, — уточнила девушка, — чтобы не прервалась связь времён. Может тогда всё станет прежним. И этот проклятый дождь прекратится.
– Эту землю уже не спасёшь, подруга. Её такой сделали люди. Ты-то что здесь делаешь? Я — художница, реконструктор, творческий человек, мне нужны новые идеи, новые ощущения. Кстати, хороший сюжетец для готического романа, — усмехнулась Тереза. — «Светлое и тёмное», — она кивнула на платье девушки. — А тебе-то что здесь делать? Такому воздушному созданию?
– Приехала за счастьем…
– Во даёт, — вновь усмехнулась Тереза. — А до или после?
– До…
– Тогда вопросов не имею. Ты уж извини за парализатор. Тут такие твари каждую ночь собираются! Достали уже. Этот дождь всё смыл, только этих тварей ничего не берёт.
– Этот дождь, никакого просвета… — вздохнула девушка.
– Это точно, — вздохнула в ответ Тереза. — Может и эти, — она кивнула на улицу, — ищут здесь спасение от тоски. Кто-то пускает кораблик, а кто-то дым травы мудрости.
– Мир такой, каким ты его видишь, — я взял гитару. — Если ты видишь всё в сером цвете, он таким и будет, а можно взять краски и разрисовать его.
– Как?! — удивилась девушка.
– Хочешь, покажу? — улыбнулся я. Потому что эта девушка с озорными голубыми глазами мне понравилась.
– Рома, не упусти, — усмехнулась Тереза. И уже обращаясь к девушке: — Если б не этот парень, я бы тоже была одной из сумеречных, — она кивнула на улицу.
– Прошу на борт, дамы, — я кивнул на автолёт. — Сейчас будет авторский сеанс психотерапии.
***
Мне понравился этот парень — весёлый, с озорными, как у мальчишки серыми глазами. Какой-то яркий и разноцветной в этом сером мире. Да и Тереза оказалась молодой и симпатичной. Что они делают здесь? И когда Роман — так, кажется, назвала его Тереза — пригласил нас в машину, я согласилась. Лишь бы убраться из этого сумеречного мира.
Мы поднялись высоко над улицей и вдруг… Я зажмурилась от неожиданности. В глаза ярко блеснуло солнце. А Роман взял свою гитару и тронул струны. И полилась удивительная и завораживающая мелодия. В ней было всё: яркие лучи солнца и струи тёплого озорного летнего дождя; радостный смех бегающей по лужам босой детворы; изумрудная трава, радующаяся яркому солнцу и тёплому дождю. И огромная — во всё небо — радуга!
– Что это? — удивилась я.
– Песня дождя. Видишь, и дождь может быть другом, — улыбнулся Роман. — Ты по-прежнему хочешь найти счастье здесь?
– Я хочу домой. Там, где дождь тёплый, а после него всегда бывает радуга, — вдруг сказала я.
– А я же говорила — она с тобой одной крови, — добродушно усмехнулась Тереза. — Пожалуй и я с вами. Надоела эта Страна Серых.
– Как хоть тебя зовут? — спросил Роман.
– Женя, — улыбнулась я.
– Ну, что ж. Тогда вперёд. Навстречу радуге и счастью!
